Аметистовый лабиринт

Остаток субботы Нанами медитировала в главном святилище Микагэ. Это особое место было наполнено непередаваемой аурой чистоты и священности. Её окутывала атмосфера спокойствия, которая была настоящим благом для медитации. Она сидела в позе лотоса с закрытыми глазами. Однако, выкинуть мирские мысли и проблемы из своей головы оказалось значительно сложнее, чем она предполагала. Проходя через священный порог святилища, Нанами ожидала погрузиться в состояние покоя и гармонии, но ум её по-прежнему был забит различными мыслями. Ей пришлось поработать над собой и сфокусироваться на том, чтобы очистить свой разум от посторонних вещей. Медитация требовала полного погружения и абсолютного присутствия в настоящем моменте. Нанами старательно следила за своими мыслями, осознавала их и отпускала, не позволяя им увлечь её в сторону от главной цели. Шаг за шагом, с каждым вдохом и выдохом, она чувствовала, что её разум становился всё спокойнее и чище. В святом пространстве святилища время теряло своё значение, а Нанами чувствовала, что находится в присутствии высшей силы. Это был не только момент тренировки её сознания, но и очищение души. Постепенно её разум становился пустым и лишенным мыслей. По мере того, как Нанами углублялась в состояние полного погружения в своё внутреннее «я», она почувствовала маленький, но заметный золотой сгусток энергии. Мгновенно сосредоточившись на этом ощущении, девушка мысленно «ухватилась» за него. Через некоторое мгновение сгусток растворился. Она почувствовала как мощная энергия судорожно заструилась внутри Нанами, проникая в самые глубины каждой клеточки тела. Девушка ощутила, что стала неразрывно связана с самой сущностью природной энергии. Она была настолько сосредоточена, что уже не ощущала границ между собственным телом и окружающим миром. Девушка становилась частью всего и вся. Нанами преисполнилась; её тело становилось легким, словно парящим в воздухе. Все мысли и ощущения застыли, она словно потеряла гравитационную привязанность к земле. Хлынувший в неё поток энергии, такой могучий и величественный, наконец завершил распределение по её каналам, но большая часть этой энергии сосредоточилась в её лбу, словно ослепляющий солнечный свет превратился в яркое золотое пламя. Именно в этот момент она осознала свою непомерную мощь и поняла, что стала одной из Богов. Нанами открыла глаза и заморгала, пытаясь сфокусироваться на настоящем. Странные ощущения охватывали её, она подняла руку и посмотрела на на неё. В её ладони сосредоточился маленький шар золотой энергии — яркий и искристый. Глаза девушки широко раскрылись от удивления. Она смогла сделать это! Восторг и радость, волной накатывающие на неё, заставили сердце девушки забиться сильнее. В её руке, словно чарующая искра, ожила магия. Ощущение, которое она испытывала, было неописуемо. Золотой огонёк пленительно мерцал, из-за чего девушка не могла отвести от него взгляд. Действительно, магия была далека от человеческого понимания, но сегодня Нанами смогла её постичь. Через несколько мгновений на неё обрушилась усталость. Её голова казалась тяжелой, а мысли стали размываться до неузнаваемости. Воздух вокруг показался ей густым и мутным, как будто она вдыхала смог. Окружающий мир искажался перед глазами. Комната святилища стала склоняться влево и вправо, а стены словно наблюдали за ней, играясь с её восприятием. Она почувствовала, как теряет сознание, и попыталась сделать последнюю отчаянную попытку сохранить рассудок. Однако все её старания были тщетными; силы покидали Нанами всё быстрее и интенсивнее. Девушка, осознавая, что больше не в состоянии бороться с этой неведомой силой, медленно прикрыла свои глаза и стала проваливаться во тьму. Больше она ничего не ощущала, её восприятие и разум постепенно размывались. Последнее, что она запомнила — это чьи-то ловкие руки, схватившие её и смягчившие падение в пучину беспамятства. ****** Черные ресницы Нанами непроизвольно затрепетали, и она медленно открыла