***
С твоим новым графиком мы не виделись неделю и ещё сколько-то дней. Ты работал по вечерам с Викой, зарплату выдала тебе тоже она; домой к себе я тебя не приглашал. Пару раз ты приходил заранее и пытался достать меня в офисе, но я сидел спиной к двери и всем видом говорил, что занят и не желаю разговаривать. Зато я отвечал на твои звонки, когда мог, и в основном это было ближе к ночи, когда я уже ложился спать, а ты только приходил домой со смены. Говоря по телефону, я не отвечал на твои провокационные вопросы о причине, по которой мы не видимся, и всегда переводил тему, например, на музыкальные новинки. Ты нехотя, но поддерживал её, рассказывая о том, на каких концертах ты был (почти ни на каких, кроме своих) и куда хотел бы сходить. Я похвастался тебе, что был на «Нирване» и прочёл ещё список известных групп, концерты которых мне удалось посетить. В другие разы мы обсуждали Мельбурн и планировали вместе сходить на пляж, говорили об Израиле. Я рассказал тебе, что моя семья живёт в Тель-Авиве; оказалось, ты там и проводил своё иммиграционное заточение. Я постарался не придавать этому большого значения, чтобы окончательно не сойти с ума. Поэтому я говорил о работе, о том, что сейчас мы переходим на «летние» напитки, то есть по большей мере продвигаем кофейные коктейли со льдом, которые идеально будут сочетаться с вегетарианскими салатами, сандвичами — их я в скором времени введу в реализацию. Тебе придётся предлагать их в каждый заказ, как и Ice Coffee, как и сиропы, которые ты успешно предлагаешь. Да, за них я тоже буду ебать тебе мозг, если ты за смену продашь слишком мало, и запишу тебя на премию, если продашь достаточно. Ты же не думал, что будешь получать премию просто за то, что ты мой любовник? — Шура, мы не виделись уже две недели, — ты прервал мой рассказ об ассортименте полезных салатов, которые я бы и сам ел на постоянной основе. И ради чего? Ради напоминания о том, как ты соскучился? И ты преувеличиваешь. Ни хуя не две недели. — Потому что у нас разные графики, — ты не видел этого через телефон, но я пожал плечами. Равнодушие в голосе ты должен был заметить. — Которые ты сам поставил, — тихо добавил ты. — Скажи, пожалуйста, я чем-то тебе не угодил? — Лёва, я тебе уже сказал: так надо. Такого графика требуют обстоятельства. Ради тебя я подвинул всех своих работников, а тебе сложно подвинуться на месяц? — На месяц? Ты не говорил, что это на месяц… — Я сказал, что временно. Или ты что, разучился ждать? Ты ведь сам мне рассказывал, что, хоть в армию ходил и ты, ждущей девушкой считал себя. Сноровку потерял? В трубке мне слышалась тишина, а потом короткие гудки. Я вновь равнодушно пожал плечами, хотя я был несколько доволен твоей истерикой. Ты не знал, что я для тебя готовил, и поэтому я чувствовал некоторую власть над тобой. Это приятно. Я надеялся, что ты не сможешь ничего испортить.Часть 6
30 марта 2023 г. в 13:41
Ты знаешь: я начал наше близкое знакомство с полусерьёзного предложения работы, но не сразу смог принять это решение и взять тебя. Я скажу честно: я тебе не доверял, даже не потому, что мы были незнакомы, а потому, что не видел тебя в качестве работника. Моя пекарня всё-таки не такая большая компания, и я не могу позволить себе устраивать людей с улицы, тратить на это ресурсы, а потом узнавать, что из-за него у нас минус в кассе, непонятные жалобы, сломанная аппаратура, списания или чёрт знает что ещё. И, конечно, мои опасения на твой счёт подтвердились в одно утро после тех наших выходных. Я принимал пекарню у Вадика и вместе с этим разгружал поставки, то и дело поглядывая на время, неспособный выкинуть мысль о тебе из головы: обычно ты приходил к этому моменту с желанием помочь. Когда до открытия оставалось десять минут, а я до сих пор не увидел твоего смазливого лица в пределах пекарни, мне стало не по себе. На хуй я вообще тебя взял? Так и знал, что на тебя нельзя будет положиться. Я уже вовсю представлял, как буду работать один, словно ничего и не менялось, едва успевать и булки закинуть, и гостей обслужить, а потом заполнять чек-листы после смены. Мой глубокий вздох озарил пустую пекарню, и я впервые за долгое время почувствовал одиночество. Я давно не связываю себя ни с кем узами любви, предпочитая мимолётную страсть, а с друзьями, коих у меня полторы телефонные книги, видеться удаётся редко. Так почему я, живя таким образом уже четыре года, ощутил тоску только сейчас?
