***
Нион хотел расслабиться, ведь день выдался сложным. сложный для него считается, можно сказать, каждый день. ведь он устает от всего. устает от чьих-то монотомнных взглядов с упреком в его сторону, какие он обычно ощущает от Ниена, устал от той смысловой нагрузки, что он получает каждый день, устал от этих бессмысленных диалогов, что только отнимают у него силы и время. хотя нет, не диалогов, а теперь монологов. он не в силах взять инициативу в свои руки и общаться с кем-то. он со временем начинает сливаться со серостью стен всюду, что словно оковы, сжали до хруста костей его ноги, не отпускающие и оставляющие навечно быть заложником обстоятельств. на часах около двух ночи. все предположительно спят, кроме Ниона. он не спал оттого, что просто устал даже спать. это странно звучит, но ему уже сложно делать даже такие рутинные дела, как спать или есть. вот, скажем, сидит он на кровати, свесив ноги, и вместо желания самовыпилиться думает о том, что «эти передачи с телека такие многообещающие, но не восстанавливающие режим и силы в придачу». печально до немения пальцев, словно от холода заразился какой-то хуйней. очень печально, словом, о-чень. его всегда завораживала такая необъятная и загадочная метель, что мешает открыть полностью глаза и рассмотреть, что вдалеке. из-за сильного желания разглядеть, что там, за мыльным горизонтом, он щурится как можно сильнее. от изоляции сдохнуть можно, вон, на люстре вешайся, да на проводе от телека, а тут развлечений вагон — читай, смотри то на переменчивую суку-погоду, то в плоский экран, кури, служи мастеру. а, и, конечно, слушай бред питомца Рэндала. нужно либо реально перестать покупать ему ножницы, чтоб тот их к чертовой матери жрать перестал, либо Себастьяна научить общаться с потусторонними силами, чтоб плавили ножницы по ночам, пока его хозяин в гробу переворачивается, похлеще переворотов в Российской Империи. не жизнь, а комедия — один он депрессивное серое пятно, такое не к месту, потому всегда накуренное. если после всего этого мозгоебства вместо ножниц Рэндала у Ниона еще не плавилось серое вещество в вислоухой обкуренной депрессивной башке, то он старался отвлечься от этого вальсирующими хлопьями чуть ли не мрамора, которым при сильном упорстве и желании можно горло вспороть. весь этот холод, пробираюший до озноба, хоть костями хрусти, с тазовых косточек переваливайся и разлагайся, конечно, штука тоже воодушевляющая но совершенно не безопасная для его ослабшего здоровья. но, вроде как, все не так плохо; не насмерть же тыкают иглами снега, вполне терпимо, тем более для такого зрелища и хорошего времяпровождения. хотя бы смотря вниз, попутная мысль не «жаль, что только шейный отдел позвоночника бы повредил, хоть где-то знания анатомии пригодились бы», а скорее «я нихуя не вижу, но мне интересно». а метель что-то вроде тамады с очертеть какими интересными конкурсами. затушить о запястье сигарету он всегда успеет, тут нынче вопрос стоит в том, почему так частенько Нион заглядывает на балкон с серыми стенами и нихуя не делает, чтоб для начала впиться ногтями в обои или содрать с себя слой кожи, а просто сидит дальше и тупит в очень интересную и неизведанную им даль. ему нравилось смотреть на крупные осадки, падаюшие с неба, изучать внимательно каждую частичку; он будто забывался. это намного лучше любого дорогого вина стоящего или размером с чью-нибудь почку или какой-нибудь другой орган, — когда как, от этого количество сравнений не убавиться. ему приносило особое удовольствие просто наблюдать за снегом. вот это да, никто не ждал, но однако ж. и вот, придя на излюбленное место свое, Нион просто встал и оперся о подоконник, опять зависнув на зимнем пейзаже. снежные хлопья летели в глаза, а когда докасались до них, моментально таяли. дайте, сука, потупить в природу без этого всего. обычно, чтобы было интереснее, Нион берет