глаза. Её сознание всё еще было затуманено, словно окутаное плотной пеленой, оставляющей едва уловимые следы реальности. Нанами, с трудом усевшись на кровати, огляделась вокруг и поняла, что находится в своей комнате. Она растерянно взглянула на окно за которым была глубокая ночь. Какое-то время её взгляд наблюдал за сверканием звёзд на чёрной ткани неба, пока она не услышала низкий голос: — Ты проснулась? Она вздрогнула от неожиданности, повернувшись к источнику звука, и через полутьму комнаты разглядела чей-то призрачный силуэт. Нанами почувствовала невидимые нити волнения скользнувшие по её коже. — Ты напугал меня! — воскликнула она хриплым голосом, наблюдая за тем как Томоэ вышел из тени и уселся на край постели. — Прости, — отозвался он, — Как ты себя чувствуешь? Его рука потянулась к её макушке, осторожно и ласково проводя пальцами по волосам. С каждым новым прикосновением она ощущала, как волнение начинало рассеиваться, сменяясь приятным теплом и расслабленностью. — Всё хорошо... О, я ведь...Томоэ, у меня получилось! Я смогла почувствовать магию и даже удерживала её в своей руке, правда не слишком долго... Она так быстро заговорила, что ей еле хватило воздуха, чтобы закончить фразу. Томоэ слегка рассмеялся, хотя Нанами не нашла в этом ничего смешного, затем он ответил: — Я знаю, ты достигла хороших результатов за сравнительно короткое время. — И это всё, что ты можешь мне сказать? — спросила девушка обиженным тоном. Рука, поглаживающая голову Нанами, остановилась. Томоэ задумался о чём-то, вглядываясь в пространство, но уже через несколько секунд он убрал ладонь и спросил: — А чего ты хотела услышать? Что ты целеустремлённая, по-своему сильная и ответственно подходишь к делу? — Да-да, я хочу всё это услышать. — Хорошо. Томоэ медленно приблизился к ней, склонившись так близко, что его губы оказались всего в нескольких сантиметрах от её уха. Его обжигающее дыхание стало ощутимым на коже, и сердце Нанами затрепетало. — Не дождёшься, — прошептал он и по её телу пробежала волна мурашек. — Ты такой вредный и злой! — прошипела девушка и покачала головой. Томоэ отпрянул от неё и снова глубоко задумался, размышляя о возможных причинах такого быстрого освоения магии. Может быть, у неё было особое врождённое понимание этого искусства, или же она просто обладала природным даром, о котором они ранее не подозревали? Томоэ испытывал смешанные чувства по этому поводу. С одной стороны, он был рад за неё и восхищался её скорым прогрессом. С другой стороны, он чувствовал небольшой укол вины. Его предыдущие слова и поступки, направленные на принижение девушки, казались теперь ничтожными и незначительными. Он стал осознавать, что подвергал Нанами несправедливой критике и недооценивал её потенциал. Ему также пришлось признать, что она смогла достичь гораздо больше, чем он когда-либо мог себе представить. Её сила и упорство поражали и одновременно сильно раздражали. Томоэ вынырнул из своих размышлений, когда рука девушки коснулись его запястья. — Что-то случилось? — спросила она, излучая беспокойство. Его сердце забилось чаще, когда её тонкие и холодные пальцы слегка скользнули по его коже. Лис надеялся, что она не заметила, как он напрягся от этого прикосновения, потому что внутри него бушевали смешанные эмоции. Сложившиеся ощущения были такими противоречивыми и неправильными. Томоэ не мог и дальше отрицать своего влечения к ней, в особенности, когда она так нежно касалась его, словно осторожно проводила по его руке лёгким пером. Он не мог не восхищаться её бесконечному беспокойству и заботе о других. Тем не менее, Томоэ понимал, что должен найти в себе силы и самоконтроль, чтобы справиться с этой ситуацией. Он должен помнить о своей природе и сущности. Дальше будет только сложнее, и он не имел права допустить эмоционального и физического пристрастия к ней. Ведь она — человек, а он — ёкай. — Разве ты не хочешь спать? — спросил он, всё ещё чувствуя себя неоднозначно, но постарался придать голосу спокойный тон. — Я