***
— Доброе утро, пушистик, — сонно и мило поздоровалась с ним Лиза, как только проснулась. Маг уже сидел наготове, ведь он хотел рассказать ей о своих мыслях. — Доброе, розочка. Я хочу рассказать кое-что. — А? Так рано? Звучит как что-то важное. Я тебя слушаю. — Что, если нам и не нужно снимать мое проклятие… — …! — Мне не спалось, и я задумался, что с каждым днем проведенным с тобой, я чувствую себя больше похожим на человека… тело и голос те же, но мои мысли меняются. Теперь я понимаю, что был для людей таким же тупым, насколько тупыми мне казались мои хиличурлы. Л…Любовь… — маг снова зарделся, — любовь к тебе меняет меня… Лиза удивленно уставилась на Лекроса. А ведь правда. Маг раньше был более диким, а сейчас, если закрыть глаза на его обличие, он был почти что человеком в душе. — Я подумал о твоем проклятии. Ты ведь рассказала, что иногда твоя жизнь ощущается как песочные часы — чаша отдыха и чаша потраченных сил, времени жизни… что нужно соблюдать баланс между ними, чтобы жизнь не закончилась наполовину раньше из-за той проклятой книги… — Угу. — В общем, я могу тебе… вам… Лиза, услышав старое обращение на «вы», стрельнула в мага убийственным взглядом. Маг тут же поправил обратно на «ты» и продолжил: — …помогать с работой хоть всю жизнь. Я даже как и ты могу управлять элементом электро… я буду работать, а ты сможешь много отдыхать. Тогда отдыха будет даже больше — проклятие начнет исчезать, пока не вернет тебе все, что забрало. Взгляд Лизы стал грустнее, но не мешал ее небольшой улыбке. — Лекросик… это так много… в свое время Джинн предлагала мне это, но я отказалась. У нее, как и у тебя, есть своя жизнь. Я не хочу сидеть у кого-то на шее, — ее голос стал еще тише, — еще, мне совсем не хочется прожить всю свою жизнь, прикованной к постели. Я люблю отдыхать, но я и люблю свою работу, несмотря на лень. Я люблю копаться в знаниях и люблю жить… Грусть в ее взгляде была такой обреченной, что Лекрос поспешил обнять свою любимую ведьмочку. Он знал, что Лизе сейчас очень хотелось плакать; чувствовал это всем своим нутром. Нежный поцелуй в щечку еще сильнее отвлек Лизу от грустных мыслей. — Не так, милая. Милая. — Нам не понадобится так много отдыха. Ты уже раньше чувствовала такой же приток сил, вовсе не жила в постели. В начале я могу взять себе половину твоих забот. Потом ты скажешь мне, стоит ли мне взять больше. И… не думай, что моя жизнь это что-то отдельное от твоей. Твоя жизнь, и моя — они теперь вместе, — Лекрос на миг замолчал, отвлеченный бешеным стуком собственного сердца, — Согласна, моя госпожа? Обдумывая его слова, Лиза молча смотрела на него своими ясными зелеными глазками ровно такого же оттенка, как и тот новенький катализатор. Только она пока не догадалась, что это был цвет ее глаз… — Если ты правда хочешь сделать это для меня… я соглашусь. Только что мы сделаем с твоей внешностью? Ты не сможешь помогать мне, пока любой может на тебя накинуться. Я могла бы все объяснить рыцарям, все же они не монстры, и могут понять. Однако, это все равно риск. Даже если они поймут нас, о тебе потом неумолимо узнает кто-то еще. И каждое новое существо с этой информацией сможет тебе навредить. Весь мир не крутится вокруг нас, но ты для меня слишком много значишь даже для таких фантомных рисков. — Рад, что ты согласилась. Теперь, помнишь мои мысли о том, что я стал почти человеком? Я понял, что мы зря искали способ избавиться от моего проклятия, что исказило мое тело и разум. Потому что раз чувства лечат мое проклятие изнутри, то снаружи останется только оболочка. Мы можем искать не способы снять это безымянное проклятие, а способы всего лишь поменять мою внешность. Уверен, что так мы быстро найдем что-то пригодное, — маг гордо и забавно выпятил грудь, его переполняло воодушевление и мотивация.***
И они действительно нашли… скрестив знания из книг падшего царства и книг Запретного отдела, а так же с небольшой помощью алхимика Альбедо (тот удивился, зачем Лизе понадобилось обращать внешность магов на человеческую), Лизе удалось сварить зелье, которое медленно но верно меняет внешность магов Бездны на человеческую. К тому времени ведьмочка и маг стали совсем близкими друг другу, поэтому Лиза совсем в душе не стеснялась ежедневно покрывать его поцелуями каждый раз, когда он пил невкусную дневную дозу зелья. Она целовала зону щечки, добираясь даже до шеи. Нежно отодвигала ворс шерсти, оголяя свободные участки, целовала снова и снова, пока Лекрос пил зелье. Это правда помогало ему отвлечься от гадкого вкуса. Очень сильно отвлекало… Преобразования в теле мага проявлялись медленно. Временами Лекрос становился еще безобразнее, и очень волновался, что Лиза не сможет на него такого даже смотреть. Ей действительно было тяжело. Вид любимого пушистика пугал, иногда она чувствовала в горле подступающий ком слез. Не потому что не любит, а потому что видела, какой ужас творится с любимым. Было чувство, будто внутри нее все застывает и холодеет. Но она все равно продолжала ласкать мага и заставляла себя на него смотреть. Знала, что если не станет — это сделает любимому