***
Юнги стоял посреди небольшой уютной гостиной, в которой не было и намёка на рояль или хотя бы пианино, с какой-то повязкой для глаз и пытался переварить только что услышанное. Ощущение что это какой-то розыгрыш не покидало. Нет, конечно, он мог обучить игре на фортепиано и с завязанными глазами, и пианино вполне могло быть в спальне, а не гостиной. Но для чего был нужен душ он понять не мог. Это вообще всё больше смахивало на плохо поставленную сексуальную ролевую игру. Но для игры парень, скрывшийся только что в спальне, выглядел слишком нервно. Звук входящего сообщения прервал поток его мыслей, и он достал телефон. «Юнги-хëнним, вы задерживаетесь?» Писал его потенциальный ученик, к которому, собственно, он вроде бы и пришёл. Вроде бы… — Стоп, — пробормотал Юнги себе под нос, пролистывая сообщения вверх до одного конкретного, с адресом. — Вот чëрт… — квартира «132» светилась в сообщении, в отличии от той, в которую он зашёл пару минут назад. На двери которой насколько он помнил красовалась цифра «123». — Твою мать… Мин Юнги, ты идиот. Теперь стало очевидно, что хозяин квартиры ждал явно не репетитора по игре на фортепиано. И кого именно он ждал тоже стало слишком очевидным. Юнги не ответил на сообщение, убрал телефон обратно и посмотрел на повязку в руке. Потом на дверь спальни, в которой его — не совсем его конечно, но… — ждал совершенно милейший парень. Симпатичный, взволнованный, до невозможности очаровательный, и явно неопытный в этом деле, парень. — Выбор не хуже, чем у Шекспира, да, Мин Юнги? — снова себе под нос произнёс он. — Уйти? Или остаться? Если он уйдёт, то в скором времени наверняка придёт тот самый заказанный мужик по вызову, и хоть Юнги совсем не был знаком с хозяином квартиры, но почему-то отдавать его в лапы проститутки со стажем совсем не хотелось. С другой стороны… как же было сложно. Но в итоге, помявшись ещё буквально пару секунд, он поспешно подошёл к входной двери. Но только для того, чтобы поставить звонок на беззвучный режим — не хотелось быть пойманным с поличным тем самым мужиком на час — и сразу же после быстро скрылся в ванной комнате. Когда Юнги, после быстрого душа, зашёл в спальню, он понял, насколько правильным было его решение. Парень лежал на кровати, с повязкой на глазах, с согнутыми в коленях ногами, сжатыми до такой степени, что даже со стороны было видно насколько напряжено всё его тело. Кажется, он даже дышал через раз, вцепившись пальцами в одеяло, как только Юнги зашёл в комнату. Да уж, скорее всего расслабить его будет не так-то просто, — мелькнула в голове Юнги мысль. А сразу за ней пронеслась ещё одна, о том, что не факт, что мужик из шлюшьей конторы вообще стал бы этим заморачиваться. Юнги сделал шаг в сторону кровати, замечая, как вздрогнул на ней парень, и только сейчас вспомнил про одно главное условие. Повязка. На самом деле, если быть честным с самим собой, Юнги не хотел бы одевать её. Он хотел бы видеть, как будет расслабляться парень в его руках, как будет меняться выражение его лица на пике блаженства. Но он сам подписался на эту авантюру, а значит должен следовать её правилам. Он сделал ещё несколько шагов вглубь комнаты, и, когда убедился, что не расшибет себе голову, повязал на глаза атласную ленту. Юнги дошёл до кровати, осторожно поставил на неё колено и на ощупь пробрался выше. Ощущения были максимально… странные. Но отчего-то это начинало заводить, особенно когда он, наконец, коснулся руками напряжённой ноги, слыша судорожный вдох. Он осторожно пробрался выше, оказываясь прямо перед сдвинутыми коленями и, медленно, на пробу, провёл руками, едва касаясь, по ноге от ступни вверх и снова обратно, вниз. Расслабить не получилось, но тело под его руками мгновенно задрожало. Что ж, похоже это будет даже ещё сложнее, чем он думал. Решив действовать немного по-другому, он сдвинулся вбок, прополз к изголовью кровати и лёг прямо рядом с напуганным хозяином квартиры. — Т-ш-ш, — попытался немного успокоить парня Юнги, протягивая руку, чтобы найти пальцами его лицо. Почувствовав под пальцами мягкий атлас, Юнги медленно, кончиками пальцев провёл по щеке. — Всё хорошо. — Вы… — раздалось тихое прямо возле уха, — надели… — лица вдруг коснулись холодные пальцы, чуть дрожа скользнувшие вверх, нащупывая повязку на глазах. — Спасибо, — парень выдохнул слишком громко и судорожно, так, что у Юнги сжалось сердце. Всë-таки он принял правильное решение. Не стоило доверять такого котёнка мужику, предоставляющему секс-услуги за деньги сотням извращенцев. — Как тебя зовут? — спросил Юнги. Он правда хотел знать. Называть его у себя в голове просто парнем было слишком неправильно, да и в такие интимные моменты Юнги привык называть партнёра по имени. Да хотя бы знать это самое имя. В ответ была только долгая, совершенно напряжённая тишина. — Меня зовут Юнги. Думаю, я немного старше тебя, так что можешь звать меня хёном, — и снова оглушительная тишина в ответ. — Если хочешь конечно, — чуть тише добавил