энергична и бодра как никогда, — ответила девушка. — Ты сидела в храме почти два дня. Разве ты не чувствуешь усталость и истощение? — Что? Два дня? Сейчас воскресенье? — внезапный град вопросов обрушился на него. — Уже понедельник. Сейчас около трёх часов ночи, если это тебя интересует. — Как так вышло? — Я же рассказывал, что время в главном святилище течёт намного медленнее, — раздражённо вздохнув, напомнил он, — Тебе нужно поспать ещё пару часов. И не забудь, что у тебя ещё утренняя пробежка. — Что?! Я думала мы с этим покончили раз и навсегда, — простонала она и откинула голову на подушку. — Я никогда этого не говорил, — он пожал плечами и встал с кровати, — Спокойной ночи, Нанами. ****** Понедельник пролетел для Нанами слишком быстро. После уроков, она как всегда спешила на работу, почти опаздывая. Сота слегка пожурил её, но больше ничего не говорил. Лишь на небольшом перерыве, он сообщил девушке, что её вызывало начальство. Она слегка занервничала, но не стала придавать этому большого значения. Мало ли зачем её вызывали? В конце концов, она добросовестно выполняла свою работу и её не в чем было упрекнуть. Как и оказалось девушку вызвали, чтобы похвалить за продуктивность и отличное качество работы. — Я бы хотел поблагодарить вас за ваше усердие и эффективное выполнение обязанностей, — говорил начальник, — Если я правильно помню, вы также хотели уволиться? — Спасибо, — ответила девушка, — Да, по личным причинам. — Я не стану препятствовать вам, вы можете приходить в среду за окладом. Всего вам наилучшего. — Благодарю. Нанами почувствовала гордость и удовлетворение. Её старания и усилия не прошли даром. Узнав о том, что девушку вызвали в кабинет с целью похвалы за успехи на работе, Сота порадовался за неё и похлопал по плечу. Она понимала, что его радость была искренней, но что-то в его глазах настораживало её. Чувствуя себя неловко, она решила спросить, что на самом деле он чувствовал по этому поводу: — Сота, я заметила, что тебя что-то тревожит? Не расскажешь? Парень посмотрел на неё и тяжело вздохнул. Несколько минут он молчал, пытаясь собраться с мыслями. — Да, ты права, это нелегко для меня, — наконец признался он, — Не пойми меня неправильно, я рад за тебя и ты заслуживаешь всей этой похвалы, но в то же время, я не хочу, чтобы ты уходила. Нанами почувствовала, как её сердце сжалось от этих слов. — Сота, я понимаю твои чувства. Ты прекрасно знаешь по какой причине я ухожу, но не волнуйся наша дружба останется неизменной. Я обещаю тебе. Сота просиял и крепко обнял Нанами. Кажется парню полегчало, однако, время от времени она всё же замечала недобрый огонёк, маленькую вспышку злости или горечи, промелькнувшую в его аквамариновых глазах. Она не смогла понять, что вызывало такие эмоции в нём, но Нанами старалась не обращать на них внимание. Они были всего лишь мимолётным моментами, которые сразу же исчезали. Когда он выпустил её из своих объятий, она почувствовала облегчение. — На самом деле я хотел тебе сказать кое-что важное, — сказал он и отступил на несколько шагов назад, разрывая интимную близость между ними. Нанами вопросительно посмотрела на него, гадая, что у того было на уме. — Я давно хотел сказать тебе, что ты мне нравишься. Ты всегда привлекала меня своей красотой и добротой. Я восхищаюсь тобой и хотел бы, чтобы ты была со мной. Но я понимаю, что это может быть сложно, поэтому я хотел бы, чтобы ты хотя бы попробовала. Она открыла рот от удивления. Вот к чему-чему, а к этому Нанами была не готова. Девушка замялась, не зная как реагировать на его признания. Что ей сказать? Нравился ли он ей также, как она ему? Ответ пришёл спустя секунду — нет. Сота был для неё хорошим другом, но не был тем, кто заставлял её сердце трепетать одним лишь взглядом. Не был тем, кто своим голосом заставлял кожу покрываться мурашками, а сердце неистово колотиться. Она не знала, что ответить, всё ещё удивлённая и обескураженная его внезапным признанием. Сота молча ждал её ответа, не сводя с неё глаз. Нанами стало скверно на душе. Было больно отказывать ему, но она знала, что так будет правильно и честно. — Извини, но я думаю, что для меня ты всегда был просто хорошим другом. Ты замечательный, но между нами ничего не может быть в романтическом смысле. Я надеюсь, что это не повлияет на нашу дружбу, потому что она мне очень дорога. Она почувствовала, что слова, которые она произнесла, пронзали его сердце. Его брови нахмурились, губы сжались в тонкую линию, взгляд стал пустым. Её затопила волна стыда и сожаления. Что-то внутри защемило от чувства вины. Он стоял перед ней, с каменным выражением лица и ничего не говорил. Молчание было невыносимым. Нанами желала отвернуться и убежать, исчезнуть, лишь бы не видеть его таким. Медленно, с неподдельным усилием, он сделал глубокий вдох и выдохнул. Сота поднял на неё глаза и она увидела в них блеск огня негодования, плавно перетекающий в гнев. Он сжал кулаки, пытаясь сдержать свои эмоции. Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова так и застряли в горле. Глядя на его страдания, Нанами не выдержала: — Скажи хоть что-нибудь, прошу тебя, — взмолилась девушка, чувствуя как на глаза наворачивались слёзы. Сота бросил ей последний мрачный взгляд, потом развернулся и ушёл, оставив её смотреть на его удаляющуюся спину. ****** Дни после последнего разговора с Сотой были для Нанами мучительными. Она чувствовала себя ужасно — полностью погруженная в печаль и огорчение. Девушка очень хотела разобраться в сложившейся ситуации, что пыталась связаться с парнем по телефону более двадцати раз, но безрезультатно. Во вторник, после окончания школы, Нанами со всех ног поспешила на работу в надежде встретить его там и поговорить. Однако она сразу заметила, что Соты не было на месте. Её сердце обрело еще больший разрыв от чувства отчуждения, которое она испытывала по отношению к нему. Её тревожные мысли были более тяжелыми, чем она ожидала. Брошенная наедине со своими эмоциями, Нанами стала замечать, что начала испытывать проблемы со сном. Она мучилась от бессонницы, что только ухудшало её сложное состояние. К тому же, её способность концентрироваться на медитации оказалась нарушена. Также Нанами почти не ела. Настроение и физическое состояние девушки были настолько подавленными, что даже простые ежедневные действия стали для неё огромным вызовом. Всё время она размышляла о том, что могло пойти не так в их отношениях. Она переживала и обижалась, не понимая, почему он так себя повёл. Ей было больно осознавать, что их дружба возможно уже разрушена. Томоэ заметил перемены в её поведении практически сразу. Он пытался разгадать причины её мрачного настроения и резких изменений, наблюдая за ней издалека. За несколько дней парень обнаружил, что Нанами стала меньше улыбаться, у неё совсем пропал аппетит, она плохо концентрировалась на занятиях в школе и не могла сосредоточиться на медитации. Он много размышлял о том, как ему поддержать её или помочь, но его сомнения и страхи останавливали его. Лис боялся, что будет слишком навязчивым или вовсе неправильно истолкует ситуацию. Он понимал, что каждый человек имел свою индивидуальность и свои способы справляться с проблемами. Нанами была не исключением. В конце концов, он решил не вмешиваться, а подождать, когда девушка сама решит рассказать ему. В среду Нанами получила свою первую зарплату, но даже это событие не грело её душу, поскольку и в этот день её друга не было на месте. Она не знала что думать и как поступить. Девушка брала в руки телефон, набирала номер, но не отваживалась нажимать на кнопку вызова. Вернувшись в храм, она положила конверт с деньгами в ящик стола и нырнула в постель. Ей хотелось спрятаться от всего, что так долго терзало сердце, как раздался громкий звонок телефона. Звонила Ари, напоминавшая Нанами о том, что в четверг они должны пойти по магазинам. Брюнетка была так поглощена переживаниями, что покупка платья как-то совсем из головы вылетела. Вдобавок, она всё ещё не поговорила об этом с Томоэ. Медленно