***
Пара взрослых отдыхала у пруда, пока их дочь плавала в парящейся воде. Ладно, как бы с ними поступить... До этих достучаться будет трудно. У обоих были серьёзные проблемы, которые могут помешать им начать доверять ему или любому другому человеку. Ловящая-Сны в своё время потеряла брата из-за людей, а Рычащий-на-Свою-Тень убивал людей и целенаправленно на них охотился. Когда-то он даже... ел их, по его собственным словам, и у Иккинга не было причин ему не верить. Но малышка Охотница-на-Хвост не знала ни жестокости, ни боли. Она была такой игривой и полной жизни. Значит, с неё и начнём. Иккинг сделал глубокий вдох и направился к ним. Они его заметили, и следили за его приближением. — Привет, закуска... — оскалился Рычащий-на-Свою-Тень. Так, проще просто не обращать внимания. — Где? Ты хочешь меня угостить? — Нет. Это ты — закуска. — Что? Я — закуска? — Да. — Он всегда такой? — спросил парень, повернувшись к Ловящей-Сны. Та моргнула и уставилась на него, прежде чем ответить вопросом на вопрос: — Какой "такой"? — Плохо относится к тем, кто не сделал ему ничего плохого... — О, но ты сделал, — прорычал в ответ Рычащий-на-Свою-Тень. — Что же? — Родился человеком! Ты один из... них... Иккинг молча кивнул и посмотрел на пруд, где Охотница-на-Хвост уже плыла к берегу. — Либо мы, либо они... да уж, вы ведь знаете, что я раньше жил в стае людей, которые убивали драконов? — Да, мы слышали, — рыкнула Ловящая-Сны. — Вот именно так, по их словам, и должны думать люди. Одно племя против других. Люди против драконов. Либо мы, либо они. Если вы ненавидите меня за то, что я просто родился человеком, то вы ничем от них не отличаетесь. Рычащий-на-Свою-Тень вцепился когтями в землю и оскалил клыки. — Я тебя убью... — прорычал он. — Ты убьёшь члена стаи на глазах у своей дочери? — прошептал Иккинг. — Иккинг! — воскликнула Охотница-на-Хвост. Она выбралась из воды, отряхнулась и подскочила к нему. Парень отпрыгнул назад, и она игриво завиляла хвостом. — Охотница-на-Хвост! Хорошо поплавала? — Да! — И что? Ты совсем не устала? — усмехнулся человек. — Нет! — Ну тогда налетай, свирепый ты чернокрыл! Она рявкнула на него и повернулась к своим родителям. — Давайте поиграем с Иккингом! — крикнула она. — Иди сюда, малышка... — проурчал Рычащий-на-Свою-Тень. — Отец? Охотница-на-Хвост послушно уселась на корточки перед своими отцом и матерью, которые переводили взгляд с неё на парня и назад. Затем Ловящая-Сны наклонилась к ней и легонько подтолкнула носом в шею. — Ладно, малышка, иди поиграй с ним. Мы за вами присмотрим. — Ура! Играть! Рычащий-на-Свою-Тень и Ловящая-Сны поднялись на ноги; оба взрослых собирались последовать своим словам и понаблюдать за их игрой. — Я буду охотником! А ты добычей! — провозгласила юная самочка. Игру в охотника и добычу любили все детёныши. Она представляла себя именно то, что и подразумевалось под названием. Один из играющих становился охотником и пытался поймать остальных, кто становился добычей. По сути это были те же догонялки, только с безобидной борьбой в самом конце. — Только не летать! — крикнул ей Иккинг. — Ладно! Беги! — согласилась она. Парень бросился наутёк, изо всех сил петляя между деревьев. Разумеется, он не смог бы долго от неё убегать, но дело было не в этом. Суть заключалась в том, чтобы просто мирно взаимодействовать, проявлять дружелюбие и терпение. Достаточно делать это с их дочерью, и тогда родители просто не смогут злиться на него и в чём-то подозревать. По крайней мере, если мыслить здраво. Не факт, что они будут это делать. Охотница-на-Хвост гналась за ним, игриво рыча, пока наконец не догнала и не повалила его на землю. — Попался! — взревела она. — Нет, это ты попалась! Иккинг пощекотал её под подбородком. В мгновение ока юная драконица сделалась очень сонной и упала на него, придавив к земле. Её родители подошли к ним и уставились на него сверху вниз. Они выглядели спокойными, но в то же время бдительными и настороженными. — Эм... помогите? Ловящая-Сны фыркнула и, наклонившись, лизнула Охотницу-на-Хвост в макушку, мягко мурлыча. Сонная малышка тут же очнулась и скатилась с парня, а затем вскочила на ноги. — Я его поймала! — Ага! Умница! — рассмеялся Иккинг, тоже поднимаясь на ноги. Она вдруг широко зевнула, наверняка устав после плаванья и дальнейшей игры. — Устала? — Нет... — и