Спидометр взорвался от передоза - Он не рассчитан на полёты в космос, И если бы всё было бы так просто - Я бы не покинул бы наш остров. Просто я так устал в этом море тонуть, прошлого не вернуть!
Вы никогда не задумывались, почему у нас нет чёткого определения, что такое любовь? Конечно, статьи в Википедии дадут безэмоциональное пояснение, но его никогда не будет достаточно, а если начать спрашивать у людей, то они с трудом подберут ответ. Можно скинуть всё это на то, что это совершенно неземное чувство, которое невозможно описать словами так, чтобы они передали всю его суть. Но истинный ответ кроется гораздо глубже – просто любовь у всех разная. Для кого-то любовь заключается во взаимной поддержке и вере, она строится на безусловном понимании друг друга и спокойной рутине вместе. Для кого-то любовь – это яркая вспышка, это всепоглощающая страсть и постоянная авантюра. Для кого-то любовь – это вечное чувство, это бабочки в животе, это дрожь в коленках и мурашки по коже. Для кого-то любовь – это сущий ад на земле, это страдания и боль, это то, что медленно убивает. Невозможно облачить всё это разнообразие чувств в одно понятие и дать исчерпывающий ответ, устраивающий каждого. Антон никогда не считал себя экспертом в любви. Он слишком мало знал о ней, чтобы иметь достаточно информации для того, чтобы сделать точные выводы. Ему было всего шестнадцать, когда он влюбился по уши в первый и последний раз, поэтому он прекрасно осознавал, что ни один подросток не способен понять любовь так, как это делали взрослые, уже прожившие бóльшую часть жизни и повидавшие многое на собственном опыте. Однако если бы его спросили, чем пахнет любовь, он бы, не задумываясь, ответил, что она пахнет яблоками и утренней росой, она пахнет пыльцой и тиной на озере, она пахнет лесом после дождя и дымом от костра. Любовь пахнет красиво. Если бы его попросили описать её одним словом, он бы ответил: "Нежность". Если бы его спросили, как она ощущается, он бы промолчал, грустно усмехнувшись собственной боли. Его любовь – это воспоминание, тёплое воспоминание, согревающее холодными ночами, помогающее двигаться по жизни и окрашивающее серость вокруг яркими красками. Любовь – это что-то тёплое, нежное и трепетное, полное восторга и самоотдачи. Если бы его спросили, каково это быть любимым, он бы просто ушёл, развернувшись, не в силах дать ответ. Потому что с каждым днём это ощущение ускользало сквозь пальцы, потому что его любовь была покрыта пеленой тумана, пропускающей лишь небольшие лучи воспоминаний, и каждый раз мысли об этом навевали тоску. Построить собственный бизнес в двадцать три года – это великое дело. Удержать его на плаву и вывести в топ в двадцать семь – это уже показатель профессионализма и причина для гордости. Однако Антон никогда не разделял всеобщего восторга от своего успеха, он с детства был приучен к такой жизни и никогда не сомневался в своих возможностях. Ему всегда твердили, что у него будет великое будущее, да так часто, что он и сам начал верить, что это уже аксиома и иначе быть не может. Закончить Оксфорд и вернуться обратно в Москву, чтобы открыть здесь своё собственное дело, чтобы, наконец, показать всем, на что он способен. Антон никогда не пользовался своим положением, никогда не использовал связи отца или, по крайней мере, хотел верить в то, что его отец никак не повлиял собственным успехом на его становление как бизнесмена. Отец дал ему множество полезных уроков, показал, как мир бизнеса работает изнутри, привил ему необходимые качества и помог с первым местом работы и получением опыта, за что он безмерно был ему благодарен. Антон с четырнадцати лет работал в компании отца, сначала помогая просто лёгкими вещами: отнести бумаги, найти нужный документ, передать задачи работникам. Постепенно его начали вовлекать в более серьёзные дела: проверка документов, подведение расчётов, поиск более дешёвых поставщиков. В семнадцать ему уже доверили свой небольшой отдел, за который он полностью отвечал без чьей-либо помощи. Отец всегда воспитывал его правильно – не давал пользоваться своим положением и жить спокойно на деньги семьи, он дал ему возможность заработать самому и поставить себя на ноги своими собственными усилиями, и это было самым важным жизненным уроком. Антон с одиннадцати лет мечтал об Англии. Его безумно манил Лондон, английская культура и, несомненно, престижное образование. Оксфорд для него был чем-то далёким, но очень желанным. Учёба там всегда была дорогая, как, впрочем, и сама жизнь в Англии. Конечно, при желании его отец мог спокойно обеспечить ему и обучение, и отличное проживание, и возможность ни в чём себе там не отказывать, но он боялся, что тогда из его сына вырос бы типичный ребёнок из богатой семьи, который ничего не делает и только везде светит своими деньгами. Вместо этого он дал ему шанс заработать на это обучение самостоятельно, получать личную зарплату за свой труд в фирме. И пусть это и был по факту семейный бизнес, его отец отказывался принимать работу бесплатно от собственного сына. Всё максимально просто и честно – труд взамен на деньги, а что с этими деньгами делать дальше, Антон был вправе решать сам. Антон закончил Оксфорд в двадцать два, решив не продлеваться на магистратуру, и вернулся обратно в Россию, начал воплощать в жизнь идею, крутившуюся в его голове уже длительный срок. Его мечтой был собственный ресторанный бизнес. Ещё в Англии он насмотрелся на престижные рестораны, изучил их внимательно, познакомился с владельцами и их детьми. Пару раз ему даже удалось попасть внутрь и посмотреть на всё это изнутри. Он общался с состоявшимися бизнесменами в этой сфере, задавал им вопросы, спрашивал про их путь и делал собственные выводы, подмечая все детали у себя в голове. Любознательность и внимательность сыграли ему на руку, позволив потом применить полученные знания на практике. В итоге сейчас он был успешным владельцем сети ресторанов в центре Москвы, которые пользовались популярностью и выглядели престижно. Чуть больше, чем через месяц, у них планировалось открытие филиала в Лондоне, во многом благодаря хорошим друзьям с университета, которые согласились помочь с организацией и продвижением у них в стране. В общем, бизнес шёл только в гору, как, впрочем, и вся жизнь. Антон не жаловался на свою жизнь, да и на что ему было жаловаться? У него была чудесная работа, две прекрасные квартиры в Москве, одну из которых он сдавал для дополнительного дохода, а в другой прекрасно жил, замечательные родители, с которыми он не был слишком близок, но которые поддерживали его во всём, хоть они и не так часто виделись, пара верных друзей рядом, а больше ему вроде ничего и не было нужно. Вниманием он никогда обделён не был, но и не тянулся к нему. Иногда можно было переспать с кем-то, чтобы удовлетворить свои потребности, но большего он никогда от всех этих вешающихся на него людей не хотел. Во-первых, такие меркантильные люди сами по себе невозможно мерзкие и, вдобавок, никогда не вызывали доверия. Во-вторых, они не были ему интересны от слова совсем, а чтобы с человеком общаться хоть с малейшим намёком на отношения, должна быть как минимум симпатия. К тому же, он не был уверен, что отношения – это его. Как бы нетипично для нынешних времён это ни звучало, но его последние отношения были четыре года назад и продлились от силы четыре месяца – ничтожный срок. И дело было даже не в той девушке – нет, проблема была именно в нём. Ему чего-то вечно не хватало: крышесносных чувств, полного ощущения единения со своей второй половинкой, искренней тяги к другому человеку, поцелуев, от которых ноги подкашивались, и сильно бьющегося сердца в груди. Он знал, каково это, и теперь, видимо, на всю оставшуюся жизнь был обречён на одиночество, потому что на меньшее согласен просто не был. Были, конечно, и какие-то короткие интрижки, но назвать их отношениями язык не поворачивался. Однако его до сих пор безумно давила совесть, потому что в глазах Артёма Антон всё ещё видел любовь – тот буквально вечно в ресторане встречал его щенячьим взглядом и первый же бежал на помощь. Антон же не мог ответить ему ничем. Да, с ним было удобно, с ним и поцелуи были неплохи, и секс чудесный, и он не вызывал отвращения и отторжения, как большинство людей, наоборот, его хотелось оберегать и защищать, но никаких чувств к нему внутри не было. Просто интрижка, и Артём прекрасно это знал, когда соглашался, но, очевидно, влюбился, влюбился так сильно, что даже спустя полгода после того, как Антон всё закончил, всё ещё смотрел на него тем же преданным взглядом. Антону нравилось с ним, но мучать его он не собирался, поэтому закончил всё, как только заметил, что тот начинает влюбляться. Не помогло. С тех пор Антон ни с кем интрижки не водил, чтобы, не дай Бог, не разбить ещё одно сердце. Жестоким человеком он никогда не был и быть не хотел. Когда тебе двадцать семь, вокруг тебя множество людей, и многие из них невероятно красивы, но тебе никто из них вообще не интересен, а последние настоящие чувства у тебя были одиннадцать лет назад, то тут уже хочешь не хочешь, а смиришься с тем, что до конца жизни останешься один. Антон любил и знал, каково это, и больше никого другого полюбить так и не смог. Может, это глупо, но он ничего не мог с собой поделать. Строить отношения только ради того, чтобы завести семью и не остаться в одиночестве, он не собирался – слишком эгоистично играться с чужими чувствами. И если ещё несколько лет назад он верил в то, что однажды сможет полюбить вновь, то сейчас эта вера уже разбилась о скалы. Не сможет. Вот и весь ответ. Видимо, он просто не создан для той любви, которая happy ever after, потому что happy в полном понимании этого слова он, очевидно, не был. Любовь приносила ему лишь боль, жгучую, но при всём этом чертовски приятную боль. Антон до сих пор помнил