встав с кровати, Нанами кое-как пригладила волосы и направилась в гостиную, надеясь застать парня там. Однако его там не было. Девушка прошла на кухню, но и там его не оказалось. Тогда она решила, что он должно быть в своей комнате. Подойдя к двери, она несколько раз постучала. Томоэ открыл дверь через несколько секунд. Увидев его полуобнаженным, Нанами удивлённо отшатнулась и моментально прикрыла глаза рукой: — Прости, я не знала, что ты не одет, — сказала она, продолжая прикрывать глаза. Томоэ усмехнулся, а затем прошел к комоду, доставая оттуда белую рубашку. — Не волнуйся, это не проблема, — ответил он, одеваясь и застёгивая пуговицы, — Ты можешь открыть глаза. — Точно? Не обманываешь? — Я когда-нибудь лгал тебе? — Вообще-то да, — тут же отозвалась девушка и убрала ладонь с глаз. Нанами медленно подняла на него взгляд и облегчённо выдохнула, увидев его одетым. Тем не менее, она не могла не обратить внимание на его мокрые и небрежно взъерошенные волосы после душа. Пара пуговиц на его рубашке были расстегнуты, что придавало ему ещё больше шарма. Томоэ задумчиво протянул руку, чтобы пригладить волосы, но отменил движение в самый последний момент. Вместо этого он пристально посмотрел на Нанами. Их взгляды встретились, и он улыбнулся, как будто понимая её возбуждение. Уловив быстрое сердцебиение девушки, одно из его ушей повернулось в её сторону. Он по-прежнему видел страстное желание в её глазах, но Нанами старательно сдерживала его, продолжая играть в эту игру. Она вносила некоторую интригу и волнение в их непростые отношения. Однако, глубоко в сердце он знал, что ни одна игра не может продолжаться вечно, и рано или поздно их противоречивые чувства вырвутся наружу, полностью овладев ими обоими. Повисшее молчание стало действовать ему на нервы, поэтому он спросил: — Ты хотела о чём-то поговорить? — Да, — смущённо ответила девушка и отвела взгляд в сторону. — Я слушаю. Нанами принялась рассматривать его комнату. Она практически ничем не отличалась от комнаты в его особняке, за исключением того, что здесь было меньше вещей. Складывалось ощущение, что тут Томоэ только ночевал. В остальном комната была выполнена в тёмно-бордовых тонах. Девушка скользнула быстрым взглядом по зашторенными окнам и усмехнулась: — Твои привычки совсем не меняются, — заметила она и глубоко вздохнув, добавила: — Я хотела попросить тебя о небольшой услуге. — Какой же? — он слегка вскинул брови и опустился в кресло. — Завтра мы с Ари собирались пройтись по магазинам, поэтому мне нужна твоя помощь. — Ты хочешь, чтобы я выбирал тебе платье? — спросил он, удивлённо моргнув. — Нет-нет, — она отрицательно покачала головой. — Мне нужно, чтобы ты сопровождал меня. Пожалуйста. Услышав её просьбу, Томоэ слегка нахмурил брови. Перспектива таскаться за ней по магазинам ему абсолютно не нравилась. Но больше всего ему не нравилось то, что Нанами всерьёз полагала, что он станет заниматься этим абсурдом. Он и так сопровождал её в школу, на работу, и обратно. Лис тяжело вздохнул и ответил: — Нанами, я уже делаю так много для тебя. Но магазины... это слишком. Ты можешь попросить Шизуку купить тебе несколько платьев. Тогда вопрос о сопровождении отпадёт сам собой. Нанами посмотрела на него с недоверием. Он не понимал, как сильно она нуждалась в простых, повседневных радостях, но она не могла винить его в том, что он не хотел сопровождать её. В конце концов, Томоэ ничем ей не обязан. Было бы неправильно ожидать от него, что он станет делать что-то, что неприятно или неинтересно для него. Поняв это, девушка мягко улыбнулась: — Прости, я как-то не подумала, что это скучное занятие для тебя. — Если тебе всё же хочется отправиться по магазинам, то я попрошу Шизуку сопроводить тебя вместо меня, — внезапно предложил он и девушка просияла, — С ней ты будешь в безопасности. — Это было бы просто замечательно, спасибо тебе! — Я сообщу ей чуть позже. Она бросила ему последний благодарный взгляд и уже собиралась уходить, как Томоэ окликнул её: — Нанами, подожди. Она остановилась и вопросительно посмотрела на него. — В последнее время я заметил, что тебя что-то беспокоит. Что случилось? Нанами изумлённо вскинула брови. Было странно видеть, как он волновался и проявлял интерес к её благополучию. Хотя «волновался» немного не то определение, скорее всего ему было любопытно. Закусив губу, она заглянула в аметистовые глаза, размышляя о том, какой ответ ему дать. Она испытывала смешанные чувства. С одной стороны, было приятно, что он беспокоился о ней. С другой стороны, а нужно ли ему знать о её личных трудностях? В голове крутились мысли и воспоминания, которые мешали ей принять окончательное решение. Нанами металась между желанием поделиться с ним своими проблемами и страхом быть судимой. Нет. Он никогда не поймет её. Обязательно осудит. Скажет, что предупреждал её насчёт Соты, а затем выкинет что-то такое, после чего она вообще пожалеет, что пришла к нему. В конце концов, он всегда был таким, всегда осуждал её за то, что она отличалась от него или не соответствовала его ожиданиям. Взгляд её темных глаз внезапно наполнился яростью, она скривила губы и ответила: — Это тебя не касается! — в её голосе послышались стальные нотки. Хвост Томоэ дёрнулся, он не поверил собственным ушам. Лис почувствовал как всё внутри него заполнилось чувством негодования и гнева. Аметистовые глаза взирали на неё с разочарованием и холодностью. Да, этот взгляд ей был хорошо знаком. — Меня не касается? — переспросил он, продолжая буравить её взглядом, — Меня давным-давно касается всё, что происходит в твоей жизни, ясно тебе? Она сжала кулаки, стараясь подавить волнующие её эмоции. Ей не хотелось снова ссориться с ним, но такой презрительный взгляд просто невозможно было игнорировать. — Да, конечно, но я не обязана рассказывать тебе о своей личной жизни. Это никак не относится к теме Богов. К тому же, ты всё равно не в состоянии меня понять. — Ты говоришь так, словно я какое-то бессердечное чудовище, — небрежно сказал он, поднимаясь с места и медленно приближаясь к ней. — Но я смею предположить, что никто другой не сможет понять тебя так, как я. Она вздрогнула, когда он оказался всего в десяти шагах от неё. — Неужели ты думаешь, что после этих слов, я выложу всё, что ты хочешь? — спросила Нанами с горечью в голосе, — Ты действительно думаешь, что ты сможешь понять мои чувства? Или, возможно, ты считаешь, что я когда-нибудь смогу доверять тебе настолько, что буду рассказывать всё, что происходит в моей жизни? Он беззвучно вздохнул, склонив голову набок. Вглядываясь в её лицо, он поражался тому, какая она всё-таки глупая. — Может это не укладывается в твоей маленькой головке, но я тебя знаю в достаточной мере, чтобы понять, что тебе требуется помощь. Я не знаю чем ты так расстроена, но полагаю, что это как-то связано с твоим псевдодругом Сотой. Ты стала такой после того как я встретил тебя с работы в понедельник, но знаешь что? Я не удивлён. Даже несмотря на все запреты и мои предостережения на счёт него — ты заинтересовалась тёмной стороной, не так ли? Я говорил, что ёкай не будет тебе другом и уж конечно не сможет быть твоей парой. Он внимательно следил за каждым её движением, каждым маленьким изменением в выражении лица, а затем добавил: — Может я и не в состоянии понять твои чувства, потому что некоторые человеческие эмоции мне чужды, но я в состоянии поддержать тебя или дать обоснованный совет. Нанами молча смотрела на него, обескураженная его словами. Ей хотелось запротестовать, сказать ему, что он ошибался, что её не интересовала никакая тёмная сторона, что ей не нужны его советы, но... сколько бы она не старалась отрицать, это было бесполезно. Она нуждалась в разговоре хоть с кем-нибудь. Девушка ощутила, как сердце начало бешено биться в груди. Она с трудом сдерживала желание броситься к нему и рассказать всё, что так сильно беспокоило и терзало её. Но мысли перемешались в голове, она не могла найти слова, чтобы выразить свои эмоции. Вместо этого, девушка просто