Never too late

      Алекс уже потерялась во времени и не помнила дня, когда Ло попал к ней в квартиру. Близилась зима, кажется, это было около двух месяцев назад. Её перепады настроения становились всё чаще и более порывистыми, внезапными. Бальтазар, на её удивление, не попадался в поле зрения после происшествия в кофейне. Неужели в самом деле Ло его настолько сильно запугал и парой ударов выбил из его головы всё дерьмо и дурь? Хотелось в это верить, но верится с трудом.       Работа шла своим чередом, курсы — тоже. Лишь жизнь под одной крышей с «попаданцем» привносила какие-то новшества то для одного, то для другого. Алекс, благодаря Ло, узнала много нового о медицине и регулярно проводила с ним вечера за просмотром телевизора, а бывало, что они собирались в одной из комнат и молча читали книги. Было уютно, на самом деле, Алекс уже успела привыкнуть к этому. К хорошему, в принципе, быстро привыкаешь.       Ло узнал о том, что она кинестетик, поэтому перестал удивляться и дёргаться от любого случайного (или нет) прикосновения к себе. Бывало и такое, что Алекс засыпала в процессе просмотра телевизора на его плече. Более того, он, по мнению Алекс, уже привык к её вечным шутейкам про смерть и суицид.       «Это мой способ борьбы со стрессом!» — с усмешкой сказала она ему однажды.       Впрочем, она была уверена в том, что все её новые порезы, даже, казалось бы, самые незаметные, не ускользали от его пристального и намётанного взгляда. Это напрягало. Но успокаивало его безграничное терпение и самообладание, стоило ей подойти с «самым тупым и бессмысленным вопросом». Как она однажды упомянула Даниэлю, ипохондриком быть сложно. Сложно было и доктору, к которому она постоянно подходила, показывала воспалённую рану или посиневшую царапину с вопросом: «Всё, пиздец, я умираю, да?»       Со временем Ло понял все её загоны и проблемы внутри, но только ничего не собирался с этим делать. Ей так казалось, по крайней мере, хотя она и пыталась разубедить себя в этом, мол, делать ему нечего, что ли, кроме как копаться в незнакомом человеке? А ведь делать и правда нечего было. А почему тогда он не обращал на это внимания?       «Он и не должен!» — буркнула про себя Алекс. — «В конце концов, я взрослая, сама способна разобраться со своими проблемами в башке».       Как она ни пыталась себя обмануть, ненужные мысли всё равно лезли в голову. Чего не видел Ло (она просто не могла перед ним сорваться) — это её резкие перепады настроения. Вероятно, он мог догадаться об этом, когда посреди разговора улыбка спадала с её лица, а она сама уходила в комнату и сидела там подолгу, возвращаясь с новыми порезами — браслеты служили для неё неким щитом царапин от внешнего мира.       — Я дома, — тяжело выдохнула Алекс, сбрасывая с себя пальто и небрежно опуская его на вешалку.       — Ты сегодня рано, — сложив руки на груди, Ло пристально смотрел на неё.       Уже знал по её виду, что что-то случилось. Сначала Алекс была этому рада: будет о чём поговорить, с кем поделиться своими проблемами. Но в нынешних реалиях… только раздражалась всё сильнее на свои слабости и его проницательность. Вот сейчас она начнёт раскрываться, и что из этого выйдет? Он, вероятно, будет считать её бесхребетной и жалкой, а она привыкнет к нытью и потом точно повесится, когда Ло отправится обратно в свой мир.       «Будь с собой честна, это произойдёт даже без твоего привыкания к тому, что он готов в любой момент тебя выслушать и помочь».       Алекс мотнула головой и пожала плечами.       — Меня отстранили на пару дней с курсов. Я хреново занимаюсь в последние дни и часто ухожу в себя, — как на духу выложила она ему, не сдержавшись.       Она всегда любила собак и мечтала стать кинологом. Хотя «мечта» сказано слишком громко. После получения юридического образования стало очевидно, что эта сфера совсем не для неё. Полугодовой период депрессии от осознания потраченного впустую времени и денег, поиск себя и своей новой профессии привели её к тому, что кинология — нечто интересное и расслабляющее. Идти кинологом в полицию — сомнительно, Алекс видела, как служебным собакам ломают психику и жестоко с ними обращаются. Кинолог-дрессировщик — другое дело! Но даже любимое дело не спасло её от погружения в тёмную бездну.       И она рассказала «попаданцу» о том, что сегодня произошло.       Ей пришла-таки весточка от Бальтазара, которого она предпочитала бы считать мёртвым. Обычное «привет» уже вызвало в ней тревогу, а потом и злость. Во время практики и отработки команд с выданными собаками она сорвалась, когда временный подопечный не мог выполнить команду «лежать». Схватила того за холку что было силы и безжалостно дёрнула вниз. На тихий визг собаки инструктор отреагировал резко, агрессивно, по делу.       — Сказал, чтобы я возвращалась к занятиям, когда приду в себя, — мрачно буркнула Алекс. — Хоспаде, чувствую себя сволочью просто. Когда ж я умру наконец?! Вот бы захлебнуться!       Она вздохнула и разулась, проходя на кухню. Аппетита совсем не было уже дня три, и в этот раз толкать в себя пищу силком не хотелось. Заварила себе чай, взяла печенье — до конца дня этого точно хватит. Ло, как назло, молчал по-партизански. «Либо обдумывал, на какую же идиотку он наткнулся, либо пытался докопаться до истины», — думала Алекс. Это всё раздражало. На счастье и спокойствие обоих, первому удавалось всегда держать себя в руках и ничего не говорить касаемо её состояния. Никто из них не знал, в какую сторону ёбнет её в случае конфликта.       — А ты чем занимался полдня?       Ло беззаботно пожал плечами.       — На самом деле, я относительно недавно проснулся. И даже смог выспаться. Хочу приготовить что-то перекусить. Или ты сама займёшься этим?       — Знаешь, синяки и мешки под глазами от твоего «выспался» никуда не пропали, — тихо хмыкнула Алекс и покачала головой. — Приготовь сам, пожалуйста, что-нибудь.       Она пошла в свою комнату переодеваться. Одновременно с этим думала о том, что это всё круто: они смогли поделить домашние обязанности и готовили по возможности друг для друга. Ей было очень приятно, что Ло смог выучить её распорядок дня до мельчайших деталей за короткое время, и уже совсем скоро после работы или курсов её ждала вкусная, свежеприготовленная еда. В свои выходные дни она сама этим занималась. Не могла уж отделаться от мыслей, что «попаданец» так или иначе проявляет заботу — не словами, а так, как умеет. Он всегда находил нужные слова, чтобы успокоить и ненадолго подавить эмоциональную бурю внутри, словно видел своими глазами, как та начинает появляться в её душе.       Переодевшись в домашнюю одежду, Алекс перебралась на кухню и увидела Ло, который неспешно готовил онигири. Быстрая и довольно сытная еда, к тому же его любимая (чего греха таить, Алекс тащилась от онигири и от всего, что готовил её сожитель).       — Тяжело было учиться готовить? — вдруг поинтересовалась Алекс, вставая с боку и смотря за тем, как он готовит. — Под строгим присмотром Вольфа, наверное, было непросто.       Ло на пару секунд замер. Покачал головой и тихо усмехнулся.       — Не могу привыкнуть к тому, что ты знаешь обо мне всё. Это иногда вводит в ступор.       — Если это тебя смущает, то я готова вбрасывать подобные факты и дальше. Ты солнышко, когда смущаешься.       Ло продолжал ухмыляться, запястьем опустив шляпу чуть ниже на глаза. Алекс едва сдержала писк умиления. Он определённо был смущён, а ей только в радость подобные реакции обычно тихого и спокойного капитана Пиратов Сердца.       — С Вольфом всегда было тяжело, — просто ответил он. — Но я благодарен ему за то, что он нас всех спас и выходил. Мы делили с ребятами обязанности по дому пополам, так что, хочешь или нет, готовить приходилось каждому. Но солить я так и не научился.       — Знаешь, что у нас говорят, когда человек пересолил блюдо? — Она хитро прищурилась. — Влюбился.       — Иди ты! — буркнул он громко и пихнул её локтём в рёбра.       Алекс не смогла сдержать смеха и послушно отошла в сторону, чтобы не мешать Трафальгару в готовке. Она честно пыталась несколько раз ему помочь, но он упрямо говорил, что всё приготовит сам. Разблокировав телефон и усевшись неподалёку от Ло, Алекс стала просматривать социальные сети, а на фоне поставила джазовую музыку, под которую обычно работала в кофейне.       Довольно скоро онигири были готовы, и Ло поставил тарелку на стол, присаживаясь рядом с Алекс. Она взяла одну штуку и сделала небольшой укус. Очень много начинки, и это было невероятно вкусно. Музыка закончилась, так что ели они в полной тишине, и только спустя некоторое время Алекс заметила мрачный взгляд Ло. Проследив за ним, она поняла причину и убрала под стол недавно порезанное запястье. Ей было хреново в последние дни, а сообщение Бальтазара выбило из неё стержень окончательно. В её комнате на столе валялось лезвие, а на руке ровной дорожкой был порез, который вдруг открылся.       — Только не начинай, — сразу предупредила его Алекс.       — Я устал от этого, — раздражённо выдохнул Ло и отложил недоеденный онигири в сторону. — Не надоело тебе это?       Он поднялся со стула резко, и Алекс поступила также, чувствую угрозу, нависшую в пространстве. Воздух опасно трескался между ними, вокруг летала невидимая молния и почему-то своими разрядами попадала только в неё, и это тревожило только сильнее, заставляя нервничать больше.       Ло ходил по кухне из угла в угол, сложив руки на груди, медленно и с угрюмым выражением лица. Всё это не предвещало ничего хорошего, и Алекс это понимала. В конечном итоге Ло остановился. Взгляд его был таким холодным и жестким, что внутри всё сжалось окончательно и превратилось в лёд.       — Я очень долго пытался понять причину этого поведения, но иногда у меня создаётся ощущение, будто ты делаешь это нарочно. Я не думаю, что ты пытаешься привлечь чьё-то внимание, я к тому, что у тебя будто зависимость от этого, которую надо прорабатывать и лечить.       Ответ был прост, как божий день: в Ло полетела тарелка. Он слегка вздрогнул от неожиданности и отскочил в сторону. Следом — графин с водой, который разбился на мелкие осколки так же, как и ранее улетевшая посудина. Охуевший взгляд сказал о многом: точно не ожидал, что в ход пойдёт катапультирование посуды.       — Да, конечно, я ловлю кайф с этого! — рявкнула озлобленно Алекс. — Мне больше нехуй делать, представляешь?!       Она метнула взгляд на стол, пытаясь найти ещё предмет для катапультирования, но Ло оказался быстрее и ловчее. Он схватил её за запястья, нарочно при этом надавливая на свежий порез, отчего боль распространилась по руке, вынуждая зашипеть от боли и огрызнуться в очередной раз.       — Перестань, чёрт возьми, заниматься этим! — прорычал сквозь зубы Ло. — Ты не видишь, до какого состояния ты себя доводишь этим? Ты думаешь, что я слепой и не вижу, как тебе херовит с этого?!       — Да что ты, блять, вообще знаешь обо мне?! Целое нихуя! — рявкнула озлобленно Алекс, грубо отпихнув от себя «попаданца».       — В том-то и дело, что почти ничего. Потому что ты никогда не говоришь о том, что происходит. Ты всегда всё топишь в себе и переводишь темы.       — Никого не напоминает? — выпалила она злобно.       — Я в полном порядке, я не занимаюсь той ерундой, что ты делаешь с собой. Не сравнивай меня с собой, мы разные, — уже более спокойно ответил ей Трафальгар, поправив шляпу.       — Ох, ну охуеть теперь! Знаешь, что?! Пошёл на хуй, Ло. Будешь командовать так своими пиратами!       Она развернулась и направилась в прихожую. Быстрыми и нервными, почти что дерганными движениями, она смогла надеть пальто и следом ботинки. Ло вышел в прихожую и сложил руки на груди, скептично посмотрев на неё, а Алекс пыталась не обращать на это никакого внимания. Самая главная задача для неё сейчас — не расплакаться от несправедливости этого мира и чувств, что колотили её внутренности, выворачивая их наизнанку. В какой-то момент ей показалось, что от нервов сейчас стошнит, но мерзкое чувство и ком в горле почти сразу пропали.       Её никто не останавливал, никто не пытался её успокоить или вернуть обратно в дом. Она этого не ждала, от кого угодно, но только не от всегда «дохуя выёбистого и спокойного» Трафальгара Ло. Плевать, что он «мужчина мечты» для неё, плевать, что она буквально слюнями обтекала, видя его в сериях любимого аниме. Он не имел никакого права лезть в её личную жизнь, он не мог копаться в её проблемах и строить из себя психиатра. Чувствуя опасность и напряжённую обстановку, её нервы натягивались, как струна, и вот сейчас все звонкие нежные струны оборвались к чёртовой матери.       Алекс вылетела на улицу и буквально ебанула дверью настолько сильно, что стены ходуном пошли. По-детски? Возможно, но ей абсолютно плевать, когда эмоции захлёстывали так сильно, что было тяжело дышать. Если они живут вместе, это не даёт никакого права Трафальгару выяснять с ней отношения. Если она знает о его жизни абсолютно всё, это не значит, что он должен лезть к ней в душу и копаться в гнили, которую она так старательно прячет ото всех, даже от самой себя. Ненавидела Алекс всё это. Только позже она стала чувствовать себя настоящей идиоткой, взяла и сорвалась на него просто так, но сказанных слов уже не вернуть, как и не отмотать время назад, чтобы обыграть всё по-другому.       Кого вообще волнует её жизнь, если она сама забила на это огромный болт? Верно, никого, вот и не станет никто горевать в случае чего. Не отслеживая за этими мыслями своего маршрута, Алекс остановилась на середине моста. Редкие машины проезжали быстро, не смотря по сторонам, не думая ни о ком, кроме себя любимых. Глупые мысли, но она всегда старалась помочь другим людям, когда те попадали в беду, так почему никто не может хотя бы сделать вид, что она достойна жизни? Что ей хотят помочь? Что ещё не всё для неё потеряно?       «Кому вообще ты нужна, милая? Вообразила себе романтику, правда, обосралась в очередной раз? А ведь сама говорила не раз себе, что давно не живёшь мечтами, что розовые очки разбились давным-давно! Ты такая жалкая, мне так противно иметь с тобой что-то общее!»       Мрачная суть внутри буйствовала и манила к краю моста, по которому они не один раз проходили с Ло. Однажды она расчувствовалась и сказала, что в плохие жизненные ситуации иногда приходит сюда, чтобы подумать обо всём, что происходит вокруг. Чтобы посидеть около края, не заходя за перила, пытаясь найти оптимальный выход из какой-то ситуации, чтобы показать себе, что она по-прежнему сильная и готова идти дальше. Она не станет слабой, она сможет выкарабкаться из любого говна!       Но перила как минут семь преодолены, она держалась за них и смотрела в непроглядную пучину под собой. Ветер завывал сильнее с каждой минутой, а дождь беспощадно хлестал по лицу. В таком состоянии нужно держаться подальше от окон и мостов, раньше Алекс старательно пыталась их обходить, но в этот раз забила на собственное правило. Вода под ней плескалась, как чёрная жижа в данном освещении, ей даже на секунду показалось, что там действительно было что-то живое, что это не просто волны, а плавники какого-то исполина. Бред. Слишком маленькое расстояние от моста до воды, слишком мало пространства и не совсем глубоко, чтобы там завёлся какой-нибудь монстр, который только и ждёт, что она наконец даст слабину себе и прыгнет вниз.       Алекс правда боролась до последнего. Уже не осталось никаких слёз, их она выплакала с мощным хлопком двери собственной квартиры, когда бежала дальше и как можно быстрее. Некоторое время смотря вниз, она присела на корточки, принимая ещё более опасное для себя положение. Откровенно говоря, её положение по жизни было хреновым, дальше и хуже некуда. И каждый раз, когда такие мысли посещали голову, она всё равно умудрялась пробить очередное дно, уже сбившись со счёту.       Она вспоминала слова, сказанные сокурсниками, родителями и бывшим парнем.       «Ты давно в зеркало смотрела? Мне кажется, ты поправилась. Знаешь, тебе не идёт улыбка», — говорил не раз Бальтазар.       «Твой характер. что-то с чем-то! Следи за своим поведением! А ещё ты слишком много ешь!» — слышала она от родителей.       «Ты такая странная. И смех у тебя почти противный…» — тыкали в неё пальцем однокурсники.       Нигде Алекс не могла найти покоя, только дом и любимые фэндомы служили для неё ментальной защитой, где она хотя бы иногда могла почувствовать себя в безопасности, где её никто и никогда не тревожил. Но даже сейчас вместо комфорта в собственной квартире царила гнетущая атмосфера. Она тяжело вздыхает и качает головой, медленно поднимаясь на ноги. Довольно с этого, слишком много усталости в последнее время.       «Может, Ло просто пытается помочь тебе?»       «Ты всегда говоришь, что никто не помогает тебе, но… ты ведь сама никого к себе не подпускаешь. Прекрати показывать клыки и когти, позволь хотя бы немного кому-нибудь о тебе позаботиться!»       «Ты обещала ему, что поможешь выбраться из этого мира!»       Неловкое движение, мощный порыв ветра, и она оступается на самом краю. Холодные волны сразу же накрыли её с головой, как хищники, норовя утопить и сожрать, а потом выбросить остатки тела в каком-нибудь неприметном месте. Алекс постаралась несколько раз дёрнуться и всплыть, но ледяная вода остудила её пыл, вызывая ужасную судорогу в конечностях. Инстинктивно она попыталась вдохнуть спасительного кислорода, но лишь подавилась водой, позволяя той проникнуть в лёгкие. Рядом слышатся вибрации, следом, словно недовольное шипение воды, не собирающая отпускать свою глупую жертву. Сильные руки подхватывают ее за талию и шею, помогая всплыть наверх. Сознание с трудом удавалось держать в рабочем состоянии, рассудок помутнел от резкой смены температуры, стекающая по волосам и лицу вода не позволяла рассмотреть своего спасителя. Лишь татуировки на руках и большое жёлтое пятно в груди помогли сосредоточиться на пару секунд.       — Ло, отъебись. Я хочу умереть…       Она не услышала тяжёлого вздоха, не расслышала его слов и тревоги в голосе; не смогла расслышать, как стучал зубами Трафальгар от пронзающего холода и страха; не могла почувствовать, как дрожат его руки.       — Всё хорошо, Алекс-я, я позабочусь о тебе.       Ло подхватил её поудобнее на руки и отнёс подальше от воды, чтобы оказать первую помощь.