Что, если. Замочек

  Девушка вышла на своей остановке, отметив тот факт, что сильно опережает график: она не спешила, да и опоздать не могла — в конце концов человек, к которому она сегодня намеревалась устроить визит, её совершенно не ждал — но полное отсутствие пробок на дорогах позволило ей выиграть уйму времени; автобус позади неё скрипнул дверью и двинулся прочь от остановки.   Одетая в чёрный лыжный костюм с красными линиями по бокам, с одной лишь сумкой на плече и пустыми руками в перчатках, девушка выдохнула облачко пара сквозь воротник и осмотрелась по сторонам: вокруг не было ни души — ни людей, ни животных. На смену многоэтажным и величественным зданиям универмагов, банков и судов, к которым она привыкла, пришли невыразительные серые домики прошлой эпохи высотой не больше четырёх этажей; где-то вдалеке послышался шум одинокой машины.   Этот район, расположенный на самой окраине города, всегда напоминал девушке съёмочную площадку, на которой идёт работа над очередным триллером, события которого происходят в городе-призраке — и сейчас она шагала по его безлюдным улочкам, словно главная героиня произведения, в котором вот-вот что-то должно произойти. Что-то очень, очень плохое...   Однако вокруг не было ни тумана, ни пепла; не было летающих газет, чьи заголовки должны были нагнетать атмосферу, или же рассказать сидящему перед экраном зрителю о том, *что* произошло с городом, как бы случайно влетая в кадр; не было тут и тревожной музыки. И даже наоборот: вокруг стояла абсолютная тишина, улицы были чистые и прибранные, а сугробы и белоснежные дорожки — без единого следа от машин или людей — бесстыдно продолжали слепить глаза девушки, переливаясь многочисленными кристаллами, и лишь солнце сжалилось над ней, слегка обдавая ту теплом.   Девушка продолжала неспешно углубляться в многочисленные улочки, не без удовольствия слушая скрип снега, раздававшийся после каждого её короткого и медленного шага: иногда она прикрывала глаза, и вернувшись на пару секунд назад, вновь проходила уже пройденный путь, заново ступая по девственно чистому снегу — исключительно ради того, чтобы просто насладиться исходящим из под ног скрипом ещё разок-другой.      В какой-то момент её взгляд зацепился за невероятно яркую — для подобного места — вывеску: «ВАМ СЮДА! → », гласила сделанная из цветных и мигающих лампочек надпись, а стрелка сбоку от неё указывала на дверной проём трёхэтажного здания; какой-либо двери в последнем, к слову, видно не было. Девушка немного сбавила шаг, разглядывая надпись на противоположной стороне улицы, и пытаясь найти продолжение (или начало?..) вывески, но на всей стене дома не было ни единой таблички, надписи или афиши — ничего.      - Хм.      Удивлённая, она поддалась своему любопытству, и быстро глянув по сторонам — в чём не было никакой надобности, ведь улица была совершенно безлюдна, а транспорта, судя по количеству аккуратно уложенного повсюду снега, здесь не было как минимум с прошлого дня — вприпрыжку перебежала дорогу. Оказавшись рядом с дверной рамой без двери, девушка остановилась, глядя внутрь самого обычного коридора самого обычного жилого дома.      Вообще-то, попади она в подобную ситуацию, скажем, год назад, она бы проигнорировала и знак, зовущий непонятно куда и непонятно зачем, и эту самую дверь без двери... Но теперь, когда она ничем не рисковала?..      .Как и ожидалось, в коридоре, выходящим прямо на улицу и не имеющим никакой двери, было едва ли теплее, чем снаружи — и даже несколько холоднее, ведь лучи солнца сюда не проникали. Стены внутри были выкрашены в жёлтый цвет, а соскоблившаяся в некоторых местах краска предательски выдавала множество предыдущих слоёв краски, что накопились за долгие годы — и каждый всё того же больнично-жёлтого цвета. Коридор растягивался примерно метров на пятнадцать, и в самом конце заворачивался влево, где, как могла догадаться девушка, имелась лестница на верхние этажи, которая отсюда видна не была; левая стена — от улицы и до самого поворота — была совершенно голой; правая стена была не намного интереснее левой, но посередине имела дверной косяк (на этот раз — с дверью), покрашенный всё той же жёлтой краской, а высоко над дверью на стене висела ярко горящая лампочка, которую зачем-то покрасили в оранжевый цвет. Коридор был холодным, пустым и совершенно не интересным.   