***
Она так и не смогла сомкнуть глаз дольше, чем на пару часов. И даже в этом дрёме она не прекращала обдумывать десятки вариантов плана. Насколько она знала, а уж она точно знала всё оборудование, взятое отцом, он не предусмотрел вариант, где ему придётся резать сеть, и не взял необходимого оборудования. Чем больше кругов она наматывала по комнате, тем более бредовые идеи приходили ей в голову. В какой-то момент она уже подумала, что Рудольф смог бы сетку просто перегрызть. Уже был почти обед, но сна не было ни в одном глазу. Только волнение и предвкушение от одной мысли, что этой ночью она отправится кто знает куда с каким-то непонятным вампиром, с которым знакома несколько часов. И всё-таки на очередном более широком круге её нервного забега усталость взяла своё, и Вероника просто отрубилась в кресле в гостиной второго этажа. И сны у неё были соответствующие настроению: тревожные почти кошмары, всегда оканчивающиеся неудачей, повторяющиеся, как день сурка. Вот отец с обезумившими глазами сталкивал её из окна, а затем Рудольф скармливал их с Тони изголодавшимся вампирам. А потом она лежала в гробу, не дыша, пытаясь придумать, как сбежать от этих монстров. А потом во всех красках она увидела, как тот самый красавчик из леса нависал над ней, вырывал куски из шеи. Она не чувствовала боли и почему-то не умирала, но сердце колотилось, как у испуганного хомячка. Везде была кровь, но она не могла закричать и убежать и… — Ты собираешься с нами лететь? Она вскрикнула из-за резкого пробуждения, невольно ударив нависающего над ней бессмертного подростка. — Ты с ума сошел? — сердце больно стучало о рёбра, частое дыхание обжигало пересохшее горло. — В отличии от тебя, я могу умереть! Она откинулась на спинку кресла, пытаясь вернуть нормальное состояние. — Рукери ещё не приходил? — Нет, но мы его видели поблизости, — обижено буркнул Рудольф, потирая вновь пострадавшую щеку. Веронику облило холодным потом. Адреналин поспособствовал сокращению скорости сборов до пяти минут, четыре из которых были потрачены на туалет. И вот она, уже собранная и лишь слегка дрожащая от резкого пробуждения, убедившая парней в своей готовности к такому приключению, сжимала руку Рудольфа. Сначала она не поняла природы чувства лёгкости. Ведь ничего странно не было, что она так быстро расслаблялась от чьего-то прикосновения. Но потом Рудольф взмыл вверх, и она не сдержала крик. В желудке вспархнул рой бабочек, мышцы немного свело, как на её любимом аттракционе, мурашки разом пробежали по всему телу, даже волосы встали дыбом. Она крепче сжала холодную руку вампира. — Страшно? — Рудольф залился бархатистым смехом. — Это просто…ахуенно. О, Господи, это восхитительно! — Но Бог здесь не при чём… — неуверенно поправил Рудольф. — Это выражение такое, дурак! Рудольф снова хохотнул и подхватил Тони. Блондин, очевидно, был в ещё большем восторге, чем Вероника. Таким весёлым составом они покинули территорию замка, даже не заметив осевшего на землю охотника на вампиров.И снова путешествие
10 июня 2024 г. в 01:10
В комнате уже которую минуту стояла абсолютная тишина. Рудольф с осторожностью наблюдал со своей прежней позиции, пока Вероника, ссутулившись и опустив голову, боясь посмотреть на результат своих действий. Ей было стыдно поднять глаза на парней. В голове по новой прокручивались затуманенные гневом воспоминания.
«Как я могла это допустить?» — каждый раз, заканчивая просмотр воспоминания, спрашивала она себя. — «Я никогда не была психованная… Насколько я помню. Всего-то пару раз выходила из себя, но ещё никогда не позволяла себе поднимать руки. Это так на меня повлиял длительный стресс? Или я уже просто начала сходить с ума? Ну правильно, нормальные люди не верят в вампиров и прочую ересь. И тем более психически здоровый и уравновешенный человек не попрется в другую страну из-за какой-то видеозаписи. Видеозаписи, мать твою! В багажнике почти сутки! Как это вообще можно понять? Дура, дура, дура! Безмозглая, конченная дура!»
