Зорко одно лишь сердце

      Блэк-мэнор приводили в порядок несколько дней, а когда закончили, Белла отослала Амелии Боунс письмо с просьбой срочно навестить её в родовом замке. Никто из её друзей не выражал желание уйти, работали все молча, а вечером собирались в гостиной и наблюдали за огнем в камине. Шкатулку с перстнем не прятали, оставили в кабинете, после пережитого никто не хотел до неё дотрагиваться. Сама Блэк только раз брала перстень в руки, чтобы убедиться, что тот дремлет, покорный воле своей новой хозяйки.       – Вот и молодец.       Они собрали пепел, что остался от Сириуса, и развеяли над морем. На рассвете второго дня Ровена и Белла провели ритуал, чтобы душа Сириуса не застряла в Серых пределах. Зачем Белла так сделала, она сама не знала. Но знала Гермиона, хотя никак не высказалась по этому поводу.       Амелия Боунс прибыла вечером третьего дня, опираясь на алебастровую трость, и выглядела не то взволнованно, не то отрешенно. Белла не рассказала ей и половины, только попросила приехать и поговорить, как только та сможет.       – Мерлин, ну и вонь! Мисс Блэк, вы нашли хозяина кольца?       – Да. И теперь это я, мисс Боунс.       Черный перстень дремал, но, когда Белла открыла шкатулку, огненные искорки образовали крошечный смерч. Начальница ДМП побледнела, протянула руку, но не осмелилась коснуться.       – Как?..       – Мы все расскажем вам за ужином.       Белла похудела и осунулась, пока путешествовала внутрь Чрева, но глаза видели зорко, даже лучше, чем до инцидента. Далеко-далеко за огромным окном сгущались тучи. Собирался дождь.       – Добрый вечер! – из гостевого крыла спустился Антон, а вместе с ним Игнотус и Люциус. – Девочки на кухне.       – Мы не девочки!       Судя по испачканным в муке рукам, Рабастан только что поставил в духовку пирог. Кулинария многих успокаивает – Белла знала об этом от Андромеды.       – Думаю, мой заместитель никого не хотел оскорбить. Идемте, Амелия. Нам так много надо рассказать. Немного огневиски в кофе не повредит.       Ей не хотелось пересказывать пребывание внутри Чрева, но Амелия не заслужила остаться в неведении. На моменте про возлюбленную Беллатрикс почти заплакала, но никто не стал акцентировать на этом внимание. Такой деликатности Белла не ожидала, но была благодарна. Затем все сидели в тишине и пили чистый бренди, доедая черничный тарт. Амелия молчала, поглаживая Игнотуса, который с интересом заглядывал женщине в глаза в надежде поживиться очередным кусочком сладкого.       – Ровена Розье может работать в Отделе тайн над изучением артефактов. Уверена, она найдёт способ аннигилировать перстень.       Бурная реакция Розье напугала Рудольфуса, но развеселила Долохова, когда от спонтанного выброса магической энергии все металлические предметы завибрировали. Их маленький Магнето.       – Вы хотите забрать кольцо обратно в Отдел тайн?       Последнее слово за миссис Боунс.       – Нет. Нет, оно там ни к чему. Невыразимцы слишком любопытны и в связи с профессией зачастую могут быть... Небрежны.       – Предлагаю утопить кольцо прямо запечатанным в шкатулку, опоясанную рунами. Утопить прямо тут, рядом с замком. Эта территория не пропустит никого, кто желает Белле зла. Такой стазис позволит оставаться перстню безопасным для всех вокруг, пока мы не найдём способ его уничтожить. В конце концов, у нас нет Ородруина.       Внимательно смотря на Гермиону, Амелия медленно кивнула, перевела взгляд на Беллу и улыбнулась.       – На помощь придут несколько знакомых надежных невыразимцев, из тех, кто не попытается подменить перстень, лишь бы добраться до Баала с дотошными разговорами и экспериментами. Угостите их вашими прекрасными пирогами, мистер Лестрейндж, и, уверена, мне даже не придется им платить.       Несмотря на старания специалистов Отдела Тайн, шкатулка из хладного железа с артефактами-утяжелителями никак не хотела опускаться на дно. Им пришлось воспользоваться насквозь немагическими способами и поместить шкатулку в укрепленный арматурой куб из бетона.

***

      Их совместный отпуск начался пару дней назад, и Белла не знала, куда смотреть, то ли на дворец Палаццо-Веккьо, то ли на вафли с мороженым и клубничным сиропом. Почему-то взглянуть на Гермиону и в голову не приходило.       Шлейф прозрачного солнечного света проникал сквозь ветви деревьев и зонтики, расчерчивая брусчатку витражными размытыми кляксами. Ветер приносил свежесть реки Арно, трепал перехваченные лентой волосы. Они словно перенеслись в фильм Джузеппе Торнаторе, настолько все вокруг было пропитано зноем, пылью тысячелетней истории и красотой.       Девушки могли отправиться куда угодно, но Гермиона грезила солнечной Италией, да и Белла давно сюда не возвращалась, наверное, последний раз приезжала десять лет назад. Никаких шикарных отелей, хотя Блэк могла себе это позволить, а просто обставленная комната с видом на Parco Villa Vogel, ключи от которой вручила им сквиб – милая женщина преклонного для волшебников возраста.       Когда Гермиона улыбнулась и взяла её за руку, Белла уронила вилочку, а затем выпалила:       – Тут снимали третий сезон Ганнибала, здорово, да?       – Да... С тобой все в порядке?       Обеспокоенный родной взгляд, нежное прикосновение к щеке, и Блэк готова растечься лужицей подтаявшего щербета.       Черт, она вообще не хотела говорить ничего, она хотела действовать. Глубоко вдохнув аромат кофейный зерен, Белла прикрыла глаза для храбрости и запустила руку в карман, сжимая колечко из серебра с россыпью сапфиров цвета голубиной крови. От страха щекотало пальцы, замораживало сердце, отдавало во рту кислым привкусом. Ну же, ты Блэк, разве можно отступить?       – Ты выйдешь за меня?       Она застыла, а вместе с ней будто замерли голуби на площади, сердце и ветер.       – Да. Тысячу раз да.       И Белла выдохнула с облегчением впервые за все время с начала войны.