***
—Арс, блять, ты так переживаешь по поводу того, что я буду есть эти три дня, будто уезжаешь на год. — бурчал Шастун, сложив руки на груди и показывая всем видом, что его явно недооценивают. Он же не какой-то там бытовой инвалид. Просто слегка лениться. А вот Арсений, в свою очередь, очень трепетно относится ко всему, что касается питания и чистоты. В частности, его немного злило, что Антон частенько забывал вовремя мыть посуду и кидать грязные носки в стиральную машину. Но он бы точно скоро сделал все домашние дела, даже поставил бы стирку. Но не сейчас. Может вечером, если опять не отложит до утра. — Не бухти, — Попов стоит около стола, раскладывая купленные продукты по ящикам и отделениям холодильника. Он даже купил мюсли с йогуртом на случай, если его бубнелке будет лень что-либо готовить на завтрак, — Я просто исключаю все возможные проблемы. Ибо, зная тебя уже далеко не первый и даже не пятый год, это лучшее решение, — он бросил слегка обеспокоенный взгляд на Антона, после чего достал пакет мандаринов и, положив их на стол, пододвинул ближе, в знак примирения и урегулирования возникшей перепалки.»***
В то утро Антон так и не поел тех мандаринов, предварительно кинув «Едьте в свой Питер, Арсений, обойдусь без Вашей через мерной заботы». Сейчас эти слова обжигали язык, напоминая, что его иногда следует держать за зубами. Да, возможно, иногда Попов и правда перебарщивал с такими мелочами. Покупал чуть больше сладостей, чем нужно, баловал новыми побрякушками чаще, чем покупал что-то себе, обеспокоено носился, когда у Антона поднималась температура. Но он же и любит. Очень. Безумно любит. Поэтому и хочет оберегать от всех бед и сохранять яркий огонёк в зеленых глаза. Его можно понять. Но Антон тогда не понял. До сих пор себя корил, хотя уже успел несколько раз извиниться в звонке. А Арсений не обижался. Он понимал, что иногда не прав и понимал, что так же иногда не прав и Антон. Это уже в порядке вещей, они уже давно прошли тот период, когда любая мелочь могла привести не к небольшой перепалке, а к настоящей ссоре, крикам. Они и в правду слишком хорошо знают друг друга. Антон протёр слегка уставшие глаза и принялся вызывать такси до дома. До места, которое наконец-то вновь стало не просто зданием, а настоящим домом. Ему даже пришлось на время уехать в другой город к давнему другу, чтобы хоть немного развеяться. В Москве стало слишком душно. Без него. Без этих голубых глаз, что смотрели на всё будто иначе. Это же Арсений. С ним всё вокруг по другому. Когда Антон себя ловил на этой мысли, то невольно смущался. «Господи, я будто влюбленный школьник» — с этими мыслями он взъерошил свои кудри и нажал на кнопку «Заказать». Ехать, без малого, двадцать минут, но ладони уже предательски вспотели, представляя долгожданную встречу. Подходя к бордюру, где была табличка «Место для курения», Шастун достал электронку, надеясь хоть немного успокоиться. Они были уже несколько лет вместе, но каждый раз отпускать друг друга далеко было всё ещё сложно. Особенно последнее время, когда Арсений считай полностью перебрался в Москву. Но и Питер всё так же не забывал, стараясь вытаскивать с собой Антона. Вдвоём сподручнее и спокойнее. Им будет спокойнее где угодно, главное — вдвоём. Антон тихо хихикнул. Всё-таки, они оба влюблённые школьники. Настолько школьники, что каждое их свидание — как первое. Эмоции настолько живые и яркие, как будто они не в сотый раз приезжают в какое-нибудь кафе и не в десятый раз приезжают на премьеру фильма. Самое запоминающееся из всех — когда они приехали на премьеру «Семейный бюджет». Конечно, Антон уже и без этого знал сюжет, видел некоторые фрагменты. Он был бы не собой, если бы с первого дня не рвался на съёмочную площадку, да бы хотя бы глазком посмотреть на процесс съёмки и увидеть Арсения актёром. И дорвался же. Однажды, Арсений прям с утра заявил, что они поедут вместе. И, оказавшись на площадке, Антон влюбился. Влюбился уже в сотый, а то и в тысячный раз в Арсения Попова. В то, каким он может быть. Это было удивительным зрелищем, которое поразило его до глубины души. А Арсений сиял. Сиял, понимая, что он может быть кем угодно и только для Антона настоящим. Не то, чтобы он скрывал что-нибудь от Серёжи. Они были как братья. Но Шастун всё равно узнавал любые новости чуть-чуть раньше, что и логично, ведь невозможно скрыть хоть что-то от человека, который рядом с тобой 24/7 рядом. Но ему нравилось.И им нравилось так жить. Просыпаться рядом, засыпать рядом, готовиться к праздникам вместе, сниматься вместе, вместе жить. Они стали воздухом друг для друга. Телефон в руке завибрировал, показывая на экране уведомление, что водитель прибыл к назначенному месту. Антон выдохнул сладкий дым и направился к желтой машине. Будь Арсений рядом, Шастун бы точно ударил того по плечу. А тот бы засмеялся, называя ребёнком. В шутку, конечно. Антон сел в салон, поприветствовав водителя. Вид мужчины выдавал всю его серьезность — чёрный костюм, как с иголочки, галстук-бабочка, солнце защитные очки, идеально уложенная причёска. Они легко тронулись и поездка началась. Люкс, как-никак. Шастун уставился в телефон, открыв переписку с контактом «Нужён». Арсений сам себя так переименовал в телефоне Антона после той самой фразы, что «Арсений нахуй не нужён». А Антон был и не против. Только за. Уж слишком сильно он был по-настоящему нужён. Как воздух.Вы: «Буду через минут двадцать.»
