***
— Повернись ко мне — приказал голос за спиной, когда они дошли до кровати. Отабек был уже без футболки, в одних спортивных штанах, которые не скрывали его возбуждения. Смотрел на Юру поплывшим взглядом. Подошëл вплотную и слегка надавил на плечи, заставляя сесть на кровать. Юрочка залип. Какой же Отабек красивый. Спать уже совсем не хотелось. Хотелось покрыть поцелуями этот пресс, обвести каждый кубик языком. Но это было бы против правил и Юра снова начал умолять: — Отпустите меня, пожалуйста. Я никому ничего не расскажу. — Какая болтливая сучка мне сегодня попалась. Я что разрешил тебе говорить? Заткнись по-хорошему или я найду, чем тебя заткнуть. — Хорошо-хорошо, гражданин насильник. Молчать-бояться. Я понял. — Да, я смотрю ты никак не уймëшься. Придется найти твоему ротику применение получше. Давай, сучка, соси. Юра потянул штаны вниз, подчиняясь. Белья под спортивками не было. Возбуждëнный член качнулся прямо у лица. Он поднял взгляд и, смотря прямо в глаза Отабеку, прошептал беззвучно: — Смотри на меня. Как будто Отабек смог бы оторвать от него взгляд. Минет Юрочка любил, делал его умело и с удовольствием. Он как будто наслаждался властью над своим парнем, держа его во рту, глядя в эти наркоманские глаза и слыша шумные выдохи. Зрачки Отабека затопили радужку. От чего и так тёмные глаза, казались ещё темнее и глубже. Чëртовы чёрные дыры, в которых Юрочка тонул. Такой Отабек, властный, грубый, незнакомый заводил невероятно. Юра обхватил тонкими пальцами член, придерживая, и прошëлся языком от основания к головке. Пощекотал кончиком языка уздечку. У Отабека сбилось дыхание. Юрочка вылизывал его член, как леденец. Потом несколько раз обвел языком головку и вобрал в рот. Он посасывал головку, сначала нежно, потом сильнее, двигал головой, наращивая темп и немного помогая рукой. — Блядь, Юра — вырвалось у Отабека. Он понял, что долго так не продержится и отстранился. — Достаточно. Давай на кровать. На колени. И халатик сними. Юра быстро скинул халат. Встал на колени, обхватил подушку руками и, уткнувшись в неë лицом, прогнулся. Парень такой стройный, гибкий, покорный стоял в такой бесстыжей позе. И это было так горячо, так пошло и красиво одновременно, что у Отабека просто сносило крышу. Смуглые ладони поглаживали спину, скользили по бокам, по ягодицам, по внутренней стороне бедер. Юре казалось, что рук явно больше двух — они были везде, словно не могли насытиться. У Юры уже каменно стояло, член истекал смазкой и анус начал пульсировать, требуя более решительных действий. — Трахни меня или я сейчас умом тронусь. — не выдержал Плисецкий. — Что ты сказал, детка? Повтори. Маленькой шлюшке не терпится забраться на мой член? — Да, блядь, да. Не терпится. — Вот, так бы сразу. А то не хочу, не буду, отпустите. Плохая, непослушная детка. Придëтся наказать тебя. Юра почувствовал хлесткий удар по ягодице. Это было скорее громко, чем больно, но довольно ощутимо. Он приподнял голову и посмотрел через плечо. В руке у Отабека была ярко-розовая ученическая линейка. — Бля, Бека, ты серьезно? Я с ней в школу ходил. — А ну, заткнись! — последовал ещё один удар. Юрочка снова уткнулся лицом в подушку, его плечи сотрясались от смеха. — Юр, ну мы ржать будем или трахаться? — сказал Отабек своим обычным голосом. — Бля, Бека, по-братски, убери это к хуям. — Юрочка махнул рукой в сторону линейки — Или я за себя не отвечаю. — Всë-всë