Пройдя несколько метров и оказавшись рядом с дверью, девушка остановилась и взглянула на два листа формата A4 и приклеенных друг на другом на простой скотч, края которого аж почернели от грязи. На верхнем листе было напечатано крупным шрифтом: «с 18:00 до 06:00», что явно означало часы работы, и несколько удивило девушку столь странным графиком. На втором листе имелся ряд чёрно-белых, тоже распечатанных на принтере, квадратных изображений: в схематичных рисунках-иконках легко узнавались современный и старый-и-кнопочный мобильные телефоны, наушники и музыкальные колонки, плеер, Wi-Fi роутер, планшет, а замыкал ряд рисунок радио приёмника. Справа и чуть пониже обоих листков, возле самого косяка, висел маленький замочек: увидев его, девушка улыбнулась в воротник своей спортивной курточки.      Много лет назад, ещё до того как она пошла в первый класс, у них дома имелась родительская Коробка-с-Хламом: пластиковая, синего цвета, примерно семьдесят на тридцать сантиметров и толщиной в три или четыре пальца, и при том без крышки.   По правда говоря *хлама*, как раз-таки, в ней не было, но будучи ребёнком она не могла объяснить предназначение хотя бы одной пятой из всего того, что имелось в коробке! А чего там только не было: лампочки, вязальные спицы, спаянные на манер миниатюрной кошки рыболовные крючки — девочка предусмотрительно надела на каждый из острых концов по винной пробке, найденных всё в той же коробке с хламом — разодранные на кусочки поплавки; небольшие, размером с ноготок и отлитые из тёмно-коричневого металла зёрнышки или орешки; транзисторы, огрызки проводков без изоляции, а так же лампочки и электронные платы; ужасно воняющие мелки грязного цвета, несколько пустых гильз от патронов для пистолета (а те самые «орешки», как выяснила девочка позже, были ни чем иным, как пулями, идеально подходившими под гильзы), и куча-куча всего другого, чему трудно было дать хоть сколько-нибудь понятное описание. Была даже упаковка презервативов, своим видом напоминавшая ребёнку какое-то медицинское лекарство: лишь много лет спустя, и при том случайно, девушка вспомнила об этой упаковке с характерным — сильно выпирающим и хорошо чувствующимся пальцами сквозь плотный полу-пластиковой, полу-металлический, напоминающий не шуршащую фольгу, материал — обручем, в результате чего одной загадкой детства стало меньше; в тот момент медицинское лекарство маленькую девочку ничем не привлекло.   А вот что смогло привлечь к себе взгляд юного ребёнка, так это набор замочков, каждый из которых был размером примерно с фалангу большого пальца взрослого человека: их было ровно шесть штук, каждый как две капли воды похожий на другой — золотого цвета замок и серебряного цвета душка, с небольшим выгравированным рисунком на одной из сторон. Были тут и ключики от замочков, и их тоже было шесть штук: в каждом из них имелось небольшое круглое отверстие, через которое ключики и повесили прямиком на душки замочков; три из ключиков висели на душке одного из маленьких замков, а три — на душке другого.   Найдя замочки в самый первый раз, и разложив их по три штуки на каждую из ладошек, ещё не ходящая в школу девочка задумалась: «Ну и какому дураку пришло в голову вешать ключи от замков на эти же самые замки?! Как их теперь снимать-то?!». В тот раз детский мозг подвергся серьёзному испытанию, и спустя несколько мучительных минут раздумья девочка вдруг нашла решение: быстро поднесла замочек с тремя ключиками, что находился на её левой ладошке, к правой, и одним из ключиков открыла замочек, что лежал на её правой, а затем повторила ту же самую процедуру ещё несколько раз; теперь у неё было шесть открытых замков в одной руке и шесть маленьких ключиков в другой. Девочка осталась очень довольна собой и тем, как быстро она догадалась, как выйти из такой непростой ситуации.   