Индекс Хирша

Под покровом темной-темной ночи, в темных-тёмных подпольных мегасекретных биолабораториях Фатуи, где под руководством тёмного-тёмного гения свершались темные-темные эксперименты и прочие deep dark fantasies, в темной-тёмной комнате, проворачивал темные-темные делишки Крапп. Точнее, не темные-темные, а грязные-грязные делишки. Такие, что чистым этанолом не отмыть. ⁃ Хмф… Ох… Мф… Ах! Да… - постанывал он укешным голоском, вставляя в текст статьи очередную ссылку на одну из своих работ. - Вот так… Ох… Мф! Крапп, скользя влажными, возбужденными глазками по развороту свежего номера «Анналов снежнианской науки», представлял, как его по очереди, страстно и охотно берут в солидные журналы с большим геншин импакт-фактором; как толстая диссертация проникает в библиотечные фонды; как ему самому легко дают огромные, жирные гранты… Ученый охотно представлял и, распаленно предаваясь фантазиям, дрочил свой маленький, вялый Хирш. Да, увы! Хирш у Краппа был совсем скромным, отчего он не чувствовал себя полноценным членом научного сообщества. Он лишь стеснительно наблюдал за теми, у кого он был действительно выдающимся. Как, например, у господина Дотторе. Господин Дотторе… Крапп сладострастно прикусил усики. Один лишь вид Предвестника (и не важно какого из клонов!) заставлял сердечко Краппа трепетать. Его высокий карьерный рост в науке Снежной, широкий кругозор, его жесткий стиль руководства и настойчивость в достижении самых амбициозных целей несколько пугали, но одновременно вызывали подлинное восхищение. Он был совсем не такой, как беззубые ученые Академии Сумеру, что будто девственники тряслись всякий раз над правилами и этическими принципами. Нет, совсем нет! Если господин Дотторе чего-то хотел, то он этого добивался, несмотря ни на какие формальности и увещевания морализаторов. «Какой же у него секси мозг,» - думал усач, затаивая дыхание. Днями и ночами мощная во всех смыслах фигура научрука и его огромный, крепкий Хирш занимали его сознание. Порой, уединяясь и сладко вздыхая, Крапп мечтал о том, как господин Дотторе берет его в соавторы и вставляет в свою новую статью… К сожалению, все, что Дотторе с ним делал, сводилось к моральным совокуплениям за столом на лабораторных семеинарах за плохие результаты и пропущенные сроки. «Наверное, это все из-за маленького Хирша,» - горько сокрушался Крапп. Поэтому, чтобы как-то исправить ситуацию и получить хоть какое-то удовлетворение от своей научной деятельности, усач, пока семпай не видит, занимался самоцитированием. От этого его Хирш немного рос и становился чуть крепче. Крапп вошел во вкус и стал самоцитироваться все чаще и чаще, и вот этот грешок постепенно превратился в его тайную, постыдную привычку. Но, как известно, все тайное становится явным, а плохой мальчик обязательно должен понести наказание… - Чем это ты тут занимаешься? На полустоне Краппа будто бы окатило ледяной водой и прошибло молнией. Подскочив на стуле, он машинально захлопнул журнал и стал судорожно прятать свой Хирш, но крупно дрожащие руки подводили его. - Д-да я так… н-ничего… - учёный обернулся и натянуто улыбнулся, пытаясь укротить колотящие волны паники. - Я просто… п-просто заявки пишу… Дотторе изваянием грозного божества стоял прямо перед Краппом. Его вид тамблеровского сексимена с этим белым пальто, подчёркивающим его талию, широкие плечи и грудь, с его высоким воротником, подчёркивающим его злодейство, и маской, подчеркивающей его нереальную загадочность, вселял трепет в недотепу-исследователя. Научрук сощурил глаза цвета артериальной крови. Он хмыкнул в особенной дилфовской манере, отчего у его визави вдоль хребта невольно пробежала волна дрожи. - Я всегда знал, что твои методы убоги, Крапп… Сквозь стук пульса в ушах Крапп слышал этот ледяной, властный голос. Он нервно выдохнул - даже когда господин Предвестник резким движением раскладывал его бумаги, как тело на операционном столе, чтобы подробно, с особым пристрастием изливаться критикой научных потуг, ассистент научился не только глубоко принимать в себя эти бурные потоки унижения, но и одновременно получать странное, едва уловимое наслаждение от подобных семинаров. Это наслаждение каждый раз разливалось по всему его телу, заставляя волосики на щиколотках подниматься в экстатической пилоэрекции. Извращённая защитная реакция? Или нечто большее? А, может, все потому что это проделывал Он… Господин… Руководитель его сердечка… - … Неудивительно, что и результаты твои годятся лишь для подстилки крысам. Так ты ни за что не напишешь диссертацию, - продолжал Предвестник таким глубоким голосом, что у бледного