***
Несмотря на требование Снежаны к Деро играть честно, сама она хитрила. Времени на рисунки у неё уходило не так много, но она тянула с призывом и разрешением на поиск безбожно долго, оставляя ему не очень много времени. Делать ему поблажки она не собиралась. Слишком уж много преимуществ было на его стороне. Вот и сегодня она позвала его, когда уже наступил вечер. В этот раз он появился в её спальне сразу, как только затих её голос. — Что ты на меня смотришь? — сурово вопросила она. — Иди ищи свой портрет. — Сейчас. Он неторопливо прошёлся по её комнате, озираясь так, будто видел её впервые, и место это было чрезвычайно интересным. — Очень устала сегодня? — вдруг спросил он с искренней заботой в голосе. — Как далеко ты сегодня ездила? — Так я тебе и сказала. — Не надо, дай сам догадаюсь, — беспечно отмахнулся он, прохаживаясь по комнате и бесцельно трогая её вещи. — Очень далеко, судя по тому, что освободилась ты только сейчас, когда день близится к исходу. Бедная девочка, прости, что так загонял тебя. Снежана молчала, в душе её зрело нехорошее предчувствие. — А вот ты меня совсем не жалеешь, — пожаловался он, продолжая мерять шагами комнату. — Мне ведь теперь придётся добираться куда-нибудь на окраину города и рыскать по трущобам, ища рисунок, который может быть размером с ладонь. Тебе не кажется, что это нечестно? Ведь у меня остаётся так мало времени. Он резко остановился у её стола, где на полу валялся небрежно брошенный рюкзак. — Или не стоит так далеко ехать? Он нагнулся и поднял рюкзак. Порывшись, вытащил из его недр скетчбук. Раскрыл, перелистнул и с интересом уставился на одну из страниц. Сердце Снежаны упало. — Какой-то знакомый образ. Будто где-то уже видел его. Не глядя в скетчбук, Снежана и так знала, что он там нашёл, ведь она сама нарисовала сегодня этот портрет в стиле аниме цветными карандашами. С маленького листа бумаги смотрел Деро в образе порочного священника, ухмыляясь и зажимая в зубах небольшое распятие. — Ты подглядывал! — резко сказала она. — Ты же всё знал! — Нет, не подглядывал, — парировал Деро. — Просто ты слишком уж предсказуема. Если в прошлый раз ты поехала за тридевять земель, чтобы спрятать рисунок даже не на земле, то в этот раз пошла по обратному пути и решила спрятать портрет прямо у меня под носом. Ну это же очевидно. Снежана опустила голову и сжала кулаки. Кого было винить в своей недальновидности? — Не расстраивайся, малышка, — Деро подошёл к ней и опустился на колено, чтобы накрыть её запястье своей ладонью. — У тебя ещё четыре дня. И он исчез, забрав с собой ещё один крест.***
Снежана вышла из торгового центра, где находился кинотеатр, в котором она только что неплохо провела два часа, и зевнула. На улице ещё светило солнце, но она решила уже возвращаться домой. Слишком много там накопилось дел за время её психоза, да и долгов по учёбе было порядком. Она вынула из кармана наушники и принялась неторопливо вставлять в уши. Негромко позвала: — Деро. В мгновение ока он материализовался рядом с ней. Снежана отняла руки от ушей и мельком отметила, что краска так и не вымылась до конца из-под ногтей, и убрала руки в карманы, гадая, успел ли Деро тоже это заметить. — Деро, искать! — с усмешкой приказала она и двинулась прочь от торгового центра. — Слушаюсь, моя госпожа, — не менее насмешливо донеслось до неё из-за спины. Что ж, этого торгового центра ему хватит надолго, решила она, и зашагала к остановке. Она успела доехать домой, приготовить еду на скорую руку, перекусить и сделать кое-что из домашних заданий, а он всё не возвращался с трофеем. Неужели сегодня ей повезёт?.. От радостных мыслей её отвлёк звонок в дверь, и Снежана удивлённо и вместе с тем опасливо пошла к двери. Она надеялась, что это не кто-то из соседей пришёл выяснять, что за крики доносятся периодически из её квартиры. Она открыла дверь и увидела на пороге Деро. Все приятные мысли и радостно-робкие надежды улетучились, оставив после себя лишь холодную безнадёгу в её душе. В руках Деро держал оторванную крышку от унитаза. — Ты просила, чтобы я вёл себя как человек, — сказал он, бесцеремонно переступая порог квартиры. — Ну и вот. Он бросил крышку на пол, и она упала раскрашенной стороной вверх. Стал виден нарисованный на ней портрет. На сей раз это был гротескный образ демона в красном плаще с капюшоном, с рогами и зверски оскаленной рожей. Рисунок был выполнен кричаще яркими акриловыми красками и стилистикой напоминал обложки трэш-метал групп. — Не знаю, стоит ли мне оскорбиться из-за того, какое место ты выбрала для моего портрета, или похвалить тебя за изобретательность. Снежана грустно смотрела на крышку. — Неужели ты думала, что мне не хватит наглости зайти в женский туалет? Чёрт, она и забыла о его природном бесстыдстве. — И тебя просто так впустили? — спросила она для проформы. — Показать тебе мой костюм сантехника? Снежана представила Деро в этом наряде, как в знаменитом немецком фильме, и как студентки её универа, где она на самом деле спрятала рисунок, с визгом выскакивают из туалета, и ей стало не по себе. — Не надо. — Собственно, я в нём и ехал к тебе, но по дороге слишком уж много было внимания к моим голым не по погоде рукам. А одна городская сумасшедшая даже захотела сделать, по её выражению, “сосочек ам”, и я счёл за лучшее переодеться. Не то чтобы это противоречило моим убеждениям — я всегда готов к экспериментам. Но очень уж хотелось поскорее избавиться от крышки. Снежана подумала было язвительно полюбопытствовать, переодевался ли он тоже по-человечески прямо в автобусе, или всё-таки как обычно, как нормальный демон, просто сменил обличье в один миг, но решила, что не хочет этого знать. Слишком она упала духом из-за неудачи. — Если хочешь знать, я поискал в торговом центре, — проницательно заметил он в ответ на её унылый вид. Он взял её руку и осмотрел ногти. — Какая яркая краска, наверное, ещё нескоро отмоется. Ладно, признаю, это было забавно. Но всё равно сегодня победа за мной. Он провёл рукой по её запястью с крестами, и ещё один из них исчез с кожи, будто его и не было. Снежана осталась стоять в одиночестве в своей прихожей, с сожалением глядя на три креста.***
Она не знала, как он находил рисунки. Действительно ли он играл честно? Использовал ли только свой ум, или просто шёл по её следу, как зверь, захаживая во все места, которые она посещала? Снежана не знала и не могла это узнать. Поэтому сегодня она, не жалея сил, ездила по городу, чтобы максимально его запутать. Она зашла в гости к Насте и сделала вид, что беда обошла её стороной. Она заехала в больницу к Алёне и застала её спящей — всё так же под медикаментами, которые не могли привести её в норму. Она съездила навестить Олю в клинику и застала ту бледной и похудевшей, и за всё время встречи не дождалась от неё и пары слов. Она побывала у Демьяна, и с болью и чувством вины посмотрела на его искалеченное тело под бинтами и повязками. Он до сих пор так и не очнулся. И наконец поехала к родителям. Когда мама обняла её в палате, Снежане, несмотря на защитный костюм и маску, показалось, что она дома. Только сейчас она осознала, как на самом деле давно не видела маму — будто вечность прошла. И сейчас её сердце будто оттаяло, чуть не пустив течь из глаз, но Снежана сдержалась. Меньше всего она хотела расстраивать родителей. И папа был бодр и весел. Он сказал, что выписку обещают через несколько дней, и уже очень скоро они вернутся домой. — Какая ты у меня умница, — похвалила её мама. — Уже столько дней живёшь самостоятельно и не жалуешься. Очень трудно одной? — Явно трудно, — отметил папа. — Вон как похудела и побледнела. На одних дошираках не разгуляешься. Снежана лишь бледно улыбнулась, приняв покаянный вид. Пусть лучше думают, что она так выглядит из-за недостатка заботы и от тягот быта. — Я люблю вас, — сказала она и обняла их обоих по очереди. — Обещаю, к вашему возвращению сделаю генеральную уборку и погуглю, как приготовить суп, так что следов моей тяжёлой жизни в одиночестве вы не заметите. Домой она вернулась вымотанная, но успокоенная. Что бы ни происходило в её жизни, на родителей это не повлияло, и это было единственной её отрадой. Она воспряла духом благодаря одной только встрече с ними, и они, сами того не