* * *
Прошлой ночью мне пришлось потратить слишком много времени на то, чтобы заснуть. Не могу сказать, что в ту ночь мне удалось хорошо выспаться. Всё ещё ощущая себя помятым, я направился в ванную комнату, чтобы принять душ и проснуться окончательно. Десять или двадцать минут… Уже очень долгое время я никак не мог найти со временем компромисс. Оно проходило мимо меня и будто не имело в моей жизни никакого значения. Я никогда не смотрел на часы и единственным ориентиром все эти годы мне служили солнце и луна. Что до возвращения к тому дню… Я вышел из ванной комнаты, и на постели меня уже ждала выглаженная и аккуратно сложенная одежда. Отложил рубашку в сторону. Надел брюки, затем вновь поднял рубашку и накинул её на свои плечи. Начав застёгивать пуговицы, я вновь ненадолго остановился у окна. — Наоми! Прошло несколько секунд, и я услышал робкие шаги служанки. Она стояла за моей спиной и терпеливо выжидала, пока я закончу с переодеванием. Перейдя к пуговицам на отворотах, я наконец повернулся к девушке лицом. Увидев в глазах Наоми замешательство, пояснил: — Я собираюсь завтракать. — [Вы спуститесь в столовую или будете завтракать здесь?] — чуть подняв руки, Наоми начала быстро менять положение пальцев так, что один жест плавно перетекал в другой. — Думаю, я спущусь в столовую. — [Через сколько им стоит подать завтрак?] — Я спущусь через десять минут. — [Будут ли другие распоряжения?] — Нет, на этом всё. Ты можешь вернуться к своим обязанностям. Уголки губ Наоми приподнялись в тёплой улыбке. Коротко кивнув и тихо поклонившись, девушка вышла из спальни. Я вернулся к своей ежедневной утренней рутине.* * *
Полностью приведя себя и свой внешний вид в порядок, я спустился вниз. Проходя по главному коридору правого крыла, я заметил Эленор, что оживлённо о чём-то беседовала с одной из служанок. Видел, как взгляд её на несколько секунд задержался на моей движущейся фигуре, а затем тут же опустился вниз, как только Эленор поняла, что я её заметил. Мне показалось, что она хотела мне что-то сказать. Однако отвлекаться от утреннего приёма пищи я не собирался. Что бы она не хотела мне сказать, вряд ли это было важнее моего завтрака. В любом случае она могла спросить позже. Я прошёл в столовую. Еда уже подана и поблизости не было никого. Только Наоми стояла позади места, за которым я обычно завтракаю. Взгляд её пуст настолько, насколько это могло быть возможным. «Снова витаешь в облаках? Смотри, не уходи в своих размышлениях слишком далеко», — когда Наоми слегка растерянно подняла на меня глаза, я едва заметно улыбнулся и подмигнул. Завтрак прошёл в абсолютной тишине, как и всегда. Изредка мой взгляд поднимался на проход в коридор. Слуги и служанки быстрым, но тихим, шагом сновали туда-сюда. Я ел не торопясь. Казалось, этим днём я был даже медлительнее, чем обычно. Но напомню, меня не особо это волновало. Как вы понимаете, у меня в целом в этом мире не так много вещей, которые волновали бы меня по-настоящему. Это совсем не значит, что мне плевать на всё, что когда-либо происходило в моём поместье. Иначе бы вы не задавались следующим рядом вопросов: «Почему столько внимания уделяется тишине?», «Почему все слуги и служанки, включая Эленор, старались не выходить со мной на прямой зрительный контакт?», «Почему персонал старался со мной не пересекаться?». И подобное замешательство вполне понятно. Однако то, как я относился к своей жизни и её образу, совсем не влияло перечень правил, которым подчинялись мои слуги. Я — тиран. Я ненавижу людей и ненавижу всё живое. Однако, пока я жив, я выдвигаю неприлично длинный список того, чего я ожидаю и чего требую от этой жизни. Единственное, что меня интересует — моё «я». Я не просто желаю, я требую абсолютного комфорта для себя. Мне необходимо чувствовать себя выше других. И я не просто желаю этого, я лично создаю подобное положение. Вы же не думаете, что, говоря это, я говорю о своих слугах? Я имею в виду другие семьи и других, подобных мне по социальному статусу и происхождению отдельных личностей. Я знаю, что я лучше других, что я важнее других, что я уникален и исключителен. Мне нет нужды подстраиваться под так называемые «нормы», посещать приёмы и устраивать встречи лишь потому, что так положено. Я выше этого. Я — не нарцисс. Я — тиран. Я живу исключительно своим удовольствием и потому, не считаю нужным уделять какого-либо внимания дискомфорту своих слуг и служанок. Мне будет всё равно насколько плохо моему слуге. Если он должен выполнять работу — он будет выполнять работу. Он будет исполнять свои обязанности до того момента, пока не отработает свою последнюю копейку. Мне нет дела до их чувств, переживаний и проблем. Нет дела до их жизни. Я не стану помогать или оказывать какую-либо услугу человеку, если не заинтересован в этом лично. Я не сделаю ничего, пока не увижу в этом свою выгоду. И мне всё равно, какая история стоит за человеком, которому нужна моя помощь. Мне плевать. Я — не эгоист. Я — тиран. Я подчиняюсь только своим правилам. Я знаю, что мой образ жизни, мои убеждения порицаются и отвергаются большей частью общества. Но я не вижу в этом никакой проблемы. Я не вижу смысла подстраиваться под «нормы» и строить из себя того, кем ты не являешься на самом деле. Не вижу смысла притворяться и пытаться казаться лучше, чем я есть. Я знаю, что этот мир намного-намного хуже, чем многие думают или хотят думать. И я не собираюсь