Shizukana yoru

Ночь в Инадзуме была поистине особенной порой, "временем поэтов" - как любили выражаться местные жители. Говорят, именно в ночной час было написано свыше половину известных хайку Инадзумы, но лишь немногие были показаны миру. Тёмные кварталы освещались уличными тётин, а по улицам то и дело были слышны певчие цикады. Возможно для приезжих это казалось чем-то раздражающим, но для коренных инадзумцев звуки хигураси были подобно колыбели. Долгие годы их любимым занятием было проводить целую ночь на крыше абсолютно рандомного здания, в большинстве своём говоря ни о чём, и просто наслаждаясь присутствием друг друга. —Давай же, Казу-чан, стоит хотя-бы попробовать. Кто знает, может это побудит кого-то на активные действия, которые изменят Инадзуму к лучшему! Только представь: в наших руках будущее целой страны, разве это не мотивирует? — довольно экстравагантный юноша, если спросить мнение юного ронина. —Томо, а теперь скажи, сколько ты уже выпил? — спросил его так называемый Казу-чан, как любил называть его Томо, особенно на людях. Несмотря на это, Казуха находил это милым. —Пожалуйста, поверь мне, дело не в алкоголе. Когда дело касается таких серьёзных вещей ты же знаешь, я трезв как стёклышко! —Ты идиот, Томо... Их общий котёнок Широ слез с колен Казухи и обвёл ноги Томо, мяукая, словно пытаюсь что-то сообщить блондину. —Ну же, Широ! Надеюсь, хоть ты в меня веришь? Томо поднял котёнка на руки, нежно гладя его белоснежные ушки и усмехаясь. —Знаешь, а ведь он в чем-то даже похож на тебя. Такой же светленький и громко мяукающий..А также - вы оба мои! — с гордостью в голосе проговорил Томо, после чего поднялся и одарил Казуху уверенным, но от того не менее тёплым взглядом. — Ну что, великий Каэдехара, твоё мнение осталось таким же? Казуха издал поражённый вздох, и взглянул на своего спутника. —Я ведь прекрасно понял, что если Величайший самурай Томо что-то задумал, то мои слова в этом случае словно незамеченный весенний ветерок...— взгляд алых глаз был направлен на восходящее из-под гор солнце. Они пробыли на чьей-то крыше целую ночь, но при этом ни Казуха, ни тем более Томо не чувствовали усталость. —Вот и отлично, хе-хе! — хитрый смех Томо, после которого он потрепал Казуху по волосам, уделяя особое внимание его алой пряди, что первый находил чем-то прекрасным, чем-то волшебным, словно дар свыше. Томо опустился на колени и провел худой рукой по подбородку Казухи, нежно улыбаясь ему. —Хочешь пойти к нам домой и выпить горячий чай? По тебе видно, что это единственное чего ты желаешь, не так ли? —Только если... —Да, только если с сакурой. Я тебя услышал, мой самурай. — родная улыбка одарила потомка клана Каэдехара, а сиреневые глаза отражали блеск, словно два ярких сверчка, коим сейчас для всего мира являлись Каэдехара Казуха и самурай Томо.