***
Сидят они со своим другом Рахимом за одним столом, яро что-то обсуждая. Сидят они не просто так, а попивают спиртное, что туманит мозг, давая забыться. Забыться о том, что не нужно говорить совсем. Разговор втягивается не в ту каюту, рядом уже сидит не тот раскрепощенный Тарханов, а наоборот, злющий и недовольный. В один момент, он просто срывается, не выдерживая своих эмоций. — ну же расскажи, что не хочешь жить! - вскрикивает кареглазый, выходя из-за стола, оставляя Дарена наедине со своими мыслями, на последок лишь говорит - зря ты выбрал эту девушку, пожалеешь.. удачи тебе дожить до краха в одиночку, у меня больше нет сил на это. После данных слов он скрывается в коридоре дома Кубанова, где слышно как Рахим шнурует обувь, уже при выходе хлопая дверью. Жуткая боль на душе столицы Краснодарского края остается сам. Так неприятно, он потерял своего друга, с которым лучше всего общался. Но не отрицаем тот факт, что этот самый друг использовал его напрямую в своих целях, но отдача то от него была. Лицо обжигали жгучие, неприятные слезы, стекающие неровной струйкой по щекам. Как давно не ощущал этого чувства подавленности. Неприятно и впрямь. Было больно еже от слов друга, что его новая мадам его предаст. Не могут же с ним так жестоко поступить, его бедное горячее большое сердце не выдержит этого. Будет тяжело же принять это, так что как бы ни было, он хочет остаться с этой девушкой, которая каждый раз дарит ему мягкие поцелуи, нежность, любовь. Такого человека будет тяжело потерять, больно до треска черепа. Сейчас именно ее и хотелось увидеть. Дрожащими руками берется за телефон, который лежал в кармане джинс. Выуживает его оттуда, глядя на загорающийся экран. Уже набирает знакомый себе номер, дабы вновь услышать ее добрый голос.***
Где-то начало девяностых двадцатого века. Лёша в недовольном обычае позвал младшего поесть, а то не шёл, только лишь бас голоса Донского вынудил прийти хотя бы на кухню. Ещё не окрашенный, русый парень стоял в проходе, как-то не желая подходить к столу, садится за эту овсянку со стаканом обыкновенного молока, которого так тяжело в тот момент было раздобыть. Сам Алексей стоял у стола, упираясь на него рукой. С уже грозным видом глядел на Дарена, который так и не решался подойти к еде. — я не хо- - только начинает речь Кубанов, как слышит тяжёлый стук руки по столу, от чего замолкает. — что не хочешь есть?! - начинает злится Донской, ведь тот как никак, как бы ни хотел, сделал поесть, а тут так отказываются. Отрывается от стола, беря в руку этот стакан с содержимым. Подходит впритык к Краснодару. Сам голубоглазый со страхом и виноватым видом стоит, но лишь вздрагивает, когда чувствует, что на его голову что-то вылили, а именно это самое молоко. Такое неприятное ощущение, молоко падает каплями на пол, пропитывает волосы и одежду. — и не будешь пить? - добавляет Лёша, натягивая на лицо точно недобрую улыбку. Сам Дарен в страхе отступает назад, не желая больше ничего слышать, сейчас хотелось сбежать куда подальше, дабы не чувствовать этот гневный взгляд брата. Делает два шага, но его подхватывают за воротник футболки, оставляя тем самым на том же месте, с которого тот сдвинулся. — давай! - добавляет страший, уже идя на замах руки. Рука у Донского тяжёлая, так что не проходит и секунды, как она врезается в щеку Кубанова, который не удерживается на ногах и падает на пол. - какое же ты слабое ничтожество, лишь бы мог чем-то помочь, а только ходишь тут как обуза мелкая. Так бы и прогнал тебя прочь, хотя.. почему бы и нет. Посидишь денька два на улице, вдруг одумаешься. Вдруг начнёшь мыслить правильно, а не прерикаться с теми, кто пытается хоть как-то жизнь твою облегчить. После этого хват уходит на руку упавшего, и его подрывая с земли за руку, кое-как ставят на ноги. Ведут в выходу, Дарен лишь умоляет не делать этого, но всё тщетно, дверь перед глазами закрывается, а сам сидит на пороге у входа. — надеюсь ты подумаешь над своим поведением.. - говорит Лёша за закрытой дверью. Ему точно сейчас не вернутся. Что же остаётся делать. Ничего. Так что он забивается в угол у двери места жительства, где проживает с братом. Притягивает к себе свои ноги, складывая их в коленях. Плотно обвивает руками ноги, сжимая напрочь их меж собой. Голова же ложится на эти коленные чашечки. Всё тело начинает дрожжать от холода в подъезде, ведь тут и впрямь не тепло, да и ещё слышны тихие шаги мелких животных, а именно крыс. Как противно, но от того и привычно, что это здесь так постоянно. Лишь бы хотелось чтобы эти млекопитающие его не съели, хотя это лишь подсознательный страх, с ним ничего не сделать, он будет давить.***
