my winner

Джейми орудует мачете с безупречным мастерством, которому может позавидовать каждый знакомый Гейлу мясник Котла — черного рынка двенадцатого дистрикта. На ее бледном лице не прослеживается даже тени сожаления от безжалостно отнятой несколькими секундами ранее пятой по счету жизни, его украшают лишь крупные капли чужой крови, которые она медленно вытирает рукавом куртки. Ее напарник и по совместительству земляк скалится подобно гиене, наблюдая, как алая жидкость сочится из перерезанной глотки трибута восьмого дистрикта и впитывается в сырую землю. Гейл мысленно величает его глупцом, справедливо решая, что тому не придется настолько бессовестно ликовать, когда Джейми полоснет острым лезвием по его плоти, не испытывая при этом чувства раскаяния. — Дьяволица. — Заметно хмельной миротворец — уроженец второго дистрикта, откуда Джейми родом — отчасти одобрительно ухмыляется и прищуривается, когда картинка перерезанного горла несчастного трибута сменяется на крупный план ее равнодушного лица. Гейл тоже внимательно изучает его, в очередной раз задаваясь вопросом, зачем из столь приятной наружности воспитали настоящего монстра. То ведь было совсем не вынужденной мерой. Во втором дистрикте действует Академия, в которой детей готовят к Голодным играм, и после шестнадцати лет они вызываются на них добровольцами. Путь студента Академии, а после — трибута, выбирается юными душами самостоятельно и без принуждения. Гейл не понимает, что движет ими, зачем Джейми выбрала такую судьбу. — Наши в этом году пугающе свирепы, — произносит его не менее хмельной сослуживец и по совместительству земляк. Наши… Место дислокации миротворцев — двенадцатый дистрикт, но, разумеется, во время проведения Голодных игр они единогласно поддерживают трибутов родного округа. — Ставлю бутылку на то, что девочка окажется в финале. — Две — на то, что победит, — отзывается его собутыльник в ответ. — Наш парень и Четвертый — опасные противники. — Но поистине убийца лишь она. Гейл хмуро сводит брови к переносице. Ему не нравятся разговоры об Играх, как о банальном соревновании, а не смертельной бойне, в которой погибают невинные дети в возрасти от двенадцати до восемнадцати лет. Делать ставки на чью-то победу — немыслимо. У уроженцев второго дистрикта иной менталитет, а участие в Голодных играх считается там честью, что никогда не уложится у Хоторна в голове. Еще он не совсем одобряет определение, которое миротворцы дают Джейми, пусть оно и совершенно справедливо. Отстраненность ее бледного лица он заметил еще во время повтора Жатвы, ее приятная наружность приглянулась ему почти сразу, потому он безмолвно наблюдает за ней краем глаза каждую трансляцию Голодных игр. Переживать за ее благополучие ему не приходится — едва ли у кого-то из ее соперников есть даже малейший шанс навредить ей. Спустя два дня Джейми подтверждает каждое слово пьяного разговора. Четвертый не оставляет за ней бремя убийства своего земляка, насадив его на копье с недопустимой легкостью движений, точно мясо на шампур. Финальный бой за звание победителя пестрит профессионализмом машин-убийц, отточенными в совершенстве техниками ведения боя. Четвертый становится седьмым по счету трибутом, чьей плоти касается клинок Джейми и неизбежно забирает жизнь. Пушка. Спустя два с лишним года, во время разгоревшегося восстания против тирании Капитолия, символом которого стала Китнисс Эвердин — подруга Гейла и некогда победитель Голодных игр в паре с земляком — Питом Мелларком, Хоторн искренне изумляется, признав в командире одного из отрядов повстанцев второго дистрикта Джейми. Лицо у нее, как прежде, мертвенно бледное и не блещет проявлением эмоций, взгляд — пронзительный. — Китнисс пойдет в Орешек с вами, — говорит ей Лайм — командир повстанцев второго дистрикта. Орешек — главная военная база Капитолия, расположенная в Дистрикте-2, которую бунтующие намерены взять штурмом. — Ее безопасность… — Уже не приоритет. — Джейми методично заполняет магазин пистолета пулями. Ее дерзость и прямолинейность Лайм совсем не нравится. — Не дерзи. — Не стану с ней нянькаться. — Просто не бездействуй, если ей будет угрожать опасность. — Лайм тяжко вздыхает. С характерным щелчком Джейми вставляет магазин в приемник. Даже короткого кивка на свою просьбу командир повстанцев не получает. Боггс — глава безопасности