с собой книгу. и обычно это Достоевский, которого он читает только из-за чувства настольгии. в этот раз он тоже как и обычно не обошелся без «Преступления и наказания» Федора Достоевского. но кто сказал, что он вчитывается в каждое описание одного объекта, растянутого на страницы две? прошло уже полчаса с того злосчастного мгновения, как Нион облокатился о перила и начал завораживающе наблюдать за беспокойною метелью, что кружила, иногда ускоряя или замедляя темп. со временем метель стала успокаиваться, что и отбило любое желание смотреть дальше, — ну и реально, пошла она нахуй — ведь теперь не так интересно. сев на кресло, что было в правом углу балкона, он взялся за Достоевского. или просто затаил на погоду обиду, чтоб не втыкала. для него только в сильную метель занятие смотреть за погодой имеет смысл. он хочет, как бы, разглядеть чрез все эти белые холодные осадки ту красоту, что пока не видна за снежным покрывалом. когда разглядываешь какие-то неточные очертания леса и макушек заснеженных нагих деревьев, сам в голове интуитивно додумываешь тонкие изящные стволы их, тогда ощущаешь себя особенным, будто только тебе одному получилось узнать в мыльном пятне и непобедимой метели очертание леса. типа, «хей, взгляните, я не такой бесполезный, как могу сначала показаться, я могу голую березу увидеть в милю от своего дома. похвалите меня, пожалуйста». а когда она успокаивается, ты уже не так заинтересовоно и усердно, нахмурив брови и щуря глаза так сильно, что они были еле-еле открыты, ищешь почти невидимые силуэты пустынного леса. пусть все к черту катиться. не достаешься мне — не доставайся же ты никому. вдруг Нион услышал какой-то шорох около входа в балкон. некто ковылял в направлении холодного помещения, стараясь быть тише, что плохо получалось. лох ебаный. скрипящий пол под ногами идущего заставил Ниона заинтересованно вытащить свой нос из книги. кто-то реально с шилом в жопе, чтоб переться сюда именно сейчас? Ниен тоже любил бывать на балконе. вот уж нашел брата по разуму. обычно он туда заходил, чтобы тоже расслабиться. разве что более стандартным способом по мнению современников и литераторов двадцатого столетия; он просто облокачивается о перила и закуривает сигарету. скучный, фу, дизлайк, отписки. в основном, после прихода того, Нион уходил. ибо нехуй. ему было не то чтобы неприятно находится в его обществе. нет, безоговорочно, это тоже, но еще потому, что он побаивался его. вдруг огреет по еблу с кулака разочек. так, чтоб знал, у кого тут реально шило в жопе (все еще у Ниена). в проеме, окруженном серыми стенами, появилась знакомая высокая крепкая фигура. встревоженный Нион вздохнул, настроившись посерьезнее. сейчас его по кругу будут мотать-крутить, как опустошенную бутылочку мартини в одноименной игре из двух человек и напряженной атмосферы, которая в итоге оканчивается сосущимися и лишающимися девственности пизданутыми нахуй подростками, не знающими, куда руки девать: в трусы или отрезать их себе в чертям собачьим. но в случае Ниона все будет совсем не хэпиэндово. как только Ниен неуклюже дотопал до балкона, то словил на себе немного странный секундный взгляд от Ниона. типа, «ладно, твоя взяла, вслух про шило в жопе или, точнее, в глазу я говорить не стану, приобрел неожиданную тягу к жизни, помог лучше психолога, ебать спасибо нахуй». однако он не обратил на него должного внимания, лишь облокатившись о перила. достав пачку сигарет, которые по чистой случайности откопал за гаражами и зажигалку, что пережила все ужасы жизни во всей красе и потому всегда была при нем. но если бы в двух словах можно было описать инфаркт Ниона, когда на него перевели один, но не менее грозный глаз, то он бы выдал что-то вроде «испугались? обосрался». а у Ниена грация хищника, заигрывающего с добычей, и вот это нихуя себе как вгоняет в ступор, но затем он немного поежился и