За редан?

Ещё недавно Чонгук мог позволить себе ходить в нефорских шмотках и выражаться так, как желает его сердце. Мог не бояться за свои чёрные волосы, закрывающие глаза, за одежду с пауком из его любимого аниме — хантер х хантер. Теперь его правая рука в кармане крепко держит электрошокер, а левая на перцовом баллончике для самозащиты, потому что символика на одежде стала ущемлением, пиздец. Он не помнит, в какой момент его жизнь стала находиться под угрозой из-за самовыражения. Разве на дворе не 21 век, когда люди могут носить то, к чему их душа располагает? Почему он должен подстраиваться под чужие хотелки и плевать на себя? Чонгук ненавидит оффников. Всеми фибрами души презирает подобных выродков, их стиль — милитари парки, кроссовки от адидас с белыми полосками, кофты с их эмблемой Stone Island вызывают у него тошнотворный позыв. Он даже перестал интересоваться одеждой Гоши Рубчинского, чьи вещи очень популярны среди этой субкультуры, — сборище даунов, а не культура. На прошлых выходных они с компанией отправились в торговый центр. Прямо в тот момент, когда происходила сходка противодействующих сторон — чвк редан и оффники. Как он понял, реданы — люди, которые, как и подросток, не могут терпеть подобные банды и просто отстаивают свои права перед такими. У них нет "главных", кодексов и прочих присущих группировкам признаков. Они не преследуют цели навредить кому-то и уж тем более не выводят на агрессию, Чон самолично в этом убедился. Ребята сидели за столом, общаясь и никого не трогая, как к ним через несколько минут подошли и попросили пояснить за шмот. Результат — Чонгука побили, его другу отрезали волосы, а девушкам сделали предупреждение. Увидят ещё раз — словесно всё не закончится. Уебаны, кидающиеся толпой на одного и докапывающиеся до каждого. Убийцы. Почему? Да всё просто. Одного редановца прямо на его глазах скинули с третьего этажа, а как оказалось позже, ещё одного зарезали в туалете. Более двадцати подростков в реанимации и множество избитых. И факт в том, что они не ебали первыми мозг, не провоцировали на драки, а просто собирались компаниями и сидели. Но Чонгук влюблён в оффника, Тэхёна, своего одноклассника. Влюблён настолько же сильно, насколько и ненавидит. Ведь тот, как и все, избивали паучков, к которым присоединился сам парень, исключительно для поддержки в соцсетях, ему близка их позиция. Он не собирается ходить на эти сходки, ему вполне хватило. Кима в его глазах даже плохим парнем нельзя назвать. Разум понимает, что человек такой же, как и его стая, а сердце просится к нему, убирая в дальний ящик всю проблематичность. Чонгук часто на нем зависает, как тот ещё не заметил... или всё же заметил? Руки того усыпаны тату, на которые парень готов дрочить до посинения, а прикид от адидас на нем кажется и не таким ужасным. Сердце юноши замирает при одном взгляде на него. Колотится с такой силой, что в горле биение ощущает. Ещё немного и свихнется. Чонгук идёт медленно, прислушиваясь к каждому шороху. На улице темно, вокруг него гаражи и подворотни, быть пойманным и оказаться прижатым как нефиг делать. Пальцы крепче сжимают перцовку, потому что впереди отчётливые голоса, и обойти всё это попросту нельзя. Опоздает на учёбу. — Ох, Чон, наш главный нефор, — впереди слышится громкий смех, а Чонгук узнает — Тэхён. И как он не учёл, что старший всегда тут ошивается и встретить его — крайне большая вероятность. — Дай пройти, — тихо шепчет младший и смотрит в чужие, такие до жути нечитаемые глаза. Он готов в них утонуть, забыть годовые издевки, смешки и испорченную психику. Только бы поцеловать его. Только бы почувствовать его руки на своем худеньком теле, избитые подушечки на своих губах попробовать. Он даже на колени готов встать и просить прощения за свой стиль, только пусть попросит. — Ким, во что он одет? — Один бугай из компании презрительно осматривает его и харкает в сторону, уже намереваясь пустить в ход руки, однако серьёзный голос со стороны предотвращает начинающуюся потасовку. — Не трогать его. Тэхён осматривает его с ног до головы, разглядывает мучительно долго. Хрустит пальцами, будто намеревается накинуться на него и своими силами потрепать его, но на лице — ноль эмоций. Видно думает о своём, решается на что-то или просто летает в мыслях. Смотрит Гуку в глаза, не отводит и тому мысленно не позволяет. Чонгук с трудом дышит, свежий воздух ртом глотает. Воздух так резко становится вязким и удушливым. Жгучая боль в груди растёт, вынуждая младшего пошатываться. Лёгкие болят так сильно, что кажется — ещё немного и они разорвутся. Он поднимает глаза вверх — не выдерживает такого напряжения, часто моргает глазами, не хочет позорно разреветься перед крашем. — Оставьте нас. — Те явно разочарованы таким исходом. Уж больно им хотелось отлупасить толпой беззащитного ребёнка и разбить свои костяшки. Чонгук думает, что лучше бы так и произошло. Оставаться с ним наедине — его главный страх. — Думаешь, я не могу отличить животный страх от возбуждения? — Слишком близко. Слишком рядом. Непозволительно тесно. — Думаешь, я не вижу твои взгляды, полные похоти и желания? — К чужому лицу рукой тянется, Чонгук отступает, ему страшно. Оказавшись в такой ситуации, о которой, казалось бы, он мечтал, ему становится не по себе. Ситуация кричит: "у тебя есть шанс поцеловать его", но парень делает шаги назад. Отказывается. — Отвали, Ким, — говорит тихо, не кричит и не ругается. Бежать не может, ноги магнитом к земле тянет. Небо, которое начинало светлеть, вновь затянулось чёрной мглой как по приказу. Если его изобьют, никто даже и не заметит. Он приходит в себя, когда оказывается зажатым в тёмной подворотне. Лицо старшего слишком рядом, тёплым дыханием губы согревает, взглядом убивает. Чонгук безвольная кукла в его руках, ей богу. Венистые руки, каким-то магическим образом, оказываются у него под нижним бельём. Холодная ладонь старшего охватывает чужой член и проводит по всей длине. Слишком приятно и слишком незаконно. — Не нужно, Тэхён. Пожалуйста, отпусти, — глаза плотно зажмурены, в голове сумбур и туман. Хочется плакать от этого кринжа. Редан, который должен выступать против оффников, сейчас готов стонать от его дрочки. На губах выступают капли крови от частых укусов, спасибо, что не от кулаков. Перцовка, мирно лежащая в кармане, остаётся там. Не будет использовать её. Ким ласкает его так, как никто раньше не ласкал. Зачем он все это делает... Перед глазами яркие вспышки, оповещающие о скорой разрядке младшего. Голову опускает на плечо, дышит тяжело, пытается не издавать звуков, ему слишком стыдно, даже если в этом нет его вины. Принуждение... где он был не против. Пальцы, покрытые спермой, Чонгук быстро протирает влажными салфетками, которые всегда находятся в его портфеле. На Кима смотреть не решается, ботинками землю пинает. Делает вид, что клад там нашёл. Лицо того всё ещё в миллиметрах от него, не двигается вообще. Глыба льда. Неожиданно, слишком резко старший припадает к его губам своими. Просто чмок. Задерживается чуть дольше положенного, отстраняется и ухмыляется. На ахуевшее лицо младшего смотрит, улыбается слишком мило(?). Он с ним флиртует? Флиртует с Чонгуком? Любимый оффник флиртует с реданом Чонгуком? Ему вновь становится плохо от своих мыслей. — Будешь должен, — бросает взгляд на свою ширинку. И видит Бог, Чон готов уже упасть на колени. — Расскажешь кому о произошедшем — убью. Увидимся в школе. Чонгук понял одно: он все ещё ненавидит оффников, но любит одного из них. Он не знает, что сегодня произошло и что с ними будет завтра. Но подворотни сближают, даже если не так, как ему хотелось бы.