***
Их сажают напротив Лисов. Рико не может скрыть своей надменности и не пожимает протянутую ладонь их капитана. Он считает их недостойными лузерами, кучей несостоявшихся отбросов и набором полного хаоса, запертого в ярко-оранжевой коробке с ненадежным замком. Кевин рядом с ними смотрится несуразно, как-то неправильно. Выделяется Вороньими повадками, привитыми в Гнезде — слишком собранный, слишком подавленный и пассивный. Морияма искренне удивляется, как Дэй мог предпочесть ему этот «беспорядок»: шумного гея с нелепыми шутками, раскачивающегося на стуле психопата, которого боится вся Студенческая ассоциация, апатичного ублюдка, нисколечко не горящего экси, двух бывших наркоманов, расфуфыренную сбежавшую наследницу богатых родителей, христианку с темным прошлым и чернокожую проститутку. Они с Жаном Моро, преданным псом, переходят в наступление. Пытаются уколоть больнее, давят на самые уязвимые точки, потому что внутри Рико все еще бушует пламя злости и ненависти. Его мозг все еще помнит осознание того, что Кевин обманул его и сбежал; его тело все еще чувствует удары тяжелой трости тренера в качестве наказания за потерю второго лучшего нападающего. А его сердце все еще бешено бьется, когда он видит человека, с которым вместе вырос и к которому сильно привязался. Но этот человек прямо сейчас трусливо опускает голову, поджимает губы в тонкую ниточку и не осмеливается посмотреть в его глаза. Что Рико ожидает в них увидеть? Быть может, хотя бы каплю раскаяния. Или извинения? Или связь, хотя бы психологическую, потому что все остальные Кевин разорвал. Когда они заканчивают с едой и столы убирают, чтобы очистить место для танцев, Морияма кивком дает приказ Воронам оцепить Лисов и изолировать Кевина от своей команды. Им нужно поговорить. Желательно в уединении, без посторонних ушей и глаз. Парень еще не знает, что именно хочет сказать и что услышать, лишь терпеливо ждет в углу, пока Жан не приведет его брата. Ему самому незачем унижаться и упрашивать, легче использовать одну из игрушек. Кевин приходит не один. Маленький ублюдок, когда-то отказавший Морияме и тоже сделавший выбор не в пользу команды Эдгара Аллана, тенью следует за своим подопечным. Он выступает вперед, улыбается криво и даже как-то хищно, готовый в любую секунду напасть. Рико окидывает его скучающим, оценивающим взглядом и, игнорируя его присутствие, ступает прямо к Дэю. «Посмотри же на меня, трус». — Давно не виделись и не общались, брат. За что ты так со мной? — Его голос сквозит сарказмом и спрятанной за ним обидой. Кевин смотрит в пол, почему-то бледный и потерянный. Рико хочет, чтобы он страдал, мучился в агонии, утопал в вине за свой поступок. Рико хочет прочитать это в его стыдливо прячущихся глазах. Он делает вид, что поправляет галстук Дэя — на деле наматывает его на свой кулак, чтобы приблизить к себе лицо предателя. Реакция Миньярда не заставляет себя долго ждать, и он резким движением хватает запястье Мориямы и заламывает руку за его спину. — Тише-тише, — шепчет Эндрю. Рико пытается вырваться, но хватка становится только сильнее, почти причиняя боль. — Перестань дергаться, иначе сломаю, — грозится Монстр. — Рико, просто оставь меня в покое, — просит Кевин. — Я не вернусь в Гнездо. Морияма ухмыляется. Ему становится смешно, потому что возвращать его он не планировал и не планирует. Он предоставил ему выбор, просто бесит то, как Дэй этот самый выбор реализовал — через подставу перед тренером, а затем просто пропал. Возникает острое желание врезать ему, и он предпринимает попытку дотянуться до Кевина, но Миньярд толкает его, вынуждая упасть на колени. Более униженным Рико себя давно не чувствовал. — Отпусти его, — доносится чей-то стальной голос, а затем — звук взведенного курка. Морияма ощущает, как напрягается Эндрю. — Тише-тише, — повторяет человек слова Монстра, — иначе — бах! — и в твоей печени дыра. — Н-Натаниэль, — запинается Кевин. И это имя выбивает весь воздух из легких Рико. Что этот ублюдок здесь делает? И что самое главное — как парень мог не заметить его? — О, Кевин, узнал-таки? — Натаниэль меняет тон на более веселый. — А я так старался с маскировкой. Ну ладно, оставим наши приветствия на потом. Не мог бы ты попросить своего друга