Станет легче

"Спокойно, Бокуто. Ты пришёл сюда расслабиться, помнишь? Расслабься. Дыши. Как там Куроо учил, блин?.. Глубокий вдох. Задержать дыхание. Выдох. Вот так..." Вот чёрт. Бокуто резко открыл глаза, признав, что нихрена эта Куровская дыхательная гимнастика не помогает. Чувства просто душили, давили на грудную клетку. Хотелось подорваться на ноги и побежать, или свернуться калачиком, или закричать, или разодрать себе грудь — лишь бы всё это ушло, вытекло, перестало отравлять. "Я должен сказать. Или умру. Так полегчает... А если Акааши станет неприятно? Если он оттолкнёт? Что я буду делать?... Но Акааши хороший и умный. Он наверняка отреагирует спокойно... Он знает, что я иногда схожу с ума или типа того..." Вихрь мыслей ни капли не облегчал состояние, нужно было срочно решиться хоть на что-нибудь. Глотнув побольше воздуха, будто в попытке надышаться перед смертью, Бокуто резко поднялся на локте и протянул руку к плечу Кейджи. Тот мирно спал. Красивый. Красивый. Продолжая задыхаться, парень тихонько потряс сокомандника за плечо. Брови того медленно нахмурились, послышалось сонное бормотание. Осознав, что Бокуто пытается разбудить его, он с трудом приоткрыл глаза. В поле зрения сразу же попали растрёпанные серо-белые волосы, поджатые губы и плещущаяся в глазах мука, так несвойственная Бокуто. Чужая тревога пробудила окончательно: — Бокуто-сан? Всё в порядке? Молчание. Котаро переместил свою ладонь с плеча сеттера на его запястье и слегка дёрнул, мысленно сражась с чем-то. — Акааши, я не могу больше. Я умру, если не скажу, — с запинками выговорил Бокуто, уже жалея, что потревожил друга из-за такого пустяка. Мог бы и потерпеть. Вот дурак. — Ты мне нравишься. Так сильно, что я сейчас задохнусь. Мне очень плохо, я не могу больше молчать. Извини меня, я глупый идиот. Я не хотел разрушить нашу дружбу или обидеть тебя, я просто не справляюсь. Мне жаль, что я тебя потревожил с такой ерундой. Прости меня, прости... Я не специально, оно само, честно... Акааши пытался остановить этот поток мягкими обращениями, но Бокуто, словно совершенно оглохнув, зажмурился и только бесконечно шептал куда-то в пол, боясь посмотреть в синие глаза. Но темнота потихоньку съедала его отчаяние, и порыв иссякал. Капитан всё больше сутулился и вскоре совершенно затих. Сеттер аккуратно провёл ладонью по спутанным волосам. Котаро замер и наконец поднял взгляд. Акааши с болью заметил, что у того на щеках поблёскивают слёзы. Боясь ещё больше растревожить и так неспокойного доигровщика, он зашептал: — Бокуто-сан, всё хорошо. Никогда не извиняйтесь за свои чувства, вы ведь человек. Вы не разрушили нашу дружбу. Мне даже... очень приятно. Если вы понимаете... "Вы ничего не понимаете, правда? Вы так напуганы", — с нежной теплотой в сердце размышлял Акааши. Бокуто почувствовал, что не всё потеряно. С ним всё ещё хотят разговаривать. Как хорошо. Акааши такой хороший. Замечательный. — Залезайте. Котаро с замешательством посмотрел на приподнятое одеяло. Что? — Если вы не хотите, то я не настаиваю. — Нет. Нет! — Бокуто, наконец, начал осознавать происходящее. И кажется, оно его радовало. Он забрался на диван под чужое одеяло и почувствовал себя неловко. Он такой огромный, ещё немного — и свалится с края. — Акааши, я могу чуть подвинуться? У меня эээ... пятая точка свисает, я не помещаюсь. — Конечно. — И ещё мне некуда девать руки. Прости за неудобства- — Всё в порядке, Бокуто-сан. Акааши обхватил его запястья и потянул на себя, осторожно намекая, что Котаро может обнять его. Дыхание несчастного доигровщика снова начало сбиваться от смущения, и потому Кейджи чуть сильнее притиснул его к себе и снова мягко зашептал: — Мы обсудим всё завтра, хорошо? Вам нужно отдохнуть. Капитан должен быть в форме, верно? — Ты прав, Акааши, как всегда. Бокуто легче. Неподъёмный груз, утягивающий куда-то на дно, в конце концов спал с плеч, уступив место спокойствию и крепнущей надежде. Наступит утро, и оно не принесёт мучений.