Таинственная и Вампир

За приоткрытым окном наступает ночь. Звёзд на небе неисчислимое количество. Как бы мне хотелось оказаться сейчас на улице, вдохнуть прохладного от позднего времени воздуха, лечь на траву, чтобы та щекотала открытые части тела, слушать шелест листвы и треск прогибающихся крон деревьев и не думать ни о чём, а умиротворённо наслаждаться естественной природой. Наслаждаться свободой, что ни разу в жизни я не ощутила в полной мере. — С завтрашнего дня я приступлю к занятиям и ты не посмеешь мне мешать. — выдаю я ослабевшим голосом и тут же засыпаю. * * * |Спустя некоторое время| Очередная учебная неделя подходит к концу. Выглянув в окно, глаза начинают болеть от белизны снега, который как полотно накрыл всю возможную поверхность, не давая шанса разглядеть рельеф земли. От осени не осталось ни следа. Лан вне зависимости от погоды выкладывается на полную, проводя за учебниками и на тренировочных аренах большую часть своего времени. Глубокие и тёмные мешки под глазами, явно выделяющиеся на бледной коже, указывали на сколько ночей Лан позабыла о сне. Хёнджин не вмешивался в процесс её обучения, но когда у девушки произошёл резкий прогресс, что даже некоторые вампиры, в свою очередь по навыкам в разы выше Лан, хвалили за новые достижения — занервничал. Находясь в тени, вампир бывало тайком следил за Лан. Анализировал её движения, за её самолично выработанную тактику во время борьбы с манекеном и за твёрдым бегающим взглядом по строкам книг, когда та сидела в библиотеке до рассвета. Хёнджин уже не был так уверен, что сможет не то чтобы дать отпор, а хотя бы удержать подле себя, мыслено высчитывая и прибавляя к стараниям девушки способности, что таятся в её крови. Она не простая полукровка. Полукровка, что не хочет принимать в себе вампирскую сущность лишь сильнее в себе её пробуждает, доминируя над человеческой. Лан, видимо, не была посвящена в эти знания, от чего поступала опрометчиво всю свою жизнь. У Хёнджина появился шанс, как у слабого луча солнца, что смог пробиться сквозь свинцовую гущу туч. Вся замученная монотонными голосами преподавателей, изнурительными тренировками и пристальным надзором вампира, что опередил её своей как несколько месяцев назад, Лан ближе к двенадцати часам ночи ковыляет в «свою» комнату. Своего девушка там ничего не находила, а проживать в четырёх стенах, что пропитаны запахом собственной крови, стало хоть и обыденностью, но не привычкой и это никак не делало данное помещение своим. Возможно, было бы у Лан сейчас побольше сил, то не задумываясь направилась бы в библиотеку или на ту же тренировочную площадку. Тренировалась бы, как и всегда, до раннего утра, а после как бы побыстрей приводила себя в порядок и бежала на учёбу. Не смотря на то, что сон сладостно подзывал девушку прилечь на парту, подложив удобно под голову руку, и уснуть крепким сном под объяснение преподавателя, что могло послужить колыбельной, Лан упорно держала осанку и внимала всё, впитывала знания, как губка воду. По-началу, Лан и вправду как свихнувшаяся с ума гналась за целью обучиться лишь для того, чтобы дать отпор Хёнджину, вскрыть правду о её трагичном детстве и наладить отношения с Минхо. Спустя время девушка осознала для себя, что тема вампиров: их история, возможности и особенности — не такие уж мрачные и алчные, да и как бы она не отнекивалась всё же это касается её самой. Лан начала втягиваться и давать волю своей вампирской сущности. Не взирая на трудности со способностью быстрого перемещения и телепортации в пространстве, девушка до болей в голове, звона в ушах, крови из носа добилась успеха и на данный момент готова использовать приобретённый навык, словно с ним была рождена. Также Лан освоила множество мощных видов энергетических волн. Когда одни способы перенести лёгкий предмет, другие даруют возможность стереть с лица земли всё что пожелается. Зайдя в комнату, девушка обнаруживает Хеджина за фортепиано, что заставляет её удивиться. Такой как он понимает что-то в искусстве? Разве музыкальный инструмент здесь не для красоты или заполнения пространства? Только в сказках про такое пишут, но сейчас Хван всё же сидит за фортепиано как бы Лан не пыталась протереть глаза от миража. Немного мокрые волосы прямо спадают вампиру на плечи и мочат плечи белой рубашки. С