Спустя неделю, а может и месяц, девочка решила поиграть в Пиратов и Сокровища (прим. она никогда не давала названия своим играм), и ей срочно понадобился крепкий замок для сундука... а ещё луче *шесть* замков! И прекрасно зная, где их можно добыть, она направилась в комнату родителей, где на самой нижней полке шкафа с одеждой лежала прикрытая журналами — ведь крышки не было — Коробка-с-Хламом. Заглянув в неё девочка вдруг обнаружила, что замочки теперь лежат в самом уголке, а трёх из них не хватает; не хватало, так же, и трёх ключиков, а оставшиеся вновь висели на душке одного из запертых замков. Слегка удивлённая, девочка спрятала замочки в ладошке, убрала коробку на место и убежала к себе в комнату.   На этот раз перед ней стояла новая, куда более сложная задача: два замка она открыла в миг и не задумываясь, просто поднеся их к душке третьего, и открыв их одним из висячих ключиков. Но как теперь открыть последний из замочков, тот самый, на котором и висели все имеющиеся ключи?..   Девочка несколько минут бесцельно крутила замочек в руках так и сяк, крутя-вертя-и-взбалтывая тот и пытаясь дотянуть маленький ключик до замочной скважины — которая, как известно каждому, находится на противоположной от душки стороне замка — прекрасно понимания, что из этих действий ничего не выйдет: ключик был слишком короткий, и даже умей он гнуться — а он не умел — ему бы всё равно не хватило длинны, чтобы обогнуть замок и попасть в скважину... Идей в голове маленького ребёнка не было.   Но тут совершенно внезапно в её памяти всплыл фрагмент из какого-то ранее виденного фильма!      Девочка не могла вспомнить ни название, ни собственно о чём был фильм, а помнила лишь одну короткую сцену: какая-то женщина, возможно, что и сама главная героиня, оказалась в тюрьме... а возможно, что и грабила банк — ребёнок не помнил... Помнил он лишь то, как эта женщина медленно подняла обнажённые руки в верх, к самой голове, и вынула из своей причёски шпильку — маленькая девочка знала этот предмет, ведь у неё у самой уже было несколько таких в волосах — после чего женщина всё так же медленно стала опускать руки вниз, зачем-то проведя шпилькой по подмышке. Затем поднесла шпильку к большому, тяжёлому навесному замку на решётке — «Да, она сидела в тюрьме! Вспомнила!», — и неспешно вставила её в замочную скважину. Затем вынула и вставила снова — она медленно повторяя это движение несколько раз. Потом, и само собой невероятно медленно («Возможно, плёнку на видео кассете заело, потому вся картинка и двигалась так медленно»), повернула шпильку несколько раз, при этом улыбаясь зрителю и облизывая губы, а через несколько секунд замок с громким шумом рухнув на пол и главная героиня фильма получила долгожданную свободу, выбравшись из тюремной камеры в минимуме одежды.      Прокрутив в голове сцену ещё раз, девочка решила тоже попробовать этот приём!   Она уже было потянулась к своим волосам, но резко остановилась передумав: «Женщина в фильме была намного старше и взрослее меня, а замок на решётке намного больше моего. Потому и инструмент ей требовался больше. Я же — маленькая; замочек мой — тоже маленький, и значит мне нужен... *маленький инструмент!». Логике ребёнка можно только позавидовать.   Придя к такому умозаключению, девочка направилась к своему письменному столику, резким движением выдвинула один из ящичков и начала усердно в нём рыться. Содержимое ящика детского столика на удивление сильно напоминало своим разнообразием и хаосом содержимое Коробки-с-Хламом (с другой стороны, часть вещей перекочевала из одного места в другое, и разумеется — без уведомления об этом родителей, за ре-е-едким исключением). Спустя пол минуты активных поисков, девочка вернулась на кровать вся довольная и улыбающаяся: в руках она держала обыкновенную канцелярскую скрепку медного цвета.   Немного повозившись с ней — само собой, не забыв пару раз случайно загнать острый конец металла себе под один из ноготков — она таки сумела отогнуть оба края и расположить их друг рядом с другом на манер столовой вилки. Правда разогнуть концы так, чтобы они оказались одной длинны, оказалось трудновато.   