Юнги. — Хо-хосок, — прозвучало так тихо, что Юнги пришлось напрячь свой слух по максимуму. — Хосок-а значит, — мягко произнёс Юнги. — Давай-ка хëн поможет тебе немножечко расслабиться. Юнги не стал дожидаться какого-либо ответа, придвигаясь чуть ближе, чтобы ощутить напряжённый бок Хосока. Спустил пальцы ниже с щеки, провёл ими по линии челюсти, потом за ухом, только чтобы в ту же секунду запустить всю ладонь в волосы, улавливая шумный выдох. Он не спешил предпринимать что-то серьёзное. Хосок был слишком напуганным, буквально каменным, и попытки сразу же начать с главного ни к чему хорошему сейчас точно бы не привели. Юнги ловкими мягкими движениями массировал его голову, путаясь пальцами в волосах, до тех пор, пока не почувствовал маленький шаг в направлении расслабленности.***
Хосок даже не подозревал, что будет настолько напуган тем, что должно было произойти. Он физически не мог расслабиться, чувствуя, как мышцы уже начинает сводить от напряжения. Но Юнги… Юнги-хён оказался не только красивым, но ещё и совершенно и абсолютно мягким и неспешным. Он зарылся у него в волосах, заставляя на какой-то момент даже забыть кто он и зачем здесь. Хосок буквально ощутил, как его мышцы начинают расслабляться. И, кажется, это почувствовал не только сам Хосок. Юнги последний раз несильно сжал пальцами его волосы и тут же спустился осторожными тёплыми прикосновениями ниже. Провёл по его шее вниз, снова вверх… и вниз, посылая по всему телу щекочущее чувство. Потом перешёл к рукам, обтянутым белой плотной тканью джемпера. Хосок подумал было, что Юнги захочет тут же избавится от него, уже внутренне приготовившись остаться с голыми торсом, но тот только гладил его руки, внезапно даже для самого Хосока, заставляя отпустить крепко стиснутое пальцами одеяло. Хосок чувствовал, что ему начинает нравиться приходящее, чувствовал, как начинает дышать тяжелее и как его тело, будто отходя от столетней спячки, начинает просыпаться. Вдруг он ощутил на шее горячее дыхание и следом за ним послышался едва слышный, чуть хриплый голос: — Мне можно тебя целовать? Хосок, кажется, забыл, как дышать. По всему телу прокатилась горячая волна от одной только мысли, что его сейчас поцелуют. Он отдалённо подметил, что совершенно не подумал о том, что о таких вещах необходимо договариваться на берегу, но он был абсолютно не против того, чтобы Юнги его… целовал. Поэтому он поспешно кивнул, коря себя за вдруг проснувшиеся нетерпение, и не сразу понял, что его кивка не увидят. Он сам затеял эту тему с повязками, а сейчас вдруг начал в ней сомневаться. Хотя бы потому, что теперь ему на все вопросы придётся отвечать словами. — Д-да, — голос снова дрогнул и Хосок зажмурился под повязкой, ожидая своего первого поцелуя. Но его не последовало. Юнги даже не прикоснулся к его губам, вместо этого оставляя короткий, невесомый поцелуй где-то в районе его уха. Затем спустился ниже, оставляя дорожку из поцелуев на линии челюсти и шее, пока его руки вновь не начали движение, теперь по боку Хосока, сначала совсем невесомо, потом всё более ощутимо. Юнги водил ладонью по его груди, животу, слегка задирая джемпер, но всё же не касаясь кожи. Целовал его шею и ниже, добравшись до слегка приоткрытых ключиц. А Хосок плыл. Его вело от ощущений, от ласки и нежности во всех действиях Юнги-хёна. Он даже сам не заметил, как почти полностью расслабился, как на одеяло опустились до боли сжатые до этого ноги. И Юнги тоже это заметил, переходя к более откровенным действиям. На секунду оторвавшись от Хосока, Юнги, кажется, практически оседлал его. Хосок не был уверен, потому что не видел, а контакта тел по факту не было, но по тому, как обе ладони легли на его грудь, догадаться о местоположение было не трудно. Ладони тем временем с небольшим нажимом прошлись вниз, к кромке его джинс, и вдруг совершенно по-хозяйски юркнули под край его джемпера. Как только горячие пальцы коснулись обнажённой кожи на его животе, Хосок дёрнулся в попытке отстраниться. И сам не сразу осознал, что тело действовало вразрез с его испуганными мыслями, поддаваясь горячим рукам, буквально выгибаясь на кровати для большего контакта. Хосок ощущал, как его джемпер поднимается всё выше, оголяя всё большие участки тела, чувствовал, как воздух комнаты холодит его кожу одновременно с тем, как горячие пальцы буквально плавят те места, до которых дотрагиваются. А когда он почувствовал на своём животе тёплое дыхание, сразу за которым последовал чуть влажный жгучий поцелуй, изо рта Хосока вырвался первый задушенный стон. Юнги же, возможно почувствовав, что движется в правильном направлении, тут же стал покрывать его живот короткими поцелуями, двигаясь ими вверх, одновременно с тем задирая джемпер практически к подбородку Хосока. Который вдруг поймал себя на мысли, что хочет от него избавиться. Как можно быстрее. Он шевельнулся, только сейчас осознавая, что до сих пор лежал словно кукла, хоть и не то чтобы знал что нужно было делать. И нужно ли. Но тем не