убрал. — линейка полетела куда-то в угол спальни. Руки, блуждающие по телу, стали более настойчивыми. Уже не гладили нежно, а сжимали жадно то бедро, то ягодицу. Подчиняя, присваивая. — Айщ! — вскрикнул Юра, почувствовав укус в плечо, затем в загривок и ниже лопатки. Горячий язык прошëлся вдоль позвоночника и послышался отчётливый щелчок крышечки флакона. — Ну, наконец-то! — только и успел подумать, как прохладные пальцы скользнули между ягодиц. Касались едва-едва, дразня, кружили вокруг, не проникая. — Расслабься, любимый. — услышал Юра такой родной голос. — Так, Бека, соберись. Не выпадай давай. Какой к хуям любимый? Я твоя похотливая сучка. Давай там насилуй, как следует. — А точно. — очнулся Отабек — Заткнись и не выебывайся, детка. Отабек был уже на грани, чувствуя, обволакивающий жар вокруг пальцев. Видя своего парня в почти невменяемом состоянии. Юрочка стонал так чувственно, подаваясь бедрами навстречу и весь уже покрылся мурашками. — Только бы не кончить сразу — думал Отабек, раскатывая латекс по члену, щедро добавил смазки и толкнулся в любимое тело. Войдя только одной головкой, замер, пережидая, когда спазм отпустит. И задвигался только когда Юра качнул бедрами, мол, давай, можно уже. — А теперь, покричи для меня, детка! — выдохнул Отабек. Громкие стоны и шлепки кожи о кожу повисали в воздухе. Казалось, его можно потрогать руками, настолько он был густым и горячим. Отабек уже не сдерживаясь, просто долбил своего парня в бешеном темпе. — Да, блядь, да! Ещё-ещё. Сильнее. — кричал Юрочка сорванным голосом. Рука выскользнула из-под подушки и тут же была перехвачена. Смуглые пальцы обвили тонкое запястье. — Кто тебе разрешил, детка? — Пожалуйста — скулил Юра. Невыносимо хотелось кончить. Казалось, достаточно двух-трех движений. — Сегодня без рук, Юрочка. — ухмылнулся Отабек. Он потянул легко за галстук. Перехватил рукой под грудью, побуждая Юру выпрямиться, и прижал спиной к своей груди. Юра откинул голову, ему на плечо и смотрел в потолок невидящим взглядом. Его потряхивало. Отабек чувствовал, что оба уже на грани. Вдруг вышел, уронил парня спиной на кровать и снова вошел. Продолжил двигаться не снижая темпа. Переплел пальцы и прижал Юрины руки к матрасу. — Я хочу это видеть… — сказал невозможно хриплым, севшим голосом. Юрочка открыл глаза, смотрел невидящим, мутным взглядом. Радужка потемнела, зрачки расширены, румянец разлился по лицу, шее и сползал по груди, волосы пшеничной волной рассыпались по подушке. Какой он красивый, невероятный, чувственный и только мой. — думал Алтын, любуясь своим парнем. Он наклонился и подул в Юрино ушко и ниже в шею, посылая толпы мурашек по Юриной коже. И от этого простого действия Юрочку накрыло оглушительным оргазмом. Ощущений было слишком много. Юру выгнуло, он запрокинув голову, стонал громко и дрожал всем телом. Сперма выстрелила и продолжила извергаться толчками, пачкая живот. Юрины ноги на бедрах Отабека тряслись особенно сильно. И от этой картины его сорвало следом и он излился в презерватив. От такого сильного, всепоглощающего чувства у него потемнело в глазах, сердце выскакивало и стучало, где-то в горле. Он простонал гортанно и вышел, падая боком на кровать рядом с Юрой. Сгреб своего парня в охапку и прижал к себе. — Это было охуенно, Бека. — выдохнул Юра. Когда гормональный дурман отпустил, парни разомкнули объятия. Отабек обтирал Юрочку влажными салфетками. Юра расслабленно откинулся на подушки. — И что это сейчас было, Бека? — Знаешь, Юрочка, есть такая русская пословица: «Клин клином вышибают». — Ммм… — промычал Юра потягиваясь, хотя понятнее не стало. — Вот теперь я точно хочу жрать. — сказал Юра первое, что пришло в голову. — Я на кухню тогда, подтягивайся. — Ща, пять минуточек ещё поваляюсь…***
