***
Спустя два года.
— Ты бы музыку выключила, — недовольно подмечает Каори, когда слышит как отвратительно поёт её мать. — Не ворчи, — женщина раздраженно вздыхает, посмотрев на Мидзуно младшую в зеркало заднего вида, и посылает ей тот самый родительский взгляд, который красноречиво говорит «сиди и помалкивай». Девушка, смотря в глаза матери через зеркало, посылает ей в ответ еле заметную ухмылку. У неё нет цели намеренно взбесить её еще больше, но когда ты уже в сотый раз слушаешь ненавистный голос матери, подпевающий песне по радио мимо нот, это порядком надоедает. Отвернувшись к окну, Каори продолжает рассматривать пейзажи так быстро, насколько успевает это делать, пока машина несется с высокой скоростью. Неожиданно её мать тормозит возле продуктового магазина в километре от школы. Девушка недоверчиво смотрит на неё, в ожидании дальнейших указаний. — Выходи, дальше сама. Сегодня у меня встреча, если поеду в обход — опоздаю. — Мама смотрит куда-то вдаль и терпеливо ждёт, когда Мидзуно выйдет из машины, чтобы уехать. — Понятно, — сухо роняет Каори. — Буду поздно. Получив в ответ скупой кивок, она выбирается из машины. Мама никогда не отличалась особой заинтересованностью в жизни дочери, особенно после того, как Каори перестала заниматься фигурным катанием. За два года пришлось свыкнуться с родительской мыслью о том, что если ты ничем не занимаешься, то автоматически становишься бездарем. На улице было холодновато для начала июня. Голые ноги в гольфах и юбке моментально обдаёт прохладным ветром и Каори сильнее кутается в пиджак от школьной формы. Японская форма ей порядком надоела. В их школе запрещалось делать пирсинг, татуировки, носить брюки девушкам. Для неё, как для человека, который жил в Канаде восемь лет до переезда на родину, это всё было очень непривычно. С переездом пришлось начать наносить минимум от своего повседневного макияжа, а проколотые уши приходиться прикрывать распущенными волосами, иначе ничем хорошим это не закончится. Натянув на голову наушники, подаренные ей бабушкой ещё два года назад перед тем роковым прокатом, Мидзуно в спокойном темпе начинает идти в сторону школы. По дороге она не отрывает своего взора от асфальта под ногами. Смотреть куда-либо ещё не хочется. — Отвратительная погода, — бормочет Каори и задирает голову к небу, будто упрекая хмурые облака. Неожиданно кто-то орет на всю улицу её имя. — Ух ты, это же сама Каори-чан! Благо, в её наушниках музыка никогда не играет, а следовательно она всегда слышит все, что происходит вокруг. Хотя, даже если бы музыка и играла, она бы всё-равно услышала, как Кан Нацуми её звала. — Ого, привет! — улыбается Мидзуно, не сбавляя темп шага. Улыбка вышла достаточно натянутой — с таким выражением лица обычно улыбаются когда нужно приободрить близкого человека, у которого недавно умерла кошка, но ты похоронил вчера свою любимую бабулю и тебя бы сам кто приободрил. Однако, эта натянутая улыбка была гораздо лучше, чем просто стоять с каменным лицом. — Чего наша принцесса идет пешком? — блондинка возле Каори надувает жвачку и громко лопает её. — Твоя мамочка тебя не подвезла? — Она уехала на встречу, — без какой-либо заинтересованности в голосе произносит черноволосая. Друзьями назвать их было довольно непросто. Познакомились они полтора года назад, когда Каори только перешла в новую школу.***
Каори сидит одна на трибунах школьного стадиона и смотрит как тренируется местная футбольная команда. Делать после занятий всё-равно нечего: у неё нет друзей, с которыми можно было бы провести время вместе; нету какого-то нового интересного хобби, в которое она может погрузиться с головой. Всю себя Каори оставила на льду, так что наблюдать за молодыми ребятами, которые только в начале своей спортивной карьеры, было интригующе. Футбол не такой травмоопасный вид спорта, как фигурное катание, однако получить травму, после которой невозможно больше играть в полную силу тоже возможно. Каори вспоминает о своих запасах клубничного молока. Бутылка лежит в сумке прямо перед ногами, и брюнетка нагибается, чтобы достать её. Так, кошачий корм, наушники, тетради. Вот оно! Но, разогнувшись, она видит, что футбольный мяч летит прямо в её сторону. До её лица осталось меньше пары метров, и уворачиваться, увы, поздно. «— Ну всё, теперь точно конец», — думает девушка перед своим неизбежным столкновением с мячом. И, как и ожидалось, личное пространство Каори нарушено мячом, прилетевшим прямо в голову. Боль адская. Кажется, что нос сломан, а череп раскалывается внутри головы. Схватившись за голову, она пытается встать, как вдруг помутневшим зрением замечает, как к ней бежит парочка футболистов. Один, кажется, был из её класса. — Ты в порядке? — спрашивает кто-то и взволнованно присаживается на корточки рядом с Каори. Мидзуно пытается что-то сказать, но её лишь тошнит прямо на чьи-то колени. Дальше девушка ничего не помнит по сей день. Просыпается она уже у школьных медработников в кабинете. Краем глаза она замечает чей-то силуэт, но никак не может сфокусировать зрение на человеке, сидящем рядом с её койкой на стуле. Он выглядит очень напряжённо. Как только тот замечает, что она проснулась, начинает копошиться и громко звать медицинского работника. Единственное, что она может сделать в этой ситуации — это пробормотать нечто похожее на «завали ебало». «Энерджайзер» после её слов наконец садится обратно и затыкается. Мидзуно и не помнит как он, беспокоившись, спрашивал её о самочувствии и нужде в чём-либо. Закрыв глаза лишь на секунду, она почувствовала как вновь засыпает. Каори очень хотела спросить у мальчишки где она и кто он, но язык её не слушается, а речевой аппарат вдруг резко прекращает свою работу. В следующий раз она распахивает свои глаза в более лучшем состоянии в больничной палате. Она смотрит в сторону огромного окна и делает вывод, что на улице уже стемнело. Чувствует себя Каори, мягко говоря, паршиво: во рту будто кошки нассали, зрение все еще плоховато фокусируется, да и тошнота отступать не планирует. Слева от себя она неожиданно замечает блондинку, которая вальяжно «растеклась» по дивану и сидит в телефоне. — Проснулась? Каори еле кивает, но посетительнице этого более чем достаточно, чтобы продолжить. — Я Нацуми Кан, подружимся?***
Нацуми Кан, как оказалось в тот день, одноклассница Каори, всегда раздражает Мидзуно одним своим существованием. Взбалмошная, легкомысленная, ищущая выгоду во всём окружающем мире. И Каори не стала исключением из правил, в ней Кан тоже находит определённую выгоду. Нацуми завидует, что вокруг Мидзуно постоянно крутится Бачира Мегуру, тот самый парень, на колени которому стошнило Каори. Мидзуно всегда казалось, что он просто чувствует себя виноватым, ведь по его вине она и получила сотрясение, и потому всегда ходил хвостиком за ней. Но Кан по своей избалованной натуре считала, что парень должен принадлежать только ей, потому что, видите ли, он ей понравился. Однако, сама Нацуми не проявляет никаких признаков внимания к нему. А если и проявляет, то исключительно отрицательные: то пускает какую-нибудь обидную шутку, то начинает шептаться с «элитой класса» о том, какой он неудачник. «— Странный способ завоевать чьё-то внимание», — думает в такие моменты Каори, но никогда не высказывает эти слова Нацуми. Иначе, она уверена, что Кан закатила бы ей истерику о том, что Каори пытается помешать её счастью. Компания Кан Каори никогда не устраивала, поэтому она по-тихоньку прибавляет шаг, надеясь, что Нацуми устанет идти в таком темпе и отстанет. — Как у тебя дела? — ... — Ну что ты опять молчишь? С тобой так неинтересно! — хочется поговорить Нацуми. Так и не дождавшись от подруги нужной реакции, Кан решает, что будет хорошей идеей привлечь его и стучит своим коротким пальцем по плечу собеседницы. — Кстати, на выходных я планирую провести вечеринку. Родители уезжают, ты в деле? Мидзуно не хочет поворачивать голову в сторону девушки, потому что всем своим телом она ощущает на себе её лукавый взгляд, который кричит: «я знаю, что ты откажешься, ведь ты такая нелюдимая, но я, как хорошая подруга, тебя обязательно позову». — Да, в деле, — чуть раздражённо ведет плечом Каори, надеясь успокоить Кан своим ответом. Лишь бы она отстала. Нацуми теряется, но быстро придумывает новый выпад в сторону Каори. — Но знаешь, там все будут парочками. Тебе, одиночке, будет неуютно. И тут характер Каори дает о себе знать. Она резко разворачивает голову в сторону блондинки, и, неожиданно для себя и собеседницы, выдает: — Мне не будет одиноко, я приведу с собой своего парня. «— Ебать, Мидзуно, ты дура», — проносится