его голубые глаза, в которых когда-то утонул без шанса на спасение. Помнил, как эти глаза загорались искорками, как хитро глядели по сторонам, как искренне грустили. Помнил его тёмные волосы, очень мягкие на ощупь, в которые он всегда любил зарываться то носом, то пальцами, любил накручивать прядки и ворошить их. Прекрасно помнил нос с ямочкой, которую любил всем сердцем, которую постоянно целовал и считал самой прекрасной на свете. Помнил розовые губы, которые сводили его с ума, которые были самым сладким удовольствием на этой планете, помнил, как они ощущались под его пальцами и как дурманили в поцелуе. Помнил его шею, усыпанную родинками, которые он всегда любил собирать в созвездия, помнил, какая на ней нежная кожа и как красиво на ней смотрелись его засосы. Помнил его руки, которые ласково гладили его везде, которые обнимали, делясь своим теплом, ладони, которые так идеально вкладывались и так правильно смотрелись в его собственных. Помнил ноги, которые всегда сводили его с ума, которые хотелось зацеловать до покраснений, потому что они так и манили к себе. Он помнил всё до единой детали, хоть и прошло одиннадцать лет, хоть он и превратился уже из того шестнадцатилетнего подростка в более-менее взрослого парня. Не мог забыть. До сих пор по привычке рисовал в блокноте его портреты, каждый раз любуясь с улыбкой на лице. Антон пронёс это важное, трепетное чувство в своей груди сквозь столько лет и не собирался никогда от него избавляться. Казалось глупостью даже думать о том, что кто-то сможет заменить его, что сможет поселиться у Антона в сердце и так же вызывать мурашки. Нет, его никто никогда не сможет заменить. Таких, как он, для него больше просто нет. Антон до сих пор винил себя в том, что всё так закончилось. Он не сдержал обещание, он подвёл человека, которого ценил больше всего на свете, и в итоге сейчас он даже близко не знал, что с ним. Кто знает, может, он давно в другой стране, может, женат и с детьми, может, получает очередное высшее, может, он даже живёт в соседнем доме – Антон никогда не узнает, потому что сам виноват. Потому что судьба решила разделить их, не дав даже нормально попрощаться, а он позволил ей это сделать. Антон до сих пор жалел о том, как всё у них вышло. Жалел, но ничего не мог изменить. К сожалению, машину времени никто ещё не придумал, а он бы, если честно, с удовольствием вложился в её создание. Всё, что у него было – это эти портреты на бумаге, тёплые воспоминания, его образ в голове и жёлтый шарф. И как бы грустно ни было, что это всё, что у него осталось от самого важного человека в его жизни, Антон был благодарен за то, что у него было хотя бы это. Он ведь мог забыть всё с течением времени, мог забыть его глаза, руки, губы. Мог забыть всё, но он помнил и был невозможно счастлив, что мог хранить эти воспоминания в себе.***
Антон никогда не любил утро и, хоть у него и не было необходимости вставать каждый день в ужасную рань на работу, он всё равно умудрялся это делать. Шастун любил свою работу, всем сердцем любил свой бизнес, а поэтому просто не мог пустить всё на самотёк и доверить управление своего детёныша какому-то левому человеку. С самого детства у него внутри сидело это навязчивое чувство ответственности, которое неустанно твердило ему, что лучше сделать всё самому и быть уверенным в результате, чем доверить часть работы кому-то другому и потом огрести проблем. В Англии для него самым страшным кошмаром были групповые проекты, когда просто приходилось разделять работу и доверять кому-то, как ни крути, важную часть своей жизни. Так что в ресторане он находился бóльшую часть своего времени, чтобы держать всё под контролем и сохранять внутреннее спокойствие. Времени, потраченного на собственное детище, никогда не было жалко, да и тратой Антон это никогда не считал. Вклад в будущее. Понятное дело, что в других ресторанах сети у него были свои управляющие, которые докладывали ему о происходящем чуть ли не каждые десять минут, зная его уровень тревожности. Физически он, к сожалению, не мог находиться во всех филиалах одновременно, так что тут приходилось мириться с делегированием полномочий. Однако главное здание ресторана, то, с чего всё как раз и началось, он никому отдавать не собирался. Минусом ресторанного бизнеса был, несомненно, график работы. Они открывались с восьми, начиная с завтраков, и закрывались в одиннадцать вечера, когда гости уже либо разбредались по клубам, либо расходились по домам. То, что вся эта «тусовка» была открыта с понедельника по субботу, тоже прибавляло немало забот. Изначально они вообще работали всю неделю, но потом всё же решили вычеркнуть воскресенье из графика по собственным причинам. Конечно, Антон всегда мог и уехать пораньше, и приехать позже, и в какой-то день вообще не появляться в ресторане, переложив свои обязанности на метрдотеля, что облегчало задачу, но с его упёртостью и упрямостью такие случаи были довольно редкими. Он старался отлучаться только по очень важным делам вроде дня рождения мамы или каких-то поездок, которые ему очень любили дарить что друзья, что сотрудники, ссылаясь на то, что он слишком много работает, и ему не мешало бы отдохнуть. Отказываться принимать чужие подарки Антон не умел, поэтому всегда уезжал и несколько раз чуть ли не срывался обратно в Москву, как только узнавал, что в ресторане что-то произошло. Он и сам понимал, что гиперответственнен, и это не играло ему на руку, но легко скидывал эту озабоченность на то, что ему всё равно делать больше было нечего. Утро среды встретило его ливнем на улице и жутким холодом, просочившимся в квартиру сквозь незакрытое окно. Вернувшись уставшим домой, он сразу вырубился, стоило коснуться головой подушки, так что окно успешно было забыто. Теперь же его комната напоминала Северный полюс, и всё его тело буквально дрожало от холода. Странно, что он вообще не проснулся из-за этого посреди ночи, хотя вполне мог. Вставать по будильнику уже получалось на автомате – организм научен многолетним опытом. Вся его жизнь в целом иногда напоминала вбитую в робота программу. Проснуться по будильнику – сходить в душ – почистить зубы – одеться – спуститься на парковку – доехать до работы – работа, работа, работа – вернуться домой – переодеться в домашнее – лечь спать. Казалось, что у него изо дня в день абсолютно ничего не менялось, разве что воскресенье обычно отличалось сильной пассивностью. Однако вся эта рутина Антону ничуть не надоедала – он настолько привык к такому образу жизни, настолько буквально вкоренил его в себя, что уже и не задумывался о том, что может быть иначе. Все действия шли просто на автомате, никогда не меняя своей последовательности. Так что тут вовсе и неудивительно, что ему вечно дарили различные путёвки – со стороны он наверняка не самое лучшее впечатление производил. Хотя уже даже его друзья смирились с тем, что Антона невозможно было переубедить и вытащить из его графика в голове – здесь нужно было только чудо, так что периодические появления что Димы, что Макара в ресторане уже не вызывали никакого удивления. Если Антон не хотел выделять свободное время, чтобы с ними увидеться, а им срочно нужно было с ним поговорить, то они просто сами приходили к нему – всё предельно просто. В половину девятого Антон уже подъехал к ресторану, сразу же здороваясь со всеми сотрудниками и спрашивая у метрдотеля, Оксаны, все важные аспекты: всё ли в порядке, нет ли каких-то чп, есть ли какие-то резервации на сегодняшний день, о которых он мог забыть, и, конечно, все ли сотрудники пришли вовремя и в адекватном виде. Пока он разговаривал с девушкой, то краем глаза подметил Артёма, который, как всегда, буквально испепелял его взглядом. Антон, если честно, надеялся, что парень образумится и перестанет испытывать к нему чувства, наконец, поняв, что ничего ответного ему ждать не следует, да и, в принципе, ничего вообще ему ждать не следует, потому что дальше рабочих вопросов Антон к нему обращаться не намеревался. Однако тот всё чего-то ждал. Жаль было его огорчать, но других исходов здесь и быть не могло. — Ах, и да, – заканчивала свою речь Оксана. — В пятницу у нас большой корпоратив, который ещё два месяца назад оговаривался. Напоминаю, чтобы вы не забыли. Закрываемся в пять, они подъедут в шесть, пока всё подготовим, уберём зал, закуски быстро сделаем, чтобы к их приходу всё уже было готово. — Хорошо, – кивнул Антон. — Я посмотрю всё, что у меня записано насчёт этой резервации. Что-то ещё? — Нет, всё. — Отлично. Среда обычно не самый нагруженный день, так что никаких больших наплывов людей и жуткой спешки Антон не ждал. Самый ажиотаж – это всегда пятница и суббота, когда люди буквально бронировали чуть ли не половину зала, а с улицы уже приходили на занятые столики, разочарованно вздыхая. Антон никогда не любил полную посадку, хоть это и приносило больший доход. В спешке человек склонен совершать ошибки, а он ошибки терпеть не мог. Ошибки всегда портят репутацию, а риск случайно посадить гостя не за тот столик или вовсе забыть поставить табличку о резервации на стол всегда присутствовал. Да и проблемы с блюдами тоже иногда случались. Повара вообще герои – при полной посадке работали без перерыва, прыгали от одного блюда к другому. Да и официанты постоянно ходили туда-сюда, следили за чистотой столов и тем, чтобы каждый гость остался доволен. Антон безмерно уважал труд каждого своего сотрудника, особенно в такие сложные часы, но и не злиться на ошибки он не мог. Поэтому пусть лучше не все столы будут заняты, зато атмосфера в ресторане будет спокойная и уютная. Антон присел за свой любимый столик в углу, намереваясь прочитать всю информацию о пятничном корпоративе, чтобы, во-первых, лично всё проконтролировать, а во-вторых, чтобы заранее быть готовым к гостям. Корпоратив – это всегда довольно шаткое мероприятие, и ты