***
После такого трудного дня Дима хотел просто уже поскорее прийти домой и поспать. Разбудили его неприлично рано, хоть и оправдано. Где-то на пятом часу рабочего дня буквы перед глазами уже расплывались. - Ты привыкай, - говорил ему Гром за соседним столом, смотря на уставшего Дубина исподлобья. – Тебя в любое время суток могут попросить прибежать. - Нет-нет, - Дима потер глаза под очками, - я знаю. Все нормально, просто неожиданно. Гром отвел глаза к бумагам и кротко кивнул. Дима с новыми усилиями перечитывал заявление уже в пятый раз, потому что буквы уже перестали соединяться в слова. Но сейчас все уже было в порядке. Дубин шел по улицам Петербурга с наушниками в ушах и наслаждался видами. Он не представлял, как людям может наскучить такое культурное место. Завернув за дом, направляясь к своему двору он заметил неприятную картину. Двое крупных мужчин приставали к молодой девушке. Один был с ножом и приставил бедную к стенке. Она в испуге просила ее отпустить и кричала о помощи. - Граждане, отпустите девушку, - серьезным тоном начал Дубин. Мужчины повернулись на голос и, осмотрев Диму рассмеялись. - Слышь, сопляк, куда ты лезешь? Дубин привык к тому, что его не считали сильным или пугающим. Над низким ростом и хлипким телосложением смеялись и в армии, и в академии. «Ну куда тебе?» спрашивали знакомые, смотря в добрые глаза Дубина. Дима хотел объяснить, почему сначала всё грезил об архитектурном, а тут резко перестроился на правоохранительные, но тема была слишком личной для того, чтобы объяснять ее всем, кто спросит. Поэтому Дима не церемонился. Сначала удар по скуле мужчины с ножом, потом по возмущенному второму. Всего пара минут и оба верзилы уже лежали на асфальте. Дубин остановился, пытаясь отдышаться. Он уже давно ни с кем не дрался, хорошо, что не забыл, как это. - Вы в порядке? – опомнился Дубин, развернувшись к бедной девушке с пышными кудрями. Оно в шоке смотрела то на лежачие хрипящие тела, то на Диму. - Д-да… - Вы поранились, - на коленке незнакомки была кровоточащая ранка. – Давайте ко мне пойдем? Я продезинфицирую. На лестничной клетке курила хозяйка квартиры, которая приподняла бровь, когда показался Дубин с незнакомой девушкой. - Добрый вечер, Маргарита Николаевна, это… Даша. К ней на улице приставали какие-то типы, и я привел ее сюда, потому что она ранена немного… - Да не объясняйся ты, - по-доброму отмахнулась та. - Спасибо, - засиял Дубин, ведя девушку в свою комнату. - Не забудь предложить гостье чай! – в спину крикнула ему дама. - Не забуду! Девушка недовольно шипела, когда Дубин протирал ранку перекисью. Дима шепотом говорил «тише, тише», стараясь успокоить ее. Понятное дело, что она сейчас находилась в шоковом состоянии и очень волновалась. Дубин отодвинулся от девушки и мягко ей улыбнулся. - Ну, вот и все. Вам принести чаю? - Да, пожалуйста, - благодарно ответила она, наблюдая за тем, как Дима поднимался, чтобы пройти на кухню и заварить чай. Он взял два пакетика молочного улуна и подождал, пока вскипятится чайник, чтобы разлить кипяток по двум кружкам. Правда вернулся Дубин уже в пустую комнату. Девушки как след простыл. Дима объяснил это для себя так, что незнакомка наверняка испугалась его, а в особенности находится у незнакомца в квартире. Мало ли, что он подсыплет ей в чай. Он ее прекрасно понимал, поэтому не осуждал. Жалко, правда, что две кружки сделал, но ничего, предложит потом Маргарите Николаевне. Выпив чай перед сном, закусывая его булкой с сахаром, Дима улегся в постель. Он понимал, что завтра важный день, у него появился официальный напарник. В лице Константина Игоревича, конечно, но это не страшно. Дубин старался смириться с тем, что дело о чумном докторе было уже не его, а следователя из Москвы. Но в голове все крутилась фраза Прокопенко: «Если до этого это и было чье-то дело, то Дубина».Идиот №4
7 марта 2023 г. в 19:49
Идиоты верят другим идиотам. Вы же идиотам не верите? У Вас хватает критического мышления на то, чтобы понять, когда перед Вами стоит полный идиот и говорит какой-то несносный бред, которому верить нельзя. Таким образом выходит, что нормальные люди не верят идиотам, а значит, поверить идиоту может только идиот.
Это же еще страшнее, чем банки! Банки хотя бы не пытаются говорить вам приятные слова, чтобы втереться в доверие. Они не навязаны обществом как единственное существующее, что никогда и ни за что не будет вас подставлять, ни в жизни не обманут. Банки не живут с вами под одной крышей.
Вычислить идиоту еще одного идиота очень сложно. Особенно, если он просто привык уже с такими жить. Создается определенное впечатление, что вот дома нормальные люди, а там, в мире, все неадекватные, не знают, как правильно поступать, не знают, какие правильные мнения иметь и мысли думать.
Идиот верит другим идиотам постарше, поначалу даже не замечает проблем. Например то, что другие дети не бросаются на еду в столовке в голодном припадке или что учителя смотрят на него с тревогой. Маленький идиот уверен, что другие дети очень глупо поступают, потому что дома их будет ждать только две банки пива и заплесневелый сыр, а тут целая тарелка каши, и хлеба можно брать столько, сколько захочешь.
Маленький идиот приходит домой с карманами, полные хлеба, и кладет несколько под подушку, а остальное несет взрослому идиоту, который так и не проснулся к четырем дня. Маленький идиот вздыхает и идет в комнату делать уроки, краем уха слыша, как на улице родители гуляют на площадке с детьми. Он думает, что они странные.
Маленький идиот идет собирать бутылки по всеми району, чтобы получить деньги. Взрослый уверяет его, что на выручку принесет домой еды. А ночью взрослый в слезах на коленях просит у маленького идиота прощения. Говорит, что зато он никогда не будет верить людям. Допивает последнюю бутылку.
Малыш и впрямь идиот, потому что однажды к ним заходят органы опеки, а он плачет и просит отпустить его к маме. Он тянет к ней руки, а она, вопреки ожиданиям, даже не смотрит в его сторону. У идиота истерика, из-за которой он вскоре отрубается и просыпается в интернате.
Первые года три сложно. Поверить в то, что мама сама согласилась на отказ от родительских прав, невозможно. А потом она навещает маленького идиота в 14 лет и рассказывает дочке сама.
Только тогда девочка поняла, что дети отказывались от обеда в столовке из-за того, что дома их ждала вкусная домашняя еда, что учителя странно смотрели на нее из-за нездорового вида и немного пугающей привычки запихивать хлеб во все карманы. Юля Пчелкина приняла, что ее мать – идиотка. Да сама она не лучше.