тринадцатого дистрикта, уцелевшего после первой неудавшейся революции вопреки суждениям об его полном уничтожении, наравне с Гейлом раздумчиво рассматривает хрупкие плечи Джейми перед самым началом военной операции. — Помнишь ее Игры? — Спрашивает едва слышно, на что Хоторн лишь кивает. Помнит слишком отчетливо, как будто видел их только вчера. — У нее талант к истреблению себе подобных, потому и дозволительно ей многое. Джейми не шевелит и пальцем, когда в ходе штурма Орешка Китнисс получает пулю точно в грудь. — Как это произошло?! — Негодует Лайм. Джейми вынуждена выслушивать ее разгневанную речь, как командир операции по штурму военной базы. Заметного сожаления о том, что в ходе него символ революции едва не погиб, Гейл не наблюдает. — Внезапно, — равнодушно отзывается в ответ, на что Лайм картинно закатывает глаза. Китнисс увозят в тринадцатый дистрикт, а Хоторн остается во втором с намерением затопить Капитолий потоками крови, сровнять дворец Президента с землей. Лайм определяет его в отряд Джейми и сообщает ей об этом предельно осторожно. Гейл мужественно выдерживает ее пронзительный и без стеснения изучающий взгляд, гадая, какая едкая фраза или какое ругательство сорвется с ее уст. Она же лишь согласно кивает. Ее отряд расположился в казарме Орешка, куда Джейми и провожает Гейла, ступая с ним нога в ногу, коротко приветствуя на ходу знакомых повстанцев и миротворцев. — Джейми! — Задорный детский голосок раздается позади них неожиданно, заставляя обоих резко обернуться. Несколько мгновений спустя в объятья к Джейми прилетает улыбающийся мальчишка пяти-шести лет, вынуждая ее присесть на корточки и подхватить его на руки. — Что ты здесь делаешь?! — Хоторн впервые улавливает на бледном лице тень искренней тревоги и тут же решает, что человеческие эмоции ему очень идут. — Соскучился! — Сильно-сильно? — Улыбается беззлобно и совсем по-девичьи обворожительно. Гейл неосознанно смотрит на нее во все глаза, пытаясь понять, куда делся свирепый зверь с пустым, пугающим равнодушием взглядом. — Вот так сильно. — Малыш крепче крепкого обнимает Джейми за шею, после чего устремляет заинтересованный взор на Хоторна. — Это Гейл, — представляет поспешно. — Агрон. — Совсем по-взрослому протягивает руку для пожатия. Хоторн усмехается и отвечает на него. — Ты новый друг Джейми? Друг? Еще даже не товарищ. Гейл теряется на короткое мгновения, не зная, как правильно унять интерес ребенка, ловит очередной пронзительный взгляд Джейми. — Друг, друг, — кивает вполне радушно. Хоторн безотчетно задается вопросом, смогут ли они правда с ней подружиться, потом ловит себя на мысли, что хочет с ней подружиться и узнать ее чуточку лучше, узреть настоящее, что скрывается под маской машины-убийцы. — Агрон! — Встревоженная Лайм появляется на другом конце коридора внезапно. — Думала, показалось, нет же, ты снова нарушаешь правила. Мальчишка наигранно дует губы синхронно с Джейми, что придает ее лицу некое детское выражение. — Мать удар хватит, если узнает, — серьезным голосом и, определенно, словами командира повстанцев произносит Агрон. — Совершенно верно, молодой человек, — отзывается Лайм в ответ и порывисто забирает ребенка у Джейми из рук. Малыш не сопротивляется и зовет всех на ужин, утверждая, что его мама будет рада видеть всех. На прощание он машет рукой, когда Лайм уносит его прочь, дабы отправить домой. — Младший брат? — Интересуется Гейл неожиданно даже для себя, когда парочка продолжает держать путь до казармы. — Катона, — отзывается Джейми в ответ, через мгновение осекается, понимая, что Хоторн не понимает, о ком идет речь, и вынужденно произносит: — Это трибут… — Я помню. — Гейл, действительно, помнит участника второго дистрикта 74-х Голодных игр. Он был главным претендентом на победу и, разумеется, главным соперником Китнисс и Пита. В финале они бились именно с ним, потом переродки рвали его плоть на части несколько часов, пока Китнисс не добила его метким выстрелом стрелы в сердце. — Старый друг? — Мы росли вместе. — Отчасти равнодушно. Гейла поражает ее хладнокровная выдержка. Учитывая ее отношения с Агроном, очевидно и понятно, что с Катоном они были дружески крепкие. Наверное, у многих студентов Академии профи имеются прочные нити светлой привязанности друг к другу. При таком раскладе сила их духа поражает, ведь каждый