снова зевнула. — Может, всё-таки пойдешь со своей мамой и вздремнёшь? — Может, не надо? — возразила Охотница-на-Хвост. — Надо, малышка, — промурлыкала Ловящая-Сны. — Хорошо, мам! Пока, Иккинг! Охотница-на-Хвост и Ловящая-Сны ушли вместе, но Рычащий-на-Свою-Тень остался. Выражение лица Фурии было нечитаемым. — Что? Всё ещё хочешь меня убить? — Если придётся. — Ты это не серьёзно. Рычащий-на-Свою-Тень оскалился и подошел к Иккингу вплотную, так, что парень почувствовал его горячее дыхание. — Я вполне серьёзно! — Ну тогда давай, сделай это. Убей меня и потом объясняй Пламени-Звезды, Дальнему-Полёту, Танцующей-в-Небесах, альфам и всем остальным в стае, почему я мёртв. Но я не думаю, что ты чудовище. Как и ожидалось, Рычащий-на-Свою-Тень ничего не сказал и не сделал. Вместо этого он ещё раз оскалился и развернулся, последовав за своей парой и дочерью. Хотя у характера Фурии явно была жестокая и озлобленная сторона, глупцом самец не был. И трусом тоже. Даже его злоба казалась пустой, словно он нарочно вёл себя так демонстративно. Иккинг пожал плечами и направился в одиночестве в лес. С ним мне нужно время. И его у меня сейчас предостаточно.***
Иккинг хмурился, почёсывая Беззубика по шее. Последние несколько дней его беспокоила одна вещь. — Беззубик, мы редко летаем в последнее время. Тот что-то буркнул и тряхнул головой; по всей видимости, мысли Фурии были направлены на что-то другое. — Да, но неужели ты хочешь лишний раз соваться под холодный ветер без серьёзной необходимости? — ответил дракон. — Это да, но я ведь не только о себе думаю. Разве ты не хочешь полетать? Мы так и не летали никуда после той охоты пару недель назад. Беззубик благодарно мурлыкнул. — Спасибо, Иккинг, но для мне сейчас нет нужды много летать. Даже просто быть на земле со своими сородичами вполне достаточно. — Ладно, но ты скажи, если захочешь полетать. — Хорошо. Могу я взглянуть на свой звёздный кулон? — Конечно, сейчас достану. Иккинг подошёл к одной из сумок с припасами и нашёл там кулон. Ему пришлось какое-то время там порыться, и он заметил, что лепёшек лембаса осталось совсем немного. Здесь нет ничего, кроме мяса и иногда рыбы. Думаю, ещё один месяц на севере я уже не протяну. Парень вернулся к Беззубику и протянул кулон. — Хочешь надеть его? — Нет, я просто хочу им полюбоваться. Тогда парень положил его на землю перед Беззубиком и понаблюдал за тем, как Фурия разглядывает белую жемчужину. Днём самоцвет почти не светился, но ночью сиял очень ярко, и Иккинг понятия не имел, почему так происходило, за исключением возможной связи с тем, что ночью в небе появлялись звёзды. А может быть, ему нужна была тьма, чтобы показать своё сияние. В конце концов Беззубик вздохнул и отвернулся от кулона. — Можешь положить его обратно? Иккинг сделал, как просил дракон, и вернулся. Уши Беззубика были опущены, а сам дракон глядел на свои лапы. — Всё хорошо, приятель? — Да. — По тебе не скажешь. Беззубик вздохнул и положил голову на лапы. Про себя Иккинг подумал, что Беззубик в последнее время стал каким-то слишком сдержанным. Голос его друга редко бывал весёлым, а по утрам дракон совершенно не хотел играть. Да и спать он стал намного больше. Возможно, всё дело было в погоде и морозе. Эти хмурые облака и пронизывающий ветер кому угодно испортят настроение. — Разве? Иккинг, я... счастлив так, как не был счастлив никогда раньше. Но слова Беззубика прозвучали как-то неуверенно, словно тот пытался убедить в этом себя самого. — Ты уверен, приятель? Беззубик поднял на него взгляд. — Да. Теперь я... нужен своим сородичам... и всем, кто мне небезразличен. Иккинг понимающе кивнул. Ну да, обретение собственного племени и семьи этому явно поспособствовало. — А ещё, — продолжил Беззубик, — я много думал о будущем и о том, что хочу от жизни. — О чём это ты? — О том, что я много общаюсь с Прыгающей-в-Огонь и чувствую к ней сильное тепло. Иккинг удивлённо вздрогнул, не совсем понимая, как ему относиться к этой новости, которая, как он теперь осознал, вовсе не была такой уж и неожиданной. Он должен был понимать, что рано или поздно это случится. И всё же Беззубик впервые рассказал ему о таком интересе, имея в виду большее, чем просто какую-то отдалённую возможность. Парень много раз видел, как Беззубик и Прыгающая-в-Огонь разговаривают друг с