В грех вводит как избыток сведений, так и их недостаток Умберто Эко «Имя розы»
***
… Беовульф, прости меня грешного… Бестиарий Маклера Гоша второго издания гласит: «Суккубы приходят лишь к тем, кто их очень сильно желает» Монах-вампир, записавший эту строчку, вскоре умер от совокупления с описанным существом. Поэтому в третьем издании бестиария эту строчку поправили: «Суккубы приходят когда хотят и совокупляются с кем пожелают независимо от рода, пола, социального положения, времени года, прочих обстоятельств. Молитесь, чтобы вы остались живы» Иккинг Хэддок — оборотень в седьмом поколении и по социальному положению представитель предэлиты, ибо состоит в религиозном сообществе, верующем в Беовульфа. Прочитав рекомендованный святым отцом бестиарий Гоша, юноша стал обходить суккубов стороной. А их в Джерихо очень даже много. Оборотень чувствует себя в безопасности только в своём общежитии: в А-корпус тварей блуда не заселяют и даже не пускают. И слава Беовульфу! Ибо делать домашку или засыпать под дикие стоны не очень-то и приятная штука… Джек Фрост, вампир в двадцатом поколении и лучший друг Иккинга, против этого странного закона. Он мечтает о девушке-суккубе… только вот забывает простую истину: блок питания с блоком питания особую химию любви не сотворит. — А чем тебя не устраивает… обычная девушка? — На вопрос друга Джек громко хлюпает чаем из элегантной позолоченной чашечки. Вампир пытается придумать ответ, пока смакует вкус бергамота на языке. — Они неопытны. — А ты прям эксперт, — вскидывает левой бровью Иккинг с толикой укоризны во взгляде. — Ну уж точно опытней тебя… Я хочу учиться у лучших. — Ты умрёшь… — Пока есть кровь в моих жилах, я буду жив, — глумливо фыркает Джек, — Томас же выжил после атаки Норы. — Только какой ценой… — Ну, родители у него богатые, уж найдут сыну деньги на фаллопластику. — Джек, во имя Беовульфа, прошу тебя… Хотя бы ради дружбы со мной… — Иккинг, брат мой, я люблю тебя всей душой, правда, — уверяет вампир, кладя руку на сердце, — но и ты меня пойми: мы существа разного порядка. Если я желаю суккубу, то так и будет. Хоть привяжи к кровати и пытай. Я. Хочу. Суккубу. Иккинг от негодования невольно отъезжает на стуле подальше от Джека. Оборотень запускает в свою лохматую каштановую шевелюру пальцы, будто пытаясь расшевелить мозги и найти ещё слова, чтобы переубедить близкого человека не принимать столь опрометчивое и крайне опасное решение. — Ты случаем не подсел на?.. — Нет, ты что. Мне нельзя всякую дрянь нюхать, — невольно гогочет Джек, — От этого я точно умру. — Суккубы тоже своего рода… — Ты меня не переубедишь. — Я тебе жизнь спасти хочу, дурак! — выпаливает Иккинг на чувствах; лицо у оборотня быстро покрылось красными пятнами, — Мы столько лет дружим… ты моя семья! — В семье не без урода, — парирует Джек, чуть натянув улыбку. В голубых глазах мигает всё то же снисхождение и холодность. — Да как ты можешь!.. Беовульф, дай мне сил! — восклицает в потолок Иккинг, после сильно горбится и усерднее елозит пальцами в своих волосах. Джек беззвучно встаёт с места, явно намереваясь уйти. — Пойду, время… Да и надо успеть до комендантского часа… — Доброй ночи, — тяжело вздыхая говорит оборотень, не поднимая головы. Вампир с лёгкой улыбкой кивает головой и уходит из комнаты друга. Вампир успевает дойти до своей комнаты за три минуты до запретного времени. По пути ему встретилась девица, которая обещала на днях связать его с одной очень хорошенькой суккубой. Они кивнули друг другу, переговорились взглядами: «Всё в силе?» — «Так точно, ожидай!» Эта целая преступная схема, «подземка» Джерихо. Суккубы имеют своих информаторов и агентов из числа эльфов или оборотней, которые ищут приспешникам Асмодея сосуды на вечерок-другой. Кто работает группой, кто парами, а иной и вовсе в одиночку. Потенциальная дама Джека, как он узнал от некоторых информаторов за круглую сумму, раньше работала в компании Аниты Сэнвой, очень популярной суккубы Джерихо, но вскоре возникли разногласия и суккуба стала искать клиентов одна. Потом каким-то образом наняла ту самую девицу, которая пообещала Джеку встречу ещё с неделю назад. Вампир ждёт не дождётся того дня, как увидит свою леди, утонет в её жарких объятьях, задохнётся от чувств и на несколько суток покинет бренный мирок, пока кто-нибудь не вкачает ему в вену свежей крови. Желательно первую отрицательную, он же всё-таки аристократ. Иногда твари Асмодея, особенно в периоды долгого голодания, скрываются на виду, чтобы очень срочно зайти к кому-нибудь. Маскируют рога и копыта специальными мелкими заклинаниями, линзами скрывают глаза и зрачки, хотя специалистов по типу Маклера Гоша этим не обманешь. Как и некоторых охранников общежития…***
После занятий Иккинг как обычно идёт в библиотеку почитать что-нибудь по программе курса: экзамены не за горами, да и надо подыскивать тему для курсовой работы на следующий учебный год. К оборотню спустя час напротив подсаживается незнакомка с кипой тетрадок в руках. Иккинг видит девушку впервые: таких светлых волос, близких к золоту, он ещё не замечал. Да и глаза у неё интересного оттенка: спокойного моря и кусочка неба без облаков. Круглое лицо, аккуратный нос, небрежная чёлка… «Из среднего класса», — думается Иккингу. Нет, он ни в коем случае не осуждает незнакомку за её предположительное социальное происхождение, просто Джек однажды рассказал ему теорию о соотношении пропорций лица с общественными классами… В этом нет ничего постыдного и ужасного, если лицом ты в аристократа, а на деле им не являешься, или наоборот. Джек Фрост такой сноб, заражает всех вокруг… — Я тебя не отвлекаю? — Иккинг невольно встряхивает головой, когда слышит голос девушки. Так глубоко задумался. Она улыбается вежливой, милой улыбкой. «Приятная. Наконец-то не вампир», — улыбается оборотень скорее себе. — Нет-нет, всё в порядке… Тоже к сессии готовишься? — Рано ещё, — девушка машет ладонью. — Конспекты сказали проверить… — Ты магистрантка? — невольно вскидывает бровями Хэддок. — Нет, просто Нейману лень, а мне как старосте можно скинуть лишние дела. — Не видел тебя раньше среди старостата… — Я заменила Джун, — девушка сильнее натянула улыбку и как-то нервно поправила свою золотую чёлку пальцами, — Вынужденно… — Понимаю, — кивает Иккинг, — меня хотели поставить на место Суизина, но он реабилитировался, скажем так… Я не представился, — оборотень спешит протянуть руку, опомнившись. «Где твои манеры?» — зашипело в голове юноши, — Иккинг. — Астрид, — девушка с той же дружелюбной улыбкой протягивает свою аккуратную ладонь для рукопожатия. «Тёплая… Так непривычно… После вампира так вообще», — Иккинг крепче жмёт руку новой знакомой, чтобы почувствовать тепло и передать часть своего: так принято у оборотней. — У тебя крепкая хватка, — невольно усмехается Хэддок. — Ты привитый? — А? Такого резкого вопроса Иккинг не ожидал. Астрид выглядит такой же нейтрально-дружелюбной, с вежливым блеском в глазах. Знакомства знакомствами, а о безопасности тоже стоит подумать. Как он, такой осторожный, внимательный, забыл, что в Джерихо полыхает эпидемия ветрянки? Он, Иккинг Хэддок, командир отряда санитарной безопасности А-корпуса общежития?! Юноша смеётся своим фирменным натужным смехом, напоминающим кашель. Астрид наклоняет голову на бок, во взгляде мелькнуло недоверие. — Конечно привит. Я в отряде санбезопасности состою, — отвечает Иккинг. — А, вон как… Я не болела, боюсь подхватить, — поясняет Астрид. — А ты не в А-корпусе живёшь? — уточняет оборотень, чуть хмурясь. — В Б-корпусе, третий этаж. — Да, Джемс