026(360)

— посмотри на себя, — ехидно улыбается кэйя, медленно перебирая красные волосы, — грязный, сидишь в углу, глушишь так ненавистную тобой когда-то бутылку спиртного. когда собираешься в душ хотя бы сходить? привести себя в порядок? давно нет света, отключили за неуплату. комнату освещает только тусклый свет пасмурной погоды за окном. постельное белье смятое и в пятнах, никто не стирал его уже долгое время. по углам валяются бутылки от алкоголя и пустые блистерные упаковки от разных снотворных и обезболивающих. всё говорило о том, что тот, кто живёт здесь, давно потерял волю к жизни. один сидит на полу, подогнув ногу. откинув голову назад, затылком касается холодной стены. отопления тоже давно нет в этом помещении. руки его были в грязных кровавых бинтах. второй рядом сидит, нежно обнимает, голову положил на чужое плечо, наслаждается компанией возлюбленного. — отвали. — дилюк привык к тому, что кэйя постоянно возле него, уже не отталкивает и не бьёт по руке, когда тот так и липнет. — да я бы с радостью, только вот.. ты не отпускаешь. уже год прошёл. уже год прошёл с того самого дня, когда дилюк не смог совладать с собой и совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. — ты ведь са-а-а-ам виноват, — протянул игриво кэйя. — почему ты в повязке? выглядит отстойно. дилюк даже не смотрит на него. не может. невыносимо видеть его каждую минуту возле себя. невозможно смотреть на то, какой вред смог причинить своими руками, хоть и делал это уже раньше. — потому что ты так захотел. эти двое состояли в отношениях, в которых были бепамятно влюблены, но никто из них не был счастлив. постоянные ссоры, унижения и избиения с двух сторон. «любили»? нет, были зависимы друг от друга. наслаждались каждым моментом, проведённым вместе. когда наносили друг другу удар за ударом по голове, по лицу, ногами пинали в спину. напивались и кидали друг друга об углы разной мебели: стол, кровать, кухонные тумбы, плита, стиральная машина. битая посуда, переломы носа, рёбер, пальцев рук, синяки, царапины на лице, разбитая бутылка о голову и капли крови на полу. когда гуляли по солнечным улицам, шутили друг над другом, вместе покупали одежду, заходили в кафе, пробовали много разных дорогих и дешёвых блюд, а потом обсуждали и пытались повторить рецепт дома. когда убирались вместе в квартире после очередной драки, кривляли друг друга, шутили, смеялись, слушали музыку, танцевали. когда дилюк ударил по лицу настолько сильно, что кэйя пал на пол и кровь шла из носа, а красноволосый размазывал её по лицу, облизывал, осыпал поцелуями и говорил, насколько кэйя для него противен. когда пьяный кэйя седлал бедра дилюка и тёрся своими, а тот и рад повестись на беспомощного. в такие моменты дилюк особенно ценил и романтизировал их секс. ему было приятно видеть пьяное похабное лицо кэйи, которое так жалобно просил «сильнее». для дилюка было удивительно, как кэйя вообще мог чувствовать хоть какое-то возбуждение в таком состоянии. но и в трезвом состоянии дилюк трахал его в самых банальных и не очень местах: в ванной, на стиральной машине, возле открытого окна, чтобы весь двор слышал его стоны, в раздевалке магазина, в туалете спортзала, на соседней кровати на общей ночевке, пока их общие знакомые спали, однажды надрачивал ему в одной из пивнушек, а в это же время участвовал в словесной схватке с каким-то пьяницей. когда один уходил «по делам», а второй ревностно умолял остаться с ним. когда дилюк воткнул вилку в шею кэйи, потому что разозлился. это было взаимное самоуничтожение. — а что под ней? — дилюк наконец посмотрел на лицо своего ненавистного возлюбленного. — что захочешь. я — всего лишь твоё воображение. дилюк сошёл с ума. у них ведь даже был кот, которому приходилось наблюдать все их ссоры и ночевать на улице в те зимние дни, когда они «расставались» и разъезжались по разным местам из дома. а сейчас его бездыханное тело лежит на полочке в морозильнике. — так это мило, — кэйя повёл кончиками пальцев по линии нижней челюсти дилюка, опустился на шею и, наконец, остановил ладонь на грудине, зарываясь лицом в его длинные жирные волосы тускло-красного цвета, — всё ещё не можешь проститься с двумя самыми дорогими для себя существами, не отпускаешь, сохраняешь память о нас. хоть и странным образом. ты меня восхищаешь. в одну из очередных ссор, когда кэйя набросился на дилюка с кулаками, схватил его за воротник рубашки, ударил сначала одним кулаком по лицу, а потом затылком о кухонную плиту, дилюк не выдержал, схватил нож, который торчал из подставки справа от него и воткнул прямо в глаз любимому. а потом, когда раненый отпустил его, схватившись за глаз, и отшатнулся от шока назад, кинулся на него, повалил на пол и нанёс ещё несколько ударов ножом в брюхо. много крови было потеряно, дилюк сидел сверху и всем весом не давал встать кэйе, чтобы у того точно не оставалось шансов выжить. когда он точно убедился, что пульс больше не ощущается, сам позвонил в полицию и сказал: «кажется, я случайно убил человека. простите». в ходе следствия его признали невиновным. спихнули на самооборону. этому поспособствовал ещё и подвешенный язык дилюка, который описывал каждое ужасное действие кэйи в свою сторону и ни одного своего. в округе все знали, какие у них были отношения. поэтому соседи из дома и соседних домов, которые участвовали в опросах полицейских, подтвердили каждое слово дилюка о муже-тиране. — а если я представлю, что там целый глаз? — а совесть позволит?