менее избавиться от мешающей тряпки всё же хотелось слишком сильно, потому он сделал попытку слегка приподняться, тут же ощущая дикую потребность вернуть оторвавшиеся от него губы на место. Юнги, поняв его абсолютно правильно, отстранился, давая Хосоку больше пространства для манёвра, чтобы всё же приподняться, и ловко, но совершенно неспешно стянул с него джемпер через голову. Хосок поежился, подмечая про себя, что скорее от предвкушения, чем от страха, и неловко опустился обратно на кровать. Вернувшиеся к его животу и рёбрам губы заставили шумно выдохнуть и закусить губу, снова хватаясь пальцами за одеяло, но теперь уже не от страха или стыда, а от прострелившего всё его тело желания. А когда Юнги-хён накрыл его тело своим и лизнул один сосок, Хосока повело. Он с силой прикусил себе ладонь, не желая издавать странных смущающих звуков, пока Юнги вылизывал поочерёдно его соски, одновременно с этим осторожно и ненавязчиво покачивая бёдрами, давая ощутить Хосоку своё очевидное возбуждение. И Хосок понимал, что возбуждён тот был не один. Сам он тоже чувствовал, как от умелых и неспешных действий Юнги в чёртовых узких брюках становится всё теснее.***
О, да. Юнги точно не пожалел, что пошёл на такую авантюру, хоть и не был человеком, прыгающим в кровать к первому встречному. Но этот парень — Хосок — понравился ему сразу. И сейчас, когда тот дрожал в его руках, по всей видимости с трудом удерживая себя, чтобы не толкаться в ответ на его равномерные покачивания бёдрами, Юнги мог с уверенностью сказать, что он просто выиграл эту жизнь, ошибившись квартирой этим вечером. Вдоволь наигравшись с сосками, он вновь поднялся выше, покрывая поцелуями идеальные ключицы, шею, переходя к скулам и встречая препятствие в виде руки у лица. Хосок, кажется, дышал через раз, снова весь застыв, когда Юнги осторожно, хоть и приложив немало сил, убрал его руку, нежно погладив её пальцами, от ладони до плеча и обратно, а потом резко схватил его за руку, переплетая пальцы, и завёл её тому за голову. На что тут же получил судорожный вдох, сразу за которым последовал поиск вслепую второй руки только для того, чтобы проделать с ней то же самое. Повязку хотелось снять до зубного скрежета, хотелось посмотреть на то, как выглядит Хосок под Юнги, с заведёнными за голову руками, возбуждённый и еле дышащий, наверняка прекрасный в своём смущении. Юнги даже рыкнул от досады, что может только представлять это у себя в голове, получая в ответ короткую дрожь, прокатившуюся по телу Хосока. Юнги шумно выдохнул и медленно опустился, вновь накрывая собой тело Хосока и на ощупь чмокнул того в лицо. Попав куда-то в район щеки он ловко сдвинулся губами в сторону, чтобы буквально в следующую секунду накрыть ими чуть приоткрытые, будто только и ждущие Юнги, губы. Тот снова замер, никак не реагируя на поцелуй, и Юнги уже было подумал, что это возможно было лишним, ведь хоть ему и дали карт-бланш, это вполне могло не относится к такого рода поцелуям. Но губы Хосока вдруг дрогнули и Юнги почувствовал, наконец, как тот неуверенно отвечает. И да, это не было поцелуем года, от которого могло снести крышу. Хосок действовал явно неумело и довольно скованно, но Юнги отчего-то крыло. Он сминал его губы своими, углубляя поцелуй, исследуя языком его рот, пока вдруг не почувствовал осторожные подмахивания. Хосок коротко беспорядочно толкался бёдрами вверх так, что Юнги хорошо ощущал его возбуждение. Тот явно действовал совершенно бессознательно и тихо постанывал прямо ему в рот. И всё это было просто… вау… Кажется Юнги даже начинал забывать, как он тут оказался и то, что человека, томно стонущего под ним, он видел впервые в жизни.***
Хосока потряхивало. Мысли, неустанно крутящиеся в голове с того самого момента, как он услышал звонок в дверь, покинули его голову, махнув на прощанье белым флагом. Полная капитуляция… На самом деле, он сдался ещё в тот момент, как увидел Юнги на пороге своей квартиры. Тот был так красив, что подгибались колени. А когда он начал делать с ним все эти вещи, то даже то единственное, что ещё держало оборону — его тело — предательски поддалось умелым рукам и губам. А когда Юнги-хён накрыл его губы своими, Хосок понял, что пропал окончательно. Возбуждение накрыло его с головой, мысли улетучились и единственное, чего он хотел в этот момент — чтобы всё это не заканчивалось никогда. То, что он развратно подмахивает плавным движениям Юнги, Хосок понял далеко не сразу. Но даже поняв, не смог остановится. Вдруг захотелось избавиться от всех этих мешающих ненужных вещей и почувствовать, наконец, это трение без преград. И не успел он даже до конца сформировать эту мысль в голове, как Юнги снова отстранился. И спустя буквально секунду Хосок почувствовал, как его живота, прямо у кромки его брюк, касаются тёплые пальцы. Удержаться от того, чтобы втянуть живот и поджать пальцы на ногах не получилось. Затаив дыхание, Хосок сжимал подушку за головой, ощущая как ловко хëн расправляется с