говорил, что у вас там всё сложно… — Не то чтобы сложно, просто… много тех, у кого якобы медотвод, — Астрид ударением выделяет слово «якобы», подчёркивая его важность и особый смысл. — Понял, — кивает Хэддок, невольно натянув левый уголок рта. Это означает, что девушка живёт среди отказников и в любой момент может попасть в карантинную зону просто потому, что пообщалась с кем-то из неугодных общажников своего этажа. А случаи такого произвола ему, увы, известны не понаслышке. — Мою подругу недавно выпустили… — И долго она там была? — Неделю. А так обычно на две закрывают, насколько слышала, — пожимает плечами девушка, открыв первую тетрадь в стопке. — Командую санитарным отрядом, а сам не знаю, сколько на карантине сидят, — усмехается Иккинг. — Лучше никогда не знать, — вздыхает Астрид. — Если не против… — Да-да, молчу. Они сидят молча ещё час, занимаясь каждый своим делом. Иккинг всё это время ловит глазами каждое изменение в лице Астрид, даже самое мимолётное: как появляется морщинка меж аккуратных тёмных бровей, как тонкие коралловые губы слегка поджимаются к центру, будто намереваясь что-то поцеловать, как кончик языка бегает и тыкает то в одну щёку, то в другую, щёлкает о нёбо, издавая особый звук, звучащий как щелчок затвора пистолета… Глаза не отрываются от чтения и практически не моргают, лишь за редким исключением — сменой тетради. Это было невероятное зрелище для оборотня. «Беовульф, прости меня грешного, но… Она безумно красивая», — с этими мыслями Иккинг встаёт со своего места. Астрид говорит ему лёгкое и непринуждённое «пока» и продолжает проверку тетрадей. Остаток вечера оборотень будет опрашивать знакомых, знает ли кто Астрид из Б-корпуса с третьего этажа.***
… И кто бы мог подумать, что командира отряда санитарной безопасности запрут на карантин из-за банальной случайности! Он же просто отдавал в коридоре потерянную вещицу… Минуты хватило, чтобы Иккинга схватили… И не его одного. В ловушку попалась девица, чья вещь пропала и была отдана оборотнем. И ей оказалась Астрид Хофферсон… И она заперта с Иккингом в трёх небольших комнатах: палате с двумя одноместными кроватями, небольшой душевой и подобии подсобки. Оба рассеяно смотрят друг на друга, сидят по разным кроватям. Лишняя минута разговора, и их поймали как с поличным. И плевать, что оба привиты и не больны — нарушили комендантский час, и всё на том. — Прости меня, Астрид… — Ты не виноват. Не надо было мне вещи оставлять… — Это всё одно большое недоразумение, я буду жаловаться в деканат, — Иккинг стучит по коленям в такт своим словам, — Они не имели право нас закрывать! Совсем обнаглели! — Ты не голоден? — Нет, у меня вместо голода праведный гнев сейчас, — признаётся оборотень, тряхнув головой. Астрид натягивает губы в линию, смотрит по сторонам, — И связь как назло не берёт… Сука! — Всё не так уж и плохо, Иккинг. Посидим вечер и нас отпустят. — Сомневаюсь… У тебя в корпусе охрана вообще ненормальная, хамят да плюются вслед, — хмурится Иккинг. — Потому что у нас оборотней не жалуют, — чуть улыбается Астрид, — Как и у вас, например… — Не говори этого слова, — просит Хэддок, вытянув правую руку вперёд, — Я верую в Беовульфа, не хочу брать грех на душу. — О-о-о, так ты верующий? — глаза девушки сразу заискрились интересом и крайним любопытством, — Как давно ты в культе? — Ну-у-у… Иккинг сильно смущается. Ещё никто не интересовался его вероисповеданием. Тем более малознакомая девушка… с которой невольно оказался заперт в комнате. Астрид подсаживается к юноше совсем рядом; оборотень как сидел сгорбясь на краю кровати, так и сидит. Свисающая со лба чёлка мешает обзору, но краем глаза Иккинг всё же видит настойчивый взор голубых глаз. «Если ей действительно интересно, то почему нет?» — проносится в голове, и Хэддок наконец выпрямляется. — Я верчусь в культе лет с семи, но приняли года три назад. — С пятнадцати лет, получается, — Астрид чуть щурит глаза и прикладывает правый кулак к подбородку. — Угу, так во всех культах, насколько знаю… Ну-у-у, у меня вся семья поклоняется Беовульфу… Не знаю, что ещё сказать, — виновато усмехается Иккинг, посмотрев на девушку. — У вас есть какие-нибудь табу помимо… стоп-слов? — Нет-нет, стоп-слов у нас нет, это я с дуру!.. — оправдывается оборотень, начиная невольно вертеть руками, на щеках появляются небольшие красные пятна, — Из табу только запрет на брак с людьми. — О как, — невольно гогочет собеседница, — Чтобы не было полукровок? — Человеческий ген сильнее гена оборотня… Нам надо сохранять популяцию… Астрид, а кто ты? — Ты ещё не понял? — Астрид мило улыбается, клонит голову на бок. Иккинг отрицательно мотает головой, напрягся всем телом, — Присмотрись. — Уж не то, о чём я думаю? — юноша хмурится и неспокойно мнет губы в линию. — Я не знаю, о чём ты думаешь, Иккинг… Да ладно тебе! — Астрид сильно пихает его в плечо и заливисто смеётся, — Я фея, из Ланграса. Уже пошутить нельзя! Иккинг чувствует, как душа чуть не покинула тело от испуга и волнения. Тяжело вздыхает, подняв голову к потолку, и тут же выдыхает, горбясь ниже к полу. Астрид снова толкает товарища по беде, но мягче, щебечет извинения, но их оборотень не слышит. «Это всё Джек виноват со своей суккубой. Весь как на иголках… Неужто спит? Не писал, не звонил… Может ищет, связи-то тут нет…» — Иккинг смотрит на Астрид и лениво машет рукой, мол, «всё нормально, я просто на нервах». «Слышала там в подсобке есть холодильник, может что покушать найду», — Астрид встаёт и уходит в соседнюю комнату. За это мгновение Иккинг успел вычленить из памяти фрагменты параграфов про суккубов из бестиария Маклера Гоша и перепрочесть: себе в назидание. Беовульф любит благоразумных и дарует праведных послушников защитой от всякой нечисти, в том числе похотливой. «Суккубы маскируются на виду, невооружённым взглядом их нельзя отличить от обычных девушек. Раскусить их не так-то просто, потому что умеют заговаривать зубы. Их шарм и магнетизм крайне сильны, посему бдительность быстро снижается… И тогда-то вас и сцапают. Не беспокойтесь: если вы понравитесь суккубе, она может оттянуть вашу кончину… Но как по мне лучше всё-таки умереть, чем совокупляться с прислужниками Асмодея по двадцать раз на дню. Лучше умереть, чем сойти с ума» Иккинг верит Маклеру Гошу на слово, всё-таки автор бестиария — виднейший специалист по всем живым и неживым тварям. Стоик Хэддок так и вовсе застал его ещё в добром здравии, автографы взял на всю семью… Некогда живая легенда поколения благословила Иккинга Хэддока на светлое, безгрешное будущее… Что ныне под угрозой из-за дурацкого карантина. Юный безгрешный оборотень заперт с девушкой неизвестного природного и социального происхождения в трёх комнатушках, по объёму занимающих, дай Беовульф, метров тридцать. Главный путь отхода закрыт на замок, на окнах нет ручек, стеклопакет — шесть слоёв, трёхкамерный; лапой с когтями не пробьёшь, а если и пробьёшь, то умрёшь от падения с девятого этажа/кровопотери/проч. Неприятная перспектива будущего. Проломить стену? Она тоньше. Можно, но потом денег много придётся отдать. Проще умереть, чем отдать деньги этому гаду Гильмастро. Умереть скупердяем, без грехов телесных. Выломать дверь? Там далеко не шпингалет, да и не щеколда, вероятно, настоящий замок, да и с магической защитой. Оборотни от магии далеки… Ждать момента, когда кто-нибудь зайдёт и сбежать? Вариант, но какой скандал? Выпрут к чертям из отряда, лишат стипендии, из общаги изживут, деканат поругает, забудет. Не предугадаешь эту джериховскую партию