отпустить Рико? Ты же знаешь, я не люблю долго ждать. Высвободившись, Морияма поднимается на ноги и оборачивается. У него каштановые волосы и почему-то карие глаза. Одет он тоже невзрачно: в простой черный костюм с бейджиком некоего «Нила Джостена, помощника организатора». Видимо, чтобы затеряться в толпе простых работников. Но вопрос все еще открыт: что, блять, он здесь делает? Натаниэль ловко прячет ствол под пиджак, как будто не тычил им пару мгновений назад в печень Миньярда. Улыбается, даже как-то слишком дружелюбно и лучезарно. Аж бесит. — А ты еще кто такой? — интересуется Эндрю, загораживая собой Кевина, что смотрится довольно комично: Дэй на две головы выше своего недозащитника. — Познакомимся в следующий раз, оки? — отвечает Натаниэль и смотрит на Рико. Его взгляд тут же меняется, напускное веселье спадает. — Ты в порядке? — уже более серьезно спрашивает он и осматривает ладонь с покрасневшей кожей. — Пошел нахуй, — выплевывает Морияма. — Угу, — кивает. — Пойдем туда вместе? Кажется, они не настроены на нормальный разговор сегодня. Рико в ярости, но отказать не может. Он позволяет увести себя, позволяет проводить до номера отеля. Натаниэль Веснински — правая рука, или как его называет сам Морияма, собачка старшего брата. Когда-то и перед ним стоял выбор: играть в экси рядом с Рико или стать убийцей рядом с Ичиро. Натаниэль выбрал второе. Но все равно упорно продолжал мелькать и вмешиваться в жизнь младшего сына клана. Появлялся из ниоткуда в разные моменты и также исчезал в никуда. А ведь в детстве он дал обещание. — Что ты здесь делаешь? — переходит к расспросу японец, когда за ними закрывается дверь. — Присматриваю за тобой, — пожимает плечами Веснински. — Ты бы не провоцировал Миньярда, он опасен. Позволь мне… Удар в солнечное сплетение не дает ему договорить свою фразу. Натаниэль делает резкий вдох и падает, откашливается, но подниматься не спешит. Он убийца, напоминает себе Морияма. Убийца, тренировавшийся у профессионалов своего дела. И естественно, он легко мог увернуться, если бы захотел. Но он не захотел. И это раздражает больше всего. Рико подходит ближе, запускает пальцы в его пряди, приподнимает голову и замечает косметику на лице. Издали ее не видно, но на таком расстоянии разглядеть легче. Морияма тащит его в ванную, мочит полотенце в воде и проходится им по скулам. Начинают виднеться бордовые, почти пожелтевшие к краям, кровоподтеки под левым глазом. — Раздевайся, — шипит он. — Воу-воу, вот так сразу? — отшучивается Натаниэль. Тогда Рико сам стягивает с него пиджак и принимается расстегивать пуговицы на рубашке, как-то нервно и торопливо. Все так, как он и предполагал: вся грудь Веснински, от ключиц до пупка, перемотана, в нескольких местах бинты пропитались кровью. На том месте, куда его недавно ударил Морияма, расплывается красное пятно. — Меня отправили на больничный, — комментирует Натаниэль. — Пару дней смогу побыть с тобой. — Задание? — спрашивает Рико, пропуская мимо ушей его слова. — Отец, — отвечает Веснински. — За проебанное задание, — добавляет. — Слушай, я в по- Протяжное урчание живота прерывают его речь, и Натаниэль неловко прячет лицо в ладони. Рико буравит его долгим тяжелым взглядом и молча покидает ванную. Уже в комнате он находит телефон и брошюру с меню ресторана, находящегося на первом этаже отеля. Заказывает еду на двоих, исключительно здоровую, и переодевается в домашнюю одежду. Они ужинают в тишине: Веснински с удовольствием уплетает салат с теплым цыпленком, будто его не кормили несколько дней, Морияма лениво ковыряется в овощах. Что на банкете, что сейчас кусок в горло не лезет. Он думает о Кевине, думает о Натаниэле. О двух своих самых близких людях. Один вроде всегда был рядом, но, как оказалось, мыслями был далеко. Второй покинул его, но временами все же возвращался. Рико злится на обоих, но ненавидит только одного. Самого себя. За то, что всегда дает выбор, и всегда выбирают не его. — Почему ты приперся на банкет? Да еще и в таком состоянии. — Чтобы тебя увидеть. Так-то это твой первый выход на люди после того, как Кевин перешел к Лисам. — Ты, что, моя мамочка, которая ходит на утренники своего сына? — язвит Рико. Веснински доедает свою порцию и удовлетворенно вздыхает, откидывается на спинку стула, кривится слегка, видимо, натыкаясь раненой частью тела о деревянные прутья. Морияма не может отвести взгляд от синяка под глазом. Он ненавидит Натана и ненавидит покалеченного Натаниэля, хотя сам порой не сдерживается от ударов. — Просто захотелось поддержать тебя. Подумал, тебе будет одиноко. — О, как чудно. Не знал, что ты умеешь думать. Вот только в твоих подачках я не нуждаюсь. — Спасибо, что покормил, — сердечно благодарит Веснински, не обращая внимание на выпады в свою сторону. — Я бы сейчас глянул какой-нибудь фильмец. — Вскакивает резко… … и теряет сознание. Рико машинально летит к нему, но не успевает поймать, и Натаниэль падает на пол, как безвольный мешок картошки. Японец матерится и борется с желанием пнуть его в бок. Качает головой и, подхватив за подмышки, тащит на кровать. Принимает решение не вызывать врачей: работа у этого недоумка опасная и предполагает скрытность. Мало ли что может предпринять государственная служба спасения. Он еще долго сидит на кресле, разглядывая Веснински. Этот придурок выбил из его головы все мысли о Кевине. Хочется подобраться поближе, убрать каштановые пряди с лица, которые ему не идут, кстати, провести подушечками пальцев по поврежденной коже, коснуться ее губами. Он даже протягивает ладонь, зная, что физически не дотянется, но в воздухе сжимает ее в кулак и прикладывает к груди. Под ним гулко бьется сердце, почти ломая ребра. — Сука, — ругается Морияма и проваливается в сон. Просыпается он один. На кровати, укрытый одеялом. На тумбочке записка: «Дела. Прости за доставленные неудобства». Позже он обнаруживает, что Веснински обчистил его карманы.***
Кевин напивается. Аарон и Ники на танцполе. Эндрю закидывается крекерной пылью и наблюдает, не упуская из виду никого из них. В клубе сегодня многолюдно и душно, настроение тошнотворное. Впрочем, как и обычно. Несмотря на то, что световой шар пестрит всеми цветами радуги, мир для Миньярда остается серым и скучным. Звуки сливаются в единую ровную линию, как на кардиограмме остановившегося сердца. Атмосфера всеобщего веселья и отрыва от реальности посредством алкоголя и наркотиков никак его не трогает, даже отторгает. Как назло, сегодня даже не смена Роланда, поэтому выпустить пар, отсосав ему в подсобке, не получится. Все уныло, пока он не замечает в толпе всполох огненно-рыжих волос. Взгляд цепляется за голубые глаза. Они смотрят прямо на него, зовут. Влекут за собой. По лицу знакомого незнакомца расплывается острая, как лезвие, улыбка. Секунда — и он сливается с толпой, исчезает, как мираж, несуществующее видение. Миньярд неосознанно следует за ним, его тело, подпитываемое жгучим интересом, двигается само, обособленно от мозга, и приводит его на парковку. Парень убеждается, что не сошел с ума, когда улавливает небольшую фигуру, сидящую на капоте его автомобиля. Фигура играет с зажигалкой, искры на мгновение мигают в темноте, фрагментами освещая симпатичное лицо. — Нил Джостен или Натаниэль, — догадывается Эндрю. — Зачем же ты меня сюда выманил? — Тут воздух посвежее, да и не так шумно, — объясняет Нил-Натаниэль. Кевин так ничего и не рассказал про него, только покрылся холодным потом и пребывал в состоянии шока. Аура у этого парня действительно подавляющая, думает Миньярд. От него веет опасностью за версту. — Ты напугал Кевина. — О, правда? — усмехается. — Ну, он всегда был пугливым котенком. Он та еще королева драмы, так что удачи тебе с ним. Эндрю анализирует: значит, Нил-Натаниэль уже долгое время знает Дэя. А по совместительству, и Рико. В то, что он просто Ворон, которого еще не представили обществу, не верится. Он пахнет кровью, похож скорее на убийцу, чем на чокнутого игрока экси. Кто-то из главной ветви, той, что занимается криминалом? Тогда какое ему дело до спорта? — Меня зовут Натаниэль Веснински. Я обещал, что мы познакомимся чуть позже, — представляется он, наконец. Веснински, значит. Случаем, не родственник того самого Натана Веснински, которого сейчас пытаются посадить? — А ты Эндрю Джозеф Миньярд. — Почему-то Миньярд улавливает угрозу в притворном дружелюбном тоне. — Я знаю про тебя все. Например, то, что ты не принимаешь таблетки, предписанные тебе судом. А еще