застежкой. Когда его брюки, прямо вместе с бельём, медленно и осторожно спустили вниз, в конце концов избавляясь от всех оставшихся на нём тряпок полностью, Хосок судорожно втянул носом воздух, зажмуриваясь. Повязка не спасала… И хоть он в целом и был доволен своим телом, те же танцы, которые он любил с самого детства, позволяли ему держать его в тонусе, но… никто и никогда ещё не видел его полностью обнажённым. Таким максимально открытым и до неприличия возбуждённым. Его и сейчас не видели, если Юнги-хён всё ещё следовал его единственному правилу, но… смущение и неловкость буквально текло по его венам только лишь от осознания того, что он был сейчас настолько открыт перед другим человеком. Хосок чувствовал, как начинает гореть лицо и с трудом остановил себя от того, чтобы не спрятать его за ладонями. Снова хотелось сжаться, подтянуть колени к животу или вообще сбежать куда-нибудь подальше. И он уже было дёрнулся, как вдруг ощутил лёгкое касание к собственной лодыжке, а следом за ним короткий невесомый поцелуй. То, что ему сейчас в буквальном смысле целовали ноги смущало даже больше, чем то, что он был полностью обнажён. Дышать становилось всё сложнее, но предательские мурашки так и сновали по всему телу, вызывая какой-то необъяснимый трепет. Юнги тем временем поднимался поцелуями выше, уже добравшись до колена, и выше, продолжая выцеловывать дорожку по внутренней стороне бедра Хосока. Всё это было странно, но отдавало приятной дрожью, ведь Хосок не ожидал такого. Всё, начиная с облика его невольного партнёра, шло вразрез с тем, что представлял Хосок. И уж тем более он был уверен, что человек, которому платят за секс с кем-то вроде него самого, не будет заморачиваться с прелюдией. Возможно поэтому и боялся. Боли, чувства отвращения… но всё, что он чувствовал сейчас — это жар по всему телу и растекающееся по нему удовольствие. И пусть он не мог отпустить себя до конца и всё ещё чувствовал неловкость, но ему всё происходящее… нравилось. Пока Хосок предавался мыслям, стараясь отвлечься от мягких губ и нежных пальцев, Юнги поднялся ещё выше. Почувствовав поцелуй в местечке у основания ноги, Хосок вдруг замер в нервном предвкушении, до конца так и не осознавая, чего именно он ждёт, но уловив тёплое дыхание рядом с собственным, уже весьма заметным, возбуждением. Поймав себя на том, что затаил дыхание, Хосок вдруг подавился воздухом, совершенно развртнейшим образом выгибаясь на кровати дугой, когда почувствовал, как головку его члена обхватывают чужие губы. Громкий протяжный стон, вызвавший мгновенный жгучий стыд, сдержать тоже не удалось. — Господибожемой, х-хëн, — бессвязно пробормотал Хосок, чувствуя, как его уносит куда-то за грань. Ощущение горячего влажного рта на собственном члене было чем-то немыслимым и попросту не поддающимся описанию. Юнги двигался вверх-вниз, периодически заглатывая слишком глубоко, так, что Хосок терял связь с реальностью, продолжая выгибаться на кровати и сильнее разводить ноги в стороны, сгорая при мыслях о том, что ведёт себя слишком развратно, но и остановиться уже не мог. А потом Юнги вдруг выпускал член изо рта, но только за тем, чтобы провести языком по всей длине, тем самым продолжая заставлять Хосока издавать постыдные громкие стоны.***
На самом деле Юнги не был любителем минетов, но в этот раз сомнения не посетили его голову ни разу. Только увидев скованного парня на кровати, он уже знал, что обязательно сделает ему приятно по максимуму. И не прогадал. Хосок был таким отзывчивым, податливым и — чёрт возьми — громким, что Юнги даже поймал себя на мысли, что ни один из его прошлых партнёров не возбуждал его настолько сильно. Лишь одно во всём этом было для Юнги проблемой. Чёртова повязка. Он как никогда хотел сдёрнуть её, ему было просто необходимо не только чувствовать и слышать Хосока, но и видеть. Желание посмотреть на его лицо в момент страсти, на то, как закатываются его глаза от желания и как с его потрясающих губ слетают низкие сладкие стоны, было нестерпимым. Но он терпел. Продолжал оставаться в проклятой тряпке, потому что обещал, потому что не хотел подрывать доверие этого милейшего солнца, да и, если быть честным, попросту надеялся на что-то большее после. Слишком сильно тот зацепил довольно разборчивое сердце Юнги. — О-ох… — послышалось вдруг сверху и на голову Юнги тут же опустились руки, судорожно хватающие его за волосы. — Х-хëн, я… я… охбоже… оста-новись… Юнги в последний раз глубоко вобрал член в рот и отстранился, не забыв со смаком лизнуть головку, получая в ответ очередной судорожный вздох. Приподнявшись, он переместился выше и плавно опустился на Хосока, проезжаясь своим членом по его. — Ахн… — пальцы в волосах сжались сильнее, начиная приносить небольшой дискомфорт, но Юнги бы даже не подумал жаловаться, слыша подтверждение правильности своих действий и чувствуя, как Хосок скорее всего совершенно непроизвольно подаётся бедрами в ответ. — Хён… пожалуйста… — Что пожалуйста, Хосок-а? Мне остановиться? Тебе не понравилось? — Юнги буквально шептал всё это тому на ухо, совершая короткие поступательные движения бёдрами. — Н-нет! — Выпалил тот на тон выше обычного, но тут же исправился, кажется, запутавшись в своих желаниях. — То есть да! То есть… мне… мне понравилось, но… — Мне продолжить? — Юнги провёл носом по скуле Хосока, подключая руки, практически невесомо ведя пальцами вдоль бока, тут же получая в ответ короткую дрожь. — Да… но…***