эльфов-демократов-либералов-коммунистов-нахренпошли. О, вернулась. Бутер в руках, жуёт что-то. Какие у неё вместительные щёки. Живот. Есть хочется. Спросить бы. Неловко. Ипочемуименносегодняязапертздесьмненадовпарикмахерскуючёлкамешаетобеовульфонасмотритчтосказать! — Кушать будешь? — Астрид протягивает Иккингу бутерброд в пакетике. Оборотень молча тянет руку и берёт квадратик. — Спасибо, — чуть погодя добавляет он, жуя любезно поданный перекус. Сыр, колбаса, листик салата. Стандартно. Вкусно. — Там ещё молоко есть, но прокисшее… Можно творог сделать. Ты веган? — Астрид всё жуёт бутерброд. Как чётко она говорит с набитым ртом. — У-у. — Отлично. Жаль нет посуды лишней. — Хотя бы вода есть, — Иккинг смотрит на дверь в душевую. Потею, надо искупаться бы. Только вот смысл: одежды нет, полотенца тоже. — Хлорка живая, а не вода. Зато холеру в желудке убьёт, — девушка плюхается на свою кровать, доедает бутерброд и комкает пакет в ладонях. Вообще-то в желудке и так есть хлор… В составе соляной кислоты желудочного сока. Спасибо, мамуль, я знаю химию на четыре с плюсом. Не буду поправлять. Вдруг ещё накинется. Траляля-я-мозгоклюй-я-помню. Молчи. Язык прикуси, Хэддок. Джек говорил, что они не любят нудятину от нас. — Ты во сколько обычно ложишься? — Когда как. Последнее время в одиннадцать. Спать хочешь? — Пока нет. Ложусь в десять… Просто я похрапываю, — юноша чуть посмеивается. Астрид лукаво щурит глаза и легко улыбается. Старость не радость. И плевать, что восемнадцать. — Я крепко сплю ночью, не беспокойся. Оба замолчали. Астрид уткнулась в свой телефон, в левой руке всё мнёт шарик пакета. Иккинг лениво жуёт остатки бутерброда, рассеянно рассматривает углы комнаты. Паутины нет, пауков тоже, пылью не пахнет. Кто-то тут был до нас совсем недавно. Обнадёживающе… Беовульф, прости меня грешного, но у Астрид красивые ляжки… Бёдра. Химия четыре с плюсом, анатомия три с минусом. И талия, как её там, Джек говорил… Осиная? Нет, не то. Прямая. Обидно звучит… Красивая лучше. Беспроигрышный вариант. Джек не поверит, что заперт с девушкой. Обоссытся со смеху и пошлёт телеграмму папе. Щёки горят, душно. Какие волосы золотоволнистые! Чёлка глаз скрывает, вот бы убрать, слегка так. Загадка! Зага. Дка. Ткнуть бы в грудь… С кулак, наверно. Отвернулась… Из элиты: таких задниц у простушек нет. Слишком круглообразносочновыглядящая. Куснул бы. Кусь-кусь. Время! — Сколько времени? — интересуется Иккинг. — Полдевятого, — чуть приглушённо отвечает Астрид: прикрыла рот ладонью; зевнула. — Лягу пораньше, — оборотень снимает кеды и собирается убрать покрывало с кровати. — А поболтать? — Поболтать? — переспрашивает как-то испуганно Хэддок. Мнёт в ладонях края покрывала, стоит спиной. Шорох одеяла; Хофферсон повернулась. — Мне же надо узнать тебя получше. — Может завтра, — пожимает плечами оборотень. Уши горят, как бензином облили. Она хмыкнула? Языком щёлкнула? Странный звук. Не нравится мне это… Неужелионаприкидываетсяфеейанаделетасамаябеовульфпростименягрешного! — Как хочешь. — Спать-спать-спать. Поскорее. Беовульф, услышь мои молитвы… Иккинг не стал выключать свет, вместо этого укрылся одеялом с головой. Через полчаса напряжённых раздумий в комнате потемнело. Астрид потушила лампочку и пошла в душевую… Вода тихо капает из-под крана, усыпляет всё больше. Под веками плывут звёзды и галактики, в ушах церковный звон и вой волков. Сон накатывает на юного оборотня. Ближе к двум ночи становится невыносимо душно и жарко. С прикрытыми глазами, чисто наощупь, Иккинг снимает свои джинсы и кидает их на пол; сон ещё плавает где-то в подкорке сознания, но мысли уже активничают. Полубдение, полусон. Потею как боров надо снять футболку а вдруг замёрзну одеяло не греет так вроде снял интересно астрид спит или нет. Надо лечь на живот вдруг к утру опять проснусь с ладонью в трусах. Так-то лучше… вроде неплохо позор тебе юный грешник беовульф проклянёт. Прости грешного душу спаси плоть не гори джек не слушай мой бред я слышу твои фи-и-ибры-ы-ы-ы. Спасибо. Спокойной. Вдох-выдох. Никаких любимых. Чу! Скрипит. Астрид встала что ли? Подошла… Непонелчё-то. Она смотрит?.. Спимоярадостьуснивдомепогаслиогни. Не работает. Как шумно она дышит однако и чё она пялится не пойму может увидала прыщ на пояснице или на лопатке о беовульф что за стыд я же мазал их йодом? мазал? или не мазал? теперь освещают комнату как светоч. Пестреет мгла блуждают очи. Глаза девушки мигают в темноте голубым заревом, как в неоне; тяжело дышит, ладони её чуть трясутся от непонятной лихорадки. Астрид пристально смотрит на пятую точку Иккинга, слегка облизывает кончиком языка верхнюю губу. Персик, не перчик. К херам контракт, вот оно, зо-ло-то! У вампиров есть вкус даже на задницы. Даже если не голубые. Ах, как же!.. Задушу и отымею! Нет-нет-НЕТ, нельзя-а-а-а, это ценный артефакт! Помягче, мягче, мя-а-а-хче, муа! Попа как орех, так и просится на грех. Сама судьба нас свела. Лишь бы не свести тебя с ума! Нет-нет-нет, жалко такой персик терять. Анита сдохнет от зависти. Ни за какие бабки не отдам, пусть хоть усрётся. Прошу прощения, но если вы, уважаемый, так сильно хотели моего тела и ласки, то пришли бы сами и заперлись со мной… Я виновата? Не знаю такого понятия в своей парадигме существования! Виноваты лишь вы, о господин вампир. Почему же не взяли мои вещи у своего прелестного друга и не принесли их сами, чтобы нас вместе тут закрыли?.. Да, я голодна и намерена творить с твоим дружком всё, что мне угодно! И мне плевать на твои деньги. Повторюсь, я не чувствую ни капли вины. Это ты, Фрост, должен чувствовать вину, потому что позволил своему другу закрыться со мной… Он мне нравится намного больше. Он тёпленький, не чета тебе, ледышке без кровинки. Ты знаешь, что мы предпочитаем выбирать партнёров по форме задницы. Так вот, Иккинг мне подходит. Гладкая, волос по минимуму, небольшая, мягкая, сочная. Всю вылижу и покусаю, тебе на зло. За то время, пока Астрид ведёт диалог в своей голове с Джеком Фростом — о Асмодей, своим заказчиком-вампиром! — Иккинг уже успевает заснуть. Да так крепко, что его храп разрезает тишину комнатушки. С минуты на минуту юный оборотень станет жертвой голодной суккубы: возможно умрёт, возможно свихнётся… Или Беовульф спасёт его грешного и дарует ещё один день жизни; в объятьях греха, но всё же. Иккинг не чувствует, как его кушетка заметно прогибается; одним словом не ощущает абсолютно ничего; под глазами видит какие-то леса и поляны, потом летает в воздухе и смеётся над дурацкими шутками двоюродного брата. Хорошо живётся по ту сторону Сна. Ягодицы оборотня через тонкую ткань боксеров с силой сжимают женские ладони с небольшими коготочками. По спине невольно идёт приятное тепло: пощекотали нужные нейроны половинок и они в свою очередь дали усикам нервов ток по всему седалищу и чуть выше. Ещё раз, ещё чуточку, ткань начинает натягиваться, рваться. На нежной коже остаются красные полосочки от ногтей. На спящем лице невольно появляется улыбочка, скрытая подушкой и волосами. Не знает, бедный, всей правды. Уже не могу! Сил нет! Лизнуть или куснуть? Куснуть или лизнуть?.. Тебе нравится, Фрост? Приятно наблюдать, как твоему другу мнут попку? Смотри дальше, я совсем не против. Ты же купишь ему новые трусы, он твой друг. Подороже. Кельвин Кляйн, Тезенис, Кальцедония, Армани, Хуго Босс. Для такого персика не купить Хуго Босс — грех на душу вампиру. Как бы пристроиться… Не посоветуешь, как лучше улечься, а? Впритык или не особо? Первое конечно, тебе же надо видеть всё, вездесущий ледяной говнюк. Ну-ка-ну-ка, раскроем булочки получше… Какая красота, аккурат под моё лицо! Твоё бы тоже поместилось, Фрост! Вампир по ту сторону двери плюётся и ходит по коридору, всё наблюдая за происходящим. Какая-то неведомая сила заставляет его продолжать смотреть… Упорно и безропотно… Магия. В ледяных жилах что-то разгорается, кипит. Да, тот самый жар, что он ищет в контакте с суккубой. Но ведь она не с ним, а его другом; видит уже тридцатый сон, но с минуты на минуту очнётся и его сознание улетит куда-то в экстаз. Не «куда-то» — в экстаз прямиком. Иккинг обкончает всю койку, будет в полубреду бормотать «Беовульф» или «О да», или «О чёрт», проч. Приятная перспектива будущего. Один. Два. Три. Особыми благословениями рассыпается, а мне ни одного. Жалеет, не кусает. Лизь-лизь, как кошка. Извращенка. Хочу тоже. Как стрёмно и… горячо? Да, определённо. Этого бы я и хотел, но увы, я так и не успел… Я проебался здесь конкретно. Задёргался. Неужто приятно?.. Не смотри на меня, шлюха! Вижу я твой чёртов язык, вижу! Аж кишки зашевелились, бр-р… И ведь не боится болячек. Хотя Иккинг тварь веры, никакие бактерии не живут в нём совсем. Даже зад как у младенца. Чувствую его кровь… Вот блядь такая, укусила. И как он не проснулся?! Такой сон глубокий, что даже не чует боли! Но зато когда очко лижут, то дёргается как течная сука… Уткнулась рожей и лежит довольная… В коридоре шорохи, спрячусь за угол. М-м-м-м, и почему же раньше с верующими не тискалась! Даже на вкус по-другому ощущаются. Кровь такая горячая, с ноткой гвоздики и вина… Иккинг, ты так смешно дрыгаешься, когда я касаюсь языком твоего цветка. Да, у персиков самые красивые и вкусные цветки. Дай поцелую ещё раз. Ещё немножко! Сладкий как мёд!.. Ну-у-у, не напрягайся! Вот так, да, повыше, хороший щеночек, послушный, милый!.. Твой друг волосы на башке выдирает, тоже хочет сладких поцелуев от меня. Все тебе достанутся. Слышу, слышу, мой сладкий, ну помычи ещё, мне мало, мало! Горячий язык Астрид проходится меж худосочных ягодиц Иккинга вверх-вниз, уже в который раз задевает слегка пульсирующий анус; ниточки слюны тянутся от кончика языка до нежной кожи и коротких мягких волос. На левой половинке пять свежих засосов, на правой — глубокий укус, из которого росой проступает кровь. Через боль и удовольствие. Регенерация сделает своё дело, но шрам останется точно. Иккинг уже не спит, нет. Сон заменило эротическое помешательство. Мысли в его голове трудно назвать таковыми; обрубки слов и слогов, монофтонги, скулёж щенка у ног Асмодея, жалкая мольба о заступничестве Беовульфа. Волчье божество наблюдает за происходящим из всеобщего пространства; на пропащего в греховной пропасти молча взирает, хлопает веждами и потирает потные длани. Астрид немного приподнимается, потому что у неё затекли шея и руки, но тяга голода сильна. Суккуба целует оборотня в копчик, поясницу, поднимается всё выше; ни один позвонок не остаётся без внимания и особого благословения. После каждого поцелуя Иккинг вздрагивает и тихо мычит. Его телу была неведома такая страсть, и вот она накрыла его. Ум зайдёт за разум. Но Астрид не была бы Астрид, если бы не нащупала эту грань заранее. Девушке дана сила Асмодея, как и дар проницательности. Иккинг постоянно копошится в своих волосах на голове, пытаясь прийти в себя от волнения или страха — вот ключ к возвращению в реальность. С ума не сойдёт, но останется без красивой пятой точки. Может и без прекрасной шевелюры. Панк-ню-рок. Полуприятная перспектива будущего. Или же Беовульф смилуется над рабом своим и протянет спасительную десницу, чтобы переместить его в другую комнату, где нет Греха. Либо же потерян и не найден, это ясно как день. Джек запускает пальцы в свои волосы, аккуратно гладит белые локоны из стороны в сторону, наблюдая за тем, как Астрид лежит на его лучшем друге и массирует пальцами его роскошные волосы, чуть сжимает, дёргает на себя, при этом тихо и нежно целует его шею. Через боль и боль. У. Убийца плоти. Доволь. Довольна пыткой. Ст. Стальная хватка. Ви. Виток сознания. Е. Его бессилие. Виноват, да. Из-за меня он бессилен. Приговор озвучен, арестуйте. Замок не сломать, остаётся лишь смотреть. Прости, прости меня, я доминатрикс, не могу иначе. Но тебе нравится, я это чувствую. Ты такой горячий, мокрый… Мой! Надо развернуть тебя, сам не… Фрост, подсобишь? Ах да, ты же не можешь, ха-ха-ха! Астрид быстро перегруппировывается на койке и сильным движением рук поворачивает ополоумевшего от страсти Иккинга лицом наверх. Белки глаз, чистые как снег, радужки закатились к потолку век, рот слегка приоткрыт, капля крови на нижней губе заманчиво блестит как съедобный рубин. Суккуба медленно слизывает кровинку кончиком языка, смакует вкус порока и широко улыбается; снова запускает пальцы в каштановые волосы, дёргает сильнее. Вдруг радужки глаз оборотня опускаются как доллары в окошках слот-машины. Зеницы таращатся в потолок, вежды медленно хлопают. На языке вот-вот явится слово. Уж оно-то спасёт от Греха. Астрид нависает над лицом Иккинга, пальчиками массирует кожу затылка, висков; усыпляет. Обеспокоенный влиянием беса Беовульф спешит на помощь рабу своему, протягивает дрожащую десницу: «Скажи! Я спасу тебя, мальчик мой! Лишь имя моё изреки, и будешь спасён мной навеки!» Дрожащие длани юного оборотня тянутся к чему-то наверху, дыханье рваное, сбитое, губы дрожат, на кончике языка вертится спасительное слово. Но в глазах… В глазах она, даровавшая ему то, чего он опасался, но тайно желал, как и все юноши своего возраста. Как она красива, как сияют златом её волосы, как мигают любовью её очи! «Что-то хочешь?» — шепчет вслух Астрид, любуясь лицом Иккинга. Юношеские ладони, слегка дрожащие, мягко касаются девичьей талии, будто примеряются. Хорошо легли, даже прекрасно. Под него заточена. Ямаха Эм-Тэ-Ноль-Семь мира суккуб, мечта байкера, больного спермотоксикозом и Беовульфом головного мозга. Слово соскакивает с языка, нет, даже выбрасывается добровольно под силой страсти. Разум перешёл ум. Губы медленно движутся, голос неслышим, но слышен звук. Два слога, оба открыты, второй чуть громче от небольшого взрыва губ при смыке. Те. Бя. Те-е-е-е-пя-а-а-а когда резко задуваешь свечку на праздничном торте губами толкаешь воздух вперёд ты сделала меня своим рабом я отрёкся от беовульфа ради тебя тебя тебя хочу вырви мои волосы задуши убей возроди и дай мне видеть тебя одну тебя выпей мою кровь разорви меня твой я навеки беовульф не спасёт меня потому что отдался добровольно ибо коснулся тебя тебя хочу Она поняла его практически сразу, просто ждала откровения, хотя и не владеет чтением разума, как Фрост по ту сторону стены. Глаза Иккинга сказали Астрид правду, потом последовало касание — неловкая благодарность, подарок. Договор подписан, да любите друг друга. «Лучше умереть, чем сойти с ума»? Лучше сойти с ума, чем умереть! Или же просто «лучше». Стальная логика. Вкус стали на языке, будто облизываешь полюса гальванической квадратной батарейки. Все когда-то лизали или лижут полюса батареек. Но зато не все лижут задницы; в прямом смысле. И сколько пятых точек нализала наша дорогая суккуба? Как и наш оборотень батареек — явно за сотню. Твёрдая статистика. Твердь тревожно требует трогания. 15,1-2,5-обр.-ровн.-вен.-проп.