Краппа предательски встали дыбом волоски на щиколотках. - Однако я совсем не ожидал… Вдруг Дотторе за пару шагов достиг стола и навис над Краппом так близко, что тот испуганно пискнул и вздрогнул. Он замер, глядя широко распахнутыми глазёнками на научрука, и почувствовал, будто его кокоро вот-вот хватит инфаркт. Он смотрел, как Предвестник упирается одной рукой в стол, будто отрезая всякий путь к отступлению, и хищно скалится в половине ухмылки острыми зубами. - … Я совсем не ожидал, что ты занимаешься такими гнусными делишками! - воскликнул Дотторе, глядя сверху вниз на подручного. Сердечко екнуло вновь, и новая волна ужаса захлестнула Краппа. О нет! Господин Дотторе все же застукал его! Ассистент попятился назад, пока не ударился ягодицами об край стола. Звякнули пробирки. - Г-господин… - бормотал усач, нервно улыбаясь и заламывая пальцы. - Я… я… Э-это не совсем то, о-о чем в-вы… Дотторе подался ещё вперед и навис над ним, свирепо выжигая взглядом. - Да за кого ты меня принимаешь, Крапп? - чуть ли не инфернально рявкнул он. - Только полный идиот не догадается, зачем ты уединился с «Анналами снежнианской науки»! Краппа колотило, как на лютом морозе. Часто дыша, как загнанная в угол мышка, он молил всех богов о том, чтобы господин не уничтожил его прямо на месте. Но панический калейдоскоп мыслей о том, что с ним могут сделать, не оставлял его. Неужели это конец? Неужели его распнут, как крысу на подложке, и будут устраивать над ним какие-нибудь жуткие опыты? От такого страха не только на щиколотках волосы вставали, но и на груди, и на спине… - Г-г-госп-подин, п-пожалуйста… Я п-просто х-хотел… - пытался выдавить усач, но язык заплетался, а зубы танцевали чечётку. Будто кролик на удава, он смотрел, как Предвестник несколько неожиданно улыбнулся и издал смешок сквозь сомкнутые губы. - Ай-ай-ай… Оказывается, ты ещё и врунишка, - прошелестел Дотторе бархатно и одарил ассистента снисходительным взглядом. - Не нужно мне лгать, Крапп, ты же знаешь. Ты же знаешь, что так будет только хуже, Крапп. Крапп вздрогнул от тёплого, сухого прикосновения ладони в перчатке к щеке. Щека тут же вспыхнула анимешным румянцем, ровно как и вторая. Он хотел бы ответить, но в горле застрял ком. А меж тем семпай будто бы придвинулся ещё ближе… - Давай, Крапп, - научрук чуть склонил голову и провёл кончиками пальцев по щеке до уголка губ. - Покажи, что ты прячешь… Ассистент зарделся ещё сильнее. Судорожно вдохнув, он мелко задрожал и от смущения потупил глазки. - Г-господин… - Я сказал, покажи, - повторил Дотторе чуть громче, с нажимом. Крапп был вынужден повиноваться. Смущаясь, как новобранец на медосмотре, он дрожащими руками обнажил на глазах господина свой маленький, ничем не примечательный Хирш. Усач испытывал бурю чувств: изумление, страх, стыд, и в то же время что-то приятно-волнительное было в происходящем. Предвестник наблюдал за каждым движением ученого. В его глазах будто бы появился какой-то особый, до этого невиданный блеск, а губы вновь тронула улыбка, неожиданно мягкая. - Какое убожество, - промурчал он с некоторой игривостью. - Не удивлен, что ты балуешься непотребствами в духе самоцитирования, мой грязный проказник, - большая тёплая ладонь целиком накрыла Хирш, что вызвало у Краппа удивленно-сдавленный тихий стон. Дотторе наклонился ещё ниже, едва не задевая маской нос и губы подручного, щекоча голубыми, как мечта, прядями кожу, и чуть сильнее надавил пальцами. Крапп, пылающий, точно течный девственный омежка, судорожно глотнул воздух и вновь невольно издал стон. - А-ах, господин… Что… Что вы собираетесь сделать? - пробормотал он, часто моргая. Дотторе смотрел на подручного с неприкрытым вожделением тигра в самый разгар брачного периода. Он хищно провел кончиком языка по пересохшим губам и острым зубам, а свободную руку положил на талию партнера. - Как научный руководитель я обязан принять меры, - прохрипел он. - Иди ко мне, мой шладенький… Сметя со стола все бумаги и пробирки, Предвестник сгрёб своего подчиненного в объятия и повалил на столешницу. - Г-господин? Что вы… А-ах! - остолбенел от испуга усач, когда научрук, нещадно срывая лишние данные и артефакты экспериментов, страстно нашептывал ему на ухо цели, задачи и актуальность исследований. Но с каждым действием господина на место ужаса и изумления приходило все более и более явное сладкое, тягучее чувство, мучившее Краппа все эти годы. Неужели семпай наконец-то заметил его? Чтобы помочь руководителю, он тоже стал избавляться от лишних данных, делая это очень элегантно и привлекательно, отчего похотливый огонь в глазах Предвестника