пошуршал меховой курткой. — хули не спишь, а здесь сидишь? — это был неожиданный, и, можно даже сказать, неуместный вопрос. по крайней мере, сам себя Нион заверил, что сейчас его зарежут одним взглядом или расчленят одними словами. все-таки тебе, Нион, нужно перестать превращать любой момент из жизни в свою предполагаемую кончину, а затем разочаровываться в самом себе, ведь стал заложником собственных многообещающих воспроизведенных в голове сценках. или театральных постановках. выбери своего бойца, называется. взгляд Ниена упал — да, блять, кубарем покатился к нему в ноги — на растерянного предполагаемого оппонента, что чувствал немного тихо поступающую тревогу от происходящего. а тот застыл в одной позе, с сигаретой в одной руке, с зажигалкой в другой руке, оперевшись о перила. поняв, что Нион немного встревожен, он решил пояснить неожиданность вопроса, попутно зажигая сигарету: — четвертый час утра уже. поздновато для посиделок в балконе, — в его голосе было немного насмешки от реакции Ниона. тот разул глаза сильнее, в голове петардами всхлопнулось и мгновенно пронеслось сотни мыслей, что скопились пылью небытия на забытых полках; лишь бы никто мысли не прочитал, ей-богу. — я тут что... час сижу? — выдавилось так жалостливо, так пусто, что самому захотелось погребиться заживо на звхудалых древних могилках. во всех сразу, что есть на ближайшем кладбище. боже, блять, да куда угодно, лишь бы не испытывать стыд за свою охуительную натуру пиздабола. все, тупик, Нион, ты обречен. ты в клетке с тигром, не евшим неделю. ты в тире, и, хей, не обольщайся — ты и есть мишень. и если до этого люди промахивались, то начиная с этого самого мгновения тебе будут стрелять прямо в голову. а затем снимется подробный поэтапный туториал разделки коточелевской туши, смирись. «простите, великодушный, блять, милейший Ниен, не соизвольте-с вы съебаться, пока я не взял топор мастера?» — переформулировал сам для себя диалог какого-то хуя из книги, думая лишь о том, насколько же теплые его внутренности, наверное. — мгм. получается, — что-то там вдалеке сверлит Ниен, делая затяжку. опа, как все просто, оказывается. охуеть не встать, если честно. из транса выводит спокойная реакция и неожиданное принятие того, что кончина Ниона немножечко смещается на крулую дату. допустим, на завтра, или когда он там собирается снова напортачить на пустом месте. сука, а Нион точно не накурился? хоть записывай свои мысли, в газеты подавай, мол, «Навязчивые мысли заядлых торчков». хотя нет, мастер не разрешит. из сигареты вышел клубок едкого дыма, который вникал в поток бушуещего ветра. а поток этот был назло прям в сторону, где и сидел Нион, потому стремительно направился в сторону его. блядь, ну спасибо, на надгробие так и напишите: «сдох от смертоносного дыма Ниена». когда он добрался до Ниона, тот почувствал едкий запах табака, отчего глаза непроизвольно стали слезиться, а нос съежился. размахивая книгой, чтобы избавиться от запаха сигарет, он недовольно фыркнул. знаете, сдохнуть от дыма — уже какая-никакая привилегия, хотя бы не от когтистых рук сдох. конечно, он тоже курил, разве что реже. но ему не нравился запах сигарет Ниена. он его сильно нервирует. его вообще все нервирует. пол слишком громкий, дверь слишком высокая, потолок слишком тупой, не обвалился на него ни разу за всю его жизнь. или у них натяжные потолки... пока Нион боролся с дымом, исходящий из сигареты, ее владелец не обращал внимания на то, что происходит сзади, потому что подозрительных звуков не доносилось. ну, точно ебать, лучше б Нион естественно орал, как кот мартовский. хотя фактически он кот, но природа послала его нахуй и не дала ему даже повадок этого благородного зверя, которого чудом приручили древние Египтяне-или-кто-то-из-тех-додиков. разобравшись с покусителем на свой комфорт, Нион понял, что если он не поменяет место, где