употребляешь наркотики каждые выходные. Оу, и правда, угроза. Интересно. И чего же от него хочет Веснински? — Ты что, моя верная фанатка, которая следит за мной? — У меня всего одна просьба, — продолжает Натаниэль настолько невинно, будто не шантажирует. — Держись подальше от Рико. О, получается, ему есть дело до Мориямы-младшего, а не спорта. Он не похож на его личного охранника, и не похоже, что его отправил сюда Рико. Если верить истории Дэя, японец воспользовался бы любой компрометирующей информацией, чтобы сокрушить Лисов. — Если он не будет трогать Кевина, я не буду трогать его, — произносит Эндрю. — Откуда такая преданность Дэю? — Отвечу, если скажешь, откуда такая преданность Рико, — ставит условие Миньярд. — Что-то вроде обмена правдой? Все просто: я дал ему обещание и намерен его сдержать. — Ха, то же самое. — Вот только Рико есть, от кого защищать, — говорит Веснински напоследок и уходит, оставляя Эндрю разбираться в этой правде самому. Миньярд ценит честность и верность своему слову. Пусть даже это было какое-то детское обещание, пусть даже Морияме, Натаниэль следует ему по сей день. Это вызывает уважение, это возбуждает любопытство. Это делает жизнь хотя бы чуточку интереснее.***
«Он второй сын, не нужный своему отцу, однако он все еще опасен, иначе Кенго-сама не обеспечивал бы его всем необходимым. Подумайте об этом, молодой господин». Натаниэль открывает глаза и машет перед собой руками. Этот сон ему снится периодически, как напоминание. В ту ночь, ненароком подслушав разговор отца и Ичиро, маленький Веснински принял решение и сделал выбор. Он отказался от карьеры экси-игрока, несмотря на то, что обожал этот вид спорта до потери пульса, и встал на путь убийцы, пошел по стопам человека, которого ненавидел. Ему необходимо было нарастить влияние и авторитет, укрепить свои позиции, чтобы потом суметь сберечь дорогих ему людей. Мать он уже потерял, но не мог позволить себе потерять еще и друзей. Ничего страшного, думал он, Кевин и Рико все еще есть друг у друга. Ну, должны были быть. Натаниэль поднимается с кровати, добирается до ванной, снимает бинты и, обработав раны, меняет повязки. Встречи с отцом каждый раз заканчиваются одинаково — побоями и новыми шрамами. В последний раз парня продержали в подвале балтиморского особняка три дня без еды с ночными посещениями Лолы и Ромеро, прежде чем он сбежал, прихватив свой пистолет и скудные сбережения. Их, правда, хватило только на дорогу до Блэквелла, средства для маскировки и некоторые медикаменты, однако он восполнил свои запасы купюрами из кошелька Рико. Такая игра в кошки-мышки с Натаном приносит одни проблемы, поэтому Натаниэль дождаться не может, когда отца посадят. Никто не знает, что сам сын этому активно способствует. Старший Веснински негодует, пускает все силы на поиски крысы, даже не догадываясь, что она находится на расстоянии вытянутой руки и что, в случае чего, он легко может размозжить ей череп. Однако Натаниэль — хороший ученик, поэтому действует осторожно, через подставных лиц, и отлично заметает за собой следы. Когда-то он понял для себя: если хочет уничтожить империю, нужно начать ее разрушение по кирпичикам изнутри. Кевин смирился с его решением, а вот Рико возненавидел. Натаниэль готов нести это бремя на своих плечах: все средства хороши, если в конечном итоге, они действенны и эффективны. Вот только теперь под его крылом остался всего один человек. Кевин ушел к своему отцу, пусть пока не открыл ему тайну, и он нужен Ваймаку, а Рико остался один, покинутый всеми, кем дорожил. И, наверняка, сейчас тонет в своем отчаянии и пагубных мыслях. Веснински помнит звонок, приступы боли, передававшиеся даже через сотни километров, неровное дыхание и хрипы. Помнит, как сорвался с Балтимора, наплевав на угрозы отца, и отправился в Гнездо. Помнит, как собирал по частям избитого и разбитого собственным дядей Рико. Помнит, как обрабатывал его раны, пользуясь скудными знаниями в медицине, и обнимал его всю ночь, пока тот не перестал дрожать. Помнит, как Морияма отталкивал его, несмотря на то, что сам позвал, находясь на грани истерики, и как в то же время льнул к нему в поисках поддержки. После такого простить Кевина он не смог. После такого он начал сбор