другом, но не мог сказать, что он делает это чаще, чем с любой другой Фурией. Судя по тому, что Иккинг слышал, она была кем-то вроде одиночки, и проводила со стаей очень мало времени. — Тепло? Беззубик повернулся к нему, колеблясь, будто желая что-то сказать, а затем вздохнул, опустив уши. — Да. Я хочу сделать её своей жизненной парой. Ну, вот и признание. Иккинг должен был это предвидеть, особенно учитывая, что он поддразнивал Беззубика именно на эту тему. С одной стороны, он понимал, что найти супругу и завести семью для Беззубика пойдёт только на пользу. С другой стороны, это очень многое изменит в их собственных отношениях, причём ещё неизвестно, как именно. А ещё парню было неловко думать об... этом... и об их будущих детёнышах. Ну, зато теперь всё понятно. Вот почему он так напряжён. Он просто нервничает, пытаясь понять, как жить дальше. — Ладно, и как у вас... обстоят дела? Беззубик надолго уставился вдаль, прежде чем ответить. — Мне нужно... получше её узнать, прежде чем стать настоящей парой. Это правильно. Чем тщательнее они об этом будут думать, тем лучше. Насколько Иккинг знал, в отношениях лучше не торопиться. Не то чтобы у него самого был какой-то опыт в отношениях. — Справедливо. Надеюсь, у вас всё получится, и вы будете счастливы вместе. — И я надеюсь. — Хочешь поговорить о чём-нибудь ещё? — О чём, например? — Ну, как насчёт стаи? Что ты о них думаешь, не считая семьи, конечно? Беззубик фыркнул. — Раньше я и понятия не имел, какими они могут оказаться. Они ведут простую, размеренную жизнь без всяких опасностей. Мне нравится, что они ладят друг с другом в стае и не ссорятся. Тут все друг другу доверяют. — Это точно. Как думаешь, до прибытия в Средиземье они жили так же? — В смысле? Иккинг задумался над тем, как бы получше объяснить. — Ну, многие пары говорили, что раньше жили поодиночке, не как стая. И то, как они живут сейчас... явно отличается от их привычного уклада. Беззубик согласно заурчал. — Да, я тоже слышал нечто подобное. У них есть только те правила, которые нужны, чтобы мирно друг с другом уживаться: например, заводить постоянные пары, работать и охотиться на благо стаи, выбирать в качестве альф только хорошую пару и прислушиваться к ним, чтобы разрешать споры. Иккинг лениво кивнул, думая об одной странной особенности всех Фурий в стае. Он это заметил, и с тех пор раздумывал об этом ещё с тех самых пор, как они повстречали Крылья-из-Льда. — Приятель, тебе не кажется странным, что они могут разговаривать точно так же, как ты и я? — Странно? Хм-м-м, вряд ли страннее, чем то, что я могу говорить. — Да, но ты сам говорил, что узнал значение многих слов, слушая меня. И если они тоже изменились так же, как ты, чтобы научиться говорить, то и у них должна быть... тяга к золоту и сокровищам. — Вот об этом я не думал, но надеюсь, что нет, — Беззубик нахмурился. — Может, нам стоит об этом разузнать? Просто на всякий случай. — Да, определённо. — Кстати говоря, я достиг неплохих успехов с большинством членов стаи. Вот только что пережил встречу с Ловящей-Сны и Рычащим... Беззубик ощерился и заворчал. — Мне не нравится этот самец. У него куча проблем. — О да, я заметил, но он меня пока что не убил! — Вот и хорошо. Есть ещё кто-то, кто к тебе холодно относится? Иккинг ненадолго замолчал, прежде чем ответить. — Ну... есть ещё кое-кто, с кем я пока не говорил...***
Иккинг заложил руки за спину и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Это точно будет самый тяжелый разговор из всех, что у него были раньше, основываясь на его знаниях обо всех членах стаи. Он не подходил и не разговаривал с ней с того самого дня три недели назад, когда они с Беззубиком впервые познакомились с ней и узнали о её ужасном прошлом. Эта неспособность поговорить происходила отчасти из-за того, что она часто была занята охотой, но ещё и потому, что она совершенно не проявляла никакой инициативы, чтобы побыть рядом с ними и дать им возможность пообщаться с ней. Сейчас он мог подойти к ней лишь потому, что она лежала, накрыв своим крылом пару детёнышей: Свободного-Полёта и Догоняющую-Бурю, после того, как присматривала за их игрой. Остаётся надеяться, что она меня не убьёт! Повезёт, если я всего-то обзаведусь парочкой шрамов. Ну, или на крайний случай, немного покалечусь... Ну, хотя бы Рычащий мне ничего