Хосок снова дрожал под Юнги, пытаясь собрать растекающееся мысли воедино. Тело снова действовало самостоятельно, совершенно не считаясь с неловкостью своего хозяина. Он буквально чувствовал, как горело всё его лицо лишь от мысли о том, что ему необходимо говорить такие вещи. Но он слишком боялся, что всё закончится слишком рано, ведь второго шанса у него уже может и не быть. Тем более, если бы он даже и накопил на второй раз, то ни с кем кроме Юнги-хëна он бы уже не согласился заниматься такими вещами. Но он не был уверен, что может выбирать. Все эти мысли слишком сильно пугали его на самом деле, но он твёрдо решил подумать об этом после. А пока он просто хотел получить от сегодняшней ночи всё. — Но… — поторопил его Юнги, так и не дождавшись ответа, начиная водить по его щекам и скулам уже губами. — Ябыхотелдойтидоконца, — наконец, выпалил он на одном дыхании, надеясь только на то, что Юнги понял его. Тот замер на долгую секунду, пока Хосок буквально перестал дышать, а потом мягко и тягуче его поцеловал. А оторвавшись, снова на ухо, прошептал: — У тебя есть… — Под подушкой, — не дал ему договорить Хосок, чувствуя, что снова начинает паниковать. Возбуждение никуда не делось, но всё его тело вновь будто бы окаменело, и он, убрав руки от волос Юнги, снова вцепился ими в одеяло. — Расслабься, — мягко проговорил Юнги, скорее всего тоже заметив его напряжение. — Я не сделаю тебе больно. Если захочешь, мы сразу же остановимся. — Юнги вновь покрывал его лицо короткими поцелуями, гладил его по волосам, плавно и осторожно продолжая покачивать бёдрами. Хосок слышал, как рядом с его головой, скорее всего под подушкой, орудует чужая рука, только что скользившая по его голове. А потом Юнги вдруг отстранился, приподнимаясь, отчего страх сковал тело Хосока, но ему не дали распространиться. Буквально оседлав его бёдра, Юнги обхватил рукой сразу два члена и скользнул по ним ладонью, слишком хорошо отвлекая. Столько новых, обжигающих чувств испытал за эту ночь Хосок, что казалось ещё чуть-чуть и он лопнет от переизбытка. Юнги продолжал водить ладонью, медленно, никуда не торопясь, снова заставляя Хосока потихоньку расслабляться. Было слишком приятно, внутри вновь зарождались стоны, но Хосок прикусил губу, сдерживаясь. Но когда с его губ всё-таки сорвался еле слышный всхлип, рука с члена вдруг пропала. Юнги отстранился совсем и Хосок перестал ощущать любое, даже мимолётное, соприкосновение тел. Возле уха снова что-то зашуршало, а потом его мягко подхватили под колени, разводя их в стороны и слегка приподняли. Под поясницу тут же подложили что-то мягкое, скорее всего одну из подушек и опустили на неё Хосока. Руки нежно скользнули от колен вниз, заставляя Хосока непроизвольно подтянуть ноги ближе к груди. Затаив дыхание, он ждал, что сейчас будет обязательно больно. Как минимум, неприятно — ведь он читал достаточно о первом разе с мужчиной. Но он сам на это подписался — тем более, что все статьи как один говорили, что потом будет приятно, да и парни в порнороликах, кажется, были вполне довольны, так что Хосок тоже надеялся, что всё пройдёт не слишком плохо. Но боли не последовало, вместо неё были лишь несвойственные Хосоку ругательства, слетевшие с губ, когда горячий язык вдруг лизнул его прямо там, заставляя уши гореть, а руки хвататься за собственные дрожащие колени. Это было слишком… Слишком смущающе, слишком горячо, слишком развратно и слишком — к своему же стыду — приятно. Юнги-хëн в прямом смысле вылизывал его, периодически давая юркому языку скользнуть внутрь, а Хосок только и мог что беспрерывно стонать и, к собственному ужасу, то и дело пытаться насаживаться на этот чёртов язык. Хосок настолько потерялся в ощущениях, что даже не сразу осознал, что язык сменился бережным поглаживанием пальца. Который сначала просто кружил вокруг, а потом осторожно, совсем неглубоко скользнул внутрь. Изнуренный ласками, не способный мыслить, Хосок не чувствовал и толики ожидаемой боли. Палец медленно двигался в нём, с каждым медленным толчком входя чуть глубже, а Хосок изнывал от желания. Хотелось большего, прямо сейчас, получить, наконец, всё, что мог дать ему Юнги-хëн. Но тот совсем не спешил, проталкивая палец всё дальше, одновременно с этим вновь касаясь члена другой рукой. Плавные уверенные движения на собственном члене и глубокие медленные — внутри, всё сильнее подводили Хосока к желанию молить о большем. Голова не соображала, он, кажется, сбился на втором пальце, но был больше, чем уверен, что сейчас в нём орудовали как