никогда не знаешь, какая компания тебе попадётся на этот раз. Это могут быть как скромные тихони, которые даже и танцевать особо не будут, да и придираться не любят. Могут быть заядлые тусовщики, которые при малейшем недосмотре за ними могут разрушить весь ресторан и устроить скандал. Могут быть учёные и другие слишком смышлёные люди, которые выпьют в лучшем случае по одному бокальчику вина и будут просто весь вечер сидеть за столом и обсуждать какие-то свои заумные вопросы. Могут быть влиятельные личности, которые себе на уме и будут хамить и требовать к себе чуть ли не царского обращения. Так что готовым в таком бизнесе нужно было быть ко всему. "Резервация корпоратив на 17.03., пятница, с 18 до 23 (предупредил, но могут потом возмущаться, что для них рано), на имя Александр. 30 человек +-. Мужчины и женщины. Компания "Лиделайс"(что-то продают). Меню по своему желанию, никаких особых предпочтений нет. Предоплата 50%". Антон всегда записывал всё коротко и чётко – зачем размениваться на длинные красивые предложения, если можно просто написать всё по делу и особо не заморачиваться. В данном случае рядом со словом "предоплата" стояла галочка, что значило, что деньги уже внесены. Антон сразу же полез в Интернет, находя всю нужную информации об этой компании, чтобы понять для себя, чем они занимаются, и какой примерно контингент сотрудников им ждать. Радовало не самое большое количество людей и половое разнообразие, потому что чисто женские и чисто мужские коллективы – это сущий ад, на опыте Антон уже убедился. Компания не представляла из себя ничего особенного – они продавали спортивный товар в небольших магазинчиках. Всего два филиала – Москва и Питер, оборот не слишком большой, но для развивающегося бизнеса самое то. По крайней мере, ничего особенно ужасного в гостях быть не должно – обычные, среднестатистические люди. Оставалось надеяться, что работа в спортивной сфере хоть как-то сказывалась на их образе жизни и напиваться в хлам они не будут. Как бы странно ни было это говорить, ведь весь смысл корпоративов по факту в том, чтобы напиться, Антон всегда надеялся на обратное. Разбираться потом с заблёванными туалетами и разбитой посудой он не очень хотел и искренне всегда сочувствовал уборщицам, которые через всё это проходили лично. — Мне что-то принести? – Артём, как всегда, оказался рядом внезапно, склонившись над столом и внимательно смотря на Антона. — Как обычно, – наигранно улыбнувшись, ответил Шастун и проводил взглядом Артёма до дверей кухни. Проблема была в том, что губить пацану жизнь не хотелось, но он сам себе её губил, продолжая питать себя бессмысленными надеждами. Антон не был тем человеком, который мог кого-то из сотрудников уволить из-за личной неприязни. Он, наоборот, всегда своих сотрудников ценил и уважал их труд, старался идти им на уступки, если они при этом не шли в распор с благополучием бизнеса. Однако мысль уволить Артёма проскальзывала в голове уже несколько раз, потому что тот очевидно не справлялся со своими чувствами и даже чёткая отрицательная позиция Антона на этот счёт ему ничем не помогала. Всё бы ничего, Антон прекрасно понимал, что человек не волен управлять своим сердцем и не может ему приказывать, кого любить, а кого нет, но по Артёму было чётко видно, что он даже мысли о том, чтобы отпустить ситуацию, в голове не прокручивал. Мальчишка жил слепыми надеждами, окрылённый своей влюблённостью, и не хотел снимать розовых очков и разбивать свои мечты о скалы. Очевидно, что это самомучение так и будет продолжаться до тех пор, пока сам Артём не разочаруется в Антоне и не преисполнится желанием его забыть. Отсюда следовал вполне логичный вариант его просто уволить, чтобы: а) Шастун ему не мозолил глаза буквально каждый день (а Артём между прочим стал работать почти без выходных, что тоже наталкивало на мысли, что всё это точно неспроста); и б) тогда он, может быть, смог бы, наконец, посмотреть на Антона как на живого человека со своими минусами, а не на тот выстроенный в его голове идеал, который он чуть ли не боготворил. Зависимость от любви ещё никому добра не приносила. И хоть подобные мысли имели место быть в голове Антона, он всё же их удачно заталкивал в глубину. Потому что Артём в первую очередь был человеком, который чувствовал, который жил и стремился к чему-то. Видно было, что эта работа ему очень нравилась: он и с коллективом отлично ладил, и никогда не косячил, и искренне улыбался всем гостям. Артём – это был именно тот человек, который приходил на работу не уставший, а бодрый, с горящими глазами и желанием трудиться. Наверное, именно это Антона в нём и зацепило с самого начала. Артём напомнил ему те искорки в глазах, тот вечный энтузиазм и интерес ко всему живому. Антон позволил своему мозгу себя обмануть, и, как итог, похоже, подарил этому мальчишке надежду на настоящие взаимные чувства. Вот только Шастун никогда не собирался в него