Падение

На Мондштадт опускается ночь, тихая, настолько, что Кейя слышит собственное дыхание. Пробираться к особняку Рагнвиндров не столь опасно, когда за тобой армия. Десятки, сотни хилличурлов, магов бездны, тех кто раньше был врагом, сейчас были подданными. Одна кровь, его проклятие, его предназначение. Альберих, не просто фамилия, наследие и Кейя принял его. Густой феромон альфы разливается по воздуху, заполняет собой, шаг за шагом вся эта армия приближается к дому, туда, где прошло его детство, туда, где он оставил его.  Почти бесшумно смерть приближается к обитателям особняка, Кейя не готов щадить, не готов мириться. Дилюк его омега, там за стенами этого проклятого дома, там где Крепус решил отдать его в чужие руки, продать словно у омеги нет выбора. У него его и правда нет.  Тьма накрывает, внутри Кейи бездна, жажда забрать свое. Никто не отберет то, что он желает, его омегу. Проклятые отродья Каэнрии окружают владения Рагнвиндров, Альберих срывает повязку с глаза ощущая, как ласково ветер гладит голую кожу. Тот заливает ярким свечением, властью, тем что не дает сошедшим с ума некогда людям следовать за ним.  Слышится первый крик, аромат металла повисает в воздухе смешиваясь с феромоном альфы, возбуждающее сочетание. Рука держащая меч дрожит в предвкушении, кровь, ледяная, как и его стихия растекается внутри, обжигает.  Охрана не справляется с напором ордена бездны, особняк оказывается открыт ему слишком быстро. Трупы усеивают сад, подпирают ворота, Альберих ступает прямо по ним, входя в дом.  Взгляд Крепуса жжет, настолько свирепый. Альберих вонзает меч в его сердце, никто не смеет забирать его омегу. Никто.  Кровь стекает по рукам, омывает лезвие длинного клинка, синий взор загорается сильнее. Мужчина оседает в ногах бывшего воспитанника, Альберих лишь вытирает испачканную ладонь о его волосы, крепко хватает на загривке и заставляет смотреть себе в глаза, ощущать кто здесь победил в итоге. Кто заберёт награду, не стоило идти против него, Кейю лучше не злить. В соседней комнате захлебывается кровью неудавшийся жених Дилюка, Альберих облизывает губы ощущая свое величие. Крепус умирает смотря снизу вверх на этого выродка бездны. Тело шлепается в лужу собственной крови, Кейя ступает дальше. Проходит к лестнице, поднимается, встреча с ним слишком желанна, чтобы спешить. Крики отличный аккомпанемент его победы, тишина так раздражала.  Опьяненный ароматом крови и своего возбуждения, Кейя оказывается на втором этаже. Комната Дилюка все там же, феромон омеги сладок, он пьянит сильнее вина в подвалах. Дверь поддается легко, он оказывается за ней.  - Кейя?! - взгляд алых глаз так прекрасен.  - Да.. - голос хрипит от желания, Альберих ступает в комнату, дверь за спиной закрывается, ограждая их от всего мира.  Дилюк лишь в длинной рубахе, босые щиколотки и ступни вызывают желание зарычать. Мягкий, едва проснувшийся, растрепанный, весь его. Глаза полны непонимания, страха, злости, когда он видит кровь на руках Кейи. Жажда обладать Дилюком привела к этому, к смерти всего рода Рангвиндров, но Альберих не жалеет. Он его. Только его. Рука омеги тянется призвать клеймор, но реакция Кейи куда быстрее. Огонь опаляет кожу, Дилюк жжет, как всегда, выжигает на сердце альфы свое имя, снова и снова.  - Отпусти, - он пытается вырваться, но хватка альфы сильнее, всегда была, жаль Дилюк этого так и не понял.  Пальцы сжимают запястье омеги до синяков, метят, скоро он весь будет в этих отметках. Омега рычит, Альберих вторит ему, утробно и низко, так чтоб подкосились коленки. Он подчиняет, ломает взывая к сути Дилюка, потому что в разуме тот никогда его не подпустит. Кровь с ладоней альфы, окрашивает белое одеяние, Альберих сжимает молочное бедро, задирает сорочку, желая коснуться голой кожи. Дилюк пахнет страхом, злостью, ненавистью. Эта гамма идеальна для него, столь возбуждающе.  - Не надо, - Альберих рычит в шею, целует кожу слыша просьбы.  Толчок в грудь болезненный, его омега никогда не был слабым. Кожу обжигает пламя, Кейя отрывается чувствуя боль и запах подпаленной плоти. Ему плевать.  - Дилюк, - с улыбкой сумасшедшего он накрывает губы омеги.  Голодный, жадный поцелуй, на столько, что Дилюк возит пальцами по его плечам, цепляет ткань одежды, бьет по спине от недостатка кислорода. Не сдается, держится в разуме, хотя феромона в комнате столько, что любой другой уже бы сломался.  Кейя отрывается только, когда тело Дилюка бьет в судороге от недостатка воздуха. Смотрит в алые, подернутые белесой пеленой глаза, на влажные искусанные губы. Он подхватывает Рагнвиндра под задницу, вжимает в себя, в стену, дает ощутить себя и свою страсть, желание. Омега скулит, бьется затылком, повисает в руках Альбериха, позволяет вжаться между собственных бедер, закинуть ноги на талию альфы. Жарко, до безумия. - Люк, - шепот на ухо, заставляет отвлечься, щеки горят от каждого слова.Почувствуй, как я желаю тобой обладать. Медленно, долго,  наполнять тебя. Ощути это, нашу связь, не отталкивай, Дилюк. Бёдра альфы совершают поступательное движение, голая кожа ног ощущает трение ткани, Дилюк морщится, но чувствует насколько возбужден Кейя. Эта похоть сжигает от осознания на сколько тот безумен.  - Ты мой, слышишь - Альберих склоняется к нежной шее, желая коснуться, когда пламя омеги обжигает его спину. Больно, кожа вспучивается, он ощущает, как течет кровь. В комнате резко становится холоднее. Зубы Дилюка стучат друг об друга, даже горячий от похоти альфа не согревает,  страх заполняет сильнее, это видно в этих алых омутах. Взгляд Кейи жестокий, ледяной, останавливающий любое сопротивление. Дилюк замирает. В следующую секунду омега уже летит на постель, его вдавливают всем весом в мягкую поверхность, заставляют задрать бёдра вверх, прогнуться, голову вжимаю в подушку и Дилюк едва успевает глотать воздух. Холод обжигает, руки Кейи тоже. В комнате один феромон и каждый вдох туманит разум.  Ладони альфы везде, задирают сорочку, мнут ягодицы, оглаживают бедра, ласкают, жгут. Противостоять этой страсти невозможно. Кейя голоден, жаден до омеги. Сошедший с ума от собственной похоти, он пугает, но его страсть слишком глубокая, черная, пожирающая. Долгие годы сдерживаемая, истинная, бездна внутри него призывает поддаться, прогнуться. Дилюк мог бы убить его, если бы действительно хотел, но он лишь просит отпустить, молит его. Оголенные бёдра манят, Альберих склоняется, вжимается лицом, трется, кусает, чувствует, как феромон действует на омегу, видит влагу между ягодиц. Он сломит, подчинит Дилюка себе или сгинет.  Шепот тихий обреченный, все еще слышится, Кейя медленно погружает в Дилюка пальцы, ощущая, какой горячий тот изнутри. В его руках, под ним, омега прекраснее всего. Дилюк пытается уйти от проникновения, рвётся вперед, цепляется пальцами за простынь, но рычание сверху подавляет, инстинкты заставляют прогнуться, подставиться. Руки убийцы медленно ласкают изнутри, изучают, тянут. Лопаток омеги касаются губы, ткань сорочки трещит под силой Кейи, опадает вниз оголяя Дилюка полностью, холод касается кожи. Леденит душу, проникает в нее. Подчиняться ему больно, слезы текут по щекам омеги, воздух давит легкие, тот встает комом в горле. Альберих ощущает это, видит  - Дай мне любить тебя Люк, - шепот опаляет загривок.  Кейя сгребает алые пряди в руку, открывает самое уязвимое место омеги, трется носом о железу, вдыхает, задыхается ароматом. Сумасшествие, рык рвётся из горла, желание  подчинить пожирает его изнутри. Омега течет, откровенно, сильный альфа подавляет собой так, что тело под ним сдается, слабая сущность проигрывает. Кейя с хлюпаньем смазки погружает уже несколько пальцев внутрь Дилюка, ласкает, тянет, давит изнутри желая слышать стоны.  