понимая, дали ей необходимую поддержку, за что Снежана была им безмерно благодарна. А со своими проблемами она разберётся сама. Она думала, что ей уже по большому счёту всё равно, увидит ли она Деро сегодня, но когда она зашла на кухню за чаем и увидела его, по-хозяйски сидящего за столом, её сердце тоскливо сжалось. Он сидел и рассматривал лист из её скетчбука. Лист был слегка помят. Снежана молча уселась за стол напротив него и откинулась на спинку стула. Татуировка на спине уже зажила и совсем не ощущалась, но теперь Снежана вновь кожей ощутила его клеймо на себе. И запоздало подумала, как объяснит родителям эту красоту, если они всё-таки заметят. — Как ты их находишь? — печально спросила она, чтобы разбить непривычное молчание. — От тебя пахнет больницей, — просто ответил он. Снежана удивлённо принюхалась к плечу. Неужели больничный запах был так силён, что въелся в её одежду и волосы, и она опрометчиво принесла его с собой? Но она не уловила никакого запаха лекарств. — Это запах боли, болезни и отчаяния, — пояснил Деро, наблюдая за ней. — Его невозможно не узнать. Снежана не сдержалась и тяжело вздохнула. Столько беготни и разъездов по городу, и всё напрасно — она сама себя выдала. — Ну-ну, я честно обошёл все больницы и навестил всех твоих друзей. Но портрет нашёл в последней, где твои родители. Впрочем, это и неудивительно — прятать у того человека, который дороже тебе всех них. Снежане почудился упрёк в этих словах. Но не ради ли всех этих “неважных” людей она затеяла эту безнадёжную игру и каждый день ломала голову, пытаясь выиграть? — Ну и как? — резко спросила она. — Полюбовался плодами своих усилий? Совесть не проснулась? — Проснулась, — кивнул он. — Это же из-за меня твой батюшка оказался в больнице. Увидел меня невовремя, и сердце не выдержало. Хотя он-то был вообще ни при чём. Снежана не удивилась — она давно это подозревала. У неё даже не было сил злиться. Главное, что всё обошлось. Но не натворил ли новых бед? — Если ты что-то им сделал сегодня… — угрожающе начала Снежана, но он её перебил с укоризной в голосе. — Ну почему ты считаешь меня таким чудовищем? Я просто проведал их и заботливо справился о здоровье. Можешь называть это наитием, но что-то заставило меня сунуть руку под подушку, когда я находился у постели твоего отца. Он наконец отложил на стол рисунок, который всё это время держал в руках. Карандашные линии рисунка были лёгкими, полупрозрачными, создавая ощущение воздушности и солнечного света, напоминая по духу картины эпохи Ренессанса. Деро на нём был изображён в облике святого с венцом из колючей проволоки на лбу, на фоне лучащегося греческого креста. Глаза его на портрете выражали внутреннюю боль, а губы, казалось, вот-вот шевельнутся в молитве. — Ты правда видишь меня таким или просто пытаешься посмеяться? Снежана пожала плечами, задумчиво рассматривая собственный рисунок. — Не знаю. Иногда, когда слушаю твои песни… то есть его песни… то есть уже не знаю чьи. Вы так похожи, ты же его копия, не только внешне — и голос, и мимика, манеры. Кто из вас кого породил? — Пожалуй, это философский вопрос о курице и яйце. Могу сказать тебе только одно: я выжал его досуха, но поверь — он был счастлив. Потом я ушёл, а он остался замаливать грехи. Теперь он тень самого себя. Снежана помолчала, не зная, как реагировать на эту неожиданную откровенность. — Скажи, ты ещё вернёшься к нему? — Оставим его, он сделал свой выбор. Деро поднялся из-за стола и обошёл его. — Дай руку. Лёгким движением по коже он снял с неё ещё один крест и ушёл, не сказав больше ни слова.***
