Наместник

      Мертвый лес не просто так получил свое название. Почти круглый год в нем лежал снег, а деревья тянули свои голые ветви к небу как руки, будто хотели достать до него и выкрасть все звезды, солнце и луну. Однажды они вырастут достаточно высокими, чтобы осуществить свой план. Редкий зверь встречался в этом проклятом лесу, редкий путник заходил в него. Жители деревень вокруг предпочитали длинный путь в обход, но не напрямую через лес. И делали они это не зря.       Маленькая кроха элитрианец жила в одной из таких деревень, на некотором удалении от леса. Ее приютили в деревне добрые старики, растили, чтобы та пасла овец и помогала им. Однако умерла старуха, горевал старик, а через пару лет стал жить с новою женою. Невзлюбила мачеха кроху.       — Вези, вези ее, старик, — говорит мужу, — в лес, на трескучий мороз.       Старик затужил, заплакал, да делать нечего. Отвез кроху в Мертвый лес, свалил в сугроб и уехал.       Продрогла и плакала кроха, не знала, как выйти из этого леса, как вдруг услышала хруст снега. Выглянув из сугроба, она увидела котолюда, снежного леопарда, чьи глаза будто бы светились в мягкой темноте сумерек. Поводив ушами и выдохнув облако пара, котолюд спросил мягким голосом, что ребенок забыл в его лесу. Рассказала кроха, как оказалась здесь.       — В этот раз тебе повезло, что я нашел тебя. Но если я найду тебя вновь, это будет твоя роковая ошибка.       Котолюд сел на снегу, стараясь успокоить кроху, и всю ночь грел ее в объятьях, укрыв мягким хвостом. Он сидел почти неподвижно, смотря будто сквозь деревья на звезды. Утром он поднялся, держа кроху на руках, и направился к границе леса, в другую деревню. Предупредив, чтобы она никогда не возвращалась в лес.       Жители деревни, нашедшие кроху, сжалились над ней и приняли к себе, но упоминание котолюда из Мертвого леса вызвало у них неподдельный страх. Собрались тем же вечером все жители у костра, и глава деревни начал свой рассказ.       «Никто не помнил, когда лес опустел. Но вскоре после того в нем завелся Зверь. С тех пор мало кто стал возвращаться из леса, а те, кто оказался счастливчиком, рассказывали о серебре шерсти и двух ярких глазах, будто звезды. Вместе со Зверем к путникам приходила Смерть. Конец был один. Мягкий хруст под лапами, прыжок, и снег окрашивался в красный. Все, что оставалось, судорожно вдыхать промерзший воздух, чувствуя, как тело покидают силы, и смотреть в ослепительно черное небо. Это звезды? Это глаза? Это последний вдох. Мало кого находили бездыханным на границе Мертвого леса. Много кто пропал без вести. Зверь знает Мертвый лес лучше любого. Зверь на несколько шагов впереди тебя. Ты можешь считать, что одинок. Но ты никогда не ускользаешь от его внимательных глаз и чутких ушей. Может, он и есть Смерть?»       Встревоженные жители были рады, что через пару дней к ним приехал охотник на монстров. Один из многих, для кого охота на Зверя стала последней. Храбрый волколюд, зовущий себя Бесстрашным героем, всегда смеялся смерти в лицо. Он уверял жителей, что утром Зверя уже не будет. И только кроху элитрианца пугал такой исход. Волколюд не брал много с собой. Арбалет, немного стрел, топор да пару тушек птиц в дорогу. Он всегда хвастал своей меткостью.       Охотник отправился в лес на рассвете, уверенно шагая между деревьями и держа арбалет заряженным. Но Мертвый лес будто совсем опустел, лишь вторил звукам шагов. Стало смеркаться. Охотник развел костер и стал жарить мясо. Не было смысли возвращаться в деревню без головы Зверя. Завтра он пойдет глубже в лес. С ветки упал снег. Волколюд поднялся, тут же поднимая арбалет и выискивая взглядом цель.       — Ты потерялся? — раздался голос позади волколюда.       