Он не поверил своим глазам...

Вальс был последним танцем бала. Когда звуки музыки затихли, дамы приседали в реверансах, а кавалеры кланялись целую руки дам, все старались не смотреть в сторону Императорской четы, и в то же время все не могли отвести взгляда от них. Они были женаты двадцать-три года, они были знакомы и танцевали вальс двадцать-четыре года, но каждый раз, когда несравненная мелодия вальса звучала рядом с ними, они вновь переносились в покои Повелителя и танцевали вальс как будто бы это было в первый раз. Вот и сейчас, с последними аккордами фортепиано, они застыли с губами в миллиметре друг от друга. Все, кто были в зале, почувствовали осязаемую любовь. Зал взорвался от аплодисментов. Махмуд и Анна вернулись из прошлого в настоящее и, как всегда, на её щеках появился лёгкий румянец, а его кривая улыбка обещала сумасшедшую ночь. Анна присела в глубоком реверансе перед мужем, а Махмуд наклонившись над её рукой поцеловал её пальцы, обтянутые высокой перчаткой, и посмотрел из-под густых бровей с таким жаром, что Анна почувствовала, что она превращается в пепел прямо здесь в дворянском собрании. Но чтобы возродиться ей срочно нужно было оказаться в их покоях, в кровати, в объятиях Махмуда. И судя по взгляду мужа, он прекрасно понял, что нужно Анне. Как подобает по этикету, Императорские особы сопровождаемые свитой первые покинули здание дворянского собрания. Анна сидела в карете напротив мужа и обмахивалась веером, до их временной резиденции было недалеко, всего лишь пятнадцать минут езды по хорошей мощёной дороге. В карете была тишина, Голубевы одними глазами разговаривали друг с другом. Они никогда не видели двух людей так любящих друг друга. Михаил Игнатьевич уже жалел о том, что согласился ехать в одной карете с Императорской четой. Ему казалось, что он и его супруга мешают венценосным супругам своим присутствием. Проезжая очередной перекрёсток, карету немного тряхнуло, и чтобы разрядить тишину, Махмуд повернул голову к Михаилу, чтобы поблагодарить его за прекрасный вечер. Как только Махмуд повернул голову, у него потемнело в глазах, и он обхватил её руками и со стоном упал в угол кареты. -Махмуд, что? – в испуге произнесла Анна. -Голова. Опять железный венец сдавливает в тиски, - со стоном ответил Махмуд. Михаил Игнатьевич спросил нужно ли остановить карету. Анна сказала, что надо как можно быстрее довести Махмуда до резиденции. Михаил, отодвинув занавеску и в окошко крикнул: -Гони. Как можно быстрее гони. Карета и сопровождающая её охрана понеслась по улицам ночного города. Меньше чем за пять минут они доехали до резиденции. Когда карета остановилась, из неё выскочил Голубев и помог выйти жене. Анна приказала позвать Заира-агу и принести носилки. Ещё ушло пять минут на то, чтобы вынести Императора из кареты. Его медленно понесли в спальню. Анна с помощью Заира переодела Повелителя и приготовила его ко сну. Когда Махмуд задремал, Анна пошла в гардеробную переодеться. Перед тем как лечь спать, она решила подойти и извиниться перед Голубевыми. Войдя в гостиную, Анна увидела не только Голубевых, но и Ивана Серафимовича, а также двух секретарей и человека которого она не знала. Увидев Анну, все повскакивали и склонили головы. Анна улыбнулась и поприветствовала всех. Глафира Афанасьевна подошла к Анне и спросила, как себя чувствует Султан. -Слава Аллаху уже лучше, - ответила Анна. – Боль отступила, он уснул. Я надеюсь, что он проспит до утра. -Анна, у него не мигрени, - взяв за руку свою подругу сказала Глафира. – Я видела, когда у него начался приступ. Это не мигрень. Я не знаю, что, но точно не мигрень. -Глаша ты уверена? – с надеждой спросила Анна. -Да. Он танцевал с тобой и даже когда мы сели в карету, с ним всё было в порядке. Приступ начался, когда он посмотрел на Мишу. Он повернул голову и его лицо перекосилось от боли. Мигрень такой не бывает. У нас в Голубовке у крепостной мигрени, я её травами лечу. Я очень хорошо знаю как мигрень начинается. Она постепенно, очень медленно начинается с маленькой головной боли. Если бы у Султана была бы головная боль, когда вы танцевали, он бы не смог танцевать, он двигаться не смог бы. Аня, тут что-то другое, - сказала Глафира Афанасьевна. -Глаша, доктор Шварц первый кто сказал, что это мигрени, до него никто не смог даже предположить, что это такое, - ответила Анна. -Ваше Величество, я доктор Обельман, меня вызвал Михаил Игнатьевич, - сказал незнакомый Анне человек. – Глафира Афанасьевна права. Она мне описала как начался приступ у Его Величества, мигрень так не начинается. Да у него страшные головные боли, но они вызваны чем-то другим. Если вы позволите, я бы хотел осмотреть Его Величество, - увидев возражение на лице Анны, доктор сказал – Конечно же не сейчас, Его Величество должен спать, с вашего позволения я осмотрю его утром. -Хорошо, - согласилась Анна. – Пожалуйста не рассказывайте никому о том, что Его Величество болен. -Что вы Ваше Величество, я врач, врачебная тайна для меня незыблема, - ответил доктор. Анна кивком отпустила доктора, с ним ушли и секретари. Глафира предложила выпить чаю, чтобы успокоиться. Анна согласилась и женщины присели на диван ждать, когда принесут чай. -Анна, как давно он болен, - спросил Михаил. -Уже года четыре. Никто не может поставить диагноз. Доктор Шварц был уверен в том, что это мигрени, но он порекомендовал обратиться к Пирогову и Захарьину для консультации, - ответила Анна. -Захарьин клиницист, он очень хорошо ставит диагнозы. Будем надеяться, что он сможет помочь. Правда характер у него… - сказал Михаил и покачал головой. – Переругался со всеми на кафедре. Все доктора признают, что он очень хорошо разбирается в диагнозах, да и пациенты его любят, но он правдолюб. Невзирая на должности и звания, всю правду прямо в глаза говорит. -Миша, может такой доктор и нужен? – спросила Анна. -Анна Петровна, может что-то нужно привезти Повелителю из Стамбула, я только буду рад это сделать, - сказал Иван. -Нет, Ванюша, ничего не надо, - ответила Анна, подняв глаза на молодого человека. – Иди отдыхай, или ты хочешь с нами выпить чаю? -Нет, что вы, я даже надеяться не могу на такую честь, - смутившись ответил Иван. -Ваня, не начинай. Ты для меня такой же родной человек, как и Глаша с Мишей, - и Анна улыбнулась Ивану. В комнате наступила тишина. Через несколько минут принесли чай, и Глафира Афанасьевна приготовила его для всех. Анна посмотрела на Михаила Игнатьевича и спросила: -Миша, в Одессе есть хамам? -Хамам? Ты имеешь в виду баню? – переспросил Голубев. -Да. Махмуду легче становится после горячей ванны, - ответила Анна. -В купальне очень маленькая ванна, твоему мужу будет неудобно, - сказал Миша. -Анна Петровна, тут же есть баня для прислуги. Мои казаки могут её натопить и воду натаскают, а Тимофей может так попарить Повелителя, что любую хворь как рукой снимет, - сказал Иван. Глаша посмотрела на Анну и сказала: -Аня, Ванюша прав, если Султана попарить в бане, да отходить его веничком, ему и полегчать может. А я травы заварю для бани, и Тимофей веники в них запарит, вот и облегчение будет. -Анна, Глаша права. Я и сам в баньке бы попарился, а то от купальни толку мало, чист, а здоровья никакого, - сказал Михаил. Анна улыбнулась: -Вот вам и причина задержки отъезда: банный день. -И точно. Если кто спросит, Император захотел в бане попариться. А на Киев выедем вечером, ближе к ночи. Жара спадёт, легче ехать будет, - сказал