Проклятый наёмник

Близится к концу холодный зимний день. Величественные ели более не кажутся волшебными, будто прибывшими из сказки, напротив, превращаются в ужасных чудовищ, нагоняют ужас на тех, кто осмелится бросить вызов страху и сунется в белоснежный лес, который постепенно окутывает тьма. Размеренное дыхание, словно бы встревоженное набатом, эхом отражается от снега. Но хозяину всё равно — у него есть цель, и ничто не может отвлечь его или помешать. Алые глаза не концентрируются на определенном объекте, на вихре снежинок, который поднимается из-за начинающейся метели. Он не чувствует холода — хотя на нём всего лишь джинсовка, даже шапки нет — и слабо представляет, за кем именно сюда пришёл. Ноги сами ведут палача, и неведомая сила не позволяет фигуре проваливаться в снег. Он даже не оставляет следов. Заледеневшие кожаные ножны трутся о бёдра, на поясе от лёгкого потряхивания шуршат маракасы. Этот звук, мерзкий, наводящий страх и ужас на местных жителей, — единственное, что раскрывает местоположение существа. Он видит, как жители зашторивают окна, как мимолётно скалятся и бросают гневные, в это же время полные грусти взоры; слышит, как почти одновременно проворачиваются ключи в замочных скважинах. В мгновение часть этого поселения оказывается во тьме, и тишина с метелью становятся единственными верными спутниками существа. Жизнь замирает. Изящным движением он вынимает маракасы, напевает тихую, печальную, похожую на зов песню на каком-то неизвестном диалекте. Кажется, что снежные перья, падающие с неба, танцуют, а, соприкасаясь с ежом, проходят его насквозь. Сквозь дымчатые облака виднеется полная, тонкая в очертании луна. Тусклый снег изредка светлеет, обозначаются тени изб и елей. Совсем скоро, на самом отшибе деревни, показывается серый дом. Существо постепенно заканчивает свое заклинание, его движения становятся чуть энергичнее, выразительнее, и лёгкий оскал проскальзывает на лице. По мере приближения к дому ветер затихает, более не хлещет вьюга. Такое слияние магии и природы — воистину неестественная для местных жителей, но привычная для фигуры картинка. Раздаётся стук в ворота, и её будто выдёргивают из полусна, в котором она мерно колыхается, обращает внимание на горящую свечу, которая является единственным источником света в доме. Герой тоже слышит этот приглушённый, едва исчезающий шум, но только ведёт ухом, прикрывает глаза и неуютно передёргивает плечами. Розоволосая ежиха вздыхает, отводит взгляд от окна на стену, со стены — вглубь дома, где сейчас сидит бывший герой. Перед глазами мелькают кровавые сцены: палач ждёт, чует звериным нутром животный страх, глухо рычит, дикими рывками бросается на жертву, когтями оставляет глубокие порезы на коже, ломает кости, чувствует нарастающий голод, и железный запах крови витает в воздухе. В таком виде существо становится похожим на сорвавшегося с цепи пса, и его тело потряхивает от напряжения... Звук упавшего на пол засова отрезвляет. Она вскакивает со стула, чувствуя сквозняк, и видит на пороге черного ежа. Её тусклые зелёные глаза встречаются с его, рубиновыми, и ей не удается прочитать в них ни единой эмоции. Фигура без церемоний делает несколько шагов, и из глубины коридора появляется герой. В его руках две деревянные кружки для пива, по характерному запаху ежиха с секундным опозданием догадывается, что внутри крепкий спиртной напиток. Лазурный ёж без лишней напыщенности подходит к собственному судье, протягивает кружку, не надеясь, что существо поймёт этот жест. На его удивление, чёрный ёж осторожно берёт посудину и, чуть прищурясь, отходит в сторону. Она понимает, что это время выделено на прощание, и в любой другой ситуации кровь жертвы давно растекалась бы грязными разводами по земле. Некогда герой подходит к окну, молчаливо разглядывает узоры на стекле, изредка потягивает горький ром, морщится. Положение его тела указывает на слабость и скрытую нервозность. Он наконец понимает, что никогда не был по-настоящему счастлив; вспоминает, как может измениться жизнь с поражением злейшего врага, отрицает его смерть. Она подходит к ежу, не пьёт, просто нежно кладёт руку на его плечо. Оба понимают, что слова сейчас излишни. Они стоят так несколько минут, и минуты эти кажутся несколькими мгновениями. Из мыслей их вырывает чёрный ёж, который осторожно ставит пустую кружку на стол, взглядом пронизывает героя, призывая следовать за ним. Он успевает пройти к порогу, оборачивается, замечая неуверенность и нежелание идти в глазах лазурного; хмурится, и рука предупреждающе тянется к ножнам. Метель на улице начинает бушевать, ветер подхватывает снежные хлопья, забрасывает их на крыши изб, насмешливо свистит, в окно стучат ветви деревьев. «Я пойду вместо тебя», — шепчут губы, и она отстраняется. Взгляд палача выражает одобрение, ветер стихает. Они вдвоём покидают дом, и ей вмиг становится грустно: герой не заступается, не раскаивается, лишь молча отпускает её. Она смотрит себе под ноги, косится на существо, которое с равнодушием на лице меланхолично обходит ямы и ухабы. Вслушивается в шорох маракасов. Девушка чуть замедляет шаг, немного отстаёт, скатывает снежный комок, после чего запускает в фигуру. Ей кажется, что снежок проходит сквозь него, но ёж оборачивается с немым вопросом в глазах. Она улыбается, наклоняется за новой порцией, и в неё тут же прилетает горсть мокрого снега. Чаша весов попеременно склоняется то в одну сторону, то в другую. Шуточная игра в снежки вмиг перерастает в погоню. Они хохочут, мчатся всё дальше, обмениваясь снарядами. Две фигуры маячат между деревьями, дразнятся, сливаются в вечном танце поединка, и когда победа кажется столь близкой — она ускользает, утекает, словно вода сквозь пальцы. Это их путь, их смысл, что мотивирует продолжать сражение. Она бросает снежок наугад, в сторону, где видит движение, и попадает в грудь ежа. Он фырчит, отряхиваясь от снега, наблюдает за подходящей вплотную ежихой, смотрит с замиранием бескровного сердца. Она коротко кивает в знак окончания битвы, согласная на ничью, и ловким движением выхватывает кинжал из ножен. Прижимает его к себе, отскакивает, звонко смеётся; осознаёт, что с помощью этого чёрного ежа сможет открыть для себя мир волшебства и магии, знает, что он обязательно поведает ей о тонкостях заклинаний, из чего получаются и как действуют. Не дышит, понимая, что находится в том мире, который ей только предстояло открыть. А открывши — жить в нём!