влюбляться и относился к нему так трепетно лишь потому, что пошёл на поводу у своих воспоминаний и позволил затуманить себе мозг. А когда он это понял, то было уже поздно. Мерзко от самого себя, что пытался заменить самое ценное в своём сердце, что смог увидеть в ком-то совершенно чужом его, такого невозможно родного и неповторимого. Стыдно было и за то, что позволил себе так много, что, хоть и чётко дал Артёму с самого начала понять, что ни на что серьёзное он не намерен и это лишь временная интрижка, в какой-то момент всё же перешёл ту невидимую грань. Очевидно, тому эти слова не помогли, и он всё же провалился в эту бездну невзаимных чувств. Как бы то ни было, Антон не мог позволить себе разрушить его жизнь, увольняя с работы без причины. Здесь у Артёма была и хорошая зарплата, и дружный коллектив, и дело, которое ему приносило удовольствие. Оставалось просто надеяться, что рано или поздно тот перерастёт свои чувства и поймёт, что они не приведут его ни к чему, кроме как к страданиям и боли. Отпускать всегда больно, но зато потом эта боль пройдёт и появится шанс полюбить другого человека, более подходящего, того, кто будет искренне любить в ответ, заботиться и чуть ли не на руках носить. Антон же таким человеком для него никогда стать и не смог бы, даже при всём желании. — Пожалуйста, – Артём ласково улыбнулся, ставя на стол тарелку с блинчиками и крепкий кофе. — Если что-то ещё будет нужно, зовите. — Спасибо, – Антон улыбнулся ему в ответ и, дождавшись, когда тот уйдёт, приступил к еде. Он уже и не помнил, когда последний раз готовил что-то дома. Да и какой смысл тратить на готовку время, если он владелец ресторана, где всегда отменная еда и большой выбор блюд. Начинать своё утро с местных блинчиков с бананово-шоколадной начинкой и крепкого кофе уже стало традицией. И сколько бы он их ни ел, каждый раз снова хотелось прийти на кухню и похвалить золотые ручки Виталия, их шеф-повара, потому что это был просто вкусовой оргазм. Нежная текстура, воздушное тесто и потрясающе сладкое сочетание банана с шоколадом. Блинов лучше он в жизни не пробовал, честное слово, хотя в детстве безумно любил бабушкины. Рабочий день всегда проходил спонтанно, в зависимости от наполненности зала, качества поставок и запланированных встреч с потенциальными или уже действующими партнёрами. Обычно Антон бóльшую часть времени проводил в зале ресторана, сидя за столом, занимаясь своими делами на ноутбуке и периодически наблюдая за работой персонала. Когда же в зале становилось шумно или приходило большóе количество гостей, он уходил в свой кабинет. Там всегда была и тишина, и видео с камер, позволяющие не выпускать из виду всё происходящее в ресторане и неотрывно следить за кипящей работой. Иногда ему приходилось отъезжать на время, чтобы проверить другие филиалы и порешать дела там, или же наведаться к их поставщикам, чтобы обсудить новые условия. Раз в месяц он ездил в мебельные магазины, краем глаза поглядывая на новинки и прикладывая у себя в голове, что из этого можно удачно добавить в их интерьер. В целом, работы было не так много, но вечный непрекращающийся поток гостей то и дело прибавлял забот. В этот раз среда выдалась, как обычно, несложной: полной посадки у них так и не было, длинных посиделок тоже не случилось. Гости обычно заходили чисто перекусить, посидеть часик-другой, поболтать в уютной обстановке и уходили дальше по своим делам. Антон успел за этот день обсудить с другом из Англии всё, что касалось подготовки к открытию филиала там, встретился с одной парочкой, которая раздумывала над проведением у них в ресторане свадьбы, показал им весь зал, обсудил все вопросы, касаемо мероприятия, и удачно заключил договор на его проведение. Успел нажаловаться поставщикам, что пара картофелин оказались гнилыми (а он был уверен, что они их подбрасывали в общую кучу специально, чтобы таким образом избавляться от испорченного товара по чуть-чуть), взяв с них обязательство впредь внимательно проверять качество поставок и не допускать больше подобных инцидентов. Конечно, если брать две картошины на фоне нескольких сотен, то их вообще можно было не брать в расчёт, но Антон предпочитал, чтобы всё было идеально. И даже пара рублей, впустую потраченные на эти гнилые картошины, в общей массе может вылиться в значительные суммы. Ближе к закрытию он, убедившись в том, что персонал справлялся отлично, никаких важных гостей не предвидится и волноваться ему вовсе не о чем, ушёл пораньше на полтора часа, чувствуя безумную усталость и только единственное желание коснуться головой подушки и сразу же уснуть сладким сном. Его жизнь изо дня в день вращалась по кругу, замыкая его в той же самой точке, и ему было в этой стабильности спокойно и хорошо. Никаких непредвиденных волн, превращающихся в шторм, никаких резких порывов ветров, быстро образовывающих ураган. Просто спокойная размеренная жизнь по отточенному сценарию, где не о чем волноваться и не на что тратить свои нервы. Ничего выбивающего из колеи не происходило, ничего не заставляло бросаться в омут с головой. Ну, или он так думал.***