Михаил с улыбкой. – Анна, я кибитку прикажу с собой взять, если что, чтобы Махмуд мог прилечь. -Не надо Миша. Мы привезли с собой дорожную карету, в которой если нужно Махмуд сможет полежать, - ответила Анна со вздохом. -Как и повара не хотел брать с собой? – спросил Миша. -Да нет, сам приказал с собой взять, - ответила Анна с погрустневшими глазами. -Видать не на шутку ему плохо, - констатировал Михаил. Анна только кивнула. После чая все разошлись по своим апартаментам. А Ванька нашёл Тимофея и объяснил ему, что завтра он будет парить самого Султана. -Ну уж и попарю басурманина. Ох и получит он от меня, - со смехом сказал Тимофей. -Тимоха, не дури, он болен, это, во-первых. А во-вторых, он может и турок и как ты говоришь, басурманин, а я за него да за султаншу жизнь отдам. Он человек очень хороший, честный. Не зря его Петром Первым Турции величают, - сказал Ванька. -А чё с ним? – спросил Тимоха. -Доктора не знают. Страшные головные боли, - ответил Иван. Кивнув Тимоха, сказал: -Дохтура не знають? Плохо. Ладно, полечим его в баньке, авось вылечим. Утро наступило быстрее чем его ожидали. Мулла позвал правоверных на молитву и все включая Повелителя склонив колени и повернувшись лицами к Мекке помолились. Как всегда после приступа, Махмуд был бледен и поворачивал голову во время молитвы очень медленно. Иван Серафимович был по близости к молящимся. Ванька не на шутку испугался видя Повелителя беспомощным. На заднем дворе дворца-особняка была самая настоящая баня. Построенная по-городскому из кирпича и побеленная известью. В бане сразу могли париться до десяти человек. Предбанник был большой. Все стены были оббиты дубом. Там имелись не только лавки для сидения, крючки для одежды, но там даже был стол, на который можно было поставить закуски. Но самой большой достопримечательностью предбанника был огромный самовар. Парная была не очень большая, чтобы её можно было легко натопить и пар не выходил. Она тоже была оббита деревом. Чуть ли не треть комнаты занимала настоящая русская печь. Там же стояли и кадки с водой для быстрого нагрева. Огромные лавки-лежанки стояли вдоль стен, но одна была посередине комнаты, чтобы банщику, а то и двум, было бы легче парить купальщика. О лоханях и говорить не приходилось, они стояли в углу сложенные одна в одну. Тимоха с первыми петухами встал и поехал в березняк, чтобы наломать веток для свежих веников. Ещё до его возвращения, Ванька приказал затопить баню, и топить её дрова не жалея. После завтрака, Повелитель и Михаил Игнатьевич решили посидеть в гостиной с шахматами. Анна и Глафира Афанасьевна куда-то исчезли. Позвав Заира-агу, Махмуд осведомился о том куда подевалась его жена. -Повелитель, госпожа вместе госпожой Голубевой на заднем дворе, - ответил Заир-ага. -Что они там делаю? – спросил удивлённый Повелитель. -Что-то с травами, - ответил хранитель покоев. -Заир, готовьте всё к выезду, через три часа выезжаем, - приказал Повелитель. -Заир-ага, пожалуйста позовите Хасеки-Султан, - сказал Михаил Игнатьевич. -Зачем вам понадобилась Анна? – удивлённо спросил Повелитель. -Мне она не нужна, она попросила, чтобы её позвали, как только Вы отдадите приказание о выезде, - ответил Михаил. -Заир, позови Анну и готовьтесь к выезду, - повторил своё распоряжение Повелитель. Когда на каминных часах пробило десять, в комнату вошла Анна. Подойдя к мужу, она улыбнулась ему и спросила: -Как ты себя чувствуешь? -Нормально. Голова не болит, да ну и ладно, - ответил Махмуд. -Прекрасно, - с улыбкой ответила Анна, и подмигнув Михаилу сказала – Идёмте, у нас всё готово. -Куда это? – удивлённо спросил Махмуд. -В баню, - с улыбкой ответила Анна. -В какую баню? – возмущённо спросил Повелитель. – Мы выезжаем