Он не поверил своим глазам...

Сентябрь был очень жарким, но в октябре начали лить дожди. Все ожидали приезда Дживанмерта в середине октября, но он задерживался и Салиха-султан становилась всё грустнее и грустнее. Даже двое ползающих и вечно забирающих друг у друга игрушки малышей не могли её развеселить. А когда приезжала Гюльфидан с сыном, точной копией отца, Османом-беем, Салиха становилась ещё более грустная и у неё в глазах появлялись слёзы. Анна, которая всё время хотела быть с детьми, к её очень большому огорчению, была вынуждена передать часть ухода за детьми нянюшкам и кормление кормилице, всё-таки проводила очень много времени в детской, которую уже перенесли в гарем. Ей нужна была помощь подняться с подушек, но садилась она на них сама. В этот раз её живот был гораздо меньше, и она несколько раз спрашивала повитуху всё ли нормально с ребёнком. На что повитуха ей отвечала, что всё в полном порядке, и что она носит только одного малыша. Анна молила Всевышнего, чтобы так оно и было. Пётр Иванович после того, как ему сообщили о том, что у него будет ещё один внук, посмотрел на дочь и зятя, покачал головой, и сказал: -А я в этом и не сомневался, вы того… до дури не доводите, пятерых погодков это уж слишком. На что зять со смехом ответил: -Я уже слышал, что я вступил в соревнование с Сулейманом Великолепным. А Анна подошла к отцу положила голову ему на плечо и сказала: -Я виновата, Махмуд тут не причём, сама не доглядела… Но, что теперь делать, он же наш, папенька, не убивать же. -Господи упаси, - перекрестился Пётр Иванович. – Я просто говорю, что тебе надо хоть годик отдохнуть, а то, что у вас детей как у бабушки с дедом будет, так я даже не сомневаюсь. -Ты о деде Ване и бабушке Агафье говоришь? – спросила Анна. -А о ком же ещё. У них с именами проблемы начинались, у меня пятнадцать дядей и тётей! Отец только меня да дядю Ваню родил, больше не хотел, - со смехом сказал Пётр Иванович. Посмеявшись, решили об этом больше не говорить, а молиться, чтобы Анна легко доносила и родила. И в это утро Анна пришла в детскую, где уже ползали малыши и увидела Салиху сидящую в углу комнаты, Анна спросила у неё, почему она грустит. Подняв глаза на Анну, Салиха ответила: -Он не приедет. Он забыл меня. -Салиха, что за глупости, - сказала Анна. – На море шторм, скорее всего он пережидает в каком-то порту. -Анна, ты так думаешь? – спросила Салиха. -Девочка моя, я в этом уверена. Тебе надо привыкнуть, он же будет офицером в новой армии, он будет очень часто отлучаться. Ты с мамой поговори, она тебе расскажет, как быть женой солдата. Папа, всю молодость в военных лагерях провёл, - с улыбкой сказала Анна. -Но мама папина наложница, а не жена. -Салиха, поверь мне, когда у двух людей появляются дети, то они муж и жена даже если у них не было церемонии. Папа до конца своих дней будет заботится о твоей маме, если бы она была ему безразлична, то он этого не делал бы. -Он это делает из-за меня, - с грустью сказала Салиха. -Нет, моя девочка. Твоя мама, папина первая любовь. Самая нежная, самая чистая, и ты плод этой любви. В любой другой стране, первая любовь прошла бы незаметно, но здесь ей позволили стать реальностью, и всё, - с улыбкой сказала Анна. -А у тебя была такая первая любовь? – с любопытством спросила Салиха. -Была. Мне было столько же сколько и твоей маме, шестнадцать, - с улыбкой сказала Анна. -Это Николя? -Нет, не Николя. -Анна, а кто? -Другой мальчик. Но я не хочу об этом говорить. Я хочу, чтобы он остался воспоминанием моей юности и всё, - спокойно ответила Анна. – Успокаивайся, Салиха. Вот увидишь, что через пару дней Дживанмерт приплывёт в порт и сразу