***
Антон завороженно слушал рассказ Арсения, как будто он в тот же вечер не расспросил мужчину о том, что тот чувствовал, когда пришёл в квартиру и обнаружил, что Шастун гробит своё здоровье. — А не хочешь ли ты вспомнить, что было после твоего возвращения? — это был вопрос из разряда «мягкая просьба, на которую нельзя сказать нет», поэтому русоволосый принялся за свою часть рассказа, постепенно растворяясь в воспоминаниях.***
Тихо открыв входную дверь, я на цыпочках зашёл в квартиру. Оказавшись в коридоре, я услышал, как в гостиной шёл телевизор, а это значит, что Арсений или сидит перед телевизор, или готовит. Разувшись, я прошёл в ту сторону и увидел, как мой полуголый мужчина что-то готовит на так называемой кухне (не могу до конца привыкнуть, что гостиная может быть соединена с обеденной зоной, разделяемая лишь выступом). Иду к нему и обнимаю за талию со спины. — Я бы поставил тебя в угол часа на два, но тебе нужно принять горячую ванну, так что кыш в ванную, и чтоб я тебя не видел, пока не пройдёт хотя бы полчаса, а в лучшем случае час! Спорить не смей, и я зайду проверить, в какой воде ты лежишь, — он что-то продолжил ворчать, но я решил не испытывать его терпение. Мы достаточно живём вместе, чтоб я понимал, где надо остановиться в своих шалостях, а где можно ещё немного повыпендриваться. Вообще, гулять без куртки у меня в планах не было, и, конечно, я скажу об этом Арсу, но если он решил меня наказать, то у меня не получится его переубедить. «Какое бесполезное наказания, кто его вообще придумал? Что я должен сейчас испытывать? Стыд? Тип, мне уже девятнадцать лет, а я как пятилетка стою в углу. Так для этого на меня должны смотреть, хотя бы мой Доминант,” — так я думал каждый раз, когда Арсений ставил меня в угол, чтоб подготовиться к моей порке. Единственное, когда я не испытывал раздражения, это когда он на меня смотрел. — Ещё пять минут и пойдем в dolore , — названия данной комнаты придумал я, потому что Арсений хотел ей оставить банальное название «комната для сессий». В последние минуты он на меня смотрел, и я наслаждался, чувствуя его взгляд, стараясь стоять ровно и прилежно, чтоб он тоже наслаждался видом красивого меня. — Пошли, ты что-то там хотел сказать в своё оправдание? — я кивнул, и Арсений показал, что я должен ещё подождать с оправданием. Когда мы оказались в dolore, я, как хороший и послушный сабмиссив, опустился на колени лицом к двери, Арсений зашёл ко мне за спину и пошёл в глубь комнаты, наверное, чтобы сесть в кресло. — Говори, — спиной к нему разговаривать неудобно, но мне не особо дают выбор, поэтому я начинаю свой рассказ. — Я вышел на пять минут просто поздороваться с Серёгой, но он предложил прогуляться, ну я и согласился, а до автобуса оставалось… — конечно, Арсению не нравится, и он даже не дослушивает, перебивая вопросом «а у нас автобусы раз в три часа ходят?». Я понимаю, что он прав, и мы бы уехали на следующем автобусе или могли пешком дойти, но в тот момент правда казалось, что этот автобус последний и на него срочно надо успеть. Я лишь качаю головой, на что Арсений просит отвечать голосом. - Нет, у нас не ходят автобусы раз в три часа, и я мог зайти в квартиру за курткой. Я понимаю, что заслужил. Можно вопрос? — Арсений разрешает. — У нас будет только порка? — Я подумаю, а сейчас поднимайся и ложись на кровать. Сначала порка, а там подумаем, возможно и поиграем, Сабвёнок, — я люблю, когда Арсений меня называет «Сабвёнок», если бы он это написал в сообщении или сказал по телефону, то я бы скакал по комнате, как умалишённый, но так как он сейчас тут, то я лишь улыбаюсь, пока встаю. И хоть внешне я довольно спокоен, внутри меня всё прыгает и скачет.***
Антон с лукавой улыбкой закончил свою часть рассказа словами «всё, я дальше не помню, и вообще мне пора спать». Арсений тихо с этого посмеялся, потрепав парня по волосам. — Ну, тогда придётся одному закончить вспоминать эту историю, — наигранно грустно произнёс мужчина, — Иди спать. — А давай, ты будешь вспоминать вслух, а я засыпать под твой рассказ? — снова потрепав парня по волосам и поворчав, что встречается с ребёнком, мужчина направился в спальню.***
Антон лёг задницей кверху, перед этим спустив штаны, а следом за ними и трусы. «Мой послушный мальчик»,- пронеслось у меня в голове, пока я брал со спинки кресла свой брючный ремень, который я подготовил, пока Антон стоял в углу. Сегодня хотелось воспользоваться именно им, хотя в шкафу есть девайсы, как говорится, на любой вкус и цвет. Подойдя к кровати, я положил ремень на ягодицы Антона, немного подержал, потом поводил сверху вниз и наконец, размахнувшись, нанёс первый удар. Антон ожидаемо вскрикнул, больше не от боли, а от неожиданности. Ритм нанесения ударов для каждого ученика у меня индивидуальный, потому что все люди разные. Для Антона у меня сохранился тот ритм, который я использовал после того, как он прыгнул ко мне под колёса. Сделал я это потому, что он у меня интересный парень в этом плане и на медленном ритме может вскрикивать, а на быстром терпеть и наоборот. Прошла уже первая десятка, и сейчас я начал набирать темп и пока думаю, что данную десятку я буду разгоняться, после — быстрый темп до сорока и ещё пять в медленном. — Руки, — на тридцатом ударе Тоша потянулся прикрыть попу, что делать категорически нельзя, банально из-за техники безопасности. — Цвет, Сабвёнок? — Зелёный, — с того самого раза, когда он чуть не утонул, а потом решил получить все удары не говоря стоп-слово, прошло достаточно много времени, и если первое время я с неким сомнением относился к его «зелёному», то со временем прежнее доверии вернулось, поэтому в данный момент я продолжил порку, помаленьку сбавляя темп. Закончив наказывать своего мальчика, я попросил его лечь на спину и приподняться на руках. Дождавшись, пока Антон примет нужную мне позу, я начал рассказывать ему каждый свой шаг, и лишь когда он дал на это согласие, я положил на шею Антона свою ладонь, аккуратно сжимая её, тем самым перекрывая доступ к кислороду. Асфиксия — довольно опасная практика, и она требует от человека, который душит, полного сосредоточение на своём партнере, потому что если недосмотреть, то эта оплошность может быть весьма плачевной. Я подготовил своего мальчика к самому интересному и в тот же момент опасному. В данный момент всё зависит только от меня, если при подготовке Антон ещё мог знаками показать, что сейчас потеряет сознание, то сейчас мы этого и добиваемся. В обычном сексе это называется «собачий кайф». Если всё правильно сделать, то человек должен зависнуть где-то посередине между реальностью и полной отключки сознания. Беру маску и ремень и подхожу к Антону. — Готов? — Антон кивнул, и я, разместив на его глазах маску, принялся аккуратно затягивать ремень на шее своего мальчика.***
Арсений закончил вспоминать тот день и посмотрел на Антона. Как и ожидалось, парень уже мирно спал. Улыбнувшись, мужчина поцеловал своего парня в лоб и лёг на свою часть кровати, вслед за Антоном уходя в царство Морфея.