Я долго смотрел на часы, не двигаясь, не веря, что обречён. Мне хотелось курить, но я не мог найти в себе силы выйти на перекур. Потом для этого закончилось время. Сдвинулся я, когда до восьми часов осталась минута. Я взял ключи и подошёл к входной двери, чтобы открыть её, когда раздался звонок на телефон пекарни. Я поднял трубку.
— Алло, вы пекарь? Я хочу пожаловаться, мне кажется, вы не допекли мою булочку.
Кто бы ещё звонил сюда в такую рань с такими дурацкими шутками?
— Лёва, это очень, очень плохо, я сделаю вид, что не слышал этого. Ты, блядь, где, нахуй? Мы открылись уже, вообще-то, ты работаешь сегодня!
— Прости. Я звоню сказать, что я проспал. Прости, пожалуйста.
Мне очень сильно хотелось злиться и кричать, но я понимал, что сейчас это вообще никак не поможет и я тебя только напугаю.
— Ладно. Давай пиздуй сюда быстрее и не делай так больше, ложись спать раньше или почему ты там проспал. О, будешь мне объяснительную потом писать, — я сделал жест рукой в воздухе, поднимая указательный палец. — Правда, не опаздывай, я ведь так тебе штраф выпишу, ты не забывай, что я всё ещё твой директор.
— Мой самый любимый директор! Всё, я побежал одеваться.
Я закатил глаза, вздохнул с долей облегчения и наконец открыл дверь. Встав за прилавок, выставляя таймеры, заполняя лист десертов, взбивая молоко, почему-то продолжал думать о тебе: как бы ты там по дороге не попал под машину, на тебя не упало окно с четвёртого этажа или не напал бы никто. Иначе мне придётся опять искать нового работника и работать по пятнадцать часов в день. Пока не хотелось к этому возвращаться.
Вопреки своим ожиданиям, я ждал тебя недолго: значит, ты живёшь не так далеко. Залетел в пекарню ты ещё заспанный, даже не расчёсанный, похожий на растрёпанного воробья — всех гостей мне таким видом распугаешь. Ты очень счастливо поздоровался, забегая в служебку, чтобы вымыть руки и надеть фартук. Так тебе идёт эта форма — конечно, идёт, я ведь её придумал. Нет, правда: ореховый цвет лент хорошо подходил твоим каштановым волосам, а серая ткань подчеркивала твои голубые глаза. Как будто под тебя делал.
— Прости ещё раз, что опоздал, — ты вбежал на прилавок с виноватым взглядом, а я ничего тебе не сказал, только усмехнулся и потрепал по и без того запутанным кудрям.
— Давай работай, потом извиняться будешь.
Я дал тебе цели на смену и ушёл в офис, оставляя тебя одного и привычно наблюдая за тобой по камерам. Ты не думай, я не такой же любитель последить, как ты, в мои обязанности входит наблюдать за порядком в пекарне. Просто так совпадает, что всегда там есть ты.