же приедет во дворец. Анна оказалась права. Ранним утром 30 Октября в ворота дворца въехала наёмная карета. Из кареты вышел стройный юноша в английском сюртуке и цилиндре посмотрев по сторонам он быстро поднялся по ступенькам и вошёл во дворец. Семья ещё сидела за столом в обеденной зале. Как-то так получилось, что за последний год Ашубиджан-султан и Джемила-хатун присоединились к семейным трапезам, и в этот день они все шумно обсуждали то, что вчера Шехзаде Селим первый раз встал на ножки держась за стенку. Все рассказывали и показывали, как он это сделал, так как папы и деда не было в комнате, то их уговаривали прийти в детскую и посидеть там после завтрака посмотреть на успехи Селима. За неделю до этого, Накшидиль-султан обрадовала всех этим же достижением в присутствии всех. Когда постучали в дверь и Повелитель разрешил войти, то все не обратили на открывающуюся дверь никакого внимания, все были уверенны, что это Заир-ага с докладом об очередном бесчинстве янычар, и продолжили уговаривать Повелителя провести час в детской. -А мне можно посмотреть на достижения моего будущего шурина? – спросил вошедший. Все повернулись к сказавшему с открытыми ртами, перед ними стоял Дживанмерт. За год, что его не было он очень сильно изменился. В европейском костюме, с цилиндром и перчатками в одной руке и красной розой в другой, с огромной улыбкой на лице он был похож на любого европейца, приехавшего в Константинополь. Салиха вскочила со стула и не сделав двух шагов как подкошенная упала без сознания. Джемила-хатун которая начала идти к сыну повернулась к Салихе. Ашубиджан стала на колени возле дочери и положив её голову себе на колени начала её брызгать водой. Анна, которой мешал живот всё-таки смогла опуститься на колени возле Салихи и начала растирать ей виски и похлопывать по щекам. -Что же это такое? – со вздохом спросила Ашубиджан - То Гюльфидан из-за Намыка в обморок падала, а теперь Салиха из-за Дживанмерта. -Это любовь… Она была уверена, что он не приедет, - с улыбкой сказала Анна. -От глупая, довела себя до обморока, - покачала головой Джемила-хатун. – Ну, разве так можно? Неужели Дживанмерт мог так поступить? -Джемила-хатун, а вы себя в её годы вспомните, тоже переживали из-за первой любви, а тут на целый год уехал и на две недели опоздал вернуться, - со смехом сказала Анна. И посмотрев на Дживанмерта который стоял с перепуганным лицом и не знал, что ему делать, Анна сказала – Ну, разве так можно? Надо было прямо из порта ехать и кричать «я вернулся», а то пришёл, поздоровался, цветок принёс, ну жених женихом, а невеста бум и в обморок. Салиха приоткрыла глаза и сказала: -Приехал… -Да, приехал, вон перепуганный стоит, - сказала Анна. – Я же тебе говорила, что в каком-то порту шторм пережидали, не так ли, Дживанмерт? -Да, мы в Неаполе пять дней простояли, а потом ещё и в Афинах четыре дня. Капитан не хотел в шторм плыть, и писать смысла не было, письмо приплыло бы со мной на одном корабле, - ответил Дживанмерт. И подняв глаза на Повелителя, он добавил – Простите меня, я не думал, что так получится. Я хотел как можно быстрее сообщить о том, что я приехал. -Я понял, Дживанмерт, - с улыбкой ответил Султан. – Я так понимаю, что розу ты мне привёз. Дживанмерт покраснел и опустив глаза сказал: -Нет, Повелитель, не Вам. Но у меня есть два письма, одно для «Голубки». Если я правильно понимаю, оно для Хасеки-Султан, а второе мне сказали, что голубка будет знать кому отдать. Пока Дживанмерт это говорил, Салихе помогли подняться Джемила-хатун и Ашубиджан-султан, а Махмуд поднял Анну с колен. -Кто тебе дал письма? – спросила Анна. -Перед самым отплытием корабля