Тюлени и кулики

На следующий день разразился шторм. Ирука даже закончил свою традиционную утреннюю прогулку чуть раньше, опасаясь надвигавшихся облаков. Темно-фиолетовые и зеленые, они громоздились плотной кучей, принося с собой шквал ледяного ветра. Он вернулся в исследовательский центр в то же время, когда возвращались Котецу и Гай. Ветер поднял песок ввысь и яростно швырял его в лицо ученым. Ветер был настолько сильным, что Котецу даже не смог удержать дверь, когда пропускал коллег в здание. Им потребовалась помощь Гая, чтобы закрыть ее. — Изумо! — крикнул Котецу. Они вбежали внутрь, даже не сняв уличную одежду. Изумо и Какаши в это время как раз закрывали последнюю выдвижную дверь куском фанеры. У Изумо во рту были гвозди, когда он удерживал доску на месте. — Шторм был на радаре? — спросил Ирука, стряхивая песок с рукава куртки. — Прошлой ночью ветер переменился. Изначально предполагалось, что он пройдет мимо берега, — ответил Какаши, и Изумо кивнул. — Отлично. Снаружи все привязано? — Вроде да. Но стоит проверить аварийное снаряжение, — Котецу кивнул, вернулся к входной двери и сел на скамейку, снимая тяжелые ботинки. — Я пройдусь по периметру, — сказал Ирука, натягивая капюшон. — Я пойду с тобой, — Какаши отложил инструменты и схватил свою куртку и шапку Котецу. Им двоим снова удалось выйти только с помощью Гая. Песок, смоченный соленой водой океана и дождевыми каплями, моментально прилип к лицу. Раздался отдаленный раскат грома, который подстегнул их обоих идти быстрее. На большинстве окон были установлены деревянные ставни, которые опускались сверху и могли быть закреплены для защиты стекла. Они нашли два окна, которые нужно было закрыть, и одну ставню, которую выбило ветром. Вся прогулка заняла у них в общей сложности около пятнадцати минут, но к тому времени, когда они вернулись к входной двери, они обнаружили, что ветер вдавил её с такой силой, что они не могли ее открыть. — Эй! — Ирука постучал в дверь, но его голос был заглушен ветром. Раздался громкий раскат грома, и дождь усилился. — Черт. Он огляделся, пока Какаши тщетно пытался открыть дверь. Он постучал еще несколько раз, прежде чем Ирука оттащил его. — Тут недалеко есть лодочный сарай! — Ирука чуть не надорвал связки, так как ему приходилось перекрикивать ветер. Их одежда промокла насквозь за считанные секунды. Ни на ком из них не было водонепроницаемого снаряжения, и им двоим пришлось идти навстречу ветру. К тому времени, как маленькое здание появилось в поле зрения, молния трижды ударила в землю в паре ярдов от них. Ирука быстро поспешил к двери, радуясь, что хотя бы там была раздвижная дверь. Захлопнув за собой дверь, мужчины осмотрелись. Эллинг знавал лучшие дни. Между досками, из которых были построены стены, виднелись значительные зазоры. Все здание качалось в такт ветру, но внутри хотя бы было сухо. Над потолком висели старые каяк и китобой. У стены валялись несколько банок с краской и кое-какие инструменты, но больше ничего. Какаши, дрожа, обхватил себя руками. Ирука начал искать фонарь или рацию, с помощью которых он мог бы связаться с остальными. — Я знал, что мне не следовало приезжать на эту адскую каменную косу. Дурацкие тюлени. Дурацкий проект. Надо было Гая одного отправить, — Какаши прислонился к стене и соскользнул по ней вниз. Его зубы стучали. Ирука замер и на мгновение впился взглядом в другого мужчину, прежде чем продолжить поиски. Когда он ничего не нашел, то начал расхаживать взад-вперед. Они сидели там, слушая ветер и дождь, прерываемые громкими раскатами грома. Стены и крыша сотрясались от каждого порыва ветра, и все помещение смещалось под углом, что не внушало особой радости. Ирука не знал, сколько времени прошло, прежде чем Какаши нарушил молчание. — Я должен признаться, — сказал Какаши, все еще сидя на полу. — Да? И в чем же? — Ирука попытался скрыть горечь и беспокойство в своем голосе, но потерпел неудачу. — Я здесь не только потому, что Гай затащил меня сюда. И мое финансирование, скажем так, не было урезано, — Какаши прислонил голову к стене. Он дрожал. Он плотнее затянул промокший шарф вокруг шеи. Как такой мерзляк вообще смог