Он не поверил своим глазам...

-Повелитель, - склонив голову и присев в поклоне, с улыбкой, сказала Ашубиджан-султан. -Ашубиджан, - с улыбкой ответил Султан. – Я рад тебя видеть. Надеюсь, что у тебя всё в порядке. -Благодарю, Вас, Повелитель, у меня всё хорошо. Как Ваше здоровье? Я слышала, что у Вас прошли головные боли, - сказала бывшая наложница. -Да, Ашубиджан, я здоров. Правда приходится делать зарядку и массажи, - усмехнувшись ответил Султан. Анна усмехнулась, и проведя рукой по плечу мужа, сказала: -Ашубиджан, не обращайте внимание на его усмешку, Повелителю нравятся все манипуляции, особенно если ему делают массаж в бане. -Анна я слышала о этой новой бане, - сказала Ашубиджан-султан. – Когда я пришла проведать Айгуль-хатун, она мне рассказала, что Муса-ага хотел построить «баню» в деревне. Она сокрушалась, что он не успел… - с грустными глазами продолжила султанша. -Как она? – спросила Анна. -Любочка от неё не отходит ни на шаг, - очень тихо сказала Ашубиджан. – Мы с трудом уговорили Любочку приехать повидать вас. Айгуль-хатун сказала, что она её не пустит на порог, если Любочка не приедет повидаться с вами. Анна покачала головой, а Махмуд вздохнул. Посмотрев на Анну, он сказал: -Завтра съездим проведаем, и на могилу съездим. Не выполнил мой приказ Муса, не дождался меня… -Махмуд, не вини себя. Он сам не хотел тебя покидать, ты его через силу отправил домой, - смотря в глаза мужу, сказала Анна. – Что было бы, если бы он по дороге умер. А так Айгуль-хатун его похоронила, и может на могилу сходить когда захочет. Махмуд кивнул, вздохнул, и посмотрев на Ашубиджан сказал: -Спасибо что за детьми приглядела. -Что Вы, Повелитель, это великая честь для меня. У детей всё хорошо, слава Аллаху. Абдул-Меджид стал настоящим правителем, - с улыбкой сказала Ашубиджан-султан. – Люди любят его. Вы можете гордиться таким наследником, Повелитель. -Спасибо. Ну, идём, а то они все уже рвутся к нам, - с улыбкой сказал Махмуд; и пропустив Анну впереди себя, вошёл в столовую. Тот шум и гам, который поднялся в столовой, невозможно передать и описать. Малыши, забыв о протоколе, всей оравой кинулись к бабушке и дедушке. Махмуд преклонил колено и начал обнимать и целовать всех без разбора. Анну дергали за юбку, она поворачивалась к внукам и так же, как и Махмуд, обнимала и целовала детей. Накшидиль стояла с младшей дочерью в руках и улыбалась. Мирак-паша стоял рядом с ней и когда малышка, которой уже шёл второй год, начала проситься на пол, забрал её у жены и сказал: -Анечка подожди, бабушка и тебя поцелует. Даже через шум и гам, Анна услышала слова зятя и подняв голову застыла, смотря на дочь и зятя. Накшидиль улыбнулась, и подойдя ближе к матери, взяла её руку и поднесла к губам. Поцеловав, и приложив руку ко лбу, она сказала: -Я же писала, что вас ждёт большой сюрприз. Её полное имя Айше-Анна-эфенди, а дома просто Анечка. В вашу честь матушка. Анна протянула руки к внучке, Мирак-паша сразу же передал ребёнка бабушке. Анна посмотрела в личико малышки; в её глазах стояли слёзы. Поцеловав внучку в лобик, Анна сказала: -Пусть моё имя принесёт тебе только счастье и такую же большую любовь, как есть у меня, Анечка. Малышка смотрела в глаза бабушки, которую она никогда до этого дня не видела. Подняв свою ручку, она погладила Анну по щеке и спросила: -Нене? Анна улыбнулась, и кивнув сказала: -Да, я твоя Нене. - Поцеловав девочку ещё раз в лоб, Анна сказала по слогам, - Ба-буш-ка. Девочка очень внимательно посмотрела на Анну и сказала: -Ба-ба. Анна начала кивать головой и говорить: -Да, баба. Я твоя баба, - у Анны по щекам катились слёзы. -Ну, и чего ты плачешь? – обняв жену за плечи спросил Махмуд. Подняв лицо к мужу, Анна ответила: -Я просто счастлива. -Я тоже, - сказал Махмуд, и прикоснулся виском к Аниному виску. Потом был огромный семейный завтрак, раздача подарков, представление всех достижений малышей, и небольшой семейный концерт. Днём малышей положили стать, а дети не отходили от родителей до самого вечера. По нескольку раз пересказывались истории, которые произошли со всеми за эти почки два года. А после вечернего намаза Анна и Махмуд вернулись к себе в маленький домик. Ни Анна, ни Махмуд очень долго не могли заснуть под впечатлением встречи с детьми и внуками. -Я больше никуда от них не уеду, - повернувшись к Махмуду, сказала Анна. – Ты можешь ехать инспектировать страну, а я останусь дома. Махмуд рассмеялся: -Я тоже никуда не поеду. Пусть Абдул-Меджид ездит, а я останусь рядом с тобой. Помолчав с минуту, Махмуд сказал: -Слава Аллаху, мы дома. -Слава Аллаху, - повторила Анна. Они смогли уснуть только на рассвете. А утром после того, как они во второй раз позавтракали со своей огромной семьёй, Махмуд приказал закладывать карету. Не зря садовник посоветовал отправить три берёзки в Стамбул, не один раз Архипа Климентьевича поминали добрыми словоми и пожеланиями всего самого лучшего. Одну березку посадили на могиле у Николая Николаевича Степанова (дяди Коли), а две другие были посажены на христианском кладбище. Одну посадили в голове у Петра Ивановича, а вторую, между могилами Николя и Надин. Стоя у могил бывшего жениха и подруги, Анна со слезами счастья рассказала им о том, как их дочь вышла замуж, как родила сына, и что она счастлива в России со своей семьёй. А берёзка шевелила листьями от дуновения ветерка с Босфора. Когда Анна развернулась и пошла к Махмуду, ждавшему её неподалёку, её показалось, что тихий голосок прошептал: «Спасибо». Анна повернула голову в сторону могил и увидела, что берёзка склонилась чуть ли не до земли от резкого порыва ветра. Выровнявшись, берёзка медленно покачивалась и шевелила листьями, а Анне всё ещё слышалось: «Спасибо». Жизнь в домике на берегу Босфора вошла в своё тихое, умеренное русло. Посыльные из дворца привозили депеши, Абдул-Меджид приезжал посоветоваться с Повелителем, и правил от его имени. Анна периодически, с кем-нибудь из дочерей или внучек, навещала лечебницы и школы. Так прошло два года. Ничего не предвещало беду… Но у Всевышнего на всё свои планы…