будет разлагаться, гнить или что он там наметил себе на сегодня, то ему периодически будет лететь едкий дым в лицо. подарочек такой. сурпрайзик небольшой. нерешительно встав с кресла, где он обычно и сидел, положив предварительно книгу на кресло, он подошел по левую сторону Ниена и аккуратно оперся о перила. общество Ниена сейчас непривычно симпатизировало тому, даже несмотря на опаску, с какой он еще делал каждое движение. ну, а вдруг тот резко передумает. или случайно вспомнит силуэты этих ебаных мышей, особенно той прошмандовки, из-за которой он теперь косплеит пирата. тогда уже всем будет не до зимнего пейзажа и сигарет. в случаях, когда Ниен был по странным причинам относительно спокоен, чем обычно, Нион был и не прочь присоединиться и покурить с ним, а, может, и поговорить. но исключительно о том, что в итоге не оставит его умирать на помойке. тот быстро, но аккуратно зажег сигарету и положил зажигалку обратно в карман штанов. Ниен кинул обыденный взгляд с упреком на Ниона, что уже сделал первую затяжку и собирался выпускать клубок дыма, который полетел бы в левую сторону, в поток ветра. нет, он за все полностью благодарен, и за вашу усидчивость к его персоне, но можно, сука, не вырезать ему легкие хотя бы сейчас? он правда многого не просит. тот хотел было уже что-то сказать, но его перебил тихий вздох: — эх... — он обернулся в сторону Ниена, что все еще смотрел на него с упреком. ну, блять, а ну-ка угадай-ка начинается какая-то. кто смешнее и нелепее объяснит свои действия. — дым твоих сигарет... из-за ветра он летит мне в лицо... — немного робко промямлил он, будто боясь реакции. вдруг реально по приколу въебет. лицо Ниена расслабилось, когда он понял, в чем причина таких неожиданных действий, потому отвернулся от Ниона. оставь, мол, старушка, я в печали. от их уст периодически исходили вздохи и клубки дыма. была очень странная тишина. но им она нравилась. они будто мысленно общались. телепатия — все дела. он готов его гением мысли, отцом русской демократии, миллиардером, плейбоем, филантропом назвать за такую сдержанность. со временем Нион начал замерзать, — шерстью не обладает, дополнительным комплектом кожи-утеплителя тоже — что было заметно по дрожащим конечностям и наворачивающимися хрусталиками слез. ну, не реви хоть. последний вздох, и Нион уже собирался развернуться и уйти спать, ведь даже спать уже что-то хотелось. или чудодейственная сила внушения. к тому же он выкурил третью и по совместительству последнюю сигарету. как печально. поплачется в дневничок. но его окликнул хриплый голос Ниена: — погодь. останься на секунду, если не сложно, — сказал он как можно менее обыденно. увидев, что тот дрожит от холода, он снял с себя свою куртку с мехом и предложил её ему. — держи. тут не жарко, мог бы и позаботиться о себе любимом, — немного раздраженно добавил он. ему непривычно делать такие любезные жесты. Нион застыл от такой неожиданной заботы со стороны такого вроде угрюмого и агрессивного коточела. но хоть и смущенно, все же тихо поблагодарил и надел вещь на себя. типа, хей, внутри нее нет шипов или гранаты? вот это да. вот это сервис. очень чувственно. — так что ты хотел? — Нион немного поправил мех на куртке, запах табака в которую буквально въелся. надо попросить мастера ее постирать, ну, или, по крайней мере, ненавязчиво предложить это Ниену. если не убьет после этого — уже хорошо. — эм. типа... как ты ко мне относишься? — господи, это что — неуверенность в словах самого пресвятейшего Ниена? пиздец. и вообще, что за ассоциативный ряд вопросов? у них что, викторина? Нион долго мешкался и пытался все сформулировать должным образом. открыв рот, он начал говорить, все также не уверенно и с немного дрожащим голосом от холода: — н-ну... ты норм, честно, с тобой классно покурить, как сегодня... — не дав закончить ему, его немного недовольно и разочаровано