не сделал. Смирившись со своей судьбой, какой бы она ни была, он подошёл к ней. — Привет, Луна! Она подняла свою белоснежную голову и молча уставилась на него. Зрачки Дневной Фурии были сужены, а сама она оставалась абсолютно неподвижной. Он остановился перед ней и слегка стушевался под её пронзительным взглядом. Она прижала уши к голове и нахмурилась. — Ну что, э-э-э, хорошая сегодня погода, да? — начал Иккинг. — Что тебе нужно? — рыкнула она. Понял, никакой пустой болтовни. — Я просто хочу поговорить. — Можешь говорить, сколько влезет. Мне тебе сказать нечего. Парень изо всех сил старался не обращать внимания на её вспыльчивость. Возмущение тут не поможет. — Они спят? — он указал на детёнышей. — Да. Он подошёл чуть ближе, намереваясь сесть рядом с двумя юными Фуриями, но застыл на месте, когда она тихо на него зарычала. — Только попробуй меня тронуть, и не досчитаешься лапки! — прошипела Луна. — Я не собирался тебя трогать. И не буду. Обещаю. Иккинг нахмурился, усевшись перед ней и скрестив ноги. Она продолжила испепелять его взглядом. — Почему ты мне не доверяешь? Ты ведь знаешь, что я не чудовище, ты сама так сказала. — У меня на то свои причины. Тебе какая разница? — фыркнула она и отвернулась. Как же с ней тяжело. — Мне есть разница, потому что я теперь член стаи. И ты не возражала против этого. — Знаю. Должна была, но не стала. Как бесполётно с моей стороны... — Но почему? Она вздохнула. — Ты, Пламя-Звезды, Дыхание-Неба, Дальний-Полёт и Танцующая-в-Небесах выглядели такими... счастливыми. Почти как настоящая, полная семья... Затем она вспомнила, с кем разговаривает, и снова сузила глаза. — Если ты сделаешь хоть что-нибудь во вред стае, я расскажу об этом альфам, и они тебя выгонят, или того хуже. — Этого не произойдёт, потому что тебе нечего будет рассказывать. Я не собираюсь предавать стаю. Я дал клятву. Она стукнула хвостом по земле. — Ты мог нас обмануть. — Да неужели? Что, всех сразу? Если бы я вдруг смог обмануть Пламя-Звезды, обоих альф, Дальнего-Полёта, Танцующую-в-Небесах и все остальные пары... что ж, тогда вы бы заслуживали всего того, что могло в таком случае произойти, раз были бы настолько слепы. Фурия с шумом выдохнула. — Верно, было бы бесполётно с нашей стороны не заметить твоей лжи. — Это потому что её нет, но так сказал бы и любой лжец, поэтому мне это не особо помогает. — Вот именно. Люди — лучшие охотники из всех, — фыркнула она. Успехов с ней пока что не предвиделось; она совершенно не хотела с ним откровенничать. Может, нужен другой подход? — Как у них дела? — Иккинг жестом указал на спящих детёнышей, которые спрятали свои головы под хвостами. Она опустила взгляд на них и тихо хмыкнула. — Они будут много спать. Я играла с ними в шуточные драки и учила, как выбираться, если тебя прижали к земле. — Их родители на охоте, да? — Да, и я часто присматриваю за детёнышами в стае. Их всё время нужно защищать от опасностей. — Какие тут могут быть опасности? — В этом краю водятся волки-охотники. Обычно они стараются держаться от нас подальше, но мы никогда не оставляем детёнышей без присмотра. Холод для них тоже опасен. Парень содрогнулся, вспомнив огромных волкоподобных тварей из Пустоши. У обычных волков глаза не светятся. — Игры с детёнышами очень согревают мой душевный огонь, — добавила Луна. — И мой, — прошептал Иккинг. — Да неужели? Что, хочешь прибрать себе и их крылья тоже? — Вовсе нет. Я просто хочу быть добрым к ним и показать им, что не все люди плохие. — Это ты так говоришь. А что насчёт Пламени-Звезды? Что он думает о детёнышах? Такого вопроса Иккинг от неё не ожидал. — Он их очень любит. Видела бы ты его с детёнышами маленьких-не-людей, с детёнышами хоббитов. Он даже позволял им залезать на себя и скатываться вниз по крыльям. Да ты и сама наверняка видела, как он играет с детёнышами в стае. — Да, видела. Я за вами... наблюдала. Ещё я видела, как он... общается с Прыгающей-в-Огонь. Интонация, с которой она это произнесла, не оставляла сомнений в том, что она знает, что происходит, поэтому не было смысла это отрицать от имени Беззубика. — Они собираются стать парой, — пояснил парень. Луна уставилась на него на какое-то время, затем фыркнула. — Да ну? Серьёзно? Может, они друг другу и подходят, если не думать о детёнышах. Он всё-таки приземлённый дракон, а у неё есть