из них понимает, что Арена безжалостна даже к профи, потерять там близкого человека — проще простого. Или… смирение в этом вопросе привито воспитанием? Неизвестно. — Джи! — Рослый солдат на вид около двадцати лет машет Джейми рукой, когда они с Гейлом оказываются в казарме. Ее отряд состоит исключительно из представителей мужского пола с хорошо развитой мускулатурой, возрастом, определенно, как Хоторн и старше его максимум на три-четыре года. — У нас пополнение? — Гейл, — представляет спутника Джейми. Уроженцы второго дистрикта удивляют добродушием. Парни абсолютно беззлобно принимают Гейла в свои ряды, проводят недолгую экскурсию по казарме, общаются совершенно просто и дружелюбно. Их командир оставляет его на полное их попечение, появившись снова лишь в столовой за вечерней трапезой. Раск — тот самый рослый солдат и по совместительству правая рука Джейми — еще до ее появления заботливо приносит поднос с едой и для нее и принимается вилкой перекладывать кусочки желтого перца овощного салата из ее тарелки в свою. — Джейми не любит перец, — поясняет на вопросительный и отчасти изумленный взгляд Хоторна. Тот же впервые задумывается о том, что Джейми — дама не свободная, и неожиданно чувствует укол негодования по этому поводу. Она же усаживается на скамью рядом с Раском буквально в следующее мгновение и едва уловимо морщит нос, замечая, чем тот занят. — Не хмурься, — произносит парень, не отрываясь от дела и даже не взглянув на командира. — Почти весь перец в твоем салате ликвидирован. — Спасибо, — благодарит искренне и принимается за трапезу. Разговор своих солдат не поддерживает, но изредка ухмыляется над их шуточками. Гейл старается смотреть на нее не слишком навязчиво. Приятная наружность вживую цепляет значительно сильнее экранного образа и едва ли, не зная истины, можно предположить, что юная умиротворенность — искусный убийца. — Как ты? — С Боггсом Хоторн встречается в тренировочном зале на следующее утро. Мужчина значительно старше и оттого имеет привычку совсем по-отечески тревожиться за молодежь. Гейлу нравится проявление его заботы, наверное, точно также бы вел себя его погибший много лет назад отец. — Сослуживцы не обижают? — Все хорошо, — усмехается Хоторн. — Отряд у тебя своеобразный. — В каком смысле? — Про командира и говорить нечего — фурия, — ухмыляется Боггс. — Они все студенты Академии профи, которым не посчастливилось выйти на арену Голодных игр. Гейл изумленно вскидывает брови, а потом находит разумное объяснение теплым отношениям, свидетелем которых он был прошедший день и вечер. Простыми сослуживцами молодые люди ни на секунду не казались, нити прочной связи чувствовались почти на клеточном уровне в каждом действие и слове. Они все выросли вместе, бок о бок тренировались, впервые взяли в руки оружие и жили желанием оказаться на Арене. Обескураживающее явление и единственный вывод: Академия профи — цитадель братства. Стальные узы, крепчайшая привязанность, нерушимая связь, пронесенная через годы, и преданность. Трепетное отношение к младшему брату погибшего товарища — прямое тому доказательство. Агрон потерял брата, но поддержка и забота его друзей останутся с малышом навсегда. — Готовность пять минут. — Спустя три размеренных дня, Раск врывается в оружейную взволновано. — Отряд капитолийцев замечен на границе. — Скорее всего, разведчики. — Лайм следует за ним по пятам. — Ваша задача — ликвидировать. Планолет доставит отряд недалеко от лагеря капитолийцев. Гейла отчасти удивляет царящее спокойствие. Убивать людей ему прежде не приходилось, оттого ощущения он испытывает странные, отчасти волнительные. Краем глаза наблюдает, как Джейми собирает волосы в высокий хвост, краем уха прислушивается к разговору рядом сидящих сослуживцев, сокрушающихся по поводу ужина, на который они явно не успеют. Хоторн неосознанно зацикливается на мысли, что вернуться в Орешек могут далеко не все из присутствующих. — Готов, боец? — Раск пихает Гейла плечом в плечо, на что тот лишь кивает. Он знает, что убивать Хоторну еще не доводилось. — Первая вылазка всегда волнительна. Не переживай, мы с Джи прикроем. Гейл верит сказанным словам безоговорочно, на мгновение ловит участливый взгляд Джейми, и словно по щелчку подобно губке впитывает в себя господствующую безмятежность и хладнокровие. Три прошедших дня он