Юрочка сидел за столом в боксерах и распахнутом халате, упираясь подбородком в колено согнутой ноги и макал блин в растопленное масло. Видимо, уже наелся и завис. Отабек сидел напротив, пил чай и откровенно залипал на своего парня. — Юр, там ещё фаршированные есть. С ветчиной и сыром, и с творожком. — Не-а. Хочу, как у деды с маслом и вареньем. — Юрочка облизал потëкшее по руке масло. — Бека, а ты точно понимаешь смысл этой пословицы? Я что-то не догоняю. — вдруг выдал Юра. — Прекрасно понимаю. Просто сегодня в «Ледовом» тебе выебали весь мозг, а я… Отабек не успел договорить, потому, что Юра засмеялся и перебил его. — А, так ты в этом смысле. — Юра уже откровенно ржал. — Ну, тогда у тебя всë получилось. — Знаешь, а похоже это работает. Ни злости, ни усталости не осталось, скорее наоборот. — сказал Юра после небольшой паузы. — Ну, значит я добился того, чего хотел. — Не знал, что ты у меня такой террорист-затейник, тонкий ценитель русского фольклора. — Юра смотрел прямо в глаза напротив лукавым взглядом. — Но насильник, конечно, из тебя так себе, Бека. Отабек моргнул и завис. — Тебе не понравилось? — Что-то такое промелькнуло в глазах: удивление, страх? Юра не понял. — Ага, мне так сильно не понравилось, что я боялся соседи начнут стучать по батарее. Ты внезапно оглох или ослеп? Я вот теперь думаю, надо бы нам сходить в один интересный магазинчик и прикупить чего-нибудь. Потому, что розовая линейка, Бека, это слишком для моей тонкой душевной организации. — И шумоизоляцию в спальне не мешало бы сделать. — улыбнулся Алтын своей фирменной недоулыбкой. Юрочка задумался. А ведь, правда, было довольно шумно. И если от Юры это было ожидаемо. Он никогда особо не сдерживался — стонал в голос, и сейчас даже немного охрип. То Отабек напротив был всегда сдержан и Юрочка едва ли мог вспомнить, чтоб слышал его стоны. И только сегодня с удивлением обнаружил, что его парень может так несдержанно и громко стонать. И это было чертовски горячо. О, теперь я знаю, как заставить тебя подать голос — думал Юра. Я ж тебе отомщу. Только надо прикупить кое-чего. Тут подручными средствами не обойдëшься. Чулки и кружевные труселя галстуком и линейкой не заменишь. И ещё чокер, да, точно чокер! Ну, Бека, держись! Я тебе устрою горячую ночку! Хотел сучку? Будет тебе сучка, Бека! Юра улыбнулся собственным мыслям. Помыл руки и уселся верхом на колени Отабека. — Знаешь чего мне не хватило? Вот этого. — и Плисецкий впился жадным поцелуем в губы напротив. Нагло толкнулся языком в любимый рот и потëрся задницей о пах своего парня. Горячие ладони сжали его ягодицы. Поцелуй получился жарким, мокрым, несдержанным. — Продолжим? — спросил Юра, подняв бровь. — О, непременно! — выдохнул Отабек — Только давай сначала в душ. Потому, что мне тоже не хватило кое-чего. И Отабек с хитрым прищуром демонстративно облизал губы. — О, понимаю. Только теперь я хочу нежно, с этими твоими: «Юрочка», «любимый» и прочими розовыми соплями. И целоваться до потери сознания. — Ну, понял. Побольше розовых соплей. Будет исполнено. — улыбнулся Алтын.