выворачивать себя и своё «я» наизнанку лишь для того, чтобы вписываться в картину мира других людей, которые давным-давно забыли, что такое истинная свобода. Я — не циник. Я — тиран. Я не способен испытывать никакие тёплые или светлые чувства. Больше нет. Я никогда не испытаю чего-то хотя бы отдалённо похожего на любовь. Я не люблю эту жизнь. Я отношусь к ней и ко всем благам, ресурсам и привилегиям, что доступны мне — как к должному. «Почему столько внимания уделяется тишине?» — потому, что каждый из них знает, как я отношусь к громким звукам. «Почему все слуги и служанки, включая Эленор, стараются не выходить со мной на прямой зрительный контакт?» — потому, что каждый из них знает, что им непозволительно смотреть в глаза своему Господину. «Почему персонал старается со мной не пересекаться?» — потому, что вряд ли кто-то из обитателей поместья хотел бы привлечь к себе внимание и ненароком наткнуться на мой гнев. Мне плевать на их чувства, переживания и проблемы. Я требую от них лишь одного — полного и беспрекословного выполнения своих обязанностей и абсолютного соблюдения правил. Я презираю слабость. Я не способен на проявление милосердия, жалости, сострадания. И я избавлюсь от любого, кто встанет на моем пути или же просто покажется мне неугодным. Я — тиран.* * *
После завтрака я вернулся к своим повседневным делам. Утренние размышления отошли на второй план, и я забыл об этом. Ближе к середине дня, когда я направился в зал, вновь пересёкся в коридоре с Эленор. Сначала я хотел пройти мимо, но когда мой взгляд поднялся на женщину, я громко её окликнул: — Эленор! Женщина обернулась. Похоже, управляющая не ожидала того, что я сам обратил внимание на то, что она явно хотела мне о чём-то сказать. Она сделала несколько шагов вперёд, видимо решив, что у меня есть для неё какое-то поручение. Я дождался, пока она остановилась на расстоянии одного шага и лишь тогда задал вопрос: — Ты хотела меня о чём-то спросить? Махнув головой в сторону коридора, я вновь направился в сторону нужного мне прохода. Эленор шла за мной. Я «слушал» её. Нет, не то, что она говорила. То, что думала. Я делал это не из какого-то умысла. Просто интересно. И всё же, стоило заметить, что по прошествии стольких лет, которые женщина провела под крышей этого поместья, она явно привыкла к подобному. Ответ Эленор на мой вопрос не заставил себя долго ждать: — Да, я хотела поговорить об одной интересной кандидатуре на должность служанки. Я не скрыл своего удивление. Чуть приподняв брови, я переспросил: — Кандидатуре? Ты ведь помнишь, что все решения касаемо приёма на службу новых людей можешь принимать лично? Что это за девушка? — вновь поинтересовался я, когда понял, что речь шла о чём-то, что отличалось от стандартной процедуры принятия человека в штат. — Это… молодая девушка, девятнадцати лет. У неё достаточно хорошая анкета, хорошие, так сказать, «данные» и непростая история. Она мне понравилась и, если бы это было всё, я бы самостоятельно приняла это решение без каких-либо вопросов. Однако… Я остановился на несколько секунд и посмотрел Эленор прямо в глаза. Интересно, она поняла, что я уже получил её ответ на свой вопрос. Судя по её выражению лица — да. И чтобы убедится в правильности того, что я «услышал», я задал следующий вопрос: — Она не одна, верно? — Да, — женщина согласно кивнула несколько раз. Что ж, теперь мне действительно стало понятно, почему она захотела посоветоваться со мной. Как бы я не пытался это отрицать, это на самом деле интриговало меня. Эленор не стала бы беспокоить меня, если бы не разглядела в этой девушке хоть что-то, что могло бы убедить её взять на себя ответственность сначала за поднятие этого вопроса, а затем и за саму девушку. Да, именно так. Эленор помнила, что вся ответственность за штат лежала именно на ней. — Ты ведь помнишь, что гласят правила? — Да, я помню. Вы не принимаете под крышу своего поместья тех, кто… — Девушка не одна, — перебил я, желая скорее перейти к части разговора, где женщина начала бы объяснять причины подобного жеста заинтересованности в приёме на работу конкретной личности. Мы вошли в зал. Я заметил Наоми, стоящую неподалёку. Эленор поняла, что разговор нужно медленно подводить к его логичному завершению. — Она не похожа на других, что приходили сюда последние месяцы. У неё нет родителей, но есть тётя. Единственный близкий и родной человек. Других нет. Тем не менее… она — сирота. Она такая же, как и другие обитатели этого поместья. Да, у неё есть тот, благодаря кому она не осталась на улице. Однако это не отменяет её опыта и её истории. Она искренне хочет получить эту работу. Её не интересуют деньги. Она просто хочет найти место, где будет полезна. Она заслуживает эту работу. Тогда я не знал, что именно стало причиной моего ответа… сколько бы я не размышлял над этим вопросом, я так и не смог прийти ни к какому итогу. Вряд ли я мог бы спихнуть это на то, что в тот момент так торопился приступить к тренировке. Ведь я сам позвал Эленор и просил объяснить в чём дело. Тогда как ещё объяснить то, почему именно я сказал то, что сказал? У меня нет ответа. Никогда и ни за что я не взял бы на работу того, кто не подошёл хотя бы под одно из выдвинутых мною требований. Возможно, если бы я ответил тогда по-другому, то всего бы можно было избежать. Ошибка номер один. — Принято. Я поддержу любое твоё решение. Ты вольна сама дать этой девушке ответ.