Вечер пятницы подкрался совсем внезапно. Время, в принципе, шло неумолимо быстро всегда, сменяя минуты в часы, а те в дни. Антон и не успел заметить, как стрелки часов перевалили за пять, сообщая ему о том, что ресторан закрывается, чтобы подготовиться к приходу гостей. Если честно, он бы сейчас этому корпоративу предпочёл обычный пятничный вечер, где гости просто будут приходить один за одним, придут музыканты, будут играть и петь, все будут танцевать, веселиться, устроят караоке после восьми, но выбора у него не было. Корпоративы хоть и отличались лёгкостью в организации – здесь не нужны были никакие дополнительные декорации, как на тех же свадьбах, юбилеях или обычных днях рождения, здесь достаточно было просто накрыть стол и встретить гостей, но они всё равно всегда проходили напряжённо. Музыканты у них приходили каждый раз и так, так что здесь даже беспокоиться не нужно было, включить караоке – раз плюнуть. Однако сегодня у Антона с утра не задалось настроение. Он проснулся, проспав будильник, что с ним случалось невозможно редко, пока ехал на работу, чуть не попал в аварию, да ещё и голова раскалывалась жутко, а внутри сидел какой-то непонятный трепет, нагоняющий волнение. Когда настроение было плохое и самочувствие не самое лучшее, здесь не то, что за корпоративом следить не захочешь, тут, в принципе, работать не будешь хотеть. Антон вроде и мог поехать домой, доверив всё своим сотрудникам, но наотрез отказывался это делать. Кто знает, что за гости к ним придут и как себя будут вести. Дома он, наоборот, измучает себя переживаниями, так что ни во что хорошее это не выльется. Антон, сидевший до этого в своём кабинете, вышел в зал, проверяя, как идёт подготовка и нужна ли ребятам помощь с чем-либо. Он никогда не был тем боссом, который ничего не делает и только использует свой персонал в качестве людей на побегушках. Нет, он мог спокойно помочь официантам в час пик разнести блюда и принять заказы, видя, что они не справляются. Мог и встать на помощь бармену, прекрасно на собственном опыте зная рецепты коктейлей. Мог и на кухню заглянуть, помочь что-то нарезать или поставить/вынуть из духовки – браться за готовку он не решался, не ощущая себя профессионалом в этом деле. Антон был уверен в своих поварах и знал, что их золотые руки всегда приготовят самую вкусную конфетку, так что портить их работу он не решался. За такое отношение к сотрудникам его всегда любили, так что с персоналом у него сложились тёплые дружеские отношения. Назвать их друзьями вне работы, конечно, было сложно, но в стенах ресторана никогда не чувствовалось напряжения. — Нужна помощь, родные мои? – Антон широко улыбнулся и облокотился боком о стену, наблюдая за ребятами, сдвигающими столы и раскладывающими столовые приборы. — Вроде нет, Антон Андреевич, – ласково ответила ему Диана, одна из официанток. — У нас ещё достаточно времени. — Как знаете, – хмыкнул он. — Если что зовите, я тут, рядом. Антон заглянул на кухню, убеждаясь в том, что и там всё под контролем: все повара были заняты своим делом, не было никакой спешки, паники и хаоса. Это всегда радовало. Антон верил в то, что такая атмосфера в ресторане его заслуга. Всё же он очень ответственно подходил к подбору персонала, всегда лично отбирал кандидатов и проводил с ними собеседования. Да и много времени уделял на укрепление коллектива: часто устраивал им различные посиделки после работы, ввёл обычай всегда поздравлять всех сотрудников с днем рождения, дарить им подарки и организовывать небольшую вечеринку, а все конфликты старался заканчивать на корню, не давая им просочиться дальше. Антон считал себя хорошим руководителем и всегда гордился тем, как слаженно у него всё получалось. Во многом здесь, конечно, была заслуга его отца, который всегда был для него хорошим примером и который показал ему, как нужно себя вести, чтобы выстроить хорошие отношения со своими подчинёнными. Вообще, слово "подчинённые" Антону не нравилось, и он всегда старался его избегать – звучало оно как-то слишком грубо и сразу же определяло иерархию. Антон всегда считал, что все люди равны вне зависимости от должности, расы, пола и прочих признаков. Просто у него такая работа – он бизнесмен, они повара, официанты, уборщики и так далее, но это вовсе не значило, что он был чем-то лучше их и имел право принижать их и общаться свысока. Всё, что он делал, это исполнял свои должностные обязанности в качестве руководителя – ни больше ни меньше. — Как настроение? – спросил Антон у Лёши, бармена, проходя за стойку и наливая себе виски. — Вроде нормально, – улыбнувшись, ответил тот, уже привыкший к тому, что Антон мог в любое время подойти за бар и налить себе чего-нибудь. Он никогда не просил налить ему, а сам брал и делал. — Устал немножко, день сегодня насыщенный вышел. — Ой, это ты подожди, он ещё только начинается. Думаю, вечерок у тебя выдастся весёлый, – Антон искренне рассмеялся, ободряюще похлопав Лёшу по плечу. — Да уж, – обречённый вздох. — Я тебе помогу в случае чего, не переживай, перегружать тебя не позволю. — Спасибо, – приятно было знать, что подобные слова это не просто буквы на ветер, а Антон ведь правда придёт и поможет. Шастун, убедившись в том, что его помощь нигде не требовалась, спокойно вернулся к себе в кабинет. Ему ещё нужно было проверить кое-какие бумаги, ведь всю бухгалтерию он тоже брал на себя, решив, что так ему же будет проще. Когда часы перевалили за шесть и в зале послышался шум голосов, Антон довольно потянулся, откладывая все бумажки и собираясь выйти поздороваться с гостями. В зале было примерно человек тридцать пять, и, надо заметить, выглядели они все очень даже хорошо: девушки в красивых вечерних платьях с собранными причёсками, мужская часть в рубашках или же в красивых свитерах. Компания сразу производила приятное впечатление, и Антон уже успел обрадоваться, что вечер пройдёт спокойно. Он всегда старался найти с гостями общий язык, иногда настолько удачно, что некоторые буквально заставляли его садиться с ними за стол и отмечать вместе. Такая инициатива всегда была приятна, и в большинстве случаев такие гости потом возвращались ещё и советовали друзьям, что, безусловно, к тому же было хорошим рекламным ходом. — А вот и владелец заведения, – Оксана явно обрадовалась, увидев Антона. Она стояла недалеко от бара с брутальным мужчиной, который, очевидно, был главным в этой компании. — Добрый вечер, – Антон любезно улыбнулся, протягивая мужчине руку. — Вы, наверное, Александр? — Да, всё верно, – Александр пожал ему руку в ответ и внимательно пробежался взглядом по всему телу, что-то оценивая у себя в голове. — Я Антон Андреевич, очень приятно. Можете называть меня просто по имени, у нас здесь атмосфера дружественная. Надеюсь, что вы проведёте незабываемый вечер. Если что-то понадобится, всегда можете обращаться к кому угодно из сотрудников, мы постараемся всё благополучно решить. — Благодарю, – Александр напоследок кивнул ему в знак благодарности и поспешил сесть за стол к своим коллегам. Антон же подошёл к бармену, интересуясь у того, что они заказали. — В основном пиво, пару человек коньяк, девушки коктейли алкогольные в основном, несколько соков обычных и вино кто-то взял одно, – быстро ответил Лёша, уже во всю разливая напитки. — Неплохо, – тихо произнёс Антон. Не с водки начинают, и хорошо. Были у них пару раз корпораты, где с первых же секунд все напивались водкой настолько, что их потом просто пришлось выносить из ресторана и развозить по домам. — Помощь нужна? — Пока нет. Антон облокотился спиной на барную стойку и, перекрестив руки на груди, осмотрел собравшуюся компанию. Коллективчик у них собрался разнообразный – здесь очевидно были и студенты, и мужчины за пятьдесят, была парочка прям жёстких качков, которые явно не зря работали именно в спортивной сфере, были и... Антон никогда не верил в совпадения, скорее в судьбу, у которой явно был свой план на каждого, который она успешно выполняла. Все события, что с нами происходили, не случайны, они все – часть чего-то большого и важного. Все испытания нам нужны зачем-то, все чёрные полосы имеют свой смысл, и... Антон готов был поклясться, что никогда в своей жизни он не был настолько в шоке, как в этот самый момент. Настолько одновременно счастлив и взбудоражен, и вместе с тем с липким страхом внутри. Тело замерло, растеряв всю способность двигаться. Глаза приковались к одной фигуре и не могли сдвинуться с мёртвой точки. Таких совпадений не бывает, не спустя столько лет и столько трудностей на пути. Такого не бывает. Не с ним, не с его жизнью. Но, тем не менее, то, что он видел, не было игрой разума или чьей-то злой шуткой. Это была истина. Настоящая истина, почему-то больно режущая так быстро бьющееся от счастья и трепета сердце в груди. Смесь боли и радости, смесь желания убежать и желания подойти ближе, смесь мурашек от приятных ощущений и от страха. Смесь, обостряющая все чувства внутри него. Антон никогда ни с чем не спутает эти глаза, смотрящие в эту самую секунду прямо на него, заглядывающие в самую глубину, в душу, вырывающие сердце из груди и беспощадно кромсающие его на тысячу мелких кусочков, а потом бережно обнимающие каждый и заботливо склеивающие их в единый кусок обратно. Глаза, которые уже не были похожи на спокойное море, а скорее на бушующий океан, опасный и неизведанный, скрывающий внутри себя столько тайн и подводных камней. Глаза, которые одновременно согревали и бросали в холод. Глаза, которые смотрели в его и не давали прочитать в себе ни единой эмоции. Антон тяжело сглотнул и смог выбраться из прострации, лишь когда потерял на себе взгляд голубых глаз. Вечер обещал быть интересным.