— Хэй, как ты? — Тони аккуратно спросил, одновременно и беспокоясь за неё, и напуганный ею.
— Нормально, — почти не шевеля губами и не поднимая глаз ответила она. Она закусила губу достаточно сильно, чтобы привести себя в чувства, набрала в лёгкие побольше воздуха и, собрав волю в кулак, сказала: — Рудольф, прости меня. Мне правда искренне жаль. Не знаю, что на меня нашло. Ну сам посуди… — она вовремя прервала себя, прежде чем начать нести всякую чушь про свою невиновность и понимание. — Короче, просто прости.
Сам факт, что ей пришлось просить прощения — самой, а не по чьей-то указке! — вызывал ужасную злость. Самое страшное унижение для неё было всю жизнь и оставалось, да наверняка и будет оставаться всю жизнь, — признание своей вины. В её немного нарциссичном мире она должна была быть эталонным примером человека, идеалом, на который все будут равняться. Чтобы, как в сериалах, она проходила, а за её спиной слышался благоговейный шепот. И, зарыв себя в эту яму, она страдала больше всех. Хватало ли ей когда-нибудь смелости завить кому-нибудь о её превосходстве? Конечно нет! Там и превосходства-то никакого не было. Только редкие моменты успехов, которые тут же разбивались очередными ошибками. И фразы из серии «комплексы только в твоей голове» никогда не делали лучше. Как она может быть кем-то привлекательным, если в голове сплошной кавардак? Это только в романах тихоне завидует вся школа, а парни устилаются перед ней и бросают пиджаки в лужи.
— Простить то, что ты меня ударила? — Переспросил Рудольф, даже не скрывая своей злости.
— Да, именно за это! Не выводи!
— Не ссорьтесь! — сказал Тони с необычной твердостью в голосе, заставившей всех замолчать.
— Ладно, прощаю. Но только потому, что Тони мой друг! — после недолгой паузы сказал Рудольф, опустившись на пол.
— И зря, — пробормотала Рони, потирая лицо руками. — Нельзя мудаков прощать. Но меня можно, — она снова прикрыла эмоции сарказмом.
— Ты уверена, что ты в порядке? — взволнованно поинтересовался Тони.
— Если всё так же плохо шучу, то всё отлично, — Рони разом смахнула стыд, злость и прочую чушь, из-за которой было так плохо. Ведь всё-таки она мастер мгновенных смен образов.
Она встала пошла к вампиру, который испуганно отшатнулся и снова взлетел почти под потолок.
— Спускайся. Я безоружна, — в доказательство она подняла руки. — Давай нормально знакомиться. Вероника Лесная. Ударение на о.
— Рудольф Секвиллбэк, — он недоверчиво опустился и пожал ей руку.
— Ну вот и славно. Ты убегаешь от охотника на вампиров семьёй… Кстати, насчет семьи?
Действительно, на грохот и шум никто не прибежал и не прилетел. Неужели Рудольф остался только один? Быть такого не может! Ведь вампиров целый клан, а охотятся на них только мужчина лет сорока не в самой лучшей своей форме и молодой парень, который даже арбалет поднимает с трудом.
— Они улетели, — голос Рудольфа мгновенно стал грустнее и наполненный какой-то надеждой.
— Ну так вот, ты со своей семьёй убегаешь от охотников на вампиров, а я здесь, чтобы спасти жопу своего лучшего друга, а следователь и твою жопу, а потом жопы целого клана вампиров.
— Прости, что? — выражение культурного шока на его лице не поддавалось описанию.
— Короче, я здесь, чтобы спасти тебя и твоих родственников.
Рудольф просто кивнул, не зная, как реагировать на подобную манеру речи.
— У вас есть план? — Вероника посмотрела сначала на Тони, которому всё-таки доверяла больше всего из присутствующих в комнате, считая её саму, а затем, увидев стыдливо опущенные глаза, на Рудольфа.