Рагнвиндр вырывается, дергается снова в своем вечном упорстве, желает слезть с пальцев, но стоит вдавить его плечи в постель, сам поддается до их основания.  - Я так противен тебе? Другому бы ты подставился сам? Просил бы его? - рычание в голосе альфы заставляет омегу под ним содрогнуться.  Пальцы замирают внутри и Кейя шумно дышит в затылок, бездна раздирает его, умоляет проникнуть внутрь прямо сейчас. Насадить на член, заполнить, оказаться так глубоко, чтобы наконец обладать полностью. Взять, показать как сильно он жаждет, любит, как Дилюк ему нужен. Он не отпустит, нет, никогда.  Пальцы выходят из тела, омегу переворачивают на кровати, сдирают остатки сорочки. Альберих и сам раздевается. Смотрит сверху вниз на распластанного Дилюка, с мокрыми раскрытыми бедрами. Волосы алыми всполохами лежат на подушке, губы искусаны, глаза заплаканы и зверь внутри берет вверх. Дилюк не успевает сделать полный вдох грудью, когда Кейя уже целует его бёдра, сжимает, оставляет укусы. Движется от колена к паху, испещряет метками ноги, живот, грудь. Омега стонет, инстинкты подчиняют. Жажда передается сквозь плотную патоку аромата лилий каала.  Крупный член проникает внутрь, наполняет, одним толчком. Кейя стонет наконец получая желаемое, взгляд мутный, горящий, он до боли сжимает бёдра. Делает первый толчок, терзает собой, раздирает, но не останавливается. Берет жадно, медленно, заставляя скулить, рыдать. Шепот омеги не останавливается, пальцы тянут простынь, рвут, Дилюк молит его.  - Отпусти, - взгляд мутный, алый, умоляющий.  Подчиняться больно, противно Кейя знает это, столько лет принимая отказы омеги. Ощущая его рядом, но осознавая, что никогда не получит.  Бёдра сильнее вбиваются внутрь Дилюка, омега скулит, рот открывается, влажный, горячий, порочный. Кейя склоняется, лижет щеку, целует и накрывает губы Дилюка. Врывается языком, берет свое, изучает, заставляет мычать от напора. Член входит уже свободно, смазки много, Кейя не сдерживает себя увеличивая темп, резко до основания. Аромат секса наполняет комнату, смазка хлюпает между ними, шлёпки кожа о кожу слышатся вместе с рычанием. Дилюк сдается, ломается под самый конец, когда волна удовольствия накрывает, когда член увеличивается внутри и его наполняет горячее семя. Он скребет чужие плечи, сжимается подрагивая. Кейя дышит им, впивается в открытую шею отросшими клыками, глотает кровь, лижет, мычит довольный тем, что Дилюк теперь его навечно. Никто более не притронется, никогда. Его метка будет проклятием, даром грешника, будет отгонять любого, впрочем Кейя слишком желает его рядом, что едва ли выпустит больше. Привяжет к себе, заполнит, сломит окончательно, заставит выносить его детей.  Узел распирает изнутри, Кейя стонет на ухо омеги. Ощущает как Дилюк цепляется за его плечи, запрокидывает голову, глаза влажные от слез и удовольствия. Он покрывает его лицо поцелуями, лижет кожу, ощущая соль, Дилюк так прекрасен когда плачет.  - Я умру за тебя, слышишь  Кейя целует влажные губы, очередная волна удовольствия накрывает их, альфа крепко сжимает бёдра омеги, наполняет его.  Слышит, как за окном становится тихо, мертвые не могут говорить, а его народ не произнесет и слова, пока он здесь.  Тьма ночи все еще накрывает Мондштадт, когда проклятое отродье бездны выходит из особняка Рагнвиндров. Кровь брызжет на его сапоги, стоит ступить на пол с лестницы. Омега на его руках спит, утомленный и сломленный, меченый. Кейя несёт его крепко прижимая к груди, влюбленно убирая опавшие пряди на лицо за ухо, поправляя плотный кокон из простыни на его теле.  Бездна оставляет свой след и утром здесь будет весь Ордо Фавониус, их будут искать, Джинн отправит сотню отрядов, дни, недели, месяцы они буду тщетно искать их, пока не сдадутся. Кейя уйдёт с Дилюком, погрузится в самую тьму, туда, где существует настоящий мир.