через час. -Нет, мы выезжаем, как только спадёт жара и будем ехать всю ночь до утра, - ответила Анна. – А утром, мы встанем лагерем и будем жить по-походному. -Анна, что происходит? – спросил Повелитель. -Ваше Величество, это моя идея. Жара на дворе ужасная. Лошади еле-еле по ней двигаться могут, а ночью прохладно, дороги безлюдны, мы быстро будем ехать, - ответил Михаил Игнатьевич. – Днём будем отдыхать, Вы же давно в походе не были, вот и вспомните молодость, - добавил с улыбкой Голубев. -А женщины? Как же они будут? – спросил Повелитель. -Как все. Шатры походные готовы. Мы возле больших сёл останавливаться будем на ночлег, если это так можно назвать дневной отдых. Мы на постоялых дворах Вам охрану обеспечить не можем, да и наш караван почти двести человек. Пять карет, не считая шести телег. А так, мы своим ходом потихоньку до Киева доберёмся. Страну посмотрите, отдохнёте без приёмов да дураков, расспрашивающих Вас о гареме, - с улыбкой сказал Михаил Игнатьевич. -А мне, когда об этом вы собирались сказать? – посмотрев на Михаила и Анну спросил Махмуд. -Сейчас, - просто ответила Анна. – Ночью действительно легче ехать. И Муса-ага и Ванюша согласились. Они говорят, что мы больше ночью проехать сможем. А ночи сейчас лунные, так, что даже факелы жечь не придётся, - добавила Анна. Обиженно поджав губы, Махмуд опустил голову. Глянув на Михаила, Анна головой показала на дверь. Михаил кивнул и без звука вышел из гостиной. Проведя рукой по волосам мужа, Анна сказала: -Махмуд, посмотри на меня. Махмуд не поднимал головы. -Пожалуйста... – сказала Анна. Махмуд медленно поднял голову, у него в глазах были слёзы. -Ну, что ты? Всё же хорошо, - сказала Анна. Махмуд смотрел на Анну и у него по щеке скатилась одна слеза. Анна вытерла дорожку от слезы и поцеловала щёку мужа. -Не плачь, никто не отнимает у тебя власть. Мы все просто хотим тебя оградить от мелких забот, тебе же легче будет, - сказала Анна. -Можно было предупредить, - сказал Махмуд. -Это было решено ночью. Твой приступ не на шутку напугал всех. А по такой жаре, да ещё в дали от городов, мало ли что может случиться, - объяснила Анна. Махмуд опять опустил голову. -Махмуд, ты мне веришь? – спросила Анна. Подняв на жену глаза, Махмуд спросил: -Что за вопрос? Конечно же я тебе верю. -Тогда позволь мне довезти тебя до Знаменского. Туда уже едут Пирогов и Захарьин. Все говорят, что Захарьин лучший в мире клиницист. Он поставит тебе точный диагноз, а Пирогов, если надо будет сделает операцию, - сказала Анна. -Какую операцию? У меня мигрени, - возмутился Махмуд. -Глафира Афанасьевна и доктор Обельман уверены в том, что у тебя не мигрени. Приступ начался в карете, когда ты повернул голову. До этого у тебя голова не болела, - объяснила Анна. – Мигрени так не начинаются. У тебя что-то другое. Махмуд кивнул и сказал: -Хорошо. Вези меня в Знаменское. Я больше не отдам ни одного приказа. -Договорились, - с улыбкой сказала Анна и поцеловала мужа в щёку. – А сейчас, ты идёшь в баню. Там такой пар, мне аж завидно, - сказала Анна. -А что я там буду делать? – спросил Махмуд. -То что и все. Миша и Ваня уже в бане. Тимофей лично для тебя свежих веников нарезал. Глаша травы заварила, аромат такой аж дух захватывает. Даже Муса и Заир согласились попариться, - с улыбкой добавила Анна. У Махмуда взлетели брови к волосам. -Я что в бане буду с Мусой и Заиром? – спросил Повелитель. -Да, - и увидев возмущение на лице Махмуда, Анна сказала – Поверь мне, всё будет хорошо. Идём, я тебе всё покажу. Я тебе холщовое исподнее приготовила, чтобы после бани надеть. Там ещё и льняные полотенца, так что обмотаться тебе будет во что. Взяв мужа за руку, Анна повела его в баню. -Я не думал, что так