разжегся ещё больше. - Ах ты ж нетерпеливый аспирантик, - хрипло произнёс он. - Решил, что знаешь лучше, чем доктор наук? И влепил смачную правку. Крапп чуть вскрикнул. - Ах! Господин, простите! - Плохо просишь, - усмехнулся Дотторе. - Кто ж такие ошибки делает, м? И влепил ещё правку. И ещё. И ещё. Он делал правки, не упуская ни одной ошибки, ни одной опечатки. Правил бескомпромиссно, беспощадно, упиваясь своей властью над ассистентом и величиной своих обширных знаний. Крапп вскрикивал, постанывая. Даже такая процедура все больше и больше становилась приятной для него. От сильнейшего возбуждения его усики намокли. - А-ах… Хмф.. Ах! Ох! Г-господин, ещё! Ах! Прошу! - стенал он, отдаваясь. - Редактируйте полностью! В какой-то момент Дотторе закончил. И тогда с огромным волнением и вожделением Крапп увидел, как тот расчехляет свой большой Хирш. Притянув подручного к нему, Предвестник сказал: - Прежде чем я с тобой разберусь, ты тоже должен мне оказать услугу. Цитируй. С благоговейным трепетом и ассистент прикоснулся к огромному Хиршу. Подрагивая, он начал осторожно цитировать. Потихоньку, редкими ссылками. - Сильнее цитируй! Чаще! - недовольно приказал Дотторе. - Х-хорошо, мой повелитель… - кротко и чуть напуганно кивнул Крапп и стал цитировать научрука чаще и больше. Дотторе гортанно застонал в удовольствии. - Да… О да… Давай! Да… Хмф… Вот так, да.. Сильнее! Ещё сильнее! Больше цитат! - рычал он возбужденно и заставлял, принуждал вставлять все больше и больше ссылок в работу. - О да… Мф… О да, мой грязный аспирантик, давай, цитируй меня еще! Предвестник распалялся в удовольствии и раз за разом извергал все больше и больше данных прямо Краппу в статьи. Тот, опьяневший от процесса, охотно продолжал, обмазываясь множеством чисел, фактов и гипотез, пока руководитель не остановил его. Развернув Краппа в нужном направлении, он решил, что пора приступать к анализу данных. Когда господин применил t-тест, Крапп вздрогнул и выдохнул. Нащупав средние, Дотторе начал давить на них, вызывая у подопечного бурные охи и вздохи. После он применил однофакторный дисперсионный анализ, а затем, профессионально и нежно, стал орудовать двухфакторным. - А-ах! Мф… О-ох! А-а-анова! Ах! - бился ассистент под анализом массивов данных. - А-ах! Г-господин, п-прошу! В-вставьте меня… ах!… в статью! Дотторе широко ухмыльнулся и взял партнера за подбородок. Тот смотрел на господина влажно, с невероятным желанием. - Какой же ты нетерпеливый… - гладил он пылающие щеки. - Что же, ты достаточно постарался, шладенький… - он приблизил своё лицо и прошептал хрипло, наставляя свой Хирш на коллегу. - Поэтому я возьму тебя в соавторы… Большое имя Доктора начало входить в девственный список авторов. Крапп стиснул зубы и простонал от боли. - Терпи, наука требует жертв, - сквозь тяжёлое дыхание кряхтел Предвестник. - Зато потом будет ох как приятно! И продолжил вставлять ассистента в статьи. От этого Хирш Предвестника, казалось, стал ещё больше. Усач весь дрожал от величины и мощи Хирша своего господина, а тот, скалясь и рыча от удовольствия, продолжал наяривать, периодически стегая подручного звонкими правками. - Ах! Хмф! Ох… Ух… Мф… Ах! - захлёбывался от своего величия Дотторе. - Черт! Как же приятно, что я у тебя первый автор, малыш… Ах! И стал цитировать Краппа. Тот, только привыкший к напору своего начальника, взвыл от невиданного удовольствия. Хирш, ранее скромный и невзрачный, в умелых руках господина стал расти, набухать и пульсировать. - А-ах! Мф… А-ах! Г-господин… Ах, господин! Ещё! Прошу! Хмф… А-ах! Вы такой… А-ах… Большой учёный! Не останавливайтесь, прошу! А-ах… И Дотторе продолжал цитировать Краппа. Много, часто, обширно, самыми разными образами. Они сливались, сплетались между собой, цитируя друг друга, плодонося идеями и результатами, пока огромная волна исследовательского экстаза не накрыла их обоих с головой… *** Крапп осторожно держал у себя на руках книгу и смотрел на неё нежным родительским взглядом. Это была его диссертация. Впервые за многие годы он наконец-то смог насладиться настоящим тихим счастьем ученого. Господин Дотторе подошёл сзади и обнял ассистента, сцепив ладони у него на животе. Взглянув на книжку через плечо партнера, он умиленно произнёс: - Она так похожа на тебя, Крапп. Подручный улыбнулся: - И на вас тоже, господин Дотторе. Если бы не вы, у меня бы ничего не получилось. Вы мой самый лучший научный руководитель… Предвестник мягко усмехнулся и, чуть наклонившись, аккуратно поцеловал его в щеку. Поглаживая его по животу, он прошептал: - Я польщен. Ну а ты… Ты мой лучший научный сотрудник…