минимум три. Он просто отдавался Юнги со всей своей пылкостью, пока вдруг рука с члена снова не исчезала, а угол проникновения пальцев вдруг резко сменился, при очередном толчке ударяя Хосока прямо по внутреннему комку нервов, заставляя тут же выгнуться в спине и застыть так на какое-то долгое мгновение, с широко раскрытыми под повязкой глазами и с приоткрытым в немом вскрике ртом. Судорожно выдохнув, Хосок отмер, снова опускаясь на кровать вместе с тем, как Юнги возобновил движения пальцами. Теперь при каждом толчке он попадал по простате, вновь заставляя Хосока в голос выстанывать что-то бессвязное, кажется всё-таки моля о большем. Но эта сладостная пытка удовольствием продлилась совсем недолго по ощущениям Хосока. Пальцы вдруг исчезли, оставляя после себя мучительную тянущую пустоту. — Хён, — практически прохныкал он, — верни… По всей видимости, он совершенно забыл, что такое стыд, обжигающее желание затопило всё его естество, заставляя произносить такие слова. — Потерпи немного, — хрипло ответил ему Юнги, всё ещё продолжая игнорировать любой тактильный контакт. А потом его вдруг схватили за бёдра и ловко дернули, впечатывая в себя и выбивая из Хосока весь воздух. Сильнее вцепившись в собственные колени, автоматически подтягивая их выше, Хосок с замиранием сердца ощутил, как в него упирается чужой член. Но Юнги снова не спешил, размазывая смазку, водя головкой круговыми движениями возле входа. Наконец остановившись, Юнги снова вжался в него членом, надавливая и медленно скользнул внутрь. Зажмурившись и с силой сжав зубы, Хосок напрягся. Это было явно не как с пальцами. Чувствовался ощутимый дискомфорт, пока не переросший в боль, но явно с ней граничащий. — Ш-ш-ш, всё хорошо, — услышал он будто сквозь вату тихий ласковый голос Юнги-хëна, пока тот так же медленно и аккуратно двигался дальше. — Потерпи чуть-чуть, пожалуйста, солнце, — от милого прозвища вдруг ёкнуло сердце, но расслабиться не получалось. Тело требовало избавиться от инородного предмета внутри и Хосок ничего не мог с этим поделать, сжимаясь только сильнее. — Я обещаю, что будет приятно, пожалуйста, расслабься, — его коленку, которую он сжимал до боли, вдруг поцеловали, — хороший мой, нежный мальчик, такой отзывчивый, самый лучший… — таких слов в свой адрес Хосок ещё не слышал и отчего-то хотелось им верить. Верить в то, что Юнги-хëн действительно так считает. Его голос был пропитан нежностью, а губы, скользящие по бедру, постепенно отвлекали. И сам не заметил, как немного расслабился, потому что спустя какое-то время пришло осознание, что Юнги был в нём полностью. Было действительно неприятно и дискомфортно, но не больно. Юнги не двигался, лишь продолжая шептать успокаивающие слова и выцеловывать дорожки на его бёдрах. А когда к этому добавилась и рука, сжавшая опавший член, Хосок поймал себя на том, что больше не сжимает зубы до хруста, а дискомфорт внутри постепенно уходит. Возбуждение вновь нарастало, умелые пальцы хорошо справлялись со своей задачей, как и губы, внезапно нашедшие губы Хосока, втягивая его в неспешный сладкий поцелуй. Хосок не знал сколько прошло времени, когда всеми его чувствами вновь завладело желание. Он больше не сжимался, отчаянно отвечал на поцелуй и даже позволил себе обнять Юнги за плечи, отпустив наконец свои многострадальные колени. Чувствуя внутри пульсацию члена Юнги-хëна, Хосок пошевелился под ним, пытаясь без слов сказать, что тот может двигаться, но Юнги лишь углубил поцелуй. Хосоку нравилось целоваться. Нравилось, как его целует Юнги и ни за что не хотел бы заканчивать это, но тот возможно не понимал, что Хосок готов, потому пришлось с трудом отстраниться, чтобы прямо в губы прошептать: — Хён, ты можешь… — Нет, — услышал он в ответ. — Но ты… я… — хотелось сказать, что он готов, что не хочет заставлять себя ждать, ведь Юнги наверняка было тяжело держать себя в руках, а он растекся тут, как кисейная барышня, только что не плача от не такого уж и сильного дискомфорта. Которого сейчас он не чувствовал и вовсе. — Рано, солнце, — выдохнул Юнги, целуя его в обе щёки, потом в нос и линию скул, — Хочу, чтобы подо мной ты стонал только от удовольствия. — Х-хëн… — от слов Юнги по всему телу побежали мурашки, а ощущение неподдельной заботы буквально смыло мягкой воздушной волной остатки страха и неловкости, оставляя после себя в груди только щемящее чувство привязанности. Юнги снова его поцеловал, продолжая невесомо ласкать его член ладонью. Поцелуй был долгим и тягучим, а потом плавно перешёл с губ ниже, к шее, скорее всего оставляя на ней засосы и заставляя Хосока снова сгорать от умелых ласк. Потом ещё ниже, и ниже, к груди, играясь с сосками, получая в ответ тихие стоны. Наконец, спустя кажется целую вечность, когда любой дискомфорт прошёл совсем, оставляя только тянущее чувство заполненности, Юнги вновь выпрямился. Перехватил Хосока под ягодицы и медленно, очень плавно вышел из него, по ощущениям, практически полностью. А потом, будто на секунду