— Вы ведь серьёзно? — Рудольф застенчиво кивнул. — Нет, я, конечно, не сомневалась в вашем импровизаторском успехе, но вы не Гарри Поттеры, и даже не Рей прости Господи Скайуокер. Имейте хоть немного чувства самосохранения! Или у меня одной здесь вместе с шилом в жопе мозги выросли? Хрен с этим вампирофилом, но тебе триста лет, Рудольф! Неужели за это время ты не смекнул, что, если лезешь в драку, ты должен быть либо ротвейлером, либо чихуахуа?
— Рони, хватит! Ты очень остроумна, но тебе пора прекращать, — Тони встал рядом со своим другом. — Наша цель — спасти семью Рудольфа.
Вероника скрестила руки на груди, придав лицу самый вызывающий вид, который не демонстрировала даже преподавателям.
— И как же вы собираетесь это сделать? Натворить бед, а потом дожидаться пока кто-нибудь взрослый спасёт вас?
— Ты постоянно так делаешь.
— Когда я так делаю, все прекрасно понимают, где я и что со мной может произойти. А ещё у меня есть папа на машине и с друзьями в полиции. Даже если со мной что-нибудь случиться, меня найдут, — сквозь зубы процедила Вероника.
— Ты лжешь!
— Это ложь во благо! Я всегда всё держу под контролем, и, если я попаду в передрягу, я сама смогу себя вытащить.
— А в чём проблема с нами?
— Да потому что я не могу контролировать вас! — её голос перешёл на визг. — Если мы попадём в передрягу, я не смогу нас вытащить!
— Ты не должна нас вытаскивать! — Тони тоже перешёл на повышенный тон.
— Нет, я должна, потому что, как показывает практика, я единственная здравомыслящая здесь!
— Замолчите! — приказал Рудольф, больше не в силах слушать их пререкания. — Тони прав: ты не должна нести за нас ответственность.
Ноздри Вероники раздулись от возмущения. Эти слова были равны признанию её ущербности и ненужности. Она слишком привыкла к роли старшей и сильной, слишком боялась неудачи, чтобы отдавать дело в руки другим.
— И Рони тоже права в том, что мы не можем действовать без плана. Но нам не известно ничего, что можно было бы использовать против Рукери.
— А что вы хотели тогда сделать?
— Мы хотели помешать ему добраться до моего клана.
Поведение Рудольфа просто убивало её. В её голове не укладывалось: как он мог быть таким спокойным, когда она готова была взорваться от злости? Однако она не могла сорваться на него тоже, не зацепившись за что-нибудь. С Тони это всегда было просто: он легко вёлся на каждую её провокацию, но у Рудольфа чувствовалось воспитание, не позволяющее вступить в полноценный конфликт с девушкой, даже такой вспыльчивой, как Вероника. А потому ей не оставалось, кроме как перевести дыхание и продолжить срывающимся от злости, но не переходящим на крик голосом.
— Хорошо, и как же ты планируешь это сделать?
— Он гнался за мной, а потому я хотел его отвлечь.
— Рискуя собственной жизнью? При всей моей нелюбви к тебе, это безрассудство. Ты и себе ничего не сделаешь, и врагу удовольствие принесёшь.
— Что ты можешь предложить?
Вот это уже был хороший вопрос, ведь она не имела ни одной альтернативы раскритикованным предложениям.
— Как минимум обворовать его было бы уже лучше, — выпалила первое, что пришло ей в голову.
Как и любой подросток, она часто действовала импульсивно. Можно сказать, последние годы её жизни — один сплошной импульсивный поступок. И каждый раз, сталкиваясь с последствиями, Вероника никак не понимала, как может быть настолько глупой. Уже и не счесть, сколько раз она оказывалась на грани исключения, смерти или чего-то, после чего жить совсем не хочется. Да Изабелла Свон могла позавидовать её безмозглости! Но вот только у Рони не было бессмертного мужика и даже отца-полицейского. Хотя… она задумчиво посмотрела на Рудольфа.
«Эврика!» — в её голове наконец-то дали электричество, от которого запиталась лампочка.
— Ты же тут один? Где остальные?
— Родители и моя сестра Анна улетели в замок дядушки…
— А остальные? — возбуждению Вероники не было предела.
— Остались в замке. Их замуровали.
— Туда он отправится! — Вероника повернулась к Тони. — Один вампир ему нахрен не нужен. Значит, здесь он проездом, чтобы прикончить главаря.
— Ты так думаешь? — неуверенно спросил Энтони, слишком хорошо зная характер подруги.
— Я знаю его дольше и лучше. Сейчас он будет спать. Ближе к вечеру или ночью п… — Вероника оборвала себя на первой же букве, прекрасно понимая, какой конфликт это спровоцирует с вампиром, — Рукери наведается сюда, чтобы проверить вампиров. К этому моменту нас здесь быть не должно. Тони идёт завтракать со мной и делать вид, что ничего не происходит, а ты, кровосос, спать. На тебе мы двое улетим.
— Я хотел взять только Тони…
— А меня не волнует, что ты хотел. Одна голова хорошо, две — ещё лучше, а три — уже гидра, которую хрен убьёшь. Быстро спать и никаких споров! — от её злости уже не осталось ничего, а потому приказ она отдавала сквозь неконтролируемую улыбку, но Рудольф решил действительно не перечить.
Тони поплёлся за Вероникой на кухню, где пахло колбасками. Только сейчас её желудок напомнил о его длительном игнорировании так громко, что, казалось, стало неловко даже мирно пасущимся коровам.
— Ви ещё рано, — с улыбкой сказала хозяйка отеля, наряженная в миленький, хотя и запачканный фартук. — Ми ещё не приготовить колбаски.
— А мы подождём. День сегодня хороший, совсем не хочется бездельничать.
Вероника с присущей ей небольшой бесстыдностью раскинулась на стуле. Тони неловко сел рядом с ней. Он так и не научился врать, а потому смотрел в пол, пряча слегка порозовевшие от восторга щеки. Вероника же мирно напевала себе под какую-то украинскую народную песенку, услышанную от прадедушки ещё в детстве, ожидая еды.
— А есть тут поблизости дома? — спросила она растерянную хозяйку, поставившую перед ними большой поднос с колбасками. Вот уже и родители Тони подошли. Помнится, они не раз тепло улыбались во время видеосозвонов Тони и Рони.
— Неть, только ми.
— Разве не глупо открывать отель в безлюдной глуши?
— О нет, в сезоны туристов бивает очень мнохо.
— В сезоны чего?
Старики снова испуганно переглянулись.
— В сезоны охоты.
— И на кого охотятся? — Вероника страстно поглощала вкуснейшие домашние колбаски между вопросами.
— В лесу очень мнохо оленей.
А больше ничего толкового из стариков вытащить не получилось. Переходить к тактике запугивания Вероника посчитала странным в этой ситуации, а более незаметные манипуляции на них совершенно не работали. Пришлось смириться и удалиться в комнату для раздумий.
Самый главный вопрос на обсуждении её рациональности был «ну и что дальше?» Хороший вопрос при любых ситуациях. Ну вот прилетят они, и что дальше? Папина вампирская сеть закрепляется специальным ключом. Вероника была медиком, а не механиком, а потому в голову пришел только тот вариант, где эти гайки — довольно увесистые и большие, надо сказать — откручивают руками. Вампиры же должны быть очень сильными? Вот это она забыла уточнить. Ну ладно, нельзя открутить руками. Предположим, они будут смазаны чесноком, вербеной, или чего там бояться современные вампиры? Сеть можно разрезать. Русское воспитание подсказывало, что, где есть бабка, там есть и палисадник. А где есть палисадник, там должен быть секатор. Возьмёт ли секатор металл? Хорошо заточенный может взять нетолстую проволоку.
«Но ведь сеть явно не из проволоки.»