продолжала молча смотреть на него. Через несколько мгновений, Нанами сглотнула ком в горле и спросила, пытаясь скрыть свои чувства: — Сможешь поддержать меня? Едва ли. Его лицо ничего не выражало, он лишь вскинул руку и раздражённо вздохнул. Когда он заговорил, в голосе отчётливо стали слышаться мрачные и холодные нотки. — Тогда ты не оставила мне выбора. — Что это значит? — спросила она, сузив глаза. — Это значит, что независимо от твоего желания, я узнаю о том, что произошло между тобой и Сотой, а затем прекращу вашу нелепую игру в дружбу. Нанами удивлённо уставилась на него, слегка приоткрыв рот. Это переходило уже всякие границы. Она сделала несколько шагов к нему, и, сжимая кулаки, спросила: — Какое тебе дело до меня и Соты? — на удивление её голос прозвучал холодно и уверенно, хотя внутри неё кипела магма негодования. Он стиснул зубы, поймав взгляд разъярённых карих глаз. — Дружба с ним идёт тебе в ущерб, ты это понимаешь? Ты не можешь концентрироваться на медитации, не выполняешь свои прямые обязанности Богини и ещё смеешь удивляться тому, что я хочу избавиться от него? Повисло молчание. Они стояли напротив друг друга, сцепившись гневными взглядами. Тишина в комнате была такой напряженной, что можно было почувствовать электричесто, собирающееся в воздухе. Через несколько минут Нанами ответила: — Я полностью осознаю, что я недостаточно хороша в роли Богини, но Сота здесь совсем не причём. И я не могу отказаться от него и нашего общения. Аметистовые глаза мрачно вспыхнули, он раздражённо вздохнул, пытаясь держать себя в руках: — Когда ты поймёшь, что Боги не предназначены для подобных земных связей? — Примерно тогда же, когда ты поймёшь, что всё, что происходит между мной и Сотой — не твоё дело! — съязвила Нанами, вскинув подбородок. Уголки губ Томоэ дрогнули в плотоядной улыбке, придавая его лицу зловещий вид. В его лиловых глазах нарастало безумие и гнев. Он был уверен в своих намерениях и знал, что нужно сделать. Снисходительно посмотрев на неё, лис спросил ровным тоном, словно обсуждая погоду: — А может мне просто нужно прекратить его жалкое существование и тогда это маленькое недоразумение будет решено, как ты думаешь? — Ты этого не сделаешь... — ответила Нанами, едва сдерживая тревогу в голосе. — Хочешь это проверить? — спросил он и в его руке вспыхнуло пламя лисьего огня. Нанами неуверенно переступила с ноги на ногу, размышляя о том, что же ей делать. Ситуация была сложной, и она не знала, как поступить. Ей не хотелось уступать, не хотелось сдаваться, но когда на кону стояла жизнь её друга, у неё не оставалось выбора. Она оставила свою гордость в стороне и ответила: — Не нужно, я расскажу! — воскликнула девушка, — Сота признался мне в своих чувствах, а я, кажется, сильно обидела его тем, что отказала... Пламя лисьего огня растаяло. Томоэ изумлённо смотрел на неё, силясь понять говорила ли она правду или лгала. Ему хватило пару секунд, чтобы понять, что всё что было ею сказано — являлось правдой. Уставившись в пространство, он начал размышлять об этом. Всё же, любовь между ёкаем и человеком казалась ему абсурдной и неправильной. Но в глубине души что-то пробудило его настоящий интерес. Может быть, существовала какая-то иная причина, почему Сота сказал ей нечто подобное? Ведь их отношения не могли зайти так далеко, поскольку они практически не виделись и общались в основном на работе. В конечном счёте, он не мог отрицать, что у этого Соты были какие-то планы на Нанами. Решив разобраться с этим позже, Томоэ скользнул беглым взглядом по девушке и ответил: — Забудь о нём. Он не может быть твоим другом. — Почему? — спросила она, с ноткой разочарования в голосе. — Теперь ты станешь ещё решать за меня с кем дружить, а с кем нет? Томоэ покачал головой и объяснил: — Он что-то скрывает. Нанами с недоумением посмотрела на лиса: — Мы же это уже обсуждали. Он всегда помогает мне, он мой друг, зачем ему что-то скрывать от меня? Томоэ не смог сдержать своих эмоций и внезапно его зрачки сузились, приобретя