Больно вспоминать, но жизнь он оставил свою, ведь сейчас летит в жутких порывах ветра. От такого напора сознание можно потерять, но, не выйдет, он почувствует эту боль приземления. Даже сейчас желание отпустить жизнь его не оставляло, пугало лишь то, что он услышит хруст своих костей. Будет жуткая боль, ведь смерть наступит не моментально, хотя может и моментально, и лишь треск услышит, и резкую окутывающую боль. В общем-то не важно как он погибнет сегодня, главное то что это бесящие желание сбудется, и ничего больше не тронет его в этой жизни. Ему абсолютно без разницы будет ли кто-нибудь помнить его, потому что утерял он многое, и далее смысла как по его мнению для жизни не было. Хоть и есть те, кто его осквернят за такое мнение, что все проблемы решаемы. Дарену не хотелось их решать, он с высшей ступени жизни провалился на самое дно, из которого долго выбираться, вдруг это и до самой старости продлится. Ему не хочется так прожить остаток, для Краснодара легче бросить всё и сдаться, что он и сделал. Только воспоминания о Куаре не давали покоя, всё более будоража всю обстановку полета вниз. Хотя время идёт быстро, но для человека оно длится может долго, очень долго, мучительно долго. Как же хочется не задумываться о данной девушке сейчас, но всё это лезет в голову, пробивая все соки жестокой памяти.***
Очередные дорогостоящие слова в сторону Куары, от самого Дарена. Разве он может быть с кем-то милым? Да, поверить в то сложно, но может. Не такой он уж и язвой кажется рядом с этой девушкой. Миёко понимала как ее любят, как ей дорожат, всё это принимала своей чистой душой, с ни каплей грязи. Вот бы так было вечно, но нет, всё перевернулось, когда Кубанов начал дарить дорогие подарки, окутывать ещё более большим вниманием, приглашать в разные заведения. Девушка будто на глазах изменилась, стала раскрепощенной, стала меньше оказывать любви в сторону самого Дарена, хотя казалось, что любит его также сильно, как и он ее. Больно осознавать, когда любовь со стороны второй половинки утихает. Ещё больнее, что не понимаешь этого, даже не замечаешь как это происходит, ведь окутан тяжёлым дымом любви. Даже в данный момент, не чувствуя теплоты со стороны Майкоп, Петрович продолжает ее обхаживать, радовать разными подарками, а девушка нагло этим пользуется. Вот так вот сам темноволосый испортил характер возлюбленной, слишком задарил, тем самым отстранил от себя. Ну не было у него раньше отношений, поэтому в эти отдавал всего себя, даже не требуя отдачи. Уже со временем деньги в кошельке заканчивались, а требования Миёко росли в высь, а вот денег на этого уже не было. Кубанов уже казался пустышкой в глазах юной леди, но она же всё равно высасывала все соки, всё что есть, всё из него забирала. Даже малейшую копейку ухватила. Оставив его одного без ничего. Оставшееся время после расставания Дарен проводил в барах спиваясь напрочь. За него многие волновались, но а он, а он лишь помнил Кауру, которая бросила его по английски. Она ничего ему не оставила, даже у него из его же гардероба вещи забрала. Спивался он и не только из-за нее, а из-за того что ещё у него дом собирались отобрать, а сумму набрать он не сможет. Было тяжело такой груз выносить, но он мог, не задумывался о действиях, которые происходят с ним в реальности. Так вышло, что поселился с ней в одном доме, перед ее переездом. Тогда уже разложился в новом месте жительства. Он выходил из квартиры, спускаясь вниз по каменной