Снежана лежала в своей комнате на кровати и смотрела в потолок. Давно стемнело, но она не включала свет, потому что не хотелось вставать и вообще шевелиться. Сопротивление было бесполезно, и ощущение безнадёжности отравляло и пожирало её изнутри. Он найдёт и этот рисунок, как находил всегда, несмотря на все отвлекающие маневры. Он видел её насквозь, и для этого, наверное, даже не нуждался в своих сверхъественных способностях. Она затеяла заранее проигрышное дело. И когда он появился в её комнате угольно-чёрной тенью с белым лицом, она лишь обречённо повернула голову в его сторону. В руках Деро зажёгся яркий прямоугольник света, и Снежана с тупым непониманием узнала свой телефон. Как давно он украл его у неё? Она поймала себя на мысли, что целый день сегодня не слушала музыку, просто забыла про неё. Он мог забрать телефон в тот момент, когда она призвала его, приглашая к поиску. — Я только что оттуда, где прошло наше неудачное свидание. Ты серьёзно? Он небрежно кинул ей телефон, и она с трудом поймала его. На треснутом экранчике светилась фотография её рисунка со стены заброшки, нарисованного с помощью баллончиков в стиле стрит-арт. Там был изображён обнажённый по пояс Деро с широко расставленными ногами, стоящий на груде человеческих костей. Руки его были скрещены на груди, а на самой груди чернела татуировка. “Elza” со скромным значком копирайта. — Остроумно, — оценил он. Но вид его был не то чтобы весёлым, скорее, раздосадованным. Он презрительно фыркнул. — Чего не могу сказать о выборе места. Слабо, девочка, слабо. Ты совсем за дурака меня держишь? Или рассчитывала на то, что я просто не смогу приволочь тебе стену? Снежана молчала, не глядя на него, и кусала губы. — Два шага вперёд и тринадцать назад, — в его голосе сквозило нечто похожее на разочарование. — А ведь старт был не так плох. Что ж, завтра твой последний шанс. Советую воспользоваться им и придумать что-нибудь поумнее. Он шагнул к ней и схватил за запястье, сжав несколько сильнее, чем обычно. Потом отнял руку и сразу сжал в кулак, будто что-то давя. В кулаке, Снежана знала, остался пятый, предпоследний крест. Деро отступил назад и растворился в ночном мраке. — Да, я глупая, а ты умный, — прошептала она себе под нос, оставшись одна. Тихо-тихо, будто боясь быть услышанной. — Всё так, как и полагается. Надеюсь, ты доволен, что я проигрываю.***
Снежана сидела на корточках и маленькими глотками отпивала энергетик из банки. Ветер трепал её волосы, забирался под куртку, но она не обращала внимания на вечерний холод. Она ждала. Сегодня ночью она не спала, и на учёбу тоже не пошла. Она рисовала, упорно, ожесточённо, непривычной к цифровому творчеству рукой. Работала с контрастом, вырисовывала каждую деталь, стремясь к простоте и в то же время выразительности. Она надеялась, что ему понравится. Весь день она потратила, разъезжая и просто шатаясь по городу, ища идеальное место. И нашла уже под вечер. Не торопясь, приступила к работе. Рулон полотен с распечатанным рисунком был готов к середине дня, и она потратила на это все подаренные деньги, не жалея. Вот только на легальную расклейку средств уже не осталось, и она сделала это сама, найдя пустой рекламный щит. Никто её не остановил, когда она с риском для жизни залезала наверх, на специальные подножки для рабочих. Никто не помешал ей приклеить полотна — медленно, старательно работая инструментом и молясь чуть ли не вслух, чтобы ничего не испортить. Она не знала, сколько пройдёт времени, прежде чем её заметят и кто-нибудь догадается, что рекламное место она не покупала. Что, если это произойдёт раньше времени и распечатку снимут до того, как Деро найдёт рисунок? Будет ли это считаться её автоматическим проигрышем как нарушение условий игры? Или это будет его проигрыш, поскольку он тогда не сможет найти рисунок? До сих пор ему дьявольски везло. Шарик мог лопнуть или могла оборваться леска, и рисунок мог улететь в небо. Уборщица могла обнаружить портрет в туалете и смыть его с крышки унитаза. Рисунок в заброшке мог успеть закрасить какой-нибудь вандал — просто так, по приколу, как некоторые любят портить чистые стены или уничтожать красивые вещи. Но всё это уцелело в первозданном виде и дождалось игрока. Наверняка и билборд дождётся. Снежана отхлебнула очередную порцию энергетика и с сожалением поняла, что допивает последние капли. Она отставила банку в сторону и села на опору, вытянув затёкшие от неудобной позы ноги. Глянула на часы. Она начала работу достаточно поздно и закончила её не так давно и не звала Деро. Снежана боялась отсюда слезть и не суметь забраться вновь, и опасалась, что он явится на её зов прямо сюда. Поэтому она просто ждала, поглядывая на часы, оставляя на его волю начать поиски, когда он посчитает нужным. А он всё равно начнёт искать, потому что времени оставалось мало. Пусть и уже по-своему, нечестно, в отместку. Это было не важно. И когда он появился на другом конце опоры с нехорошо пылающим взором, она не испугалась. Только взглянула на часы: была без трёх минут полночь. — Надеялась нарушить правила и обмануть меня? — Прости, что не выслала специальное приглашение, — пожала плечами Снежана. — Я думала, ты и так в курсе, когда я заканчиваю работу, и можно приступать к поиску. Ты же умный и всегда всё знаешь. Деро только скептически хмыкнул и скользнул взглядом по изображению на баннере. Там, освещаемый по нижнему контуру лампами, красовался силуэт мужчины в простой чёрной одежде с раскинутыми руками, стоящий спиной к зрителю. Лицом он был обращён к морю людей, раскинувшемуся под сценой, на которой и стоял мужчина, и лампы, освещающие баннер, сейчас вписывались в общую картину, превращаясь в сценические прожекторы. Из чёрного силуэта белели только край лица и кисти рук. — Спасибо, что осталась здесь, — ехидно заметил Деро, обращаясь к Снежане. — Мне не придётся даже фотографировать картину, чтобы отнести тебе доказательство. Снежана взглянула на часы и улыбнулась. — Ты так и не сказал: тебе нравится твой портрет? Деро кивнул. — Мне понравились все портреты в твоём исполнении. Каждый из них по-своему хорош. И этот тоже. — Жаль, что это не твой портрет. Воцарилась показавшаяся оглушительной в первый момент тишина, в которую потом начали вплетаться обычные звуки вечернего города — шум проезжающих по дороге под билбордом машин, далёкие звуки музыки и голоса реклам. — Присмотрись. Деро отвёл пронзительный взгляд от лица Снежаны и всмотрелся в рисунок. Да, фигура и причёска точно были списаны с него, но лицо… На этом лице, обращённом к зрителю только полубоком, не было видно блеска от шариков пирсинга, не было серёжек в ухе. Это было чужое лицо. — Это Сид Вишез, — сказала Снежана, глядя на застывшее лицо Деро. — И уже полночь. День закончился. Деро резко обернулся к ней, и он напугал её даже больше, чем в первое своё появление ночью в её комнате. Ей показалось, что он готов наброситься на неё. — Это нарушение правил, — медленно проговорил он низким рокочущим голосом, и этот расщеп, от которого раньше у Снежаны ползли мурашки по телу, сейчас показался ей страшным громовым раскатом. — Портрет не мой. — Этот да. Она поднялась на озябшие ноги. — Ты не нарисовала меня, — он словно выплёвывал слова, как сгустки огня. — Низкосортный обман. И ты ответишь за это. — Нарисовала, — спокойно возразила Снежана. — Только ты не нашёл. Медленно, плохо гнущимися от холода пальцами, она расстегнула молнию на куртке и принялась расстёгивать пуговицы на рубашке. Лицо Деро на глазах вытягивалось, и когда Снежана распахнула рубашку на животе, она подумала, что он видит такое впервые. Свой проигрыш. На её животе красовался рисунок, выведенный чёрной гелевой ручкой. Это была копия рисунка, который она нарисовала тогда, будто вечность назад, на корочке тетради по философии. И надпись под рисунком была та же самая. “Демон Гои”. Он смотрел на картинку одну бесконечно растянувшуюся во времени секунду, и на его лице со скоростью мысли сменяли друг друга всевозможные чувства — недоумение, удивление, ярость, обида, интерес и ещё бог знает что. И вдруг он расхохотался. Громко, оглушительно, наверное, привлекая внимание прохожих с тротуара. Искренне. — Твоя взяла. Опустив голову, Снежана посмотрела на последний крест на своей руке, на внутренней стороне запястья. Когда она вновь подняла голову, Деро не было рядом с ней. А крест остался.***