сходство с кошачьими. Его губы искривились в недовольной гримасе; острые клыки вырвались наружу. Нанами испуганно вздрогнула, не отрывая своих глаз от него. — Друг? Что ты знаешь о нём? Что он знает о тебе? — рявкнул он, — Быть дружной с ёкаем, который имеет скрытые планы, может стать для тебя опасно и разрушительно, пойми наконец! Я пытаюсь донести до тебя, что ёкай не может быть твоим другом, в особенности Сота не может им быть! — Томоэ, успокойся! — прошептала Нанами, сглаживая его взволнованные эмоции. — Я знаю, что Сота вызывает у тебя беспокойство, но ты ошибаешься, если думаешь, что знаешь его, чтобы делать такие выводы. Я не считаю его опасным или разрушительным. Каждый человек или существо заслуживает шанса быть понятым и принятым. Он резко сократил оставшееся расстояние между ними и обхватил рукой её запястье. Её сердце забилось быстрее от страха и неожиданности. Она заглянула в лиловые глаза и увидела в них опасный блеск. Но несмотря на всё, что могло произойти, Нанами не смогла отвести глаз от его лица. Даже в этом опасном моменте, она не могла отрицать, что его дымчато-лиловые глаза были самыми красивыми, которые она когда-либо видела. Нанами была потрясена, когда внезапно его лицо преобразилось в печальную маску. Она никогда раньше не видела такой боли и страдания на его лице, такой открытой уязвимости. Всё внутри неё сжалось от этого зрелища. Горько усмехнувшись, Томоэ спросил: — Почему ему ты доверяешь настолько, что готова слепо защищать, а мне нет? — его голос прозвучал слишком тихо. Нанами удивлённо смотрела на него. Она не знала, что ответить на это. Все эти месяцы она видела в Томоэ исключительно силу и агрессию. Его непредсказуемость и потенциальная опасность всегда были на поверхности. Его красота и зловещая аура привлекали её, но в то же время заставляли чувствовать себя неуверенной. Разве могла она ему доверять? Нет, конечно же нет, кто знал что ему могло прийти в голову и какие последствия могут возникнуть? Она тяжело вздохнула и сказала: — Доверие нужно заслужить, Томоэ. Он рассмеялся, но его смех был далек от радостного или заразительного. Он был отчаянным, холодным и мрачным, отражая его внутреннее состояние. Мурашки бежали по позвоночнику Нанами. Лис отпустил её руку и отступил на несколько шагов назад, словно отстраняясь от чего-то неприятного. Его взгляд был пустым, не выражающим ничего, как-будто он потерял способность чувствовать: — Я действительно беспокоился о тебе, потому что считал, что рядом с ним ты не в безопасности, но ты по-прежнему не способна разглядеть очевидного. Или, может быть, я и правда слишком недоверчивый, однако для тебя же будет лучше, если я окажусь не прав, потому что последствия могут стать трагичными. Его слова ошеломили её. Она смотрела на него с непониманием и страхом. — Ты думаешь, что действительно нравишься ему? Какая наивная дурочка, — продолжил он. Теперь она не могла больше смотреть на него. Её сердце сжалось от горя и обиды. Она отвернулась, пытаясь сдержать навернувшиеся слёзы. — Ты не понимаешь... — прошептала она, еле слышно. — Нет, это ты не понимаешь! Он использует тебя! — воскликнул Томоэ. — Я не могу… я не хочу это слышать... — Но это правда, и ты это знаешь! Он прошёл мимо неё и направился к двери. Лицо его было холодным и лишенным каких-либо эмоций. — Если я окажусь прав и он причинит тебе страдание и боль, не взывай ко мне, — его голос звучал твёрдо и пронзительно, — Теперь мне действительно наплевать на то, что с тобой случиться по его вине. Он вышел из комнаты, оставив её одну. Сокрушенную и растерянную. Её сердце болело от беспомощности и страха. Она понимала, что он мог оказаться прав, но как ей быть уверенной в том, что Томоэ говорил правду? Откуда ей знать, что она не ошибётся, оборвав все связи с Сотой? Как сложно! Нанами пыталась сдержать слёзы, но они были сильнее её воли. Руки девушки дрожали, дышать становилось всё труднее. Она стояла на месте, ошеломленная горечью и болью, и не знала, что делать дальше.