два года прожить в Антарктиде? Ирука подождал, пока он продолжит, но прекратил расхаживать. — Я был направлен сюда Фондом Годайме для проверки. На самом деле я проверяю все текущие долгосрочные проекты, которые финансируются, чтобы убедиться, что инвестиции того стоят. Ирука прикусил щеку, вспыхнув от ярости. — Зачем? Почему именно ты? — Меня попросили занять пост председателя правления компании, — Какаши сильно вздрогнул, но открыл глаза, чтобы посмотреть на Ируку. Ирука чувствовал себя невидимым и в то же время очень заметным. Он чувствовал, что это было худшее из возможных мест, где можно было застрять с кем-то таким бесящим, как Хатаке, блять, Какаши, который скоро станет председателем Фонда Годайме. Он чувствовал себя так, словно его обдурили. Он издал горький смешок, который вскоре перерос в приступ смеха, который он не смог сдержать. — Хорошо живешь. — Это правда. Они просили об этом годами. Я несколько раз отказывал им, но Цунаде хочет уйти в отставку. И я начинаю уставать от холода. — Ну и что? Ты приехал сюда, чтобы проверить эту «адскую каменную косу» и убедиться, что она тебе не понравилась? Чтобы при вступлении в должность отобрать у нас финансирование, полностью уничтожив годы исследований и сбора данных? — Я приехал сюда, потому что мне сказали, что в прошлом были некоторые проблемы с финансированием. Мне сказали, что если я так беспокоюсь об их решении относительно финансирования этого проекта, который в то время я считал крайне ненужным и глупым, то мне следует самому взглянуть на него. Ирука в отчаянии провел руками по волосам. — Тебе плевать на этот проект, не так ли? — Поначалу я пытался оставаться объективным. Но по прошествии нескольких недель я обнаружил, что не могу этого сделать. Возможно, сначала мне было все равно, но уж точно не сейчас, и ты должен был это понять, Ирука. Это нечестно. Тем более, не тебе меня судить. Ты мне солгал о Мизуки. Ирука почувствовал, как у него похолодела кровь. — Что? — его голос был едва слышен из-за шума ветра и дождя. — Ты солгал. Ты сказал, что его направил фонд, но это был ты. Это ты позволил ему прийти в этот проект. Ты отправил его документы в фонд. Ты был эмоционально привязан к нему. Он предал тебя. Подверг твою жизнь опасности. Я читал отчет. — Эмоционально привязан? Эмоционально — да, я встречался с ним. Если у тебя уже была вся эта информация, зачем ты вообще заговорил об этом? — Мне нужно было убедиться, что ты все еще не привязан к нему. — Чушь собачья. — Как еще бы я узнал, пошлешь ли ты ему больше денег, если мы продолжим финансирование? Откуда мне знать, что ты больше с ним не контактируешь? — Было расследование! Он украл федеральные деньги! Как ты думаешь, почему мое имя нигде не указано в данных? Как ты думаешь, почему я не претендую на это место? Это была сделка, которую я заключил с фондом. Чтобы спасти свою репутацию, они сделали меня волонтером, а не партнером. И знаешь что? Мне было все равно, потому что я обычный школьный учитель! Потому что наследие моих родителей могло бы продолжаться! Потому что я не мог позволить Мизуки выйти сухим из воды за то, что он сделал ценой проекта. В твоем отчете говорится, как он пытался столкнуть меня со скалы? Говорится ли в твоем отчете, скольким студентам эта программа помогла окончить аспирантуру? Говорится ли что-нибудь в твоем отчете о людях, которые жили на этой «адской каменной косе»? Какаши встал и подошел к Ируке, все его тело было напряжено и сильно дрожало. — Нет. Вот почему я проделал весь этот путь сюда! Ты выматываешь меня своими поступками! Я… — Я выматываю? Это ты уже несколько дней оставляешь камни в моих ботинках! Ты не птица, Какаши! Поговори со мной, как с обычным гребаным человеком, ладно? — Я пытаюсь поговорить с тобой! — В самом деле? Что-то не похоже, что мы разговариваем! Кажется, мы собираемся убить друг друга еще до того, как выберемся из этого эллинга! Не говоря уже о том, чтобы пережить шторм! — Ну, что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я приехал сюда, ожидая найти сырой проект с недостаточно квалифицированным персоналом, а вместо этого обнаружил прекрасную исследовательскую базу и одного волонтера, от которого я не мог оторвать глаз, из-за чего я запаниковал, украл у пингвинов их способ флирта, и что все, чего я хочу, это держать твою чертову руку и целовать твое глупое лицо?! Классно, только сейчас мы можем погибнуть во время гребаного шторма в каком-то вонючем сарае примерно в миле от того места, где мы должны быть! У Ируки перехватило дыхание. Внезапно он отчетливо осознал, что они находятся всего в нескольких дюймах друг от друга. Он мог чувствовать дыхание Какаши на своем лице. От него пахло кофе, дождем и морской водой. И Ирука обнаружил, что, не задумываясь, тянется к шарфу Какаши. Он опустил ткань, сократил дистанцию и поцеловал мужчину. Через пару мгновений они оторвались друг от друга. — Мы еще не закончили, — сказал Ирука, когда Какаши хмыкнул в ответ и притянул его обратно, чтобы углубить поцелуй. — Ирука! Какаши! — услышали они и вскоре увидели, как свет фонарика пронесся мимо здания. Они расстались, все еще находясь близко друг к другу. Кулак Ируки до сих пор сжимал промокший шарф. Какаши вздрогнул, но на этот раз не от холода. — Мы можем просто не отвечать, — предложил он. Ирука покачал головой и почувствовал, как легкая улыбка появилась на его лице. — Мы здесь! — Ирука подошел к двери и приоткрыл ее, помахав рукой. Изумо подбежал к ним. Ветер был все таким же сильным, но дождь уже немного утих. — О, слава небесам, — Изумо вытащил ручную рацию, — Ко, я нашел их в лодочном сарае. Мы возвращаемся. Что, черт возьми, произошло? Так, ладно. Потом расскажете. Давайте уйдем, пока не стало хуже. Они вернулись в исследовательский центр, где их встретили Котецу и Гай. Гай немедленно сжал Какаши в объятиях, а Котецу сделал то же самое с Ирукой. — Что случилось? — Начался дождь. Мы не могли открыть дверь, ветер был слишком сильным, и нам никто не ответил. Так что нам пришлось укрыться. — В меня чуть не ударила молния, — добавил Какаши, — несколько раз. Они вдвоем начали снимать промокшие ботинки, шапки, куртки, и Какаши бросил свой шарф. Гай принес им полотенца и помог развесить промокшее белье. — Я пойду переоденусь, а потом постою у печки часок или около того, — сказал Ирука, направляясь по коридору в хлюпающих носках.

***

— Откуда у тебя этот шрам? — спросил Ирука, лежа рядом с Какаши на своей маленькой двуспальной кровати. Его пальцы скользили вниз по старому вертикальному рубцу. Какаши закрыл глаза и вздрогнул. Они лежали под горой одеял, надев неисчисляемое количество слоев носков и свитеров, пытаясь согреться. Они простояли под одним одеялом у дровяной печи некоторое время, прежде чем вдвоем улизнуть в комнату Ируки. Однако, судя по взгляду, которым Изумо одарил Ируку, никто не возражал. Какаши притянул ладонь Ируки и поцеловал костяшки его пальцев. Ирука почувствовал, как его лицо покраснело, а сердце на мгновение екнуло. — Это был несчастный случай, когда я жил на маяке. Оконное стекло лопнуло от холода и порезало мне глаз. У меня началось довольно сильное кровотечение. Мой друг и коллега Обито отправился за помощью. Но погода тогда стояла просто отвратительная, да и волны поднялись не на шутку. Через несколько недель лодку нашли, а тело нет. Потерять кого-то в море всегда было тяжело, потому что в 9 случаях из 10 тела было просто невозможно найти. Именно поэтому многие люди так до конца и не верили в смерть близких — они до последнего лелеяли надежду, что они вернутся. — А ты? — Какаши провел пальцем по шраму через нос, и дрожь пробежала по телу Ируки. — Это произошло еще в раннем детстве. Я поскользнулся в лодке и ударился лицом о кнехт. Какаши улыбнулся, и Ирука покраснел еще больше. Они немного посидели в тишине, просто любуясь друг другом. Их глаза медленно закрывались в изнеможении. — Нам все еще нужно поговорить о том, что будет происходить с фондом. — Это может подождать до утра. — Да. Это может подождать, — Какаши стукнулся лбом об Ируку и закрыл глаза, не выпуская смуглую ладонь из своей. Его дыхание выровнялось, и Ирука отвлекся на вой ветра. Дождь и песок били по стене здания. Раздался раскат далекого грома, но, несмотря на все это, Ирука чувствовал себя в безопасности.