информации по Лисам. Досье на таких разносторонних личностей было наполненным и богатым. Вычислить уязвимые точки оказалось, на удивление, легко и просто. Манипулировать ими тоже. Выцепить Дэя одного было сложнее. Миньярд везде таскался за ним, как верная тень. Натаниэль убил на слежку за ними добрые две недели, пока не осознал: разговаривать нужно именно с Эндрю. На парковке он сказал правду. Рико, правда, есть, от кого и от чего защищать: от его родной семьи в лице отца, брата и дяди, от Мясника и от наемных убийц. От него самого, в конце концов, потому что, кажется, безумие в клане Морияма передается по наследству. Оно присутствует и в Рико, прячется на глубине в потемках его души, иногда вырываясь наружу. — Я боюсь стать таким же монстром, как и дядя, — поделился как-то Рико после жестокого избиения. Это откровение отозвалось в Веснински, ведь он чувствовал то же самое по отношению к отцу. — Тогда давай спасем друг друга? — предложил он. — Давай всегда будем вместе, чтобы сохранить свою человечность? Ты будешь оберегать меня, а я — тебя. В тринадцать лет Натаниэль впервые поцеловался. Сразу после того, как дал обещание Рико. Он ощутил на своих губах едва заметное касание, легкое и по-детски невинное. Закрыл глаза и поддался пока непонятным эмоциям. В четырнадцать понял, что это влюбленность. Когда поцелуи стали взрослыми: более горячими, более страстными. Когда они начали прятаться от Кевина за углами темных коридоров Гнезда и шарахаться друг от друга, стоило Дэю появиться рядом, ведь в стенах Эдгара Аллана были запрещены любые отношения. Когда стоило Веснински дотронуться до Мориямы, и его необузданная ярость, срываемая на новичке Жане и трусливом Кевине, тут же рассеивалась. А в пятнадцать Натаниэлю пришлось покинуть Гнездо, чтобы сдержать обещание и сохранить все то, что они успели построить. Даже через разрушение.***
Он снова выбирает самый яркий костюм, на этот раз особенный — белая рубашка, оранжевые пиджак и брюки. Знает ведь, что Рико определено оценит этот жест. Ичиро раздражает броскость и лишнее привлечение внимания, но выражается это лишь в презрительном взгляде и тихом цокании. Младший Лорд также не отказывает ему в том, чтобы посетить матч между Лисами и Воронами. Он дает добро на покупку билетов в вип-ложе, как обычно, и соглашается отправиться с ним. Натаниэль находит сотни причин: например, показать, что Дэй, являющийся их собственностью, все еще может быть полезен империи Морияма, как игрок другой команды. Достаточно лишь заставить его платить за свою свободу восемьдесят процентов от своего гонорара до конца карьеры. На самом деле, можно было обойтись и меньшей ценой, но Веснински хочет проучить Кевина за проступок перед Рико. Также он хочет доказать, что младший брат не метит на место Лорда: ему бы просто играть в экси и получать лавры, как лучший нападающий. А еще Натаниэль хочет, чтобы Рико смотрел на него, чтобы видел, замечал. Чтобы знал, что тот всегда рядом и наблюдает за ним. Раньше он приезжал один, затискивался на дальние ряды, не пропускал ни один матч с участием Мориямы. Позже стал звать с собой и Ичиро, оправдываясь тем, что им нужно отдохнуть и на что-нибудь отвлечься. С тех пор и появилась традиция с разноцветной одеждой. — Когда-нибудь тебе придется сделать выбор, — говорит Ичиро и протягивает ему рокс с виски. Натаниэль увлечен игрой и не замечает этот жест. — Я уже его сделал, — слетает с его губ. Вороны побеждают. Кевин, уставший и опечаленный поражением, падает на колени перед Королем. Поднимает голову, но Рико не смотрит на него. Его взгляд прикован к одному месту. Там, где ярко-оранжевое пятно на фоне красно-черной цветовой гаммы поклонников прижалось к стеклу и машет руками. — Сука, побесить меня решил, — ругается Морияма, но на его губах расцветает довольная улыбка в противовес грубым словам. Рико и то, что он давал, всегда меняли на что-то нелепое вроде Лисов. Но этот придурок, Натаниэль, имеющий возможность получить намного больше от старшего брата, все же раз за разом выбирает его. И от этой мысли в груди сразу теплеет. Рико приятно, что хотя бы один человек в этом чертовом мире сделал выбор в его сторону. И эта победа намного сладостнее тех, что он одерживает на поле.