Ладони снова слегка вспотели, а Шастун шумно выдохнул, поворачивая голову к окну. За окном мелькали огни домов и огоньки новогодних украшений, которые ещё не успели убрать. Антон облизнул слегка подсохшие губы, стараясь думать о чём-то отвлеченном. Ответ на сообщение пришёл через пару минут. Нужён: «Ждём-с; )» И фотография. Арсения в домашней пижаме и Люк. Кот не меньше скучал по второму хозяину. Всё время ходил и мяукал, пока Антон говорил, что скучает по Арсению ничуть не меньше. Даже больше. Антон широко улыбнулся. Если бы его спросили, что такое счастье — то он бы точно показал эту фотографию. Только его самого рядом не хватает. Но это легко исправимо, осталось подождать совсем немного. Машина ехала быстро, так что поездка продлилась в полтора раза меньше. Через десять минут после ответного сообщения, Шастун уже благодарил водителя и оставил чаевые. Он делал так всегда, особенно в случаях, когда времени для достижения конечной точки было потрачено времени меньше, чем заявлено. Антон быстро преодолел двор и, поприветствовав консьержку, добрался до лифта. Их десятый этаж этаж открывал прекрасный вид из окна. Всё-таки, это была окраина района. Они предпочли именно закрытый жилой комплекс, чтобы исключить возможность появления кучи любопытных глаз, которые могли застать их вместе. Даже не смотря на слепую любовь к друг другу, они старались быть как можно осторожнее. Хотя, от их фанатов скрыть собственные взгляды не представлялось возможным. Будь возможность, Антон заявил бы всему миру о их любви, но пока, они с тёплыми улыбками листали Твиттер, умиляясь с постов людей, замечающих их сверкающие глаза, что невзначай прилипали к друг дружке. Лифт остановился на нужном этаже и открыл свои двери, выпуская Шастуна, который сейчас буквально еле стоит на ногах. Он быстро дошёл до квартиры, отпирая дверь ключом и заходя внутрь, где его уже встретил аромат готовой пасты, что доносился с кухни.Остались считанные минуты. Нет, даже секунды, как он вновь увидит его. Свой свет. Свое солнце. Своего Арсения Попова, что, чёрт подери, явно получит по лбу за халатное отношение к собственному здоровью. — Как доехал, всё хорошо? — к нему вышел Арсений с полотенцем в руках. Весь такой домашний и родной, каким нельзя представить даже в самых лучших снах. Антон снял рюкзак и быстро сократил расстояние между ними, окутывая своими объятьями Попова, который слегка вздрогнул из-за холодной куртки и руки, которая аккуратно пробралась в его тёмные волосы, мягко поглаживая. Шастун ничего не говорил, а просто так и стоял, боясь отпустить. Прижимал к себе, конечно, сдерживая силу, стараясь не нанести боли от своей крепкой хватки. — Я скучал, — Антон прошептал это куда-то в макушку мужчины, почти невесомо касаясь её своими губами. — Я тоже, Антош, и ты даже не представляешь как, — Арсений слегка отстранил от себя Антона и мимолетно поцеловал, после чего ярко улыбнулся, — Голодный? Сначала покушаем, а потом я тебе расскажу такооое! — он протянул последнее слово, вызывая этим непредельный интерес. Антон кивнул, не переставая улыбаться. Он готов был начать танцевать от безумного количества эмоций и чувств в голове. Сейчас он дома. По-настоящему дома. И он точно понял, что больше никогда не отпустит Арсения одного на фотосессии. Хотя бы ради того, чтобы сделать совместные фотографии. Но обрадует он Попова этим потом, чуть-чуть попозже. Сейчас всё, что ему хочется, так это слушать его рассказы и есть его еду. С того злосчастного утра Антон навсегда зарёкся не поднимать тему беспокойств Арсения. Потому что он почувствовал на своей шкуре все отвратительные прелести отсутствия этого в его жизни. И он больше никогда такого не допустит. Ни в жизнь.