старательно оттачивал с Раском мастерство военного дела. Он готов выйти на поля боя. Перестрелка начинается внезапно и длится не больше четверти часа. Хоторн замечает, как методично Джейми стреляет в одного капитолийца за другим, нанося исключительно смертельные ранения. Потом он теряет ее из вида, когда все смешивается в бесконечном водовороте звуков стрельбы, предсмертных криков и прочих шумов войны. Гейл отчетливо запоминает свое роковое нажатие на курок, которое несет с собой лишь смерть. Капитолийц замертво падает наземь, следующая жертва заставляет себя ждать ровно девять секунд. Когда недолгий бой заканчивается, Хоторн возвращается к своей первой жертве, замирает подле нее, сверху вниз рассматривая распластавшееся в неестественной позе тело. — Первый? — Голос Раска раздается внезапно. Они с Джейми оказываются рядом с Гейлом по его правую и левую руку. Он же лишь кивает на заданный вопрос. Командир садится на корточки, пачкает средний и указательный пальцы кровью убитого капитолийца, затем резко поднимается на ноги и проводит ими по щекам Хоторна, оставляя две алые полосы по обеим сторонам. Раск ухмыляется, столь же неожиданно хватает его за шею и на мгновение прислоняется своим лбом к его лбу. — С почином, боец! Гейл не находит, что ответить, и отчасти изумляется, когда его сослуживцы одобрительно кивают ему и хлопают его по плечу, когда они следуют к планолету. Лайм встречает отряд, не скрывая волнения. Хоторн полагает, что у нее особое отношение к его членам в силу их принадлежности к Академии, поскольку она была в ней тренером долгие годы. Дети росли на ее глазах и воспитывались ей. — Без потерь, — докладывает Джейми, отчего командир повстанцев облегченно выдыхает. — Капитолийцы ликвидированы. — Умойтесь и ступайте в столовую, — велит совсем по-матерински. — Распоряжусь, чтобы вас накормили. Гейл неосознанно ведет себя отстранено. Он не винит себя в убийстве врагов — такова цена победы над Капитолием. Он был готов окрасить свои руки в алый цвет еще до начала Революции, когда в дистриктах только начинались легкие волнения. Он себя ни в чем не винит, но ощущения испытывает странные, непривычные. — Как ты? — Голос Джейми звучит равнодушно, но взгляд снова участливый. Перед отбоем она подсаживается к Хоторну на его койку. — Хорошо, — отчасти растеряно отзывается в ответ. — Твоя семья выжила, когда Сноу сжег твой дистрикт дотла? — Да, — кивает все также потеряно. — Ты их спас, — категорически твердо. — Раск рассказал, что твои земляки выжили только благодаря тебе. Гейл ловит тень изумления. Ему в голову не приходила мысль, что его личность хоть как-то интересует Джейми, что она хоть с кем-то вела диалог о нем. — Спас не всех. — Та ночь, когда Президент обрушил свой гнев на двенадцатый дистрикт, не забудется Хоторном никогда. Тогда он вывел за пределы округа лишь малую часть своих земляков, остальная — сгорела заживо. Дети, женщины, старики. Их испепеленными телами усеяна площадь перед Домом правосудия. — Не вини себя за это и за то, что приходится делать сейчас. Ты продолжаешь спасать родных и близких во имя безмятежного будущего. Мы все делаем правильно. Хоторн ловит себя на мысли, что Джейми очень спокойная и комфортная, и это в очередной раз поражает, учитывая знание об ее исключительной жестокости. Она знает наверняка, что первое убийство создает дискомфорт, отчасти нарушает душевное равновесие, и старательно пытается исправить ситуацию, не позволяя оставаться наедине с переживаниями. Гейл привыкает к Джейми слишком быстро и сильнее, чем хотелось бы, узнает чуточку лучше, успевает узреть настоящее. Привыкает видеть ее улыбку и слышать смех. В какой-то момент она признает его полноценным членом своего отряда и перестает сторониться проявления эмоций в его присутствии. Дни в отряде некогда профи протекают размеренно: усиленные тренировки, уютные посиделки вечерами, совместные завтраки, обеды и ужины. Хоторну нравится его новая жизнь. Потом во второй дистрикт возвращается Китнисс. Руководящим составом Революции принимается решение брать Столицу штурмом, особенный отряд во главе с Боггсом должен пробраться к Дворцу Президента. Эвердин становится его членом, и Гейл не может не поддержать ее в этом стремлении. — Джи. — Перед самым отправлением в Капитолий он находит командира в одиночестве в секции по стрельбе. Она