Обезоруживаю тебя улыбкой
И оставляю, как бросили здесь меня
Угасать в отрицании.
The Smashing Pumpkins — Disarm.
Следующие несколько недель прошли примерно так же. Баффи проводила утро, занимаясь легкой уборкой с Дженни, а вторую половину дня - за чтением с миссис Пратт. Она умудрилась провести немало времени в библиотеке, даже не пытаясь обмануть себя, что надеется застать Уильяма там. Застать его или хотя бы увидеть мельком - но этого не случалось. Он проводил утро в библиотеке за своим письменным столом, занимаясь делами. Днем он был в своем клубе, а вечера проводил с матерью. Очень дисциплинированный мужчина, этот Уильям. Если она собиралась каким-то образом изменять его будущее, то не могла понять, как ей это сделать, ведь они редко виделись. Ее общение с другими людьми сводилось в основном к Дженни-Кричащей-Горничной и пожилой миссис Пратт. Не было ни единой души, с кем бы она могла поговорить, кому бы могла довериться. До нее начало доходить, что она одинока. Нет Скуби. Нет Дон. Нет Спайка. Даже когда остальные бросили ее, Спайк всегда поддерживал, глядя на нее с чувством, граничащим с поклонением. Сейчас она была одна. В этот субботний вечер одиночество было особенно тягостным. Персонал разошелся по своим домам на ночь, а Баффи и миссис Пратт остались в доме, предоставленные сами себе. После утомительного дня, проведенного за выбиванием драпировок большим деревянным выбивающим приспособлением, Баффи поднялась наверх и обнаружила записку на бумаге цвета слоновой кости, приколотую к двери ее спальни. Бесси, Я не смогу посетить маму сегодня вечером из-за мероприятия в моем клубе. Я буду тебе очень признателен, если ты присмотришь за ней сегодня до моего возвращения. С благодарностью, Ваш Уильям Пратт. Поэтому она провела вечер в библиотеке, ища любое развлечение, которое помогло бы ей отвлечься от мыслей о своей изоляции и о том, что она ничего не добилась в своей миссии - дать Спайку то, чего он заслуживает. Хорошее интеллектуальное чтение может отвлечет ее от проблем. Пройдя вдоль ряда книг, она наткнулась на «Физиологию человека» Джона Стюарта Милля. Вот это звучало многообещающе. Во всяком случае, отдых от поэзии. Она устроилась в уютном кресле со спинкой, укутала ноги одеялом и, открыв тяжелый том, начала читать. В какой-то момент Баффи отметила, что часы в углу пробили 11 часов. Где-то на задворках своего подсознания она услышала приближающиеся шаги в холле и щелчок двери библиотеки. Хотя она смутно осознавала все это, ее лобные доли были настолько поглощены тем, что она читала, что девушка не обратила на это никакого внимания. —Элизабет? — голос Уильяма разбил ее концентрацию, будто кирпич бросили в стекло. —Уилл… Мистер Пратт! — сказала она, вздрогнув. Он шагнул в комнату, но при тусклом свете настольной газовой лампы, его лицо оставалось в тени. Однако даже при слабом освещении Баффи видела, что он выглядит более помятым, чем обычно. —Прости мое вторжение. Я не собирался пугать тебя. Все в порядке? А мама…? —О, ваша мама в полном порядке. Я просто пыталась найти что-нибудь интеллектуальное для чтения. Боже, я выбрала неподходящую книгу. —Да? — спросил Уильям. —Вы читали эту вещь? — спросила она, поднимая тяжелый фолиант в воздух. —Это Милль? Ах, да. Это было частью моей курсовой работы в Кембридже. Очень интересную книгу ты избрала для чтения. —Ну, пока я читаю это. Хотя сдерживаю желание вырвать страницы и сжечь их, — сказала она, жестом указывая на камин в восточной стене. Уильям усмехнулся тем низким баритоном, по которому она так скучала. Не совсем та реакция, которую она ожидала от этого степенного человека. —Ты не согласна с мистером Миллем? Пожалуйста, просвети меня. —Хорошо, как насчет этого для начала, — сказала Баффи, открывая страницу, на которой была заложена закладка. «Женщина значительно уступает мужчине в способности рассуждать, объеме сфер деятельности, оригинальности и масштабности вычислений, а также в физической силе. Женщины обладают малым диапазоном интеллекта и меньшим постоянством цвета лица, меньшими последовательностью, смелостью, импульсивностью, твердостью характера, за исключением тех случаем, когда находятся в состоянии аффекта. Она более склонная верить во все вещи, в сравнении со всеми людьми, перенимать мнения и привычки других, не имеет оригинальности, но следует за мужчинами и подражает им». Баффи приподняла бровь и выжидающе посмотрела на него. —Ах, счастливая женщина эта миссис Милль, — сказал он со смехом. —Так вы не согласны с этим? —Так и есть. Я современный англичанин, — с нотками гордости в голосе. —Действительно. Боже, храни короля, — ответила она, уверенная в том, что ее речь соответствует 19 веку. —Королеву, — мягко поправил Уильям. —Ой, правильно. Королеву! Мне трудно вспомнить, кто сейчас на троне. —Королева Виктория находится на троне уже сорок лет. —Сорок? Значит, нет четырехлетнего правления, так? Она, должно быть, старше, чем земля. Теперь Уильям сделал шаг к свету и она смогла разглядеть его лицо. У него был большой красный порез на подбородке. Это был свежий порез - больше не кровоточащий, но явно появившийся не более нескольких часов назад. —Уильям - ваше лицо! Что произошло? —Ах, Элизабет, я довольно эффектно упал на улице, как ни прискорбно это признавать, — неубедительно солгал он. Затем он перевёл взгляд в потолок, явно испытывая дискомфорт от этой темы. —Вы продолжаете называть меня Элизабет, — с удивлением поняла Баффи. —Ведь именно так ты предпочитаешь, чтобы тебя называли, не так ли? —Да, но, э-э, хорошо, как вы узнали? —Дженни проинформировала меня. Она очень переживает за тебя. Она продолжает беспокоиться, как и я. Ты должна признать, что твое поведением было несколько необычным после того досадного происшествия. Баффи смущенно кивнула. —Но если ты предпочитаешь имя Элизабет, — продолжил он, —я, несомненно, могу перестать обращаться к тебе «Бесси». Если говорить совершенно откровенно, то «Элизабет» тебе очень идет. Он склонил голову набок и одарил ее кривой ухмылкой. Она улыбнулась в ответ, с облегчением увидев, как возвращается тот мужчина, которого он скрывает большую часть времени. При взгляде на него, стоявшего в тусклом свете, склонившего голову набок с нагловатой ухмылкой, выглядевшего так похожим на Спайка, у нее перехватило дыхание. В тот момент, когда Баффи сидела, рассматривая его при мерцающем газовом освещении, она заметила его руки. Его кровоточащие руки. —Уильям, ваши руки! — воскликнула она, не сдержавшись. —О, — вздрогнув ответил он. — Боюсь, ты меня совсем отвлекла. —Я тоже так считаю, учитывая ваши окровавленные руки. Он ничего не сказал, но повернулся, словно собираясь выйти из комнаты. —Позвольте мне, — промолвила Баффи. — Я знаю, где хранятся бинты, и это будет слишком сложно для вас - наложить повязку себе. Я вернусь в мгновение ока. Не задавая вопросов о его травмах или о том, как он их получил, она поспешила в кладовую, чтобы взять бинты. Мазь и хлопковые бинты было легко найти, но Баффи не смогла найти крем с антибиотиком. У нее закралось подозрение, что она попала в то время, когда их еще не было. Вернувшись в библиотеку, девушка обнаружила Уильяма сидящим в зеленом кресле, в котором она сидела ранее, и потягивающим из бокала жидкость янтарного цвета. —Позволите мне посмотреть? — спросила Баффи, опускаясь перед ним на колени. Он поставил бокал и протянул к ней руки ладонями вниз. Поскольку Баффи была знакома с различными ранами, она узнала эти мгновенно. Он был в драке, и продолжительной, основываясь на внешнем виде его разодранных костяшек. —Эти травмы также получены в результате вашего падения? — скептически поинтересовалась Баффи. Он кивнул, но не встретился с ней взглядом. Такой плохой лжец. —Это виски? — она жестом указала на стакан. Он ничего не сказал, но еще раз кивнул. —Я просто собираюсь нанести немного его, чтобы продезинфицировать. Она смочила часть марли в виски и начала легонько прикасаться ей к его костяшкам. Он даже не поморщился, несмотря на то, что наверняка жгло. Хотя внешне он казался этаким слабаком, в нем было больше силы, нежели казалось на первый взгляд. Единственным признаками, свидетельствующими о боли, которую он испытывал, были плотно сжатые челюсти и подрагивание мышцы на щеке. Баффи начала перевязывать рану, обматывая полоски ткани вокруг его левой руки и надежно закрепляя концы, пока Уильям делал большие глотки виски из стакана, находящегося в свободной руке. —Уилл… Мистер Пратт… — начала она, но он прервал ее смехом. —Ты обращаешься ко мне «Уильям» гораздо чаще, чем «мистер Пратт». Я стал привыкать к твоим новым манерам, — сказал он, его тон был вполне дружелюбным. —Это не в первый раз, когда вы возвращаетесь домой в таком виде. Я замечала синяки и раньше. Во вторник вы хромали. Что происходит? Кто делает это с вами? — она начала бинтовать костяшки пальцев его второй руки. —Ты удивительно наблюдательна, — он сделал очередной медленный глоток виски. —Итак, почему, Уильям? Вы можете мне рассказать? —Может ли это остаться тайной? — спросил он, приподняв бровь. —У тебя есть свой собственный секрет, не так ли, Элизабет? Баффи почувствовала, как ее сердце слегка дрогнуло при этих словах. Эта тема разговора могла развиваться во всевозможных пугающих направлениях. Она попыталась встать, но была остановлена его рукой на своем плече. Такой теплой, такой живой. Она посмотрела на него. —Нет, пожалуйста, не уходи. Я… я открою тебе свой секрет, Элизабет. Это было бы облегчением, если бы кто-то знал, по правде говоря. Она выжидающе посмотрела на него. —Вот уже несколько недель я пробую себя в роли кулачного бойца. —Кулачного кого? — спросила Баффи. —Кулачного бойца. Я так много провожу времени в Клубе из-за тренировок, хотя знаю, что многие считают "голые кулаки" вульгарным и низменным занятием, — он замолчал. —Я не имею ни малейшего понятия, что такое голые кулаки, но будучи воспитанной в такой замкнутой среде, я бы не стала винить вас за то, что вы обратились к каким-то извращениям. —Ах, я не совсем уверен, что ты поняла, Элизабет. Я участвую в кулачных боях. Как это объяснить? Хммм? — и поморщившись, он поднял свои избитые руки вверх, в позицию боксера. —О, бокс! —сказала Баффи, со смехом облегчения. Это то, чем вы занимаетесь в вашем клубе? Он подтвердил это улыбкой и кивком. —Но почему ваши руки такие изодранные? Вам нужны новые перчатки? Он засмеялся. —Это делают голыми руками, Элизабет. Джентльмены не используют перчатки в этом виде спорта. После того, как этот негодяй напал на тебя, да еще так близко от нашего дома, я почувствовал настоятельную необходимость лучше подготовиться, чтобы защитить тебя. Вернее, тебя и маму, — он запнулся. —Иными словами, я почувствовал угрызения совести по поводу твоего несчастного случая, и решил, что мне следует, ну… —Я думаю, вы были бы отличным боксером, — перебила она, широко улыбаясь. Она по опыту знала, каким бойцом он способен быть. Баффи закрепила бинт на его правой руке аккуратным узлом. Выражение на его лице было абсолютно счастливым. —Ты думаешь? —Да. Вы имеете подходящее телосложение для этого. Я могу предположить, что вы очень быстры в передвижении. —Ах, но еще быстрее падаю на землю, признаюсь. Если быть с тобой предельно откровенным, я был намерен отказаться от этой идеи. Сегодня был мой первый официальный бой, и я не слишком преуспел. —Чего и следовало ожидать в первом бою, вы так не думаете? — спросила Баффи. Если Уильям займётся боксом и действительно будет хорош в нем, это может вызвать очень большие изменения. Вскоре в его будущем ему предстояло столкнуться с Дру; возможно, также с Ангелом и Дарлой. Любое боевое преимущество, которое он мог получить, было бы еще одним шагом к тому, чтобы предотвратить его обращение. Уильям сделала еще один большой глоток виски и встретился с Баффи взглядом. —Я действительно думаю, что вы должны продолжить это, Уильям. Я хочу сказать, вам ведь нравится это делать, не так ли? —Признаюсь, я нахожу физические нагрузки невероятно привлекательными. Хотя мама была бы оскорблена низменностью кулачных боев. —Тогда я не стала бы утруждать себя тем, чтобы рассказывать ей об этом. Она одарила его заговорщицкой ухмылкой. —Очень хорошо, Элизабет. Я буду продолжать по твоему настоянию. Он поднял свой бокал в знак тоста. Даже в тусклом газовом свете она смогла увидеть, как его острые скулы окрасились румянцем. —Ваш подбородок? — спросила Баффи. После этих слов, Уильям откинулся в кресле, пока Баффи начала смазывать там порез. Рана оказалась глубже, чем показалось вначале. Он оставался неподвижным, глаза закрыты, губы слегка раздвинуты, пока она обрабатывала ссадину, которая находилась под его нижней губой. Легкое прикосновение его дыхания, теплого человеческого дыхания, ощущалось на тыльной стороне ее руки. Она не была так близка с ним восемь лет. Было практически невозможно не медлить. —И теперь, когда я рассказал тебе свой секрет, возможно, пришло время, чтобы ты рассказала мне свой, — он взглянул на нее сквозь опущенные ресницы. Она прекратила свои манипуляции и села обратно. —Я действительно не понимаю, о чем вы говорите, мистер Пратт. —Я больше не Уильям? — спросил он, присаживаясь, его тон оставался непринужденным. —Очень хорошо, тогда я буду мистер Пратт. Но запомни, Элизабет, что я Уильям Пратт, а не Джон Стюарт Милль, — он жестом указал на забытую книгу, пропитаную сексизмом, лежащую на полу… Он продолжил. —В отличие от мистера Милля, я убежден, что ты обладаешь огромным мужеством, умом и силой характера. Я также считаю, что ты хранишь в себе очень большой секрет. Твоя манера говорить. Незнание, кто находится на троне. Стиль мелодий, которые ты напеваешь, когда считаешь, что находишься одна. Баффи просто смотрела на него. Если она признается в том, кто она на самом деле, это разрушит смысл ее пребывания здесь? Если она будет отрицать это, сможет ли он когда-нибудь по-настоящему доверять ей? —Я не знаю, что сказать, — ответила она. —Правду? — предложил он. Она сделала глубокий вдох. —Правда в том, что я не отсюда. Не из Лондона. Не из Йоркшира. Не из Англии. Я из места, которое вы представить себе не можете. —Возможно, я могу попробовать? — мягко предложил он. Она подняла на него взгляд. Такие голубые глаза в газовом освещении, с выражением нежной заботы на лице. Ей было больно видеть его таким. Она могла лишь отвести взгляд. И тогда его перевязанная рука взяла ее за подбородок. Осторожно он повернул ее голову, чтобы она посмотрела ему в глаза. —Ты можешь доверять мне, Элизабет, — сказал он. Тут не было мольбы или аргумента. Тут не было воззвание к авторитету. Тут был просто мужчина, просивший ее о честности. Она чувствовала, как слезы наполняют ее глаза, при взгляде на него, образ становился расплывчатым. Она хотела рассказать ему почти с физической болью, но знала, что это прозвучит так неправдоподобно для его викторианского разума. Затем лицо Уильяма изменилось. Выражение его стало печальным и сожалеющим. —Прости меня, Элизабет. Я не собирался причинить тебе беспокойство этим вопросом. Он опустил руку, которой нежно придерживал ее подбородок. —Я благодарю тебя за отличный сестринский уход. И я благодарю тебя за разумный совет относительно моих усилий в качестве кулачного бойца, — сказал он с самоуничижительный ухмылкой. Он тут же встал, слегка пошатываясь. Баффи неловко вскочила на ноги и стремительно направилась к двери. Его рука подхватила ее за локоть, чтобы поддержать и направить к выходу, как и подобает джентльмену. Она попыталась поднять на него глаза, чтобы оценить его настроение, но спутанные каштановые локоны упали ему на глаза, закрывая обзор. —Я должен пожелать тебе спокойной ночи, — прогремел его голос. —И… Элизабет? Я верю, однажды ты расскажешь мне. Я питаю самую искреннюю надежду. Он посмотрел на нее, его глаза были огромные и голубые в тусклом свете, его губы слегка раздвинуты, как будто он собирается еще что-то сказать. Склонившись вперед, он слегка приподнял свои брови. Поощряя ее все рассказать. Он выжидал. Она не могла. —Спасибо, Уильям, — ответила она. —Это и моя надежда тоже. Сладких снов вам. И она вышла в холл, слегка ошеломленная. Она чувствовала его взгляд, пока шла по холлу и пока не исчезла из его поля зрения.