-симм. И почему он, а не я?.. Танго языков, один из которых только что вылез из очка. Блеск. Стоматит колется. Мелкая у неё задница, думал пожирнее будет. Неудивительно, что ей нравится поменьше. Наверное поэтому ушла, Сэнвой только биг-дик и биг-пуси подавай. Размер имеет значение, в конце концов. Ага, пристроилась. Пазл сложился… Чё вылупилась, блядина? Да, вымеряю расстояние от твоей пизды до его хуя. Ровно тринадцать миллиметров. Спасибо, сучка, у меня лучший глазомер во всём Джерихо. Да, Иккинга запишу в «Лучшую жопу Джерихо», не переживай. Памятник поставлю, прям под комнатой Сэнвой! За отсос, конечно. Нет повода приятнее на свете, чем минет в туалете. Не встанет? Кровь твою высосу, литра два, тогда встанет. Не сможешь сосать? Так запихну, рот у тебя большой. Взамен?.. Ну, можешь засунуть в мою жопу кулак, чтоб аж прям до пролапса. Выживу, лишь бы кровь была. На крайний случай дай мне Иккинга, у него моя любимая… Какая ты вредная. Ты же знаешь, что он мой лучший друг, как брат?.. Да, ты права. Я люблю его больше других, он меня понимает, хотя я не понимаю его… Ты проститутка или психолог? А-а-а, всё в одном? Браво, даже похлопаю: хлоп-хлоп-хлоп, Аве Астрид! Прекрасная плодоножка, какая должна быть у сочного персика. Сок даже проступает, давно ждёт. Не переживай, мой сладкий, всему своё время. Ну-ка, попробуем… Хм-м-м-м, отличается! Беовульф придаёт своим подопечным какой-то особенный вкус! Спасибо за такой приятный подарок! Жаль твоего мальчика не спасти, он теперь мой. Не отдам, нет, и не мечтай, хоть Джерихо взорви, слышишь? И ты, Фрост, слышишь? Да, дружить разрешаю… Ты сам его хочешь, просто пытался переключиться на меня. Нравится задница, член, за волосы его любишь потрогать. Латентный гомосек, эт сетера. Даже в защиту ничего не скажешь?.. Хорошо, я подумаю над отсосом за воспевание генетических и косметических данных Иккинга… Нравится вид? Нравится, как язык проходится по сосудикам на стволе? Я так и вижу, как ты, Фрост, вылизываешь языком его яйца, пока я беру за щеку. Мы были бы неплохими партнёрами. Слюни так и бегут, вся горю… Тоже хочешь? Сломай замок да залетай, Иккинг не против! Он меня любит, тебя так и подавно… Ему бы понравилось, как ты заглатываешь его член полностью. Членосисив среди кровосисев. Подожди, не жужжи, дай пососать!.. Не переживай, члены я не кусаю. Твой бы укусила, потому что лёд я грызу, а чай лакаю. Холод никогда не был мне по душе. Я и говорю, Фрост, прекрасно, что не ты тут заперт, а Иккинг. А лучше бы втроём!.. Я сейчас буду на коне, а ты бы пока наслаждался его цветком!.. Ах, бедный, бедный кровосись! Не распыляйся так, не люблю наигранную жалость. Вместо этого лучше языком поработай… Да-да, вот так, чтоб аж хрипел. Ему надо медленнее, а то отрубится от перенапряжения. У меня хорошая интуиция… Я видел, как он дрочит пару раз. Нет-нет, он ничего не смотрит из порно, гарантирую. Я бы знал. Думаю у них в культе есть журналы по типу Playboy или Maxim, чтобы не трогать женщин, но «скидывать груз». Детей делают из пыли и дыханья Беовульфа, секс окончательно убит. Так что неудивительно, что Иккинг сдался так быстро. О ч болшь я слш щет ел мчу не знт ш не понмю д-д д я учь шб понть тб дуба Ого, ты делаешь успехи, Иккинг я не дчу не ври Я пытаюсь показать тебя в хорошем свете для твоей пассии зачем Ну, чтобы помочь в дальнейшем, она от тебя теперь не отстанет пошёлнахренотсюданебесименямнестыдночтотынаглопялишьсявсёэтовремя И давно ты меня слушал ссамогоначала Какое терпение, моё почтение ясказалсвали Жребий брошен, впереди Рубикон какойжетымудак Я тебя люблю джекуйдипрошутебя Прости, но останусь, вдруг ты отключишься и мне придётся укусить тебя, чтобы оживить больнойублюдок Как тебе римминг от Астрид, было приятно, не так ли?.. Ау? А, ну, ладно… У тебя есть дела поважнее, чем болтать с другом. Астрид не хватает ответной реакции Иккинга. Суккуба ползёт по направлению повыше, протаривает тропку из поцелуев к шее, яремной впадинке; лизь кадык, чмок ключицу, кусь плечо. Оборотень странно дёргается под девой, икает, словно не в состоянии дышать. Голова пылает огнём, испарина на лбу необычайно крупная. Неужто отключается? Тепловой удар? Ещё ничего такого не было. Астрид делает шокотерапию, намереваясь вернуть Иккинга к реальности: впивается острыми коготочками в нежную кожу груди, оставляя в ней маленькие бездны. С уст срывается надломанный пополам вопль, в очах встала испуганная влага. Через удовольствие и удовольствие. Б. Больно. Беовульф. Бе. Ф. Ву. Ль. Но. Каждую бездночку накрывает поцелуйчик. До смерти заживёт. Суккуба снова спускается, спешит снять с себя силки. Наспех раздевшись, снова ложится на Иккинга. При дыхании живот всегда вздрагивает, натянутой поверх кожей отстукивает такт сердца. Тук. Тук. Астрид касается пупка кончиком языка, затем обводит им небольшой круг, оставляя мокрый следок. Не из пыли и дыханья божественного волчары сделан, Гош нагло врёт. Великий выдумщик. Природа создала этот эдемский персик через связь мужчины и женщины. Легендарные творения создаются посредством тяжёлого самоотверженного труда. Истый животный секс, должно быть, сотворил этот хрупкий, но ценный артефакт. Хотя если бы он был хрупким, то не пережил бы и первого отлиза. Если пережил римминг суккубы, переживёт и остальное. Amen, Asmodeus! Астрид оставляет ещё пару засосов на теле Иккинга, аккурат около пупка. Четыре кружочка в форме ромба — чистота. Наконец суккуба отлипает и спешит ублажить член, уже давно требующий киски. Джек невольно вжимает голову в шею, завидев, как ловко девица оседлала хозяйство друга. Челнок пристыковался успешно. Опять ладони легли на девичью талию, в этот раз плотно стискивают горячую кожу; в ответ женские ладони смыкаются в цепкое кольцо на худой шее; сонная артерия бьётся в истерике под веснушчатой кожей. Суккуба движется по кругу, подаётся медленно и плавно, чуть наклоняется вперёд, чтобы получше рассмотреть изменения в лице оборотня. Весь побагровел как утренний рассвет, тёмно-зелёные глаза ещё больше потемнели от пытки, пот течёт по вискам и щекам как водопад, в глазах страх. Жалкое, но возбуждающее зрелище. Грудь вздымается чаще, из бездночек на груди росой сочится кровь. Койка жалобно поскрипывает в такт хрипам стиснутого стальной хваткой горла. Одна ладонь слетает с шеи на правый сосок. Горячие пальцы с коготками мягко потирают его, но затем резко сжимают; аж стон прорезается на долю секунд. Астрид с приятным удовольствием усмехается на это. «Суккубы сначала любят ушами, потом киской. Иногда наоборот» Движения по кругу сменяются небольшими прыжочками. Кожа липнет к коже, отвечает в такт. Хлопки постепенно усиливаются в плотности и объёме. В ушах только они, в очах — только Она. Хищная улыбка, пылающие похотью голубые, как в неоне, глаза, золотоволнистые волосы, ниспадающие на плечи и на в небо нацеленные соски холмов… Прекрасное, возбуждающее зрелище. В глазах Иккинга постепенно расплывается чудесная картинка, из зрительных краёв вылезают жёлтые, синие, красные круги. Процесс высасывания энергии идёт полным ходом. Тремор усиливается, хватка слабеет, длани отпадают как листья с осеннего дерева. Укусы и болячки на теле заболели сильнее, кровь уже запеклась чёрными корочками. Джек начинает пинать ботинками стену, пытаясь достучаться до Астрид. Вампиру видно, что Иккинг вот-вот впадёт в небытье. Суккуба на это лишь усерднее и чаще заскакала на члене оборотня, чтобы успеть забрать ещё толику жизненных сил своей непутёвой жертвы. Иккинг уже не чувствует, как его соски шкрябают коготочками, не ощущает, как горячо и влажно внутри любовницы, не слышит, как стучит в стену Джек и как стонет Астрид. Нелепое тело, что тупо болит. Сознание так и вовсе его покидает, даже мысль распадается под жаром совокупления и тяжестью похоти. Глаза закатываются наверх, оставляя лишь белки. Где-то под потолком век, на лампе, висит труп Беовульфа, которого он убил отреченьем ради плоти. Астрид наконец замирает и с крайним удовлетворением в голосе ахает в потолок. Голод утолён, наконец-то. Иккинг испускает последний вздох, грудь перестаёт вздыматься. За стеной поднимается неистовый гам.***