свои проблемы. Проигнорировать такое явное напоминание о том, что Беззубик приземлён, было трудно. Уже второй раз Иккинг слышал, что у Прыгающей-в-Огонь есть какие-то проблемы, но он так и не понял, что это значит. Да, она определённо любила одиночество, но это можно было понять. Ему хотелось бы поговорить и с ней тоже, ведь ему так и не удалось сделать это с момента их первого знакомства. Также он не имел понятия, почему Луна говорит о детёнышах, как о проблеме. — Я не совсем понимаю. Какие проблемы? Казалось, она хочет ответить на его вопрос, но не знает, как. — У неё проблемы с доверием к другим из-за... травмы в прошлом, — наконец ответила драконица. По правде говоря, у тебя тоже. Парень сначала хотел сказать это вслух, но потом передумал. Преднамеренные упрёки явно не помогут ему завоевать её доверие, даже если это и чистая правда. — Кто угодно может измениться и исцелиться со временем, — вместо этого произнёс Иккинг. — Тебе легко говорить! Что ты потерял? Ты терял обоих родителей по вине драконов, которые охотятся на людей? — прошипела она. Иккинг осклабился и скрестил руки на груди. — Мою мать убил... унёс дракон! Но я не ненавижу всех драконов только лишь из-за него одного... — Значит, ты не любил её по-настоящему. Эти слова застали парня врасплох. Его возражения сгинули прежде, чем он смог их озвучить. Она была права в том, что он не прочувствовал эту утрату достаточно глубоко, потому что был тогда ещё младенцем. Он даже не мог вспомнить то ужасное событие, поэтому не переживал его так же, как его отец. С другой стороны, она сама была уже достаточно взрослой, чтобы понять и прочувствовать боль от убийства своих родителей в полной мере. Досадно, что она даже неосознанно отсекла сразу несколько его аргументов. — Нет, я просто не ожесточился, как мой враг. Она шевельнулась и нахмурилась. Казалось, она собирается на него закричать, но вдруг ахнула и приподняла крыло. Вся её злость тут же испарилась. — Детёныши проснулись, — прошептала она. И правда, Свободный-Полёт открыл глаза, широко зевнул и вскочил на лапы, потягиваясь. — Иккинг! Ты пришёл поиграть? — спросил Свободный-Полёт, расширив зрачки и завиляв хвостом. Его качающийся хвост задел Догоняющую-Бурю и тоже её разбудил. Она громко вскрикнула и укусила Свободного-Полёта за хвост, и только потом заметила парня. — Иккинг! — воскликнула она. Одни игры на уме... Я тоже любил играть в их возрасте. Правда, тролли в лесах Олуха всё никак не находились... — Конечно, мы можем поиграть. Давайте я спрячусь, а вы оба будете меня искать! — Давай! — хором крикнули детёныши. Он бросил на Луну последний взгляд и убежал в поисках укромного места. Она спокойно посмотрела ему вслед, не скалясь и не метая взглядом молнии. Наверняка она собиралась следовать за детёнышами, которые будут его искать. Небольшой, но всё же прогресс.***
Беззубик шёл ночью в полном одиночестве. Этот путь был ему уже хорошо знаком, ведь он проделывал его каждые несколько ночей, когда хотел с ней встретиться. Но этот раз отличался, потому что из облаков в небе мягко падал пушистый снег. Каждая их ночь была похожа на предыдущую. Сначала он удовлетворял её желания, затем они практиковали притворные ухаживания по его просьбе, потом разговаривали о жизни и своих приключениях, и, наконец, он возвращался к стае и родне. К части с ухаживаниями Прыгающая всё ещё относилась без энтузиазма из-за того, что они должны были означать для него и для неё. Но сейчас Беззубик хотел, чтобы эта ночь прошла иначе. После нескольких ночей физической близости он хотел проводить больше времени, просто разговаривая и наслаждаясь компанией друг друга. Ему казалось важным узнать, смогут ли они вообще приятно проводить время без всякого спаривания. Он надеялся, что ей это понравится. Не было ничего плохого в том, чтобы пропустить первую часть и сразу приступить к ухаживаниям. Беззубик не мог решить, что же ему нравится больше — физическая близость или последующие ухаживания. И то, и то было хорошо. Она сидела где обычно, терпеливо ожидая его прихода. Земля была покрыта тонким слоем снега и была усеяна отпечатками её лап там, где ходила в ожидании. — Пламя-Звезды, как прошёл день? — Бывало и лучше. Мы мало охотились за последние дни. Скоро стае снова нужно будет лететь к холодным водам. — А что, с этим есть