ко мне подошёл русский офицер, он дал мне два письма, дорожный сундук и два ящика. Он сказал «Передай голубке, что я был идиотом, а она была права. И передай ей привет от дяди, у него всё хорошо, я при нём посыльным», - сказал Дживанмерт. -Имени офицер не назвал? – спросила Анна. -Нет, но он сказал, что «иногда голубка от голубка улетает, чтобы с орлом гнездо свить. И она права». Я у него дважды переспросил, что это обозначает, он сказал, что голубка поймёт. -Анна, это Мишка, - сказал Пётр Иванович. -Вы правы, папенька, больше некому быть. Но как он при дяде Коле посыльным оказался? – спросила Анна. -Николай о нём не писал. Но если он его в порт прислал, да ещё и в военной форме, то значит другого никого не мог прислать, - ответил отец. -Дживанмерт, давай письма, - сказала Анна. Достав письма из внутреннего кармана сюртука Дживанмерт, подал оба письма Анне. -Я так и не понял кто орёл, всю дорогу голову ломал, - сказал Дживанмерт. -Ну, если я голубка, то кто может быть орлом? Подумай Дживанмерт, - с улыбкой сказала Анна. -Повелитель? – спросил юноша. -Да, Повелитель, - ответила Анна и отдала письмо Махмуду. Махмуд открыл письмо и прочитал: «Ну, ты даёшь. У тебя, что гарема нет? Жене и отдохнуть надо! Дядя Коля. P.S. Постараюсь привести «Д» к тебе. Спроси о двух других у ПИВ. Жене ни слова.» Махмуд посмотрел на Петра Ивановича и чуть наклонил голову в сторону. Пётр Иванович медленно пошёл туда куда показал Махмуд. Сделав два шага, Махмуд передал письмо тестю. Дочитав до конца, Пётр Иванович свистнул. Махмуд резко посмотрел на него очень жёсткими глазами и головой показал на Анну. Пётр Иванович вернул ему письмо и тихо сказал «Прости. Не ожидал.» Махмуд так же тихо ответил «Я тоже.» В это время Анна читала письмо от дяди Коли. Он писал, что он посылает ей два стульчика для кормления малышей, куклу для малышки, и лошадку для малыша. А также он посылал серебряные чашечки с носиками чтобы было легче поить детей. Дживанмерт, пока Анна читала письмо, подошёл к матери, обнял и поцеловал её. И следом подошёл к Салихе и протянув ей цветок сказал, что он очень скучал и что если у него будет возможность, то он бы хотел свозить Салиху в Париж. Салиха была очень рада, что Дживанмерт думает о будущем. Она спросила, если он хочет, чтобы свадьба была в ноябре или он хочет подождать до декабря. Взглянув на мать и Ашубиджан-султан, Дживанмерт сказал, что он хочет, чтобы свадьба была как можно скорее. Обе матери переглянулись с улыбками, и Ашубиджан сказала, что у них всё готово, ждали только его. Дочитав письмо, Анна спросила, где сундук и ящики. -Сундук и ящики ещё в порту, они очень тяжёлые нужно посылать телегу. Я не смог нанять телегу в порту. Там, что-то происходит, янычары не пускают людей в порт. Я оставил все вещи в Вашем хранилище, Повелитель, но я думаю, что их надо забрать как можно быстрее, - сказал Дживанмерт. -Заир, - позвал Повелитель. Когда Заир вошёл, Повелитель приказал ему взять телегу и отряд бостанджи и поехать в порт забрать всё, что привез Дживанмерт. -Повелитель, если Вы хотите, то я могу поехать и узнать, что происходит и доложу Вам, - сказал Дживанмерт. -Я знаю, что происходит, - с улыбкой сказал Повелитель. – Если я тебя куда-то сейчас отправлю, то я до конца своих дней об этом буду жалеть. Ты на них посмотри, - и Повелитель кивнул в сторону всех женщин. Женщины стояли с удивлёнными лицами готовые дать всем понять, что Дживанмерт никуда не едет. -Слушаюсь, Повелитель, - чуть наклонив голову сказал Дживанмерт. Выправка у него стала ещё лучше, чем была. -Повелитель, с Вашего позволения, мы покормим Дживанмерта, он же с дороги, - сказала