перебили: — но? — но иногда бываешь... чутка агрессивным. — м-да. эм. просто, знаешь, я бы хотел начать все с начала. как говорят, «с чистого листа», так ведь? ты ведь не против? ты заметил, что раньше все было нормально, но вдруг что-то случилось, и все стало хуже, — Ниен глотнул немного воздуха. — намного хуже. ебать. это шутка? сейчас из того фикуса выпрыгнет с блестками в кармане вместо тяжелых наркотиков Рэндал и скажет, что тебя раскумарило по полной, проснись, мол, сына, ты обоссался? как типа заново? типа весь опыт сотрется? давайте вы еще как в лагере на «свечке» будете рассказывать о своем полном имени из двадцати трех вариативных ударений, любимых хобби и питомце — притом, что они сами, как бы, питомцы. — да, я заметил... но разве ты... э-э. не стал итак мягче? ну, да, по крайней мере, это встреча обошлась без насилия. — заметил, значит... — удовлетворенно и тихо сказал тот. а. то есть это план как втереться к нему в доверие? боже, если он во сне, то лучше бы его тут избили. — ладно, я пойду спать. ночки... — Нион хотел было уже уйти, но потом вспомнил, — ах да. спасибо,— уже более с доброй интонацией сказал он, попутно снимая куртку, что ранее предложил ему Ниен. «я доброжелательный и прилежный, честно». будто в случае Ниона это реально поможет. — мгм. и те не хворать. как мило. такое чувство, как будто они снимаются в дешевой сопливой мелодраме, где им надо притворяться приторными и вафельными. зато по телеку твою рожу крутить будут. более мерным шагом, нежели Ниен до этого, — сам себя вспоминает он — Нион тихо ступает в их комнату, пока тот остался стоять возвышающейся статуей на балконе. способен ли Ниен на привязанность? очевидно, нет. он может лишь слепо служить Лютеру, ловить ради него мышей и просто делать все возможное для комфорта мастера. однако от последних встреч с Нионом в груди что-то копошилось, суетилось, хоть и, казалось бы — все бабочки в животе подавно повесились на его нервных окончаниях. не тут-то было. пока не было видно, он подложил в карман штанов Ниона записку, написанную незамысловатым почерком на желтоватой бумаге, гласившая неровное «я тебе нравлюсь?» именно, в точку, да, он не смог пересилить страх и прочие предрассудки, лишь смог вовне взрываться стразами желания получить положительный ответ, а затем растворяясь в едком клубке дыма. его нельзя осуждать за это. наверное. и, боже, блять, когда Нион пришел с мыслью вскрыться чем-нибудь даже очень тупым, как он сам, пока не поздно, обнаруживает случайно в кармане записку, успевшая намокнуть от потных рук, он был просто в неописуемом несусветнейшем ахуе. когда успел? типа, чел, — нет, коточел — в самый отстойный период его жизни ты высрал вот это? нет, Нион польщен таким вниманием к своей персоне, — второй уж раз этот вечер — но какого хуя? если его депрессивное ебало не сгниет сегодня ночью, то Ниен не потеряет много.***
когда по пресловутому мнению Ниена, он точно накурился и надумался насчет всего на свете, волнуясь как стеснительная старшеклассница, мимо которой прошел ее краш, или краснея и с трепетом думая о Нионе, как, не знаю, наркоман во время ломки о кокаине, то возвращается в их общую комнату, где словно убитый дрых Нион — на тот момент он уже понял, что ему это все не приснилось. — не спишь? ответа не последовало. значит, спит. не накурился, — ничем химическим не воняет — значит, уже хорошо. вообще, спрашивать это шепотом было наитупейшей идеей, ведь даже если бы Нион не спал, он при всем желании не услышал вопрос. не переодевшись, Ниен лег на кровать. но резко заметил около себя ту самую записку, что какое-то время назад засунул в карман Ниону. развернув бумажку, его физиономия расплылась в удволетворенной ухмылке. чертов гад этот ваш Нион, не мог, что ли, нормально руки в карманах держать, чтоб не намокла желтоватая бумажка. тем не менее. на ней было отмечено «да».