проблема? — Я чувствую себя виноватым, когда мне приходится заставлять Иккинга летать со мной в сильные холода. Она хмыкнула. — Да, это проблема. Но ты, наверное, всё равно не хочешь прекращать летать на охоту. — Верно, я хочу помогать стае добывать еду. — Хочешь о чём-нибудь поговорить? — поинтересовалась она. Говорить о том, что он устал от недостатка прогресса с ней, Беззубик, естественно, не стал. — Разве что о том, что ночь будет очень холодной, но я могу с этим помочь, — промурлыкал он. Прыгающая кокетливо мурлыкнула в ответ, уже готовая начать, но он её прервал. — Я хочу пойти в другое место. Это первая перемена, с которой, как он надеялся, у неё проблем не возникнет. — Куда ты хочешь пойти? Беззубик широко зевнул и кивнул в сторону горного кряжа. — В твоё логово. Правда я не знаю, где оно. Она так и не сказала, где оно находится. — Ладно. Иди за мной, — ответила она. Он наклонил голову, удивлённо мурлыкнув. То, что она не возражала, вселяло надежду. Может, она согласится и на вторую перемену, которую он задумал. — Веди, моя пара-понарошку. Прыгающая-в-Огонь фыркнула и пошла пешком, иногда переходя на бег, в сторону гор. Ещё одна длинная пробежка с подъёмом по склону, покрытому мхом и усеянному валунами или большими камнями, и всего-лишь с парочкой кустиков. К тому времени, как они поднялись на высокий уступ, у Беззубика уже перехватило дыхание. Он удивлённо моргнул, увидев место, куда она его привела. Оно располагалось на склоне горы, где хребет слегка поворачивал на север. С края уступа открылся вид на весь далёкий западный горизонт. Свежевыпавший снег искрился в лунном свете. За склоном горы оказалось небольшое укрытие, куда не задувал холодный ветер и не падал снег. Его нельзя было назвать пещерой, но оно могло послужить для тех же целей, и, по всей видимости, было достаточно укромным, чтобы жить в нём на постоянной основе. Каменистая земля была покрыта жестким мхом рядом с канавой, где когда-то, по всей видимости, протекал очень маленький ручей. Её почти-логово было красивым, и в нём можно было спокойно жить и выращивать детёнышей, которые смогли бы всегда видеть открытое небо и горизонт. Он вздохнул при этой мысли, а затем присоединился к ней в её почти-логове. — Это согревающее логово. Мне нравится, что небо так открыто. Она мурлыкнула и приподняла уши, оглядев своё местечко. — Мне тоже. Оно достаточно близко к стае, и при этом позволяет мне быть от них достаточно далеко. Здесь я каждый день и каждую ночь вижу открытое небо и не чувствую себя в ловушке. Он уселся перед ней и тихо задал вопрос, что грыз его за хвост. — Почему ты всё ещё хочешь держаться вдали от стаи? Она шумно выдохнула, подошла к нему и положила лапу ему на морду. — Хватит вопросов. Ты знаешь, что делать. Он вздохнул, тихонько застонав от досады, при этом надеясь, что ей понравится то, что он задумал. — Знаю. Теперь я твой, но я хотел бы поделать кое-что другое. — Другое? Что? Он нежно прикоснулся к её носу. — Может, ты просто посидишь со мной... посмотришь на звезды и поговоришь со мной? День был долгим, я устал и... на этот раз я просто хочу мирных притворных ухаживаний. Она мурлыкнула, прижавшись к его боку. — Что, совсем без спаривания? — поинтересовалась она. — Да. Сейчас в этом нет нужды. Она издала тихий удивлённый возглас и отскочила назад, при этом глядя на него с любопытством. — Ну... ладно... почему бы не попробовать разок? Ты хочешь посмотреть на звёзды? — Да, и, может быть, даже увидеть одну падающую с неба и объятую пламенем, — усмехнулся он. Она хихикнула от его шутки, а затем кивнула головой в сторону плоской части её уступа. Он проследовал за ней и лёг рядом. Какое-то время они ничего не говорили. Этой ночью звёзды были хорошо видны, а луна ярко сияла в небесах. Гора загораживала большую часть кусачего ветра, но на такой высоте всё равно было довольно холодно. — Ну что, моя пара понарошку, ты готова? — проурчал он. Она вздохнула и закатила глаза. — Да, давай попробуем, — произнесла она. Получив разрешение, Беззубик обвил её хвост своим и вытянул одно крыло, положив его ей на спину. Она прижалась к его плечу, умиротворённо мурлыча и глядя в небо, где полыхало северное сияние, а звёзды мерцали в своём свободном полёте, как и всегда. — Хочешь поговорить о чём-нибудь? — спросила Прыгающая-в-Огонь. То, что