Охотник обернулся. Зверь стоял, перед ним, положив лапу на ствол. Снежные леопарды нападают со спины, волколюд знал это и вскинул арбалет. Выстрел. Охотник с удивлением увидел, что Зверь уклонился от стрелы как тень. Новый выстрел. Снова мимо. Еще. И еще. Охотник обернулся на шум упавшего снега позади, рука дрогнула, и он выстрелил в ствол рядом, подняв голову. Кроха элитрианец от испуга зажала рот ручонками и прижалась к ветви, с которой наблюдала за фигурами внизу. Зверь сел на поваленный ствол, прикрывая наполовину глаза.       — Я ослеплен, но вижу куда больше твоего.       Охотник вскрикнул, оборачиваясь:       — Ты сам Дьявол!       Зверь улыбнулся, оголяя зубы.       — Я Его Наместник и душа этого леса. Куда ни побеги, я всегда буду на два прыжка впереди, но ты всегда можешь это проверить.       Охотник побежал, впервые чувствуя страх. Деревья пытались переплестись у него ветвями над головой, будто стремились закрыть навсегда небо, снег утягивал лапы ниже, будто не хотел отпускать, и как бы он ни старался запомнить раньше путь, он был совсем потерян в этом лабиринте.       Не сразу сдавался Охотник, и не спешил нападать Зверь. И длилось бы так еще долго, однако начали покидать силы Охотника, он лег на пушистый снег и с мольбой посмотрел в чернильное небо, надеясь, что бог выведет его из этого ужасного леса, пусть он тут и потеряет свою честь.       — Ты так озяб, продрог, еще и с трудом помнишь, когда ел в последний раз. Я наблюдаю за тобой и чую каждую жалобу, что ты возносишь к небу.       Охотник вздрогнул, поднимая взгляд, но увидел лишь фигуру Зверя, возникшую будто из воздуха.       — У тебя был шанс уйти, но ты решил забраться в самую чащу, и не моя вина, что твоя жизнь завершится здесь. Пришло время для Его объятий.       Наместник напал без рычания. Говорят, снежные леопарды не нападают, когда их видят. Но как понять, куда смотрит жертва, когда ты слеп? Охотник хвастал, что у него девять жизней как у кота, и он смеется Смерти в лицо. Это была его последняя жизнь.       Наместник прислушивался к шагам стада овец деревни неподалеку. Одна из овец, будучи больной, отбилась от стада и жалобно блеяла. Наместник всегда знал, когда животным пора умереть, всегда знал, что больным и старым надо принести покой, которого они ищут. Он подошел к животному, заботливо погладив по голове. Овца не стремилась убежать, она будто знала, что так будет лучше. Вечером пастух не досчитался овцы.       Странной особенностью Мертвого леса было то, что даже нежить было сложно встретить в нем. Было ли это заслугой Наместника? Или магией этого места? Но иногда здесь можно было встретить Странников Края. Наместник прекрасно помнил их урчание и знал, что они прибыли из другого мира. Ему всегда было жаль эти заблудшие души. Он никогда не испытывал страха перед ними, особенно после того как ослеп, и они больше не нападали на него. Он хотел помочь им вернуться домой.       Наместник поднял голову, услышав урчание рядом. Эндермен, оказался у него под боком, наверняка нес какой-нибудь кусочек грязи. Наместник помнил эту их привычку достаточно хорошо. Он начал ласково:       — Заплутал, бедняга? Этот лес слишком холодный для тебя, ты так промокнешь.       Наместник приблизился к эндермену, осторожно ступая при каждом звуке урчания. Что хотел сказать ему эндермен? Жаловался на холод? Пытался объяснить, что не понимает?       Наместник улыбнулся, посмотрев на него. И напал. Почему-то Наместник считал, что эндермены это просто заблудшие души, что после смерти попадают домой. В Край. Откуда было ему знать, что в чем-то заблуждался?       Старый волколюд одной из деревень все чаще посматривал на Мертвый лес. Зрение подводило его, слух был уже не тем, да и болезни давали о себе знать все чаще. Однажды он собрался в путь. Однажды он пошел напрямую к Смерти. Шел он долго, дольше, чем ожидал, вспоминая легенды деревни об этом месте. Так долго, что начал ворчать.       — Где же носит этого барса, когда его ищут?       — Глаза подводят, когда ищешь кого-то в этом холодном и пустом лесу.       Волколюд поднял взгляд, не сразу различая, что перед ним не снег, а Наместник на ветви. Волколюд улыбнулся.       — А легенды не врут, что ты всегда следуешь за теми, кто приходит в лес.       — Вы всегда приходите или вырубить деревья, что ни одного не останется, или убить животных, или навредить мне… кроме тебя. Зачем ты здесь?       — Даже старые овцы уходят в лес в поисках твоих объятий.       Наместник вскинул брови, впервые за долгое время имея возможность с кем-то поговорить. Он соскользнул с ветви, приглашая волколюда на прогулку за собой взмахом хвоста.       — Значит, ты ищешь смерть?       — Кому как не тебе ее принести? Однако…       Наместник повел ухом, ожидая, что за «однако».       — Разве тебе здесь не одиноко?       Зверь остановился, повернув голову на звук голоса, явно удивленный. Чтобы кто-то заинтересовался им?       — Я не один, рядом со мной всегда Смерть. Черный котолюд с белыми как звезды глазами. Я запомнил звезды такими.       Волколюд внимательно наклонил голову.       — Откуда ты здесь? Пришел из деревни?       Наместник отвернулся, вспоминая такие давние события… Кому еще он поведал бы свою историю?       — Я живу здесь с детства. Я не помню, с кем пришел сюда, но они оставили меня. Затем я увидел бога. Смерть для вас. И больше ничего не видел.       Волколюд ждал продолжения рассказа, но Наместник, видимо, посчитал, что пояснений не нужно.       — Больше ничего не видел? — решил уточнить он.       — Глаза не нужны, чтобы видеть души. Я лишил себя их.       Наместник пожал плечами, явно не находя ничего страшного в том, что сотворил.       — И ты теперь не можешь найти выход из леса?       Наместник рассмеялся.       — Я знаю лес лучше любого, мне не нужны глаза, чтобы найти из него выход.       — Но то, что дальше леса?       Наместник вдруг стал серьезным. Он помотал головой и буркнул, что не хочет покидать лес. Волколюд спорить не стал.       — Но как ты узнаешь, кто перед тобой? И как запомнишь?       Наместник улыбнулся и спокойно повторил:       — Я вижу ваши души, в этом глаза лишь мешают. — Зверь остановился. — Назови свое имя, я буду хранить его.       Волколюд улыбнулся, зная, что после своих слов умрет.       — Зови меня Кот.       Наместник помнил, как выглядят звезды и снегопад. Он лежал в сугробе, сложив лапы на животе, и смотрел в небо, представляя яркие белые точки. Он представлял, как ⍑ᒷ∷𝙹ʖ∷╎リᒷ смотрит на него. Он знал, он улыбался ему. На нос Наместника упала снежинка, он, грустно улыбнувшись, тихо проговорил сам себе, выпуская пар из пасти:       — А, опять остатки умерших звезд просыпались на землю. И почему живущие так легко забывают имена тех, кто уже ушел?       Наместник навострил уши, услышав, как снег упал с ветки, и указал когтем в сторону нарушителя своего одиночества.       — Я говорил тебе не возвращаться.       Кроха элитрианец даже икнула от испуга.       — Я просто хотела пригласить в деревню. — она прощебетала, будто просила не ругать.       Наместник покачал головой, поднимаясь.       — Ладно, я пойду, тебя надо вывести отсюда, пока обрывки душ не засыпали совсем.       Элитрианец протянула Наместнику одежду, но тот продолжил смотреть на нее, наклонив голову, так что пришлось сунуть накидку прямо в лапы. Наместник оделся, чувствуя себя непривычно, и поднял кроху на лапы, относя в нужную деревню. Она надвинула капюшон ему на голову, чтобы его не узнали. Конечно, плохо, что она украла эту накидку у странствующего торговца, но кто ж теперь его найдет?       — Как тебя зовут, кроха?       Элетрианец задумалась, неопределенно прожужжав крылышками. Она не помнила своего настоящего имени, а то, как ее звали в деревне, было таким глупым словом.       -… Хорошо, Можжж. — откликнулся Наместник, явно приняв жужжание за ответ.       В деревне развели костер и рассказывали легенды. Наместник пропускал мимо ушей сказочки о себе, но больше был заинтересован каким-то Хранителем, что ревностно охранял какой-то лес в других, далеких и теплых краях. Хранитель представлялся монстром, но Наместнику почему-то казалось, что был он на самом деле куда лучше. И лишь слова о том, что в лесу поставили ловушки, заставили Наместника рассмеяться. Все жители притихли, слушая этот странный смех, не понимая, что такого в их словах.       — Зверь дух леса и знает его лучше, чем вы бы хотели. Проще поймать тень. Наместник протянул лапы к огню, согревая их, больше ничего не говоря собравшимся. Той же ночью он ушел к себе.       Наместник поднялся с ветви, услышав ругань разбойников, и побрел на звуки и запахи, чтобы выгнать злодеев. Но те ушли быстрее, оставив в снегу какой-то мешок. Проворчав что-то себе под нос, Наместник разорвал мешок, нащупывая что-то теплое внутри. Эндерианец телепортировался от него, быстро приходя в себя, и испуганно прижался к стволу.       — Кто ты?!       Наместник, поводив ушами, молча забрался на дерево, решив, что будет много чести разбойникам, если он завершит их работу. Эндерианец ушел. Но не навсегда. Неделями позже он вернулся в Мертвый лес. Искал Зверя, рискуя жизнью, ведь любил этот привкус опасности у своей жизни, любил пощекотать себе нервишки и уверенно заглянуть Смерти в лицо.       — Я отпустил тебя, когда ты был невинной жертвой, но теперь ты пришел ко мне вновь.       Наместник нахмурился. Бедолага лишь засмеялся, обходя Наместника кругом.       — Мое имя Иман, а твое?       — Наместник. — после некоторого молчания ответил Зверь.       — И что ж, убьешь прямо так гостя?       Иман посмеивался, хитро улыбаясь. Наместник вздохнул, начав рассказывать, что такова воля его бога, и что все, кто приходит в лес, умирают, ведь приносят лесу вред.       — Вот как? А я, может, принес сюда цветочков?       Иман протянул Наместнику букет каких-то цветов, украденных у големов соседней деревни. Наместник был сбит с толку, сжимая в лапе цветы.       — Ну, не так сильно, переломаешь еще.       — Они и так считай мертвы.       Эндерианец не нашел, как это оспорить, и уселся на упавшем стволе.       — А ты не видел тут никаких блестящих вещиц?       — Подними взгляд в небо.       Иман посмотрел вверх, но не увидел ничего, кроме звезд.       — Не-е-ет, это я не утяну в свой карман.       Наместник тяжело вздохнул, улегшись на снегу.       — Нет тут никаких сокровищ.       — А за тем деревом?       — Там смерть.       — А за тем деревом побольше?       — Смерть побольше.       Иман тихо фыркнул, размахивая хвостом. Наместник сам не понял, как эндерианец втянул его в длинный разговор о сокровищах и путешествиях. Наместник с трудом вспомнил, что родом он из края под названием ᒷꖎᓭ∴ᒷ||∷. Иман ушел вновь, и не сразу Наместник понял, что отпустил его с миром уже второй раз.       Шли дни, за Иманом по пятам вновь шли разбойники. И не знал он, кто поможет ему лучше, чем Наместник. Осталось только уговорить Зверя убить их ради Имана. Шел Иман по лесу день, шел ночь, но нигде не мог встретить Наместника, будто сгинул он в собственных лесах.       Иман вздрогнул. Никогда раньше он не замечал, как страшен Мертвый лес в своем молчаливом величии. Нельзя было услышать ничего, кроме хруста снега под собственными лапами. Так брел и брел Иман, пробираясь в самое сердце леса. Плотнее окружали его деревья. Даже небо сложно было различить за ветвями. Сколько он бродил здесь? Может, он и вовсе ходил по кругу?       Оступившись, Иман провалился в какое-то жилище, землянку, сокрытую под корнями большого дуба. В углу были сложены шкуры зверей, видимо, лежанка хозяина, в центре жилища расположен был костер, уже потухший, но еще теплый. Видимо, не так давно хозяин ушел отсюда. Под потолком на тонких паутинках висели сушеные травы, целебные и пряные, на камне в самом дальнем углу лежала туша оленя. Разделанная, но не до конца, из бока тела еще торчал ножичек, сделанный неумело, но с явным старанием.       Не в силах отправиться обратно и все еще желая найти Наместника, хоть и чувствуя подступающую тревогу от абсолютно пустого леса, Иман остался на какое-то время в логове. Он готов был молиться, чтобы встретить хоть какого-то врага в этом лабиринте. Вдруг послышался голос, разве что не срывающийся на рычание:       — Не стоит играть со смертью.       Иман подскочил и попытался найти, откуда же доносился голос Наместника, но тот будто по волшебству ускользал от его взгляда. Хотя Иман не был уверен, действительно ли это Наместник. Голос был будто бы не совсем его, жесткий и ледяной, а не прежний мягкий и теплый. Этот голос наверняка принадлежал тому самому жестокому Зверю!       — Наместник! Я ведь пришел с миром!       Иман выглянул из логова, но опять не нашел знакомой фигуры.       — Тебе не стоило возвращаться и во второй раз, но ты пришел в третий.       — Но у меня есть проблема…       — Зверю чужды проблемы смертных.       — Да как ты не понимаешь, те волки, они опять нашли меня и хотят вздернуть! Никто не откликнулся. Иман чувствовал, что все его горло промерзло внутри, и ничего не помогало его согреть. Уж легче было не дышать больше вовсе.       — И я подумал, может, если я заманю их в лес и ты…       — Не смертному решать, кто должен умереть.       — Нет, послушай…       Наместник оборвал разговор.       — Ты зашел слишком далеко и забрался в логово Смерти. Теперь ты пленник ее, и будешь жить здесь до скончания своих дней. У тебя еще есть шанс уйти, но знай, скоро забытые души падут на землю, и скроют твои следы.       — Но я же умру здесь!       — И твое имя скоро будет забыто, Иман.       — Не говори так, Наместник! Я всего лишь искал помощи!       Шум упавшего с дерева кома снега был ему ответов, а затем лишь леденящая тишина.       -… Наместник?       Иман выбежал из логова, стараясь отыскать выход, но начавшаяся вскоре метель помешала ему, и он свалился обратно в логово. Наместник, разделав тушу, наградил его лишь недовольным фырканьем.       Иман был вынужден остаться жить с Наместником, и лишь потому начал замечать, что тот был слеп не только на словах.       Однажды Иман притаился в углу около мешка пахучих трав, что стащил в одной из деревень неподалеку, ожидая Наместника с охоты. Наместник явно не заметил его, хоть и смотрел прямо в его сторону.       — А я уже начинал сомневаться, что ты слеп.       Наместник отвесил пощечину Имана, напуганный голосом, что не ожидал услышать, поскольку не заметил его.       — Я выцарапал себе глаза, конечно, я слеп.       — А одежду ты тоже выцарапал?       Иман усмехнулся, наклоняя голову.       — Я не могу сшить одежду, если не вижу, что шью. А старая лежит где-то под шкурами, я давно из нее вырос.       Иман задумался.       — Что если я буду твоими глазами?       Наместник обернулся на голос, удивленно вскинув бровь.       — Но при одном условии.       — Нет, я не буду убивать тех волков.       — Не трогай больше эндерменов.       Наместник наклонил голову.       — Они не потеряны, Наместник.       — Они не принадлежат этому миру.       Иман пристально посмотрел на Наместника, думая, какой же тот упрямый.       — Давай дорогу домой укажу им я?