Анна. Повелитель кивнул головой, и посмотрев в глаза Дживанмерту сказал: -Что я тебе говорил? Дживанмерт улыбнулся и сказал: -Я понял, Повелитель. Пётр Иванович просто покачал головой и улыбнулся. Пока кормили Дживанмерта, его всё время расспрашивали о том, что он видел и делал в Европе. Он отвечал очень подробно, и всё время поглядывал в сторону Салихи. Она смотрела на него как завороженная. На секунду задержав взгляд на Салихе, Дживанмерт утонул в её глазах. -Я, там… - начал говорить Дживанмерт, и опять замер, смотря на Салиху. – Я, там заказал Версальское зеркало, его должны были уже привезти. Ты его уже видела? -Да, оно очень красивое. Оно в доме у мамы. Спасибо. Там ещё два ящика, но мы их не открывали, как ты и просил, - ответила Салиха. -Я сам хотел их открыть, - ответил Дживанмерт. Салиха кивнула и опустив глаза сказала: -Я думала ты не приедешь. -Почему? Я же писал, что я выезжаю, - сказал Дживанмерт. -Не знаю. Мне так показалось, - сказала Салиха с глазами полными слёз. -Салиха, чего ты сейчас плачешь? – спросил Дживанмерт. -Я… рада тебя видеть, - ответила Салиха всхлипывая. -Я не понимаю, почему ты плачешь если ты рада меня видеть? – пожав плечами сказал Дживанмерт. -Даже не старайся всё равно не поймёшь, - сказал Повелитель. И рассмеявшись добавил – Это урок номер один. Дживанмерт посмотрел на Повелителя и кивнул. Салиха захотела показать Дживанмерту брата и сестру. Так как Дживанмерту был закрыт вход в гарем, то малышей принесли, с разрешения Анны, в покои Повелителя. Сидя на подушках, Салиха и Дживанмерт, играли с малышами. А женщины сидя вокруг стола любовались этой парой. Джемила-хатун посмотрела на Ашубиджан-султан и сказала: -Через два года со своими будут играть. Ашубиджан кивнула и добавила: -Если не раньше. -Вы правы, госпожа, - ответила повитуха. -Если бы дождь не шёл, то могли бы и по саду погулять и поговорить без нас, - сказала Анна. -Так спокойней, - сказала Джемила-хатун. Анна рассмеялась: -Точно, спокойней. Жаль дождь идёт, а то можно было и завтра свадьбу сыграть. -А что Повелитель скажет? Он же хотел большую свадьбу, - сказала Ашубиджан. -Я с ним поговорю. Я думаю, что чем быстрее они поженятся, тем лучше мы все будем спать, - сказала Анна. -Вы правы, Анна, - сказала Джемила-хатун. Дождь не прекращался ещё целую неделю. Салиха не выдержала и пошла к отцу. Войдя в покои Повелителя, она спросила у Повелителя может ли она с ним поговорить. Отец пригласил её на диван и сел рядом. -О чём ты хочешь со мной поговорить? – спросил Повелитель. -Повелитель, Вы знаете, что я Вас очень люблю и уважаю, - сказала Салиха. -Да, доченька, знаю, - сказал отец. -Я знаю, что Вы любите меня и желаете мне только счастья, - сказала дочь. -Да, Салиха, так оно и есть, - подтвердил отец. -Вы хотите устроить мне большую свадьбу такую как была у Вас и у Гюльфидан, но я этого не хочу. Я хочу поехать с Дживанмертом в мечеть и стать его женой, - сказала Салиха. – Я знаю, что Вы ждёте, когда закончится дождь, чтобы назначить день свадьбы, но я не хочу ждать, я хочу завтра стать его женой. -Салиха, но почему такая спешка? – спросил озадаченный отец. -А Вы долго ждали свадьбы? Вы женились на Анне через семь дней после того, как она вернулась. Если Вы хотите, то неделю я подожду, но больше не буду, - показав весь свой характер сказала Салиха. -Ты хочешь свадьбу через неделю? – спросил отец. -Да, и ни днём позже. Я уже год обручена, пора заключить брак, - очень серьёзно сказала Салиха. Повелитель встал, внимательно смотря на дочь. Как всегда, начал теребить перстень, прошёлся до балкона. Вернулся к дивану, опять посмотрел на дочь и спросил: -Ты его так любишь? -Отец, я Ваша дочь. Ответьте на этот вопрос сами, - смотря в глаза отцу сказала Салиха. Опустив глаза, Махмуд посмотрел на перстень, когда он снова посмотрел на дочь в его глазах была решимость: -Хорошо. Через неделю у вас будет свадьба. Салиха вскочила с дивана, подбежала к отцу, обняла его и смотря ему в глаза сказала: -Спасибо. Вы меня сейчас осчастливили до конца моих дней. -Доченька, я молю Всевышнего, чтобы ты всегда была счастлива, - ответил отец. -Я буду, потому что дети, рождённые в любви всегда счастливы. -О чём ты? – не поняв, что сказала Салиха спросил Махмуд. -Анна сказала, что мама Ваша первая любовь, а я плод этой любви. Значит я должна быль самой счастливой, - с улыбкой ответила Салиха. Махмуд улыбнулся и подумал «Опять Анна делает всё чище и красивее чем это есть на самом деле». -Ты права доченька, ты должна быть самой счастливой, - сказал отец и поцеловал дочь в лоб. Вечером, после того как дети были уложены спать, и Анна вернулась в свои покои, Махмуд пришёл к ней. Она сидела в кресле и смотрела в окно, её рука лежала на её округлившемся животе. Тихонько, чтобы не напугать Анну, Махмуд подошёл к ней, встал на колени, взял её руки и начал целовать. -Махмуд, что случилось? – тихо спросила Анна. -Ты даже из юношеской похоти смогла сделать великую любовь, - сказал Махмуд смотря Анне в глаза. -О чём ты? – спросила Анна. -Ты сказала Салихе, что она плод первой любви. -И в чем я ей солгала? Ашубиджан не была твоей первой любовью? – спросила Анна. Махмуд задумался, когда он снова посмотрел Анне в глаза, он сказал: -Может ты и права. Ты всё делаешь чище и светлее. -Имя Анна обозначает благосклонность, силу и храбрость. Эти все качества нужны для того, чтобы я могла делать жизнь людей, которых я люблю лучше. Я по-другому не могу, - ответила Анна. -Я знаю. Потерять близких и причинить им боль для тебя хуже смерти, - сказал Махмуд. -Идём спать. Малыш успокоился, я смогу немного поспать пока он не начнёт опять крутится, - сказала Анна. Положив ладони на живот Анны, Махмуд произнёс молитву о рождении здорового и сильного ребёнка, и о лёгких родах для Анны. В этот раз они не спорили о том, кто будет сын или дочь, они просто ждали появление этого малыша на свет. Через неделю была свадьба Салихи. В красном подвенечном платье Салиха смотрелась повзрослевшей. Она не плакала, а всё время улыбалась. Женщины переговаривались, что невеста очень странная, не плачет, даже одной слезы не проронила. Салиха улыбалась даже в мечети. Когда она с мужем вышла из мечети и села в карету, чтобы ехать праздновать свадьбу, Дживанмерт с улыбкой сказал: -Ну, что султанская дочка, вышла замуж за деревенщину? -Вышла, но ты у меня ещё попляшешь, - с такой же улыбкой ответила Салиха. Когда позвали к вечернему намазу и все мужчины пошли молиться, Салиха подошла к матери, поклонилась ей и поцеловала. Смотря матери в глаза, она сказала: -Мама, спасибо вам за всё. -Ну, что ты дочка, - со слезами в глазах сказала Ашубиджан. – Будь счастлива. Я знаю, что Дживанмерт тебя любит. Попрощавшись со свекровью и Анной, Салиха села в карету вместе с Амбером-агой и поехала в свой новый дом. Поговорив с Гюльфидан, так чтоб не знала мама, Салиха ещё и прочитала несколько книжек в гареме. Она была уверена, что всё будет хорошо этой ночью. Она ходила по своей спальне в ожидании, когда к ней приведут Дживанмерта. Услышав голос Амбера-аги, Салиха остановилась по середине комнаты. Амбер-ага открыл дверь в спальню и впустил Дживанмерта одетого в соболя, поклонившись он ушёл. Дживанмерт подошёл к Салихе, поклонился и подняв руки над её головой прочёл молитву. Встав на колени, он поцеловал подол