она спросила его первой, подавало надежды и служило хорошим знаком. Может быть, она и правда становилась к нему теплее. Тепло в его душевном огне, всколыхнувшееся от такой возможности, здорово помогало от холода, и он надеялся, что она чувствует то же самое. — Ты знаешь, что такое звёзды? — поинтересовался Беззубик. — Это душевные огни драконов, так гласят истории. Но я не знаю, насколько они правдивы. — Ну, нам этого и не узнать. Прыгающая вздохнула. — Согласна. Мне не нравится то, что в этих историях нет места для тех, кто летает свободно, вроде меня. В них все умершие присоединяются к звёздной стае. Но мне стая не нужна. Мне... безопаснее в одиночку. Безопаснее? Чего ты боишься? Судя по тому, что он знал, она боялась быть частью сообщества. Это было довольно очевидно. Она не очень хорошо ладила со стаей из-за её убеждений. — Когда ты прилетела в стаю? — спросил Беззубик. — Девять зим назад. Я улетела из своего старого логова, когда моя мать туда не вернулась. Потом я оказалась в этих новых небесах и странствовала, пока не наткнулась на стаю. — Она не вернулась из-за людей? Она рыкнула и вздохнула. — Я не знаю. Мне всё равно. — Что? Почему это? — Потому что у нас с ней были... проблемы в отношениях. Она стала очень зла и холодна, когда мой отец её бросил. Он зарычал. — Зачем он это сделал? — Потому что захотел себе пару помоложе, — без заминки ответила драконица. Она была в этом уверена, но Беззубик засомневался. Может быть, всё и правда так просто, а может быть и нет. — Наверное, у него были свои проблемы в жизни, но я ничего о нём не знаю. А что насчёт матери? Почему у тебя были проблемы с ней? Она поколебалась, прежде чем ответить. — Она... преподала мне болезненный урок, но он помог мне стать сильнее и выжить. — Какой урок? Она бесцельно уставилась в никуда, не ответив. Беззубику было очень интересно, что это был за урок, но Прыгающая больше ничего не сказала, а он не собирался вытягивать из неё ответы, которые она пока не хотела давать. — Тогда что насчёт стаи? Ты ведь всё равно являешься её частью, пусть и держишься в стороне. Драконица вздохнула и слегка шевельнулась, прежде чем устремить взор на горизонт. Он присоединился к ней, наслаждаясь мирной тишиной, пока она наконец не положила голову на землю между своих лап. — Они находятся в ловушке из собственных обычаев, которые делают их несвободными. Я вижу, как самки сидят со своими детёнышами, разговаривают с ними, играют, дарят свою ласку. Они не такие, как я. Они не свободны. Беззубик поморщился от бесполётности её мыслей. Она же продолжила. — Иногда я охочусь для них, но для меня нет тепла в жизни бок о бок с ними. Все самцы отвергли меня, а самки живут в своих ловушках, — добавила она. Он подтолкнул её в плечо и лизнул её в шею. — Они тебя не обсуждают и не говорят о тебе плохие вещи. — Они их думают, — возразила Прыгающая, глядя вдаль. — Я могу остаться здесь, с тобой, и согревать тебя, если ты хочешь, — предложил он. — Спасибо, Пламя-Звезды. Делиться теплом приятно, — вздохнула она. Последовала долгая и мирная тишина, пока Беззубик думал, что бы ещё с ней поделать. Желания спариваться не было от слова совсем; он хотел лишь сильнее сблизиться и получше узнать её душевный огонь. Вдруг он усмехнулся. — У меня идея. Давай ты расскажешь мне какую-нибудь историю, а потом я тебе тоже что-нибудь расскажу. Ты же как-то раз этого хотела. Прыгающая-в-Огонь замурлыкала и подняла голову, чтобы посмотреть на него. — Ты хочешь послушать мои истории? Какие, например? Она заинтересовалась, и это было хорошо. — Расскажи мне о своих полётах. Может быть, о каком-то месте, в котором ты побывала. Самка задумчиво молчала, и вдруг в её глазах зажёгся огонёк, а уши приподнялись. — Далеко в холодных водах есть один остров. Он весь покрыт ледяными зубами и полон пещер с камнями, которые сияют изнутри, когда на них падает солнечный свет. Там нет ни людей, ни драконов, ни добычи, кроме рыбы в воде. Я прилетела туда, поохотилась на рыбу, и провела там ночь. Я помню, как проснулась на скале, когда солнце поднялось в небо. Свет отражался от льда и танцевал на нём, словно языки пламени. Холодный ветер дул мне в лицо и в крылья, но в моём душевном огне было так тепло от чувства безграничной свободы. Сытое брюшко и никаких обязательств, сковывающих меня. Она