прямой спиной Хван, не оборачиваясь и не интересуясь, кто же навестил его, продолжает невесомо бегать пальцами по клавишам. Музыка из-под его пальцев текла медленно и так сладко, что хочется забыться и утонуть в ней. Вознестись к небесам. С ней забывается всякая тревога, а на душе остаётся место лишь для тепла и умиротворения. Ничто не существует сейчас для Лан — только Хенджин, что словно творец не с этой планеты, воспроизводит необыкновенную мелодию. Вампир заканчивает играть, встаёт и направляется к девушке. Смотрит выжидающе напротив Лан, считая секунды когда та отойдёт от сна наяву. Тело двушки пробивает жаром, напоминая, что она всё ещё им должна управлять. Завидев Хвана, Лан понимает, что заслушалась вампира и даже не уследила за тем, как он оказался рядом с ней и музыка давно как затихла. — Вижу тебе понравилось. — Разбавляет неловкую тишину Хван. — Вовсе нет. — Почему же ты тогда замерла на пороге? — Вампир в привычной для себя манере, приближается, уже начиная излишне касаться девушки. Лан не находит подходящего ответа и смиренно молчит, выжидая когда вампир наиграется с её провалом. — Зачем отрицать очевидное? Сдайся уже. — Не собираюсь. — Выпаливает Лан и отодвигает Хенджина от себя из последних сил. — И игра твоя паршивая! Как только такие ужасные руки могут касаться столь прекрасного, как фортепиано?! — Паршиво? — В голосе Хвана промелькнуло нечто похожее на негодование. Для Лан это не больше, чем уточняющий вопрос. Такого вампира не могут задеть подобные слова, тем более из уст полукровки. Девушка обходит вампира, направляясь к кровати. — Именно. На этом наш разговор заканчивается. Вампир смотрит в направлении, где минуту назад стояла Лан, не в силах сдвинуться с места. Его игру на фортепиано ещё никто не смел называть паршивой. Слова невзрачной девушки об его любимой композиции, об его игре прожигают итак прожжённое жёсткостью и чёрствостью сердце. К чему он стремился несколько столетий возможно растоптать одним словом? Пальцы неосознанно задрожали, а тело сводит в судорогах, возвращая Хенджина в воспоминания из детства, когда один из выдающихся преподаватель обучал вампира игре на фортепиано. Выдающийся, но настолько и жёсткой преподаватель. Он не бил вампира, словесно не издевался. Он заставлял Хвана играть по несколько часов беспрерывно, порой из комнаты юного вампира днями доносилась музыка. Возвращаясь в настоящее время, Хван оборачивается к Лан, что уже посапывала крепким сном, размышляя, сказала ли она правду. Зная её прошлое, она как никто другой оценила бы игру Хенджина. На душе скребутся кошки и вампир горько усмехается. Как же давно он не ощущал подобного и всё из-за неё. Убрав мокрые волосы одним движением, что лезли в лицо, Хенджин садится напротив Лан, которая тут же собралась отворачиваться от него и его пристального взгляда. — Лан, разве тебе нравятся вампиры? Зачем так яростно стремишься познать свою эту нелюбимую сторону? Только из-за меня? — Не твоё дело. — Доносится приглушённый голос из-под одеяла. — Значит из-за меня тоже. Какая же честь быть эпицентром проблем самой Дуонг Лан. — В язвительной форме выражается Хван и усмехается со своих же слов, зная, что они лишь для провокации и переубеждения девушки не продолжать так усердно заниматься. Лан молча слушала вампира, пропитываясь насквозь его неприятным хриплым голосом. До этого момента у полукровки не было ни одного сомнения, она прямо шла к цели, а Хенджин, не напрягаясь, парой слов посеял сорняк необъяснимого в её голове, что быстро разрастается. Очередная уловка, дабы Лан угораздила прямиком в капкан, что стиснет её потуже прежних или истина, которую она не замечала ранее, окрылённая своими идеями? — Прикуси язык, — привстаёт девушка, поворачиваясь лицом к Хвану, успевшему очутиться около неё. — пока я в тебя не отправила белую волну. — Не смутившись вампира, Лан забавляется распустившейся сценой. — Интересно, а чему ты ещё научилась? — Вампир отталкивает от спинки кровати и, пошатываясь, отходит назад. — Это ты узнаешь на собственном теле, когда будет совместная практика. — То есть завтра? — Может меня не поставят с тобой. — Лан скользит по постели и вновь укладывается, понимая, что близится конец разговора. — Я об этом позабочусь, Лан. Уж больно хочется почувствовать твою силу на себе.