её платья и застыл в ожидании разрешения встать и говорить. Салиха знала, что он не может встать и заговорить без её разрешения, она решила пошутить. Приподняв за подбородок лицо Дживанмерта, она сказала: -Ну, всё деревенщина, теперь только так и будешь стоять передо мной и слово не проронишь. Я теперь твоя госпожа. Дживанмерт приподнял бровь и сказал: -Ты свободна. Ты свободна. Ты… Он не успел договорить третий раз фразу, дающую ей развод, как губы Салихи прикоснулись к его губам, и она начала его неистово целовать. Встав на колени перед Дживанмертом и обхватив его за шею, она продолжила целовать его глаза, щёки, лоб, нос, вернулась к его губам и когда она почувствовала, что он обхватил её за талию, она чуть отстранилась от него и смотря ему в глаза, сказала: -Я пошутила. Ты же знаешь мой несносный характер. Я больше так шутить не буду. -Я знаю, - сказал Дживанмерт. И улыбнувшись он добавил – Ещё одна такая шутка и я разведусь с тобой. -Я знаю. Больше таких шуток не будет. И ты можешь встать и говорить, - сказала Салиха. После этого они ели сладости, смеялись, целовались, и просто узнавали друг друга, а под утро они стали едины. Юноша и девушка которые до этой минуты были чисты и невинны. Они были идеальной парой, и прожили вместе до глубокой старости окружённые детьми и внуками. Иногда, когда им было очень хорошо, они называли друг друга: он её султанской дочкой, а она его деревенщиной. Все удивлялись этим прозвищам, а им было смешно и весело вспоминать молодость. Когда мужчины вернулись с намаза, Махмуд проводил Анну до её покоев и пока она была в хамаме, приказал Заиру привести к нему Ашубиджан. Ашубиджан вошла в покои Повелителя и поклонилась. -Повелитель, Вы меня звали? – тихим голосом спросила она. -Да, Ашубиджан, звал, - ответил Повелитель. – Ты кое о чём забыла. -О чём, Повелитель? - спросила султанша. -Вот об этом, - и Махмуд протянул ей свиток. Развернув его, Ашубиджан прочла бумагу. В ней говорилось, что она свободная женщина со всеми правами и привилегиями, включая титул Султан. Внизу свитка было написано сколько она будет получать в год до конца своих дней. Когда Ашубиджан подняла глаза на Махмуда, то он увидел в них слёзы. Проглотив комок в горле, Ашубиджан сказала: -Повелитель, огромное Вам спасибо, - чуть задумавшись она спросила – Вы позволите мне остаться во дворце до утра? Я не хотела бы мешать детям. Смотря на Ашубиджан с улыбкой, Махмуд сказал: -Твои покои как были твои так твоими и останутся. Если ты хочешь переехать в дом, ты можешь это сделать когда угодно, но мне кажется, что дети должны жить отдельно. Если я не ошибаюсь, то ты с Анной стали лучшими подругами, и ей нужна твоя помощь. Это не приказ, я не могу тебе приказывать, ты свободная женщина. Но это просьба, если тебя это не затруднит, то останься во дворце как компаньонка для Анны. Ашубиджан смотрела на этого человека, с которым она прожила бок о бок 17 лет, и не узнавала его. Он стал другим, мягче, добрее, даже светлее. Он больше не приказывал, а просил. Он говорил с ней, как с равной. Кивнув, Ашубиджан сказала: -Спасибо, Повелитель, я подумаю. Махмуд кивком отпустил её. На этот разговор в щёлку смотрела Анна. У неё текли слёзы. Когда она увидела, что Махмуд направляется к ней в спальню, она отошла от двери. Как только он вошёл в дверь, Анна подбежала к нему, обхватила его шею и поцеловала. Когда она оторвалась от его губ, она сказала: -Я тобой горжусь. -Я беру пример с тебя, - ответил Махмуд и поцеловав жену понёс её на ложе любви, чтобы любить её до утра, но маленькое чудо, растущее в ней, начало драться и пол ночи папа, гладил мамин живот, чтобы чудо успокоились.