больно. Потому что ей самой было бы очень больно. После работы, на выходных и на обедах, если не было других дел, Лиза спешила в тайник к магу, чтобы лишний раз его обнять и успокоить. Это ему сейчас было очень нужно. Она заметила, что маг был очень грустным, с тех пор как пошли первые трансформации. В первую очередь с тела слезла шерсть, оставаясь лишь на голове, и слегка изменилось строение его тела. Он был похож на черную бесформенную тьму с еще не выпавшими клочками шерсти в редких местах. Шерсть мантии теперь смотрелась на нем странно, ведь его собственной шерсти, рассчитанной под цвет мантии, уже в тех местах не было. Лиза по просьбе мага отдала ему свою мешковатую ночнушку. Он очень хотел скрыть как можно больше своего тела. Но ночнушка не спасла, ведь следующим начало меняться лицо. Стал расти нос и образоваться глаза. Пасть срасталась жуткими дырами. Глаза сильно болели, ведь раньше их не было. Болели настолько сильно, что Лекрос кричал в подушку от боли. Лиза, зайдя в обед, словно потеряла пол под ногами, когда увидела это. Она побежала изо всех сил в мастерскую, где она хранила обезболивающие на всякий случай — ведь это она помогала такие варить сестрам церкви. К ее счастью, магу полегчало. Обезболивающие зелья работали. Затем черными пятнами начал слезать черный цвет его кожи. Он заменялся обычным цветом кожи людей — как у Мондштадтских, но очень бледным. А затем… Лекрос заснул и больше не просыпался. Лиза уловила его слабое дыхание и слабое биение сердца. Внутри у нее все сжималось в комок. Маг лежал так неделю, две, три… все это время ведьмочка осторожно поила его питательной смесью и обычной водой. Чтобы ухаживать за магом, она купила у сестер церкви оборудование для таких же больных, которые не просыпались. На вопросы сестер, зачем, она отвечала улыбчивой ложью. Время от времени, находясь в тайнике, Лиза подмечала, насколько Лекрос уже был похожим на человека. Она продолжала ласкать его и нежно целовала, пусть даже он этого не ощущал. Мысли о том, что он может так и не проснуться, старательно отгонялись ею прочь. Иногда, когда они заседали в сознании, Лиза ходила в таверну, чтобы напиться. Джинн беспокоилась о Лизе, потому что она стала выглядеть очень плохо. Глаза были красными, будто Лиза много плакала, под ними были синяки, будто она много ночей не спала. У нее было грустное лицо, и злобную убийственную улыбку все уже забыли, будто Лиза ею никогда не улыбалась. Кроме Джинн, о ней волновались и посетители, ведь кроме внешнего вида, Лиза чаще чем обычно засыпала посреди рабочего дня. Но конечно, Лиза не могла никому рассказать о маге — причине своих перемен.***
Спустя месяц и пару недель маг открыл глаза. Была ночь, Лиза спала сидя, отперевшись грудью о кровать, сложив руки и голову на его коленях. Лекрос протянул руку, чтобы ее погладить, и заметил что она совсем как у человека. Радостное осознание потрясло его, и он осторожно, чтобы не разбудить любимую, выбрался из одеяла — посмотреть на себя в зеркало. Когда вылезал, он отсоединил от своих бедер странное устройство и не придав ему внимания, пошел на себя смотреть. Мелькнула мысль, что он должен сначала разбудить Лизу, потому что ее поза казалась Лекросу какой-то тревожной… но вдруг он все еще монстр… хотелось сначала убедиться самому. В зеркале он увидел обычного человека. Только из головы у него торчали ушки магов Бездны. Это не помешало Лекросу поймать странное ощущение, будто в зеркале он видит не себя, а кого-то другого. Он заглянул за зеркало, чтобы убедиться, что там никто не стоит и коснулся ладонью ладони своего отражения. Зелье сработало. Молча подойдя к ведьмочке, он легко коснулся ее руки и мягко потряс. Не сразу, но она проснулась и медленно перевела взгляд с державшей ее руки наверх. Ее лицо сделалось удивленным, рот слегка приоткрылся. Лекросу казалось, что он очень давно не видел ее красивых больших зеленых глаз. Только сейчас его поразила догадка, что, раз его тело успело измениться до конца, должно быть прошло много времени. Значит… он спал пугающе больше, чем изначально ощущалось. Маг выдохнул, когда увидел, что из красивых зеленых глаз ведьмочки начинают течь слезы. Он наклонился к ней и испуганно стер слезы пальцами. — Я что… очень долго спал? — спросил он. Новый звук собственного голоса был слишком непривычным и резал слух. Снова было ощущение, что этот голос — не его. Лиза потерянно кивнула и легонько прижала его ладонь сильнее к лицу. Затем она подалась вперед и очень крепко обняла. Тело ведьмочки слегка дрожало и маг слышал каждый стук ее сердечка. Когда она немного успокоилась, и новые слезы перестали течь, она тихо рассмеялась: — Трансформация закончилась, но твои ушки остались! Улыбаясь, она погладила одно его милое фиолетовое ушко. Они были заметными на фоне черного, ведь фиолетовая шерсть на голове заменилась черными волосами. В ярком лунном свете из окна Лиза смогла разглядеть и цвет его новых глаз. Фиолетовых, как те розы… Маг поймал ими ее взгляд. Маленькая игра в гляделки закончилась долгим поцелуем. Злосчастная темная маска валялась забытой у зеркала.