у неё в голове, но менять что-то было уже поздно. Щёки Каори моментально принимают багровый оттенок, а разум кричит о том, какую несуразицу она только что выпалила. Настолько сильно ей хотелось поставить Нацуми на место, чтобы та больше не смела пытаться её задеть. Кан ухмыляется, ведь она прекрасно знает, что Каори лжёт. — Разве у такой как ты кто-то есть? Мидзуно уже хочет отшутиться и признать свою ложь, но блондинка, заметив её замешательство, решает не останавливаться на достигнутом. — Ладно, Каори, знаешь что? Если у тебя и правда кто-то есть, то я с удовольствием буду ждать вас обоих, — блондинка улыбается, но эта улыбка больше похожа на оскал кошки, которая смотрит на мышку в предвкушении обеда. — Но если ты всё-таки меня обманешь, то будешь должна свести меня с Бачирой. Поняла? Мидзуно лишь кивает, стараясь вложить в этот кивок все остатки своей гордости. Наконец, в далеке начали виднеться ворота их школы и Каори быстро наплела Кан какую-то чушь про то, что она не хочет опоздать и лучше побежит на урок. Каори готова поклясться, что так быстро на урок она ещё никогда не шла.***
Отчасти Мидзуно и впрямь не хочет опаздывать. На это было сразу две причины: Во-первых, лишнее внимание, а во-вторых, строгий преподаватель, которому, как говорит Каори, лишь бы подлянку закатить. Уверенно пересекая очередной узкий коридор школы, Мидзуно слышит позади себя быстрый топот. « — Ага, сейчас сшибут», — мигом проносится в голове у девушки. И не успевает она обернуться, как кто-то пробежал мимо и с размаху пихнул её рюкзаком. Каори неуклюже пошатывается и в конце концов хватается за чьи-то плечи, чуть повиснув на них. Очень хочется крикнуть коридорному гонщику пару ласковых, но девушка проглатывает эти слова вместе со слюной. Через мгновение мимо неё бежит еще один такой же ненормальный, и она вновь вжимается, желая стать как можно тоньше, лишь бы её снова не сбили. Всё-таки, если бы коридоры в этой школе делали шире, это бы значительно упростило жизнь. И тут до девушки доходит осознание того, что она уже несколько секунд прижимает спиной какого-то бедного человека к стене, которому тоже не повезло поучаствовать в этой толкучке. Позади Мидзуно наконец слышит какие-то признаки жизни. Человеку, видимо, надоедает дышать в стену и он издаёт какой-то звук, стараясь что-то сказать. У него получается лишь что-то вроде: «тыфать тифыло», — или нечто подобное. Каори коротко извиняется и резко отходит на шаг, чтобы человек наконец мог вдохнуть. Но когда она видит эту смешную, по её мнению, прическу с выкрашенными в желтый прядями, она лишь недовольно поджимает губы. Бачира Мегуру. С кем же ей еще попадать в странные и неловкие ситуации, ну конечно. Этот парнишка ассоциируется у неё исключительно с неприятностями: то он её тащит смотреть его школьные матчи, где он делает всякие, по словам одноклассников, «просто восхитительные» выкрутасы; то он подкрадывается за спиной и пугает Каори; то подворовывает у неё еду на обедах. В общем, Каори убеждена, что он каким-то неведомым путём послан ей, чтобы периодически портить её жизнь и добавлять туда побольше «экшена». — Ой, Каори-чан, так бы и сказала, что хочешь меня обнять, зачем к стене сразу? — приветливо улыбнувшись, спрашивает Мегуру. — Как жизнь? « — Всегда было интересно что же я такого вытворила, что вокруг меня одни фрики», — проносится у Каори в голове. Она тяжело вздыхает, будто на её плечах вся ноша мира, и разворачивается на девяносто градусов в сторону класса, но уже через пару шагов Мидзуно, к сожалению, слышит копошение и голос Мегуру. — Кстати, Ито-сенсей сегодня ждет тебя после занятий. — Почему это? — раздраженно интересуется девушка. — Ну, он был очень зол, когда я его видел с утра, — задумчиво тянет Мегуру. — Думаю, ты ему чем-то насолила. Парень ещё болтает о всякой чепухе, но Каори его уже не слышит. Она думает о разговоре с Нацуми, а точнее — как выкрутиться из того дерьма, в котором она вот-вот утонет. Собравшись с мыслями, она еле слышно шепчет: — Да уж, сегодня мне очень везёт. — Ты что-то сказала? — Да, челкастик, — стараясь сделать своё лицо непроницаемым, она разворачивает его в сторону Мегуру, который выжидательно остановился чуть позади, и говорит то, о чем она сто процентов пожалеет в будущем. — Мы теперь встречаемся.