устремляет на него вопросительный взор. — Мы улетаем… — Решил попрощаться? — Вроде того, — выдыхает Хоторн. Джейми улыбается уголками губ и протягивает ему руку для пожатия, на которое он тут же отвечает. — Удачи, боец. — Мы же еще увидимся? — Этот вопрос волнует Гейла больше всего. Он совершенно не хочет терять нити связи, которая только-только начала устанавливаться с жестоким победителем Голодных игр, который на самом деле совсем не бессердечный человек. — Не умирай и тогда непременно. Хоторн все еще держит руку Джейми в своей, смотря ей глаза в глаза пронзительно, не желая ее отпускать никогда. То, определенно, тень светлой привязанности. Он признается себе в этом в этот самый момент. За следующий порыв нахлынувших чувств Гейл может получить точно по лицу, но даже этот факт его не останавливает, и он порывисто тянет Джейми в свои объятья и целует ее точно в губы. Она не противиться его действиям нисколько, что позволяет ему прижимать ее к себе крепче крепкого и целовать неистово страстно. Даже у зверя нет иммунитета к делам сердечным. Хоторна обескураживает взаимность его светлой привязанности. — Береги себя. — Гейл продолжает прижимать Джейми к груди, целует ее в висок. — Не смей умирать. — Ей известно о коварстве и вездесущих щупальцах Черной Леди больше, чем кому-то ни было. — Приказ понятен, — ухмыляется Хоторн, будучи уверенным в том, что ничего более, по ее мнению, ванильного Джейми в жизни не произносила. Спустя несколько дней, почти у самых ступеней Дворца Президента, когда пара капитолийцев скручивает Гейла и волочет его в бронемашину, он отказывается верить в то, что проиграл битву во имя совместного безмятежного будущего с Джейми. Он борется с солдатами изо всех сил, потом чувствует резкую боль в правом предплечье. С простреленной плотью биться выходит безуспешно. Китнисс теряется из поля зрения за пеленой пыли и дыма от взрывов. Два оглушающих выстрела раздаются внезапно. Хоторн падает наземь вместе с подстреленными капитолийцами, пытается восстановить дыхание, понять, что происходит, и подняться на ноги, превозмогая боль. — Гейл! — Голос Джейми впивается в сознание острой иглой. Она падает на колени рядом, берет в ладони его лицо, судорожно скользит взглядом по раненному предплечью. — В машину, — кричит Раск, продолжая отстреливаться от капитолийцев. Джи мгновенно помогает Хоторну подняться, заставляет сделать несколько шагов и роняет его на пол бронемашины. Раск захлопывает за парочкой дверь и через считанные секунды дает по газам. — Держись, боец. Джейми находит аптечку и зажимает рану Гейла бинтами. Ее волосы собраны в высокий хвост. Хоторн цепляется за ее образ, но перед глазами неизбежно мутнеет. Он неотвратимо теряет сознание. Из забытья Хоторн возвращается внезапно, мутным взором пытается осмотреть помещение, в котором он находится. Белоснежные стены, потолок, куча непонятных приборов вокруг — больничная палата. — Без резких движений. — Раск сидит рядом на стуле. — Джи? — Единственный важный вопрос. — Выжившие победители на совете, — объясняет сослуживец. — Китнисс? — С ней тоже все хорошо. Гейл облегченно выдыхает. Совет заканчивается спустя две четверти часа. Джейми сразу же следует в палату и искренне радостно улыбается, когда видит уже смеющихся приятелей, в мгновение ока усаживается на край кровати рядом с Хоторном, берет его за руку. — Вот дела, — присвистывает Раск, заметив безобидное действие. — Миссис Хоторн? — Иди к черту. — Джейми улыбается поразительно смущенно. — Иного направления быть не могло. — Ухмыляется ее товарищ, поднимаясь на ноги, и направляется к выходу. — Так и быть, оставлю вас. Когда дверь за ним закрывается, Джейми падает рядом с Гейлом на кровать, укладывает голову ему на здоровое плечо, обнимает за торс. Он крепко прижимает ее к себе, целует в макушку головы. — У тебя сердце не билось, — произносит едва слышно. — Я впервые в жизни испугалась. Сделаешь так еще раз — убью. Хоторн усмехается. Он привыкнет к ее своеобразному проявлению эмоций. Признание страха, который не ведом и никогда не был знаком, это ли не искреннее чувство? Когда сам страх считается неприемлемым и отголосками слабости. — Ты меня спасла. Победила в битве во имя совместного безмятежного будущего. Иначе быть не могло, недаром — победитель, проигравший лишь схватку за собственное сердце.