Затем девочка представила себя на месте героини из фильма: «меня, как и ту женщину из фильма, поймали на острове, связали и кинули в тюрьму, закрыв на большой замок, (она поднесла маленький замочек с ключиками поближе к лицу), и если я не хочу, чтобы надомной издевались, значит мне нужно как можно скорее убежать отсюда!».      ... Наивное дитя даже не подозревало, какие именно издевательства предназначались героине того самого фильма для взрослых, единственную-и-самую безобидную сцену из которого ей удалось случайно увидеть и запомнить...      И с этими мыслями девочка вставила оба конца скрепки в замочную скважину, и предвкушая скорое освобождение из воображаемой тюрьмы, повернула скрепку в бок. Однако детская радость и жажда приключений пропали так же быстро, как и появились: скрепка просто прокрутилась в замочной скважине, и ничего не произошло — замочек остался закрытым; а девочка — в тюрьме. Она повернула скрепку во второй раз, но вновь ничего не произошло. Тогда девочка задумалась: «Может и мне *тоже* нужно провести скрепкой у себя под мышкой, как это было показано в фильме?..», однако она постеснялась повторять этот жест, и просто повернула скрепку в третий раз.   На этот раз произошло сразу три вещи: во-первых, усики скрепки прекратили вращаться, застряв в замочном механизме примерно на половине оборота; во-вторых, к девочке, которая увидела это, внезапно вернулось игривое настрое и чувство предстоящих приключений; и наконец в-третьих, она, поддавшись этому чувству, рефлекторно продолжила поворачивать ушко скрепки до полного оборота, но так как усики *уже* застряли, на скрепке образовалась небольшая незаконченная петелька, по типу тех, что бывают на одном конце вязальных спиц (коих было в избытке в Коробке-с-Хламом).   Понимая, что она достигла прогресса в своём деле, девочка перехватила скрепку и повернула её в четвёртый раз! Усики, окончательно застрявшие в простеньком механизме, остались совершенно неподвижны и потому оказывали сопротивление, и нежным девчачьим пальчикам стало слегка некомфортно поворачивать небольшое, скользкое от пота и неудобное по форме, ушко упирающейся скрепки. Однако ребёнок не сдавался и продолжал крутить, предчувствуя скорую победу. Во время пятого оборота скрепка всё так же не слушалась маленькую заключённую и потому чуть было не выскользнула из детских ручек.   Стиснув зубы и перехватив скрепку в восьмой или даже в девятый раз, девочка обхватила не только ушко, но и образовавшуюся — простенькую и примитивную — косичку, постаравшись прокрутить уже всю скрепку целиком... Замочек тихо щёлкнул, серебристого цвета душка подскочила вверх, обнажив при этом небольшой зазор, в который тут же выпал один из ключиков.   Не веря своим глазам, девочка подняла с цветного одеяла ключик, который ещё несколько секунд назад висел на душке запертого замка. А затем подпрыгнула на кровати, и упав прямиком на спину весело задрыгала ногами в воздухе от радости.      ...      Девушка улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям о Коробке-с-Хламом и некоторым из приключений с ней связанных, и о которых она не вспоминала последние лет десять, если не больше.   Вновь взглянув в сторону дверного косяка без двери, и убедившись, что никто не идёт по улице, девушка потянулась левой рукой к сумке. Не уводя взгляда с замка щёлкнула застёжкой, затем сдвинула молнию одного из внешних карманов, пошарив рукой внутри и натыкаясь сначала на ручку и карандаш, затем на точилку для последнего, затем на металлическую линейку и стиральную резинку, затем на канцелярский ножик — который уже покрывали следы лёгкой ржавчины, однако нож всё ещё аккуратно резал бумагу, а не рвал её, — и наконец нашла то, что искала. Поднеся руку к самому лицу, она приветливо посмотрела на обыкновенную канцелярскую скрепку, которую — вместе с другими письменными принадлежностями, не забывая обнавлять их по мере необходимости — держала в сумке ещё со школьных лет: никогда не знаешь, где и когда может пригодиться тонкая проволочка или кусочек металла.   