Иккинг резко открывает очи, когда чувствует холодок на своей левой ноге. В комнате ужасно светло от солнца. Левая рука побаливает иголками. Морг, морг, шух — две кровавых точки на запястье. Шух — та же дверь. Морг, морг, шух — Джек рядом. Положил голову на ногу, глядя на Иккинга с великой грустью в голубых глазах. Низ оборотня укутан покрывалом. В душевой шумит вода, кто-то насвистывает весёлую мелодию. — Ты как? — еле шепчет Джек, приподнимая голову. — Нормально, — пожимает плечами Иккинг, — А ты? — Перенервничал, — горько усмехается вампир, — пробил стену в подсобке… — Зачем? — У тебя сердце остановилось. — Врёшь, — щурит в подозрении глаза оборотень, — Я точно помню, что уснул. — Если бы не я, ты бы не проснулся сейчас… Иккинг приподнимает корпус, и Джек несколько отодвигается от друга; аристократ сидит на коленях перед кушеткой. Взгляд вампира мечется из стороны в сторону. Внутри всё пылает жаром. Под покрывалом видно то, что называется «зоной ниже пояса». И Джек её видит очень хорошо со своего ракурса. Член лежит в покое, без явных травм. Хотя бы хозяйство цело, остальное заживёт. — Ты… влил мне кровь? — Да, немного, — не глядя кивает Джек. — С адреналином. — Спасибо, конечно, но… Из-за тебя я чуть не умер. — Знаю… Прости, — тяжело вздыхает вампир, наконец посмотрев Иккингу в глаза, — Я должен был сказать тебе правду… — Где Астрид? — Моется. Принёс ей полотенца с одеждой от Морган. — У вас было что-нибудь, пока я был в отключке? — Иккинг всё хмурится, испытывает вампира, давит на него. — Нет, ей тебя хватило!.. Да и мне… — В каком смысле?.. — Вида, скажем так… Иккинг, не смотри на меня так! — умоляет Джек, ближе подползая к лицу друга, — Я каюсь! Больше не буду пить твою кровь, не буду шутить!.. Я всё понял, клянусь, мне стало так страшно! Я никогда такого не испытывал, и вот теперь, — вампир хватается за левую ладонь оборотня и принимается хаотично целовать её, — буду беречь как зеницу ока! Я лично поеду к твоему отцу на раскаяние и предстану перед судом. Не сберёг тебя от этой… От этой бляди. Голодом помучаюсь и вернусь как новенький!.. Прости меня… — Стоило мне переспать с девушкой… — вдруг широко улыбается Иккинг, — ревнуешь что ли? — Да ты издеваешься надо мной?! — гневно завопил Джек, вскакивая, — Мне неведомо это чувство! Это из-за!.. Из-за!.. — Я понял, Джек. Не кричи так, голова болит, — просит с улыбкой оборотень, протягивая левую руку к руке вампира и взяв её в свою ладонь, — Маклер Гош правду говорил: «если вампир крутится около сосуда, то значит он влюбился». — Да не влюблён я, — бурчит Джек, кусая нижнюю губу острым клыком. — Чистая мужская дружба, ага, — кивает Иккинг, натужно смеясь. — Всё понятно… И давно у тебя это? — Года три… — Джек снова садится на колени; преклонился перед своим вассалом, — пытался отвлечься, но как видишь… Мне вечно не везёт. — Я не против твоих чувств. Ты мне как брат в конце концов. Джек выпрямляет спину, чтобы быть ближе к лицу Иккинга. Покусанные губы, красно-чёрные точки на груди, следы удушья на шее… Что эта девка удумала творить с его другом, братом?.. Чудом жив остался, спасибо Беовульфу! Если бы стену не пробил, то любимый друг склеил бы ласты… Иккинг поворачивает корпус в сторону Джека, поджимает ноги и ближе подсаживается к краю кушетки. Фрост первым делает шаг. Губы холодные, но это даже приятно. Иккинг аж пищит, когда Джек кладёт свои леденющие руки на его талию. Порезанные когтями соски тут же набухли, сильно заболели. Вампир отстраняется и смотрит на оборотня с некоторым недоумением. «Можешь продолжать, но аккуратней, пожалуйста», — считывает Фрост информацию с лица названного брата, посему припадает лицом к худой истерзанной груди. Слушает биение сердца, такое тихое… А ведь пару часов назад оно могло перестать биться окончательно. Ладони елозят по белым локонам, массируют кожу головы… Это так приятно, оказывается. Джек утыкается носом в грудину, целует её и шумно дышит. Сердце в груди забилось чуть сильнее. Вампир переключается: проходится кончиком холодного языка по левому соску, и под сбитое оханье затем всасывает его губами в свой рот. Как младенец припал к груди кормящей матери. Фрост старательно ублажает сосок Иккинга губами и языком, невольно захватывает область около него. Голова внутри горит, хоть и в целом холодна. Дорвался до запретного плода… Минуты через две Джек припадает к правому соску, поражённого ранами сильнее, чем левый. Иккинг дрожит под ласками вампира, ладони на талии заметно потеплели. Джек отстраняется, чтобы посмотреть вниз; ехидная улыбка возникает на губах. Под покрывалом возник бугорочек. Иккинг тяжело дышит, но молчит, даже не просит ничего. «Я превращаюсь в похотливую тварь», — думает Джек, опускаясь ниже. Вампир вытягивает холодные губы в трубочку и невесомо целует ими вставший бугорок через покрывало, при этом глядя прямо в зелёные глаза, полные смешанных чувств. Ещё раз легонько, но чуть задерживаясь. Ещё, но быстрее и сильнее. ты чё творишь джек я не понимаю я ничего не могу сделать как в камень превратился ау что мне делать Ничего. Наслаждаться. Тебе нравится? да как это может нравиться, ты же мне как брат Мы никому об этом не скажем тогда убери эту херню Хорошо. Иккинг опускает ноги на пол. Джеку не терпится исполнить всё то, о чём он так мечтал. Обеими руками медленно стягивает покрывало вниз, наблюдая за тем, как миллиметр за миллиметром обнажается член оборотня. Аж дыхание спёрло. Хозяйство слегка покачалось, ибо было освобождено от власти неприятной к телу ткани; весело поприветствовало новое лицо перед собой — уже второе за сутки. Беовульф любит диады, Асмодей — триады. Как бы пристроиться… Чё ржёшь, блядина? Я в своём опыте, ты в своём… Снизу вверх?.. Ну, раз вы настаиваете, о великая сучка Асмодея… Как себя чувствуешь? Я очень рад, что ты насытилась им сполна. Моя очередь, не мешай. Аж пар идёт… Да, вкусно. Спасибо, что спросила. Каков?.. Не могу описать, но мне он нравится. Надо почаще сосать члены, да. Особенно с пеной на них, так ещё вкуснее. Пытаюсь, пытаюсь… Да, надо бы. Да, я тебе заплачу, как и договаривались. Через Морган передам… Он так смотрит… Аааааааа… Неушшшш… Сссууукаааа… Вместо бабочек в животе царапается цепная пила плотского голода. Отлипать от паха оборотня совсем не хочется. Пока потеплевшими сжатыми ладонями водит по стволу, Джек целует то правую, то левую коленку Иккинга поочерёдно. Про. Сти. Про. Шу. Мо. Лю. Пра. Вда. Не. хотел. Мало извинений; надо усерднее унижаться, давить на жалость. Плоским ледяным языком проходится от основания члена до кончика головки, где проступает precum. Слизывает его очень медленно, смакуя на кончике языка. Асмодей аплодирует стоя, попутно поглядывая на задушенного петлёй Беовульфа, что под потолком: как висел, так и висит, хотя божество открыло вежды и вперилось зеницами вниз. Порочатся священные скрепы побратимства. Великий Грех на душу. Отмолят ли? Вряд ли. И не скажут никому. Кто будет проверять? Был бы жив наперсник Гош, можно было бы притянуть по хорошей статейке, аккурат в адочек до конца бесконечности, но нет. Отныне мёртв для них. Зато секс жив. Пошёл отсюда. Петля рвётся и Беовульф бухается на пол всем грузом, хоть и бесшумно. А где спасибо? Не заслужил. Потом зачтётся. Мечтай. Можешь идти, понаблюдаю. Останусь. Почему это? Разве не считаешь прелюдию сексом? Думаю об этом. А, поправочки в бестиарий Гоша? Дельно. Тоже в свой планирую поправки делать. Надо бы вампиров записать в низколибидных похотливых тварей. О как нализывает… Среднелибидный альбинос, отдельный подкласс. Мой отпрыск. Наш. Как скажешь. Не грусти. Не грущу. Злишься? Немного. Обычное дело. Юными умами не так легко управлять. Им почти двадцать. Восемнадцать ещё не двадцать, счётовод несчастный. Двадцать лет — ума нет. Вот-вот. Значит ум ещё есть, через два года исчезнет. Либидо выше станет. И так высокое. Ещё выше будет. Зачем так сделал? Отношения все на сексе завязаны. Культ тому опровержение. Избранный наперсником волчонок зачат был в подвале кузни, час старались. Врёшь. Если б врал, он бы сейчас не дал альбиносу сосать свой член. За разум, а не либидо. Женятся не на мозгах, а на хозяйстве. Можно любить человека, но уйти от него на сторону потешаться. Вот отсюда разводы и проблемы в браке. Не ублажаешь должно — не будет тебе счастья на земле. Инстинкт сильнее разума. Культ живёт сотни лет. На огромной бочке с порохом. Дурак. Нет. Да. Да, ты. Пока бестелесные твари природы философствуют, Джек осваивает азы минета, и вроде очень даже успешно. Астрид всё это время подглядывает из-за двери душевой и пытается жестами показать вампиру, как и сколько исполнять разные техники. Иккинг кусает губы и ругается про себя: «Долбанный подопытный кролик, просто прекрасно. К этому меня жизнь не готовила». Зато готовила Фроста. Язык заметно потеплел от контакта с теплейшей и сладчайшей плотью, которую кровосос успел полюбить больше собственной семьи. Есть и такие экземпляры. Например, Моя. «Моя» кто? Моя мама. Клыки острые-острые, но не задевают хозяйство оборотня лишь по чистой случайности. Кровь из членов Джек ещё не высасывал, и ужасно хочет попробовать… «Можно?» — спрашивает голубые глаза. Зелёные отвечают: «Да ты охерел! Это же больно!» «Нет так нет, в следующий раз», — пожимает плечами вампир, игриво улыбаясь; вновь берёт за щёку и блаженно прикрывает глаза, пока ладони накрывают крылья подвздошных костей. Хорошо лежат, даже прекрасно. Харли-Дэвидсон Дабл Ю-Эл-Дэ среди оборотней, мечта коллекционера винтажных мотоциклов и членокровососа. Иккинг воистину легендарное создание, жизненно необходимое для коллекции аристократа Фроста. Он ни разу не был на пересдачах, исправно платит за общежитие; выжил после совокупления с суккубой, родился естественным путём в культе, где запрещён секс в принципе… и получил статус «Лучшая жопа Джерихо» от любовницы. И заслужил премию «Лучший половой член поколения» от Джека лично. Фрост всё никак не отлипнет, но тут ощущает во рту что-то кисловато-вязкое, причём в большом объёме. Вампир давится, сперма брызжет из носа уродливыми комкообразными потоками. Астрид сардонически смеётся на это, даже краснеет. Фрост кашляет и клонится к полу, мотает головой. У всякой страсти ей последствие, и ей имя стыд. Иккинг тянет на себя покрывало, подаёт Джеку его уголок, чтобы вытерся. — Сразу видно новичка, — Астрид наконец выходит из душевой; полностью одетая, хотя до этого стояла голенькая, — Для спермобака ты слишком красиво одет, Фрост. — Подежурь у дыры, чтобы никто не зашёл, — просит вампир, всё ещё кашляя. — Не беспокойтесь, охраны пока нет на посту. Можете хоть ещё полчаса потешиться, — миленько улыбается суккуба, — Иккинг, как себя чувствуешь? — Нормально, — нейтрально говорит оборотень, натягивая на пах покрывало. — Давайте вечерком сходим в ресторан. Фрост, устроишь? — Угу, — кивает кровосос, наконец вставая с колен и вытирая нос ладонью, — Плата за проёб? — За успех! Подарил мне незабываемую ночь, — уверяет Астрид, подходя к парням поближе. — Ты прекрасный продавец, как и твой товар. — Иккинг не товар, — хмурится Джек. — Знаете, я хотела бы заключить с вами двумя сделку, — Хофферсон заговорщески щурит глаза, — Иккинг, раз в месяц я буду любиться с тобой ради энергии, а ты, Джек, будешь мне платить за это. Взамен я дам вам тихое место для уединения… Оно очень секретное, вас там никто не застанет. Всё-таки секс между парнями карается сильнее, чем… ну, вы понимаете. — Раз в две недели, — уточняет Иккинг, показав два пальца. — Ещё лучше, — заулыбалась шире Астрид, затем зыркает на Джека, — Фрост? — Иккинг, я тебя еле-еле с того света достал!.. — А по чьей вине я изначально чуть не умер, м? — зелёные глаза полны язвительности и осуждения, — Может быть так ты поймёшь, что я чувствую, когда спасаю твою задницу от проблем?.. — Мальчики, не ссорьтесь, — мягко просит суккуба, кладёт левую ладонь на плечо Иккинга, а другой касается макушки вампира, — Я постараюсь быть помягче, чтобы ты не переживал, Фрост. Да и можно без денег пока, раз ты на мели… — Может быть ты оставишь нас в покое? — просит вампир, глядя на девушку исподлобья. Астрид улыбается чуть шире. — С чего бы? Я это сокровище в покое не оставлю. Он мой теперь, видишь метки? Асмодей велел делиться. — Беовульф тоже, — бурчит Иккинг совсем тихо. — Ладно, пока поживём так. Видно будет.***
Сузуки Карбон Файбер Хаябуса мира вампиров, мечта оборотня-востоковеда и асмодеевской приспешницы, белый как каолин, с японскими иероглифами на пояснице, что переводятся как «хуй». Сразу видно аристократа. Сам назад подаётся, интересно… Жадная у него задница… Хлюпает как чай пьёт. По нему видно, что не хватало члена внутри. Ты прекрасно справляешься, крошка, попробуй чуть порезче. Да-да, вот так. Можно и за волосы, прям напрашивается… Какой красивый у него прогиб, даже у Сэнвой не такой. Если хочешь, я вас познакомлю. Нет? Хорошо. Я рада постоянным клиентам. Сколько их у меня всего?.. Раньше было больше, Сэнвой открыла курсы для проституток… А так ты мой шестьдесят девятый постоянный клиент. В особом списке клиентов первый! Потому что ты с изюминкой. Артефакты я ценю. Первый наш с тобой опыт не в счёт, крошка. Ты стал выносливее. У тебя такие плечи… Ух, как меня заводят твои ключицы, рельефная грудь… Прелестные ноги! Заживают? Прости, не сдержалась в тот раз. Люблю худосочные бёдра, что поделать! Крошка, я тебе уже объясняла, почему Фрост меня не устраивает как партнёр. Ты видел его обрубок шланга? Это же издевательство! Его не удобно вставлять в киску, неудобно сосать, потому что в гланды упирается по-дурацки. К тому же холодный до ужаса, аж зубы сводит. Белый как мел, холодный как сосулька, так ещё и с кривым членом… И мне не нравится, что он с самого начала претендовал на всю меня. Мы, суккубы, любим свободу и независимость, а он хотел, чтобы я стала его рабыней по вызову. Я, конечно, привязалась к тебе, крошка, но у меня есть и другие мальчики. Ты не в обиде? Я рада. Поэтому я тебя люблю: ты даёшь мне свободу, не обижаешься. Ты тоже любишь свободу. И как ты этого Фроста терпишь? Братья по крови?.. То есть… Вы двое попили кровь друг друга и стали семьёй? А ничего, что ты, извини меня, ебёшь его второй час? А я жду, когда ты освободишься наконец и я смогу насладиться твоим телом! Я две недели мечтала, когда смогу расцеловать твои прелестные руки и ноги, смогу вылизать твои прекрасные булочки до блеска, а ты как по-собачьи его имеешь, так и продолжаешь. Если ты сейчас же не прекратишь, нашим отношениям конец!.. А? Эй, крошка, ты чего так… Ну-у-у, не злись… А-ха-ха, как ты его отпихнул, Асмодей помилуй, зачем так… Да-да-да, уже ползу. Я к твоим услугам, крошка! Можешь подёргать меня за волосы. Мы с тобой очень похожи, хоть и разного склада. А Фрост? Хорошо, пусть отдохнёт… И откуда в тебе столько? Он сейчас всю кровать зальёт… Я соврала в тот