можно расслабиться, - в полудрёме держа кружку с квасом сказал Повелитель. – Я на следующий день после приступа почти весь день разбитый, а тут вроде и спать хочется, а вроде и силы прибавились. -Что я говорил? Лучше Русской бани ничего в мире нет. Она и хворь всю выгоняет, - так же сонно ответил Михаил Игнатьевич. Все мужчины сидели в белых исподних штанах и рубахах в предбаннике. Тимофей зевнул, перекрестил рот, потянувшись сказал: -Ох, и устал я, барин. -Тимоша, иди отдыхай. До Киева доберёмся, опять нас попаришь, - сказал Михаил Игнатьевич. -А чё ж не попарить? Обязательно попарим, - ответил Тимофей. – Авось до Москвы всю хворь из Вас, царь-батюшка, выбьем. И дохтурам ничего не оставим, - философски зевая добавил Тимоха. -Тимофей, я тебя в Стамбул заберу. У меня отличный хамам, но от такой баньки я бы не отказался, - сказал Повелитель. -Не обижайтесь, царь-батюшка, но где родился там и пригодился. А вон Захир, как там его по батюшке, прекрасно веничком махает. От пусть он Вас и охаживает. А я туточки в России матушке до конца своих дней жить буду, - ответил Тимофей и зевнул. -Миша, а женщин кто парить будет? – спросил Махмуд. -Ну, уж точно не Тимоха, - со смехом ответил Михаил Игнатьевич. -Я бы с жинкой моей в сласть бы попарился, - зевая сказал Тимоха. -Да уж, и она тебе очередного пацана родила бы после такой бани, - со смехом сказал Иван Серафимович. -Иван Серафимович, да дочку она хочет. А баба если чего хочет, то пока не получит не отстанет, - ответил Тимофей. -Сколько у тебя детей? – спросил Повелитель. -Десять и все пацаны. Феклушенька через два месяца родить должна. Бога молю, чтобы дочку, а то опять приставать да плакать будет, - ответил Тимофей. -У Анны у прадеда было пятнадцать детей одной женой рождённые. Не жалеете вы женщин, - сказал Повелитель. -А сколько ж у тебя деток, царь-батюшка? – спросил Тимофей. -Девять, - ответил Повелитель. -Так ты от меня не далеко отстал, царь-батюшка, - улыбнулся Тимоха. -Мне их пять женщин родили, а не одна, - ответил Повелитель. -У тебя, что пять жён? – спросил Тимофей. -Нет, жена у меня одна. Она мне пятерых подарила. Три наложницы двух сыновей и дочь родили. А девятая, племянница моя, сиротой осталась, я её и удочерил, - ответил Повелитель. -Вот видишь жена пятерых родила, значит любит тебя. Красивая она у тебя и добрая. А глаза как небо, боязно даже смотреть, - пофилософствовал Тимофей. -А ты не смотри и бояться не надо будет, - со смехом сказал Повелитель. -Как вы? – перейдя на турецкий спросил Повелитель у Заира и Мусы. -Повелитель, а можно мы такую баню во дворце устроим? – спросил Заир-ага. -Можно, только надо специалиста по баням привезти, а то и задохнуться можно, - ответил Повелитель. -Я в деревне такую баню поставлю, - сказал Муса. Михаил Игнатьевич рассмеялся и перевёл Тимофею, что сказали турки. -Серафимыч, а как вы в Стамбуле мылись? – спросил Тимофей. -А в посольстве баня. Хорошая баня, правда тебя там не хватало, а так всё хорошо было, - ответил Иван. – У меня в доме купальная комната с ванной, а всё равно хоть раз в месяц, а в баню я хожу, - добавил Иван. Глянув на Мусу, Ванька спросил по-турецки – Дядя Муса, до вечера очухаетесь или отъезд на завтра перенесём? -Нет Иван, сегодня в восемь выедем. Хасеки-Султан приказала всем отдыхать до шести вечера. Так что я сейчас лягу и пару часов посплю, - ответил Муса, не открывая глаз. -Ты прав, Муса, сейчас до кровати доберусь и спать, - сказал Повелитель. -Пора бы, а то Глаша с Анной не успеют попариться, - сказал Михаил Игнатьевич и встал. За ним все повставали и как были в исподнем пошли к местам своего отдыха. А вечером, ближе к девяти часам, огромный караван покинул Одессу в направление Киева.