лестнице, придерживаясь за перила, которые в свою очередь были деревянными. Она в тот момент также куда-то собиралась, выходила из квартиры, отворяя дверь прямо перед лицом Дарена, даже показалось будто глянула не него, но скорее всего показалось. Он смотрел в ее глаза, и до того прекрасные очи, цвета черные, как Краснодарское небо по летним ночам. Темные, но до ужаса прекрасны. Дарен открыл рот дабы просто поздороваться, но ее поведение этого не дало сделать, поэтому умолчал, ничего не говоря. Но хотя бы видел ее, а она создавала такой вид, что будто его здесь совершенно нет, будто бы она тут одна, и здесь нет этих двух персон, хотя они на самом деле есть: одна женского пола, а другая персона мужского пола - два человека. Каура проходя мимо парня, кидает на него взор, но лишь на миг, после чего их плечи сталкиваются, отталкивая друг друга в разные стороны, она на это издает «цок», хотя сама и сподвигла такое действие, тем самым выразила свою ненависть к натуре Краснодара. Странно однако, ведь он к ней со всей добротой, а она его так наплевательски отталкивает. Обидно. Больно. Этого не скрыть.***
Все моменты, всё это сотню раз повторялось в голове. Всё это жутко давило. Хотелось бы просто спокойно покончить со своей жизнью, но эти навязчивые мысли, воспоминания, покоя даже предсмертного не дают. И вот. Чувствуется приземление. Части тела больно хрустят, а всё также будто в замедленной съемке перед глазами. Боль телесная жутко всё окутывает, он даже звука издать не можете от того и хуже. Этот свист в ушах так противен, но его оглушают окружающие крики людей. Как же ему сейчас всё это противно. Смерть казалось бы не должна быть такой мучительной, для него она длится будто бы полчаса, а для окружающих, и в общем-то в настоящем времени проходит около пятнадцати секунд. К нему резво подлетают проходящие мимо люди, вызывая скорую. Слышен окружающий говор, от чего и так плохо. Разве не должно быть плевать, разве не он себя уверял что будет всё равно на то, что о нём будут помнить. Ох уж это состояние. Из головы начинает брызгать кровь, связывая асфальт надолго с собой, до начала дождя. Кстати вот и дождь начал капать, хмурое небо дало о себе напомнить. Капли воды обжигали раны, боль невыносимая. Боль окутывала с ног до головы, опаляя разум всей своей красой смертушкой. Дождь разливал все следы крови. Знаете, вот ощущение подавленное, чувствуешь себя блинчиком на сковородке, который жарится, только в случаедб Кубанова, он жарится на крови смешанной с дождем, а сковорода это этот жёсткий асфальт, в который он будто впитался. Но.. что сказать она наступила. Подошла близко... Больше ничего не вернуть, больше ничего не исправить... Ты сделал свой выбор, Дарен, сделал, поменять уже как другие варианты не сможешь. Ты решил свою судьбу закончить именно сейчас. Как же не хочется осознавать что умер, кажется что должно быть что-то после смерти, но всё что ты знаешь, это не всегда правда. Тебе не понять сейчас, умер или нет. Осознание своих ошибок приходит с уходом. Сейчас непонятно, либо мир иной, либо ничего. Может в этот момент он уже переродился, к сожалению мы не узнаем что дальше произошло, ведь всем известно и так, приедет скорая, ему попытаются помочь, но попытки будут тщетны, ведь падение с десятого этажа это моментальная смерть без возврата. Всё что он сделал не исправят другие люди, его похоронят, похоронят спустя дня три, как положено. Будут чужие слезы, будет чужая боль, всё будет, все кто можно будут. Все кто дорожил Кубановым, все кто его помнил, будут помнить о нём. В этом свете они останутся, а Дарен нет, его путь окончен. Всё будет так как случилось. Даже трупа нарядят в парадный костюм, хоть и вот эти поломанные кости соберут, и похоронят. Да его считай от асфальта отшкребут. Как блинчик растекся, и всё, теперь нужно перевернуть с помощью лопатки его, перевернуть в данном случае на носилки, в больницу, в морг. В морге установят точную причину смерти, был ли тот под чем-то, либо самовольно убил себя. Печально что его больше нет в этом мире, думаю, даже жалко.