не сдержавшись, вошёл снова, чуть более быстро и судорожно. А в следующую секунду Хосок пропал. До его слуха донёсся сдержанный, глухой стон, звучащий для него как музыка для ушей — мышцы сжались будто сами собой, и он не смог сдержать порыва двинуться Юнги навстречу. Только, чтобы вновь услышать это хриплое рваное доказательство того, что не одному Хосоку здесь было приятно. Юнги начал двигаться внутри, не забывая ласкать член Хосока в такт собственным толчкам. Было не то чтобы безумно приятно, но всё же хорошо. Хосоку нравилось, как плавно скользил внутри член Юнги, как его пальцы ласкали головку, а тихие стоны — слух. Но рука с члена вдруг исчезла, и Юнги чуть сильнее вжал его в кровать, тут же входя в Хосока максимально глубоко. — Хë-ëо-о-о-он… Хосок и не думал, что способен на такие высокие ноты. Его поражённый, пропитанный прострелившим удовольствием стон разнёсся кажется по всей комнате. — Вот так, мой хороший, хочу слышать тебя ещё… — шептал Юнги при очередном толчке. Хосок не заставил себя долго ждать, с очередным протяжным стоном вцепляясь руками в плечи Юнги в попытке насадиться ещё сильнее. При каждом толчке Юнги проезжался по простате, посылая по всему телу разряды острого безграничного удовольствия.***
Внутри Хосока было… идеально. Это единственное слово, которое приходило на ум Юнги, когда он ещё был способен мыслить трезво. Но чем отчаяннее тот ему отдавался, чем громче становились его стоны, чем сильнее он сжимал его внутри, тем больше у Юнги рвало крышу. Юнги был уверен, что хорошо почувствовал момент, когда можно было перестать сдерживаться и наконец отпустить себя. Он всё увеличивал темп, уже практически не выходя из податливого тела, чувствуя, что долго он продержаться просто не сможет. Хосок был до сумасшествия отзывчивым и открытым, таким прекрасным и громким. Его хотелось довести до изнеможения, доставить удовольствие каждой клеточке его тела, выжечь себя в его мыслях и чувствах и никогда не отпускать. Ещё в начале Юнги думал о том, что был бы не против познакомиться ближе, продолжить общение. Теперь… теперь он был готов сделать всё, ради того, чтобы Хосок захотел остаться с ним рядом. Таких ярких и сильных чувств в нём не вызывал ещё ни один человек. Чувствуя, что уже на грани, Юнги вновь обхватил член Хосока ладонью, отмечая, что тот уже с трудом цеплялся за его плечи, разметавшись на кровати и тихо постанывая, но продолжая отчаянно подмахивать. Как бы он хотел его сейчас увидеть… но не сегодня. Сегодня он выполнит просьбу этого невероятного человека, а позже сделает всё, чтобы ему дали возможность показать, насколько ярче всё может быть, имея возможность видеть. Собственные движения начинали становиться хаотичными, Юнги чувствовал, как близок он был, потому вновь наклонился к Хосоку, накрывая его губы. Поцелуй был так же хаотичен, но ему непременно хотелось прийти к финишу, ловя сладкие стоны собственными губами. Ещё чуть-чуть… Хосок же вдруг весь замер, с силой сжимая Юнги внутри и судорожно выдохнул. Между их животами тут же стало влажно и липко, и Юнги тоже больше не смог сдержаться. Оргазм накрыл оглушительной волной, заставляя впечаться в Хосока максимально глубоко и задрожать. Стараясь из последних сил держаться на трясущихся руках, чтобы не упасть на Хосока, Юнги тяжело дышал, пытаясь прийти в себя. Выскользнуть из него и рухнуть рядом удалось лишь спустя несколько минут. Стянув с себя презерватив, он завязал его и, на ощупь, отправил куда-то за кровать. Юнги не знал сколько было времени, но спать хотелось слишком сильно. Хоть он и понимал, что его возможно сейчас просто выгонят за дверь. Но думать об этом не хотелось. Хотелось ополоснуться, прижать к себе своё случайно найденное сокровище и заснуть. Спустя ещё пару минут Юнги всё-таки приподнялся с кровати, удивляясь, что со стороны Хосока была тишина. Немного подумав, Юнги всё же снял повязку с глаз. Хосок… спал. Его атласная лента съехала куда-то вбок, закрывая лишь один глаз, сам он лежал распластанный, такой неземной и красивый, с влажными волосами и подсыхающим на животе пятном и тихо посапывал с абсолютно блаженным выражением лица. Юнги не смог сдержать тёплой нежной улыбки. Потом всё-таки встал, с трудом донеся своё тело до душа, ополоснулся, смочил найденное там полотенце и вернулся обратно в комнату. Снова забрался на кровать, осторожно, стараясь не разбудить, обтёр Хосока, кидая полотенце куда-то в кучку из их вещей и, чуть помедлив, всё-таки стянул повязку и с него. Сложил обе на тумбочку, с трудом выудил из-под Хосока одеяло, и улёгся рядом. Думать не хотелось, а вот обниматься — сильно. Поэтому он осторожно перевернул того на бок, прижался сзади, крепко обнимая поперёк живота, и притянул к себе максимально близко. Накрыл их обоих одеялом, закрыл глаза, зарываясь носом в куда-то в шею, и спустя всего пару мгновений провалился в сон. Уже не слыша, как на телефон Хосока пришло сообщение.***