Снежана бродила по вечернему городу уже довольно долго, несмотря на усиливающийся холодный ветер, предвещающий близкую зиму. Она просто глубоко дышала и смотрела по сторонам, на обычную живую суету: на торопящихся по своим делам прохожих, на проезжающие машины, подмигивающие яркими фарами, на цветные огни реклам и уличных фонарей. Она была одна, и ей больше нечего было бояться компании. Не замечая, куда идёт, она забрела в какой-то безлюдный двор и села на скамейку. Лишь ветер носил по замёрзшей земле опавшие бурые листья. Всё было хорошо. Алёна пошла на поправку. Оля начала есть. Демьян открыл глаза, и оказалось, что повреждения у него на удивление несерьёзные, лишь сломана рука, да и та относительно удачно — быстро срастётся. Написала Настя и сказала, что мама успокоилась, да и она сама тоже — её внезапно будто отпустило, и она перестала бояться потерять мать. И попросила прощения за свою истерику. Бабушка действительно умерла от болезни, а никаких демонов не существует. Родители Снежаны вернулись домой совсем в порядке, и сейчас ждали её к ужину. Но ей почему-то не хотелось идти домой. Будто чего-то не хватало. Какой-то непонятный импульс заставил её поднять голову. Под ярким жёлтым светом фонаря, в десятке шагов от неё стоял он. — Мы закончили, — настороженно произнесла Снежана, поднимаясь с лавки. — Что тебе ещё надо? — Расслабься, — дружелюбно отозвался Деро. Вид у него был мирный. — Ты отыграла вас всех обратно, и можете делать с вашими жизнями что хотите. Отправляйте ваши души после смерти в рай, ад, лимб, куда вам заблагорассудится. Я больше на это не влияю. Снежана непонимающе смотрела на него. — Тогда зачем ты снова пришёл? — Попрощаться. Брови её сами собой поползли вверх. — Не делай такой удивлённый вид. Неужели ты не заметила, что я к тебе привязался? Пожалуй, я буду скучать. Он поманил её пальцем, и она, сама не знаю почему, подошла к нему. Его руки легли на её талию. — Ну скажи мне всё-таки, — ласково проговорил он, заглядывая ей в глаза, — зачем ты вызвала меня? Что ты от меня хотела, когда мысленно рисовала мой образ? — Наверное, просто хотела, чтобы ты был со мной, — прошептала Снежана, не в силах оторвать взгляд от его тёмно-хризолитовых глаз. — Больше не хочешь? Она с трудом покачала головой. — Жаль. Что ж, хотя бы напоследок сделай то, что хотела всё это время. Она не стала спорить — все слова больше не имели смысла. Она всегда была перед ним как на ладони, а теперь не хотела больше врать и себе. Потому что это был действительно последний раз. Последний шанс. Она обняла его за шею обеими руками, ощущая его жар, такой потрясающе контрастный по сравнению с окружающим холодом, и Деро с готовностью наклонил голову к ней. Их губы встретились, и его прикосновение оказалось неожиданно нежным и чувственным. Она покорно приоткрыла губы, и его горячий язык скользнул между них, проникая ей в рот. Снежана задохнулась от неожиданного прилива эмоций и ответила на поцелуй со всей своей неумелой страстью. Деро это понравилось. Его руки на её талии сжались, прижимая её тело к нему, пальцы крепко впились в её плоть, но ей не было больно. Она жадно целовала его, прижимая к себе его голову. Как желанную игрушку, как свою собственность, как исполненную мечту. И он отвечал ей тем же. Она оторвалась от него, когда почувствовала, что задыхается из-за бешеного сердцебиения. Не глядя в глаза, опустила голову. — Мне точно уйти? — хрипло прошептал он. Снежана, казалось, стояла неподвижно целую маленькую вечность, затем коротко кивнула. Боясь поднять на него глаза, боясь, что не сможет вырваться из плена его взгляда, она медленно шагнула назад, отпуская его. Затем шагнула ещё, чувствуя, как его руки соскальзывают с её тела. После третьего шага она с усилием подняла голову. Деро под фонарём больше не было. Она осталась одна в пустом дворе. Холодный ветер коснулся её разгорячённых щёк и остудил их. И она почувствовала, как кончик носа мелко кольнуло что-то. Она коснулась его рукой, и на подушечке пальца оказалось мокрое пятно. Снежинка. Снежана подняла голову к лиловому небу. Медленно кружась, с затянувших небо розоватых облаков начал падать редкий снег, сухо ложась на голую землю. Наступил снежный ноябрь. Внезапно она почувствовала, что её талию обвили чьи-то руки, и кто-то положил голову ей на плечо. — Ну не могу я так уйти, — доверительно шепнул на ухо мучительно знакомый голос, и Снежане показалось, что почва ушла из-под ног. — Ты знаешь, у демонов могут быть собственные желания. Давай ещё поиграем?