раз, крошка. Из нашего вампирчика выходит отличный спермобак. И сколько же раз в неделю вы любитесь? Всего-то? Хотя да, качество лучше количества. А я думаю, отчего же его киска так раскрылась… Ты времени зря не теряешь, крошка. Моя киска тоже вся твоя. Хочешь шестьдесят девятую? Отлично! Только дай сначала поцеловать твои болячки. Слюна суккуба может исцелять раны… Уже три месяца прошло, а я никак не избавлюсь от этой бляди. Так и лезет к нему. Я целыми днями с ним. Я вожу его по ресторанам, ночами он делает курсач, а я сосу ему член или пальцы ног… Ему мало того, что я стал прогибаться сильнее. Я аристократ, я должен быть сверху, но нет. Я сверху только тогда, когда скачу на члене. Так разработал задницу, что запоры больше не мучают… Стоик отрежет мне голову, если я не отговорю Иккинга уйти от неё. Только бы культ не прознал… А я не могу ничего сделать. Ему меня мало. Астрид его первая, прилип к ней как банный лист. Она лучше тем, что тёплая, с сиськами, с красивыми волосами, голос у неё приятный, из семьи интеллигентов… Я люблю Иккинга нутром, он меня… Ртом. Постоянно говорит, что любит. Только вот внешне незаметно. Зато как эту суку видит, так сразу расцветает. Астрид я раскусил: ей нравится, что ему как бы всё равно, но не всё равно. Культ сделал из него одиночку, но его тянет к прекрасному. Я не прекрасен, так чисто… Расходный материал. Астрид что-то в нём задела, чего не задел я. Я кровосос, другого склада ума. Я должен опуститься до уровня мозгов оборотня, чтобы докопаться до истины… Ты чего? А? Иккинг, мне больно. Не тяни, я сам подползу. весьпомрачнелчёстобой Да так, былое и думы… рассказывай Как обычно, всё о том же. яотнеёнеуйдуяеёлюблю Я тебя больше люблю. врёшь Нисколько. еслибылюбилтонедалбымнетогдазакрытьсясней Ты опять за старое?.. Как ты не поймёшь, Фрост: крошка из-за тебя чуть не ушёл из культа, где живёт вся его семья. Совесть мучает! онапонялавотличиеоттебя Я думал, что ты уже закрыл этот гештальт… Сколько раз мне надо сказать «прости», чтобы ты забыл об этом? невэтомдело А в чём тогда? Втебеитвоёмэгоизме Ну я же вампир, конечно я эгоист! Ты тоже эгоист, она тоже эгоистка. Мы все эгоисты! тыещёимудакковсемупрочему И что ты предлагаешь? Пойти к твоему отцу и дать голову на отсечение? причаститьсяпередбеовульфом Ты смеёшься что ли? Фрост, ты же в культе состоишь, тебе надо отмолить грехи. Иккинг каждую неделю их смывает, поэтому не отключается больше. То есть вы, на хуй, сговорились! Просто прекрасно! яхочудлятебякаклучшетымойбрат Я ебусь с тобой больше, чем с ней! эмммнет Что?! Мы равны, Фрост. Я вас двоих ненавижу! Ладно, когда причащаться? вовторниквтриночи На Вход Беовульфа в Элизиум? агачтобысталлучшейверсиейсебя Я и так ей стал. Моё либидо стало на уровне суккубы, мне член нужен больше крови. Зато потом мозги встанут как надо, Фрост… Давай обнимемся. Ещё чего! Не будь букой, ледышка, я тебя пригрею. Отстань. Не лезьте я сказал! Блять… Не трожь. Ха, ещё спермоточишь, Фрост. Издеваешься? Будто бы тебе не нравится. Отчасти. Хорошо мы бесплодны. Ну, не считая Иккинга, конечно. Отец-говорил-что-бесплоден-в-итоге-появился-я. И прекрасно, что появился. Мне было бы так скучно ночами без тебя, крошка. А мне не из кого было бы экстренно сосать кровь. Какие-вы-милые-Беовульф-в-шоке. Иккинг валяется на кровати, шуйцей обнимая Астрид, а десницей Джека. Головы похотливых любовников лежат на заживающей от ран груди, слушают стук сердца и гнусавый голос в черепных коробках. Как он искренне молится Беовульфу за спасение их душ в загробном мире, благодарит за прекрасный секс и новый день в объятьях греха. Божественный волчара стоит у кровати, скрестив длани на груди, моргает веждами и впирается зеницами в голую пятую точку вампира, из которой всё вытекает семя избранника наперсника Гоша. По другую сторону стоит Асмодей, что хлопает в ладони с широчайшей улыбкой на лице. Глянь как красиво. Это отвратительно. Волчонок из неё был создан, а не из пыли и твоего дыхания. Видишь пупок? Вижу. Вот. Повод изменить постулаты. Изменю, когда этот кровосос родит ребёнка. То есть никогда? Скучный. Ради какого-то юнца менять весь культ? Вздор! Рано или поздно изменишь. Никогда. Посмотрим.***
Через семь столетий Божественный Волк всё же изменит графу о сексе. Когда на свет путём связи мужчины и женщины в культе Беовульфа родится ещё один ценный артефакт. Иккинг Третий. Суккубёнок. — Малютка, только будь аккуратней. Девочки твоего возраста могут сойти с ума… — Всё будет прекрасно, мамуль. Я контролирую себя лучше папы. — План на день составил? — Ага, вот, — юнец протягивает матери свой блокнот.***
Вот так я живу, в культе Беовульфа. Где по моему рождению отменили указ о запрете секса. Мама говорит, что я ценный артефакт, как и папа. Даже ценнее. Я ведь её кровинка, плоть от плоти. Оба твари Асмодея… Хотя около меня живёт Беовульф. Он иногда стоит у моей кровати, когда я дрочу. Как будто проверяет, не умер ли я. Папа всегда говорит, что я особенный, поэтому должен быть осторожен. И поэтому муштрует меня по стойке смирно. С нами живёт дядя Джек. Мама объяснила мне, что у нас шведская семья. Мой папа ему приходится кровным братом, но очень любит его, поэтому отпустить не может. А мама и не против. Разнообразие, говорит, очень полезно, особенно когда тебе под пятьсот, клиенты поумирали, а спина совсем не годная. Я тоже таким буду? Вряд ли. Я же особенный. У меня из клиентов только я сам. Вру. Мои подписчики на Онли фанс… Фотка Беззубика собрала больше денег, чем фотка в стрингах. Ёбаные фурри. Уходить надо, неудобно переправлять зелёные. Надо найти девочку по типу Морган, чтобы связывала с клиентами. Да кому я там в этом Джерихо сдался? Да всем! Надо записаться к Сморкале на студию, пофоткает в стиле ню, расклею листовки и готово! Вот он, бизнес-план! Так, надо записать его в распорядок… Вот сука, блокнот-то у мамы! Так, надо вернуться, пока отец не вышел… Эм, класс. Они опять ебутся. Моё почтение. Беззубик, прости, брат. Уезжаю. Тебе будет тяжело. Лишь бы не голодал… Мам! МАМУ-У-УЛЯ-А-А-А-А-А! блескнеслышитнуващекайфсукагденомертакси??? вродебылтутгдетонедалекоикудажеджекегоположилрукиемублятьпоотрыватькакзапихнётненайдёшьничегоичётутделаютсосучкимоинепонялприколаавотоннувотхотьуедупонормальномубезопекиотцаАААА ПАП! Вышел. Вон. простипожавустаязабыльблакнотьхочузабратьссобойвакадемиюябезнегокакбезрук Новый купи. Езжай без меня. тысмамсю? яоченьбеспокоюсьзнаешьли Освободи поток, будь добр. нулян… Б. Л. Е. С. К. Что ж, я теперь сам по себе, выходит… Даже мама меня кинула. Это всё наш кровосись виноват… О, здорова, Беовульф! Опять зыришь? Как видишь не дрочу! А, ты к моим родакам?.. Хах, ну понятно. Ты это, заходи ко мне, если чё. Буду с нетерпением ждать, чаем угощу. Ромашковым, твоим любимым! И Асмодея прихвати, поболтаем о насущном! Да-да-да, усердно молюсь, вот, причастился раз пять! Пел тебе дифирамбы, преклонился перед твоим образом в иконке… Не хмурься, старина, их уже не исправить. Я буду не такой, клянусь тебе! Я буду очень избирателен и нежен с партнёршами. Да, ты не ослышался! Я ненавижу геев. Это отвратительно. Да, выглядят прикольно, но в постели полный трэш. Дядя Джек однажды обосрался даже. Помнишь? Какой был запах! Я не разговаривал с ним неделю, с папой две. Мамы ему мало… Она у меня самая лучшая. Не будь ей сыном, одну бы её имел, да прости ты меня грешного, Беовульф!.. Чу! Слыхал гремят? Иди проверь, я поеду. Чу-чу, пора уезжать! Да здравствует Джерихо! Да здравствует Асмодей! Да здравствует Беовульф!.. … Беовульф, прости меня грешного…