Когда пекарню начали практически сносить, мне пришлось выйти из офиса и, на ходу завязывая своё не сильно, но отросшее каре в маленький хвостик, так, чтобы уши не торчали, помогать тебе с обслуживанием гостей. Я встал на кассу, диктуя тебе, какой кофе варить: это была уже проверенная схема, и я в тебе почти не сомневался. Так мы работали в разы быстрее, хотя я иногда задумывался: если бы я купил ту кофемашину с автоматическим капучинатором, где достаточно просто поставить стакан и вернуться к нему через минуту, то наше время обслуживание сократилось бы в разы. Но я гнал эти мысли прочь, когда ты подзывал меня к себе со словами: «Глянь, какая у меня идеальная пенка получилась!» Ты… ты, стараясь ускоряться, становился неряшливым и то и дело пачкал руки в сиропах, от которых потом ещё долго стоял сладкий запах. Когда мы справились с наплывом гостей и последний закрыл за собой дверь, я подошёл к тебе и оглядел испачканную руку, от которой исходил мятный запах. Мы стояли спиной к залу, и ты наводил порядок на стойке с кофемашиной, когда я взял твою руку в свою. Я молча облизнул твою ладонь в месте, на котором застыла капля сиропа. Сладко.
— Иди руки мой, — равнодушно бросил я, отворачиваясь и за спиной пряча похотливую улыбку. Я успел заметить, как ты продрогся от такого моего жеста. — И не забудь в офис зайти объяснительную написать!
Наша смена закончилась, а я всё ещё сидел в офисе, доделывая, что не успел сделать, пока Вика совершает обход по пекарне перед тем, как принять смену. Ты сидел рядом со мной и писал объяснительную — долго, видимо, подбирая слова. Я звонил представителям рекламной компании, с которой хотел сотрудничать. Пока я говорил с ними на английском, ты сидел рядом, крутил ручку и даже не собирался уходить. В один момент ты даже украл у меня чистый лист бумаги и принялся на нём что-то рисовать — я, наблюдающий за тобой краем глаза, не разглядел, что именно. Потом тебе наскучило и ты стал лезть ко мне, пытался куда-нибудь поцеловать или приобнять — мне пришлось переложить телефон в другую руку, чтобы тебе было удобнее нарушать моё личное пространство. Чтобы занять чем-то руки во время разговора, я начал перебирать твои волосы, потому что дотянуться до чего-то другого я, скованный твоими объятиями, не мог.
Нам с этим бубнящим в телефон австралийцем удалось договориться. Я положил трубку и поспешил отлепить тебя от себя, тихо что-то ворча. Ты же потянулся за поцелуем, но не получил его: я наклонился к столу, забирая твою объяснительную. «Я опоздал на смену из-за того, что проспал. Проспал потому, что мне снился директор и я не мог себе позволить проснуться».
— Лёв, для тебя вообще никаких границ не существует, что ли? — спросил я тебя
с недовольным взглядом, положив твою бумагу на стол. — Можешь написать что-то поприличнее?
— Ну, Шур, я написал правду, да и всё равно никто, кроме тебя, этого не прочитает, — ты смотрел на меня своим любимым невинным взглядом. Я положил твою объяснительную в папку с твоим личным делом.
— Ладно, спасибо за честность, — я отвернулся в поисках очередного листа, но потом передумал, вернулся к тебе и, сложив руки в замок, строго обратил на тебя взгляд. — Короче, Лёва, ты же свободен по вечерам после работы?
— Свободен, — твои глаза засверкали. Боюсь узнать, что ты там себе придумал.
— Значит, ты временно переводишься на вечер, с половины третьего. Ну ты знаешь.
— А почему так? А ты тоже?
— Нет, я остаюсь в утро. Не задавай вопросов, так надо. Это временно. Хорошего вечера тебе, — я вернулся к своим бумажным делам и уже перестал замечать тебя, а ты хотел ещё что-то сказать, жалобно смотрел на меня и в конце концов грустным шагом покинул офис, куда возвращалась Вика. Не переживай, Лёва, ты потом узнаешь, к чему такие перемены. Наверное, я обошёлся с тобой слишком строго.