В два кратких движения девушка раскрыла скрепку, после чего — сдвинув локтем сумку себе на бедро-и-за-спину — поднесла её обеими руками к замочку, сразу вставив оба конца вовнутрь, ничуть не заботясь о том, что один был на несколько миллиметров длиннее другого, заметно выступая вперёд. Затем, перехватив одной рукой замок, а другой скрепку, сделала первый оборот: усики покрутились в замочной скважине не вызвав при этом какого-либо эффекта. Не останавливаясь, и не придав этому никакого значения, девушка сделала ещё два поворота, дождавшись, пока те застрянут внутри замка; после чего обхватила скрепку большим и указательным пальцем так, чтобы подушечки закрывали её целиком, и успев сделать лишь полтора оборота, прежде чем замочек послушно щёлкнул, а скоба стремительно взлетела вверх. Девушка улыбнулась, вынула изрядно помятую, но хорошо сохранившую форму скрепку, поднесла её к лицу и закрыв глаза поцеловала. После чего убрала обратно в сумку, уже в другой кармашек (где она лежит и по сей день).   Зажав замочек в кулаке, она толкнула дверь, но та не сдвинулась ни на сантиметр, а двадцатишестилетняя девушка словно вновь оказалась в своём детстве, вернувшись прямиком на свою кровать в тот момент, когда в её руках лежал маленький замочек, размером с фалангу большого пальца взрослого человека, и из которого торчала та самая скрепка, которая *должна* была его открыть... но вместо этого просто прокрутилась внутри. Несколько секунд в голове девушки не было ни единой мысли — сплошная пустота. Затем на неё навалилась обида от столь нелепой неудачи, и она со злости с силой пнула дверь носком зимних ботинок, а та совершенно неожиданно — с неприятным и очень резким скрипом — распахнулась во внутрь. Хмыкнув, но всё же улыбнувшись, девушка без разрешения переступила порог.      Внутри было темно, но свет из коридора кое-как и лениво, но всё же освещал нагромождённые полки с грудой электроприборов; справа, на уровне плеча, ярким красным огоньком горела лампочка. Девушка сделала ещё один шаг вперёд-и-в-сторону и плотно закрыла за собой дверь: для этого ей пришлось прижать её плечом, навалившись всем своим весом. Повернувшись обратно и постояв в кромешной темноте пару секунд, незваная гостья щёлкнула выключателем: она оказалась в небольшой квадратной комнате два-два с половиной метра в длину, с тусклой лампочкой под потолком. Окон, если они имелись, видно не было: периметр комнатки был уставлен высокими до самого потолка, грязными деревянными стеллажами, которые буквально таки ломались от самой разнообразной электроники, наваленной кучами на полках. Последние, к слову, пусть и были грязными и пыльными, но выглядели они при этом просто и аккуратно — без какой-либо серьёзной обработки лаком, да; но и находиться рядом с ними, того и грозясь подцепить заноз, было не страшно.   Посреди комнатки стоял стол, на котором девушка сходу насчитала больше пятнадцати отвёрток — они лежали группками по три, иле же по четыре штуки за раз, а потому хватало одного лишь взгляда, чтобы определить их примерно количество. Тут же находились разнообразные пинцеты, два паяльника и металлическая открытая коробочка припоя к ним же, набор из нескольких плоскогубцев — часть из них были ещё советских времён, тогда как другая часть новенькие-чистенькие-современные, а между рукоятками одних из них лежал «Г»-образный шестигранник (точно такой же, какой лежал во внутреннем кармашке сумки самой девушки — даже серебристый цвет совпадал!); к краю стола, через толстые резиновые прокладки, были прикручены тиски, которые сейчас пустовали.   