Пробуждение было… на самом деле Хосок не уверен, что смог бы описать одним словом каким. Тело приятно ломило, голова была пуста, а в груди будто порхали бабочки. А ещё было жарко. Очень жарко. Хосок открыл глаза, тут же натыкаясь на размеренно поднимающуюся и опускающаяся голую грудь. Память мгновенно вернулась, подло подсовывая Хосоку всё, что происходило этой ночью, заставляя сердце забится чаще, а щёки покрыться румянцем. Юнги спал. Крепко прижимая к себе лежащего на его груди Хосока. Мотнув головой, пытаясь начать уже думать, а не бесконечно любоваться красивейшем мужчиной в собственной кровати, Хосок нахмурился. Честно говоря, он был уверен, что Юнги-хëн уйдёт сразу же. Как минимум, потому что денег на всю ночь у Хосока бы не хватило ни за что. Но он всё ещё был тут. Спокойно спал, да ещё и абсолютно собственнически прижимая к себе… клиента? Как же не хотелось думать в таком ключе. Ведь Юнги был так нежен с ним и заботлив, а ещё до безумия красив и Хосок, при других обстоятельствах и в другой обстановке, возможно, даже, переборов стеснение, подошёл познакомиться. Такого мужчину отпускать не хотелось. Хотелось… быть рядом… — Боже, — беззвучно выдохнул Хосок, понимая, что его несёт не туда. Нужно было немедленно отвлечься. Заприметив на прикроватной тумбочке — рядом с двумя сложенными атласными лентами — господи — свой телефон, он поспешно схватил его, сам не зная зачем, слегка отстраняясь от Юнги, и замечая уведомление о входящем сообщении в какао. Нахмурившись, узнав наизусть вызубренный номер, он разблокировал телефон, вчитываясь в сообщение и надеясь только на то, что ему не выставили счёт за дополнительные часы, равный его годовой зарплате на подработке. Счёт ему не выставили. Но то, что он прочитал, заставило его покрыться мурашками. И он даже не был уверен страха или надежды. «Хосок-щи, вчера вас не оказалось дома в назначенное время. Заказанный Вами человек ждал вас около тридцати минут и ушёл. Вынуждены сообщить вам, что вы занесены в чёрный список нашей компании и учитывая, что обязательства с нашей стороны были выполнены полностью, денежные средства вам не будут возвращены. По всем претензиям вы имеете право обратиться в суд. Хорошего дня.» Взгляд сам скользнул к Юнги, теперь лежащему на боку и водящему рукой по пустому месту возле себя. Хотелось растолкать его и потребовать ответ, узнать кто он и что здесь делает, но… но в душе вдруг начали расцветать ростки надежды. На то, что это был обычный парень — да, непонятно каким образом тут оказавшийся, но — обычный. И что, возможно, всё что было у них ночью… было только потому, что Юнги этого хотел. Хотел… Хосока. Ресницы Юнги затрепетали и Хосок округлил глаза, одновременно, впервые после пробуждения, осознавая свою наготу и понимая, что им придётся говорить. — М-м, — потянулся Юнги, а на его лице тут же появилась самая настоящая улыбка чеширского кота. Он нашёл его взглядом и протянул руки, ловко хватая застывшего растерявшегося Хосока в объятия и притягивая к себе. — Доброе утро, — прохрипел он, утыкаясь носом куда-то в ключицы. — Д-доброе, — неуверенно ответил Хосок, с трудом удерживая себя от того, чтобы полностью не растворится в тёплых нежных руках. — Хён… кто ты? — на грани шёпота спросил он, сглотнув. Руки на его спине слегка напряглись, но Юнги всё так же крепко продолжал держать его, лишь шумно коротко вздохнув. — Мин Юнги, учусь на пятом курсе музыкальной академии, факультет продюсирования. Подрабатываю на обучении игре на фортепиано. Приятно познакомиться, — его улыбка стала чуть меньше, но всё так же продолжала излучать нежность и спокойствие. — Как ты… как ты попал ко мне? — Перепутал квартиру, — пожал плечами Юнги. — Пришёл на первое занятие по фортепиано к новому ученику. Из соседней квартиры. Юнги говорил так легко, а Хосок сгорал от неловкости. Только он мог попасть в такую ситуацию. Но… всё же он ни о чем не жалел. — Почему решил остаться, когда… когда понял… — Хосок отвёл взгляд, не в силах смотреть на человека, вызывающего в нём такую бурю эмоций, и говорить о том, что ждал мужчину по вызову. — Ты выглядел так… — Жалко?.. — Нет… — понизив голос, произнёс Юнги, начиная поглаживать его по спине. — Взволнованно… трогательно… как только увидел тебя, понял, что не хочу отдавать такое солнце в грубые руки левого мужика. — Ты ничего обо мне не знал. — В груди разливалось тепло от слов Юнги, а от ласковых поглаживаний — многим ниже. — Я и сейчас не много чего знаю, но очень хочу узнать, — очень уверенно и твёрдо проговорил Юнги, оказываясь к Хосоку лицом к лицу и заглядывая в глаза. — Позволишь? Хосок долго смотрел в глаза напротив, думая о том, что в кои то веки удача была на его стороне. Что самое нелепое и смущающее решение в его жизни обернулось знакомством с человеком, от которого кружилась голова, подгибались колени и слишком взволнованно билось сердце. Наконец, губы сами растянулись в яркую солнечную улыбку, и он уверенно кивнул. А в следующую секунду почувствовал на своих губах сладостный вкус утреннего поцелуя.