вдохнула и продолжила. — Это был единственный раз в жизни, когда я почувствовала себя одним целым... со всем миром. У тебя такое было, Пламя-Звезды? Беззубик заурчал, глядя на звёзды. — Прекрасно тебя понимаю. Я почувствовал то же самое, когда мы с Иккингом впервые разделили настоящий полёт. Нам пришлось пролететь через узкий лабиринт из острых скал. Мы летели так быстро, что любое столкновение с ними было бы смертельным. Иккинг научился летать со мной, прислушиваясь к моим сигналам, таким как наклон или поворот головы, и доверившись своему собственному душевному огню. Прыгающая-в-Огонь издала осторожное урчание. — Мне всё равно, что ты приземлён; нам не нужно летать, чтобы быть вместе. Но для тебя самого это наверняка очень плохо. Беззубик пожал плечами. — Что есть, то есть. Я не приземлён, когда Иккинг со мной. То, что со мной случилось, свело наши жизненные полёты вместе, и это хорошо. Я не свободен летать сам, это правда, и я... Он нахмурился, не зная, что сказать. — Я оказался с ним в ловушке, но меня это не сильно тревожит. Иногда ловушка может быть хорошей, если ты попал в неё с кем-то, кто тебе дорог, и кому ты небезразличен. Её это не слишком убедило, поэтому он продолжил. — Я хочу доверить тебе один секрет. Между нами и Иккингом есть ещё кое-что, чего не знает никто в стае. — Что? — прошептала она. — И ты, и стая знаете, что он нашел меня и пощадил, когда мог убить. Так ведь? — Да, ты говорил. — Но он также и есть причина, по которой я приземлён. Он подстрелил меня в небе, и я потерял элерон, когда врезался в дерево. Она ахнула и ошеломлённо уставилась на него. — И ты не ненавидишь его за это? — Нет. Зачем мне нести злобу в своих когтях и мыслях? Это лишь утяжелит мой полёт. — Ну, наверное ты прав, — вздохнула она и положила голову обратно на лапы. Никто больше не сказал не слова на протяжении очень долгого времени. Наконец он наклонил голову и ткнулся ей в макушку. — Прыгающая, чего ты хочешь теперь? Может, мне остаться с тобой на ночь и согреть тебя? Она подумала, а затем оглядела своё логово. — И как же ты собрался меня согревать? — Как ты того захочешь. Но я бы сейчас поспал, — ответил он. Она тихо зарычала, задумавшись, а затем опустила уши. — Тебя потеряют, если ты останешься здесь на ночь, или даже просто задержишься ещё дольше. Твоя родня и Иккинг будут спрашивать, где ты был. Р-р-р, она права. Они встречались нерегулярно, чтобы утаить то, чем они занимаются, но если он пропадёт на всю ночь и не появится утром, это будет очень трудно объяснить. Даже то, что он останется с ней немного дольше, наверняка заметят, если кто-то ещё не спит. — Ты права, я должен вернуться к ним и стае. Беззубик освободил свой хвост от её, вскочил на лапы и направился к склону, ведущему вниз с горы. — Пламя-Звезды? Он оглянулся через свой хвост. — Прыгающая? — Давай теперь встречаться здесь. — Хорошо, давай, — промурлыкал он. Он неуклюже спланировал вниз с горы, мягко приземлился и начал идти в одиночестве сквозь ночную тьму. Как ни странно, его душевный огонь был одновременно и тёплым, и холодным. Его согревало то, чего они сейчас вместе достигли, и то, с какой охотой она начала перед ним открываться, а холодило то, что им приходилось держать свои встречи в секрете, и что её проблемы не давали ей довериться ему и остальной стае так, как положено. Но она потихоньку меняется. Однако в его душевном огне всё ещё было неспокойно. Ему казалось, что есть ещё какая-то проблема в том, чем они занимаются, которую он пока не видит. Была ли эта проблема в ней или в нём, он не понимал. Он всё ещё чувствовал тепло внутри, когда проводил с ней время, но нельзя было сказать, чувствует ли она то же самое. И, поскольку она знала, как избежать появления детёныша, проблема была также не в этом. Он мог бы просто спросить её, но это было опасно, поскольку она могла понять, что он по сути пытается обманом заставить её захотеть его по-настоящему. Неправильно ли это — пытаться расположить её к себе, показав то, какой он на самом деле? И являлось ли это обманом вообще, или так делали все будущие пары, прежде чем стать партнёрами? В чём вообще была проблема? Ответ на этот вопрос можно было получить, поговорив с Иккингом или Дальним-Полётом, но... спрашивать их об этом казалось ошибкой. Он должен был найти ответ самостоятельно.