Всё на том же столе были небрежно разложены — именно небрежно разложены, а не разброшены! — провода, винтики и шурупчики, горсть магнитов (которые, судя по их положению, сцепились вместе явно без ведома мастера, устроив небольшой бардак на одном из пяточков стола), больше полу дюжины колец изоленты разного цвета и ширины, а так же несколько чёрных коробочек, которыми измеряют электрическое напряжение — девушка знала, что это был *тот самый* прибор (об этом говорили два характерных и специфичных «карандаша» подсоединённых к прибору красным и чёрным проводами а так же наличие на коробке окошка со стрелкой и белым полукругом с делениями), но вот как он назывался она уже не знала. Имелась на столе и лампа явно не текущего десятилетия, зачем-то полностью обвязанная чёрной изолентой — девушке она напомнила мумию.   Обойдя стол с левой стороны (ибо сделать это с другой было весьма затруднительно из-за коробок на полу), гостья взглянула на единственное пустое место на полках: чистый прямоугольный кусок доски с двумя небольшими брусочками, положенными по краям — здесь, по левую руку от двери, и по правую от сидящего за своим столом мастера, в рабочие часы, наверняка стоит его ноутбук. Нога девушки, тем временем, упёрлась во что-то внизу, возле пола: наклонившись, гостья заметила, что и место под столом тоже не пропадает зря — там стояли множество разобранных на части музыкальных колонок, и все без корпусов, а слева от них, в самой глубине, находился настоящий проигрыватель пластинок!   Девушка выпрямилась и рукой, с зажатым в ней замком, выдвинула один единственный, широченный — во всю длину стола — ящик: внутри было огромное количество документов, которые занимали всё свободное пространство от стенки до стенки, и почти до верху; в отличии от стеллажей, документы были разложены аккуратно и очень удобно. Бегло пролистав стопки, девушка убедилась, что почти все из них либо в папках, либо в файлах, некоторые были заламинированы, ни на одном документе не было ни единого пятнышка или следа случайного-и-неосторожного сгиба, и даже уголки каждого листа были идеальны ровные; она закрыла ящик.   Осторожно прикоснувшись к мумии на столе — та приветливо поздоровалась с незваной гостьей мягкий и тёплым белым светом — девушка подошла к выключателю возле двери и выключила верхнюю лампочку; комната стала мрачной, с единственным крупным светлым пятном по центру, там, где стоял стол. Вернувшись к нему обратно, она села за него на старый стул с явно приделанной к нему уже своими руками спинкой, и тут же убедилась, что новая спинка была очень удобная; после чего перевела взгляд на сам стол: все инструменты, все детали — всё было видно отлично, а закутанная в тёмные обтягивающие одежды лампа освещала стол ярко, но не засвечивая его. Детали же самой комнаты терялись в кромешной тьме — свет лампы был направлен в стол, и потому разглядеть что-либо на стеллажах без верхней лампочки было проблематично.   Сидя с тихой улыбкой, девушка продолжала разглядывать хаос на столе — это место ей нравилось.      - Не знаю, кто ты, но у тебя тут довольно мило. - произнесла девушка вслух. - Уверена, что всё это, - она одним широким кивком головы обвела комнату, указывая на горы приборов на усталых стеллажах, которые она сейчас почти не видела, и на инструменты на столе, - всего-лишь творческий беспорядок. Обзаведись ты чайником и обогревателем — или хотя бы внешней дверью — и тут станет по настоящему уютно, даже не смотря на тесноту...      Посидев в старом, но удобном кресле ещё минутку-другую, она по доброму усмехнулась, глубоко вздохнула, и вытянув левую руку вперёд, нежно погладила мумию на прощание, щёлкнув кнопкой. Комната сразу же погрузилась в кромешную тьму, и лишь маленький красный светодиод в метре от неё ярким свечением давал о себе знать, подобно маяку на горизонте безграничных вод.   Она прикрыла глаза: темнота осталась темнотой, но маяк исчез. Через секунд, когда девушка вновь подняла веки, вокруг снова стало по жёлтому-светло, а прямо перед глазами висел лист формата A4 с текстом «с 18:00 до 06:00». А чуть сбоку-справа снова висел маленький закрытый замочек, надёжно защищая содержимое каморки неизвестного мастера от незваных гостей.      Тихонько щёлкнув пальцем по замочку, девушка направилась прочь от крепко сидящей — с трудом и со скрипом открываемой, а сейчас и вовсе запертой, — двери, пребывая в отличном настроении и беззвучно напевая примитивную мелодию.