Дамы семьи Блэк

      Один из рейдов, в Лютном, закончился хуже, чем обычно: Поликсена пропустила какое-то мудреное проклятье (как бы не от жениха, как раз в его репертуаре), и Рабастан выдернул ее сразу после боя, аппарировав в незнакомый дом. Усадил в кресло, где она немедленно залила кровью кожаную обивку, и куда-то исчез. Поликсена приготовилась аппарировать домой, но в последний миг Лестрейндж появился за спиной.       Они свалились на пол в ее комнате, причем Рабастан умудрился крепко обхватить ее руками поперек туловища, защищая от ушиба.       — Ты безумнее всех Блэков вместе взятых, — прохрипела Поликсена, с некоторым сожалением сбрасывая его надежные руки и садясь. Бок прострелило резкой болью, и она судорожно хватанула ртом воздух. — Расщеп, Басти!       — Потеря крови, Ксена! — рявкнул в ответ Лестрейндж и, подхватив ее под колени и плечи, перенес на кровать. — Куда ты собралась, не могла словами сказать? В таком состоянии нельзя аппарировать в одиночку, ты ненормальная! Зови домовика.       И Поликсена сдалась под этим головокружительным напором. Прибывшая на зов Элси захлопотала над хозяйкой, причитая себе под нос что-то неодобрительное, а Рабастан, закончив с диагностическими заклинаниями, уселся по-турецки у Поликсены в ногах и нахально уставился на ее грудь. Было бы на что смотреть, право слово, — перед рейдом Поликсена всегда плотно перевязывалась.       — Отвернись, я смущаюсь, — пробурчала Поликсена, когда домовуха бережно сняла с нее плащ и подобралась к пропитанному кровью темно-зеленому свитеру.       — Должна же у доблестного рыцаря быть награда, — философски пожал плечами Рабастан и, скотина такая, заерзал, устраиваясь поудобнее в ожидании зрелищ.       — Ты не рыцарь, ты самый настоящий разбойник, — фыркнула Поликсена и под его разочарованный вздох трансфигурировала подушку, валявшуюся между ними, в небольшую расписную ширму.       — Жестокая! — раздалось из-за ширмы со смешком. — И коварная к тому же.       Поликсена застонала от боли сквозь зубы (Элси наконец добралась до раны и принялась ее обрабатывать), но даже сквозь собственный стон услышала тихое «и прекрасная».

***

      — Смотри, куда лезешь!       Поликсена скрипнула зубами. Она ненавидела Беллу Лестрейндж.       С некоторых пор волоокая красавица Беллатрикс не давала ей проходу, хотя раньше смотрела, как на пустое место. Она занимала привычное место Поликсены в общем зале Ставки, старалась задеть ее плечом, сталкиваясь в дверях, и шипела гадости вслед. Разве что до подножек не опускалась и за косички не дергала.       Басти вначале пытался вмешаться, но Белла взъярилась только пуще прежнего, и вскоре Поликсена с удивлением и недоверием догадалась: она же ревнует! Ревнует Рабастана — к ней. Интересно, как Рудольфус терпит такое откровенное внимание жены к собственному брату?.. Поликсене, наверное, было бы обидно — впрочем, от всего сердца пожалеть старшего Лестрейнджа не выходило, тот славился своим жестким и бескомпромиссным характером.       Неожиданное открытие дало обильную пищу для размышлений, и Поликсена несколько дней позорно пряталась от младшего Лестрейнджа по углам, пытаясь разобраться в себе. Басти ей нравился, пора было признаться себе в очевидном. Грива густых русых волос, золотисто-карие глаза, хищные повадки… Он был чем-то неуловимо похож на льва, с ним Поликсена впервые в жизни чувствовала себя надежно, будто за пресловутой каменной стеной, которую раньше с таким жаром высмеивала. Впервые она чувствовала себя не защитницей, а опекаемой. А еще с Рабастаном было легко, так же легко, как с Каро: на него тоже никак не получалось обидеться надолго.       Она чувствовала, что Басти к ней неравнодушен. Это было удивительно приятное ощущение: Поликсена купалась в чужом внимании, будто в потоке теплого солнечного света. Никто и никогда не смотрел на нее с такой нежностью, не приручал терпеливо, как осторожного дикого зверя. И это смешное «Ксена» из его уст…       На этом простая и романтичная часть заканчивалась, и начинались сплошные препоны и сложности. Во-первых, Поликсена была помолвлена. Невеста рода Блэк, клеймо хуже Метки. Случись что со старшим братом — она перейдет, как победное знамя, к младшему. На тот момент ее положение и вовсе было престранным: леди Вал надеялась на возвращение наследника в лоно семьи, Сириус продолжал попытки убить собственную невесту, сам о том не догадываясь, а Регулус, когда они пересекались в Ставке, следил за ней холодным непроницаемым взглядом, как самая настоящая змея, и что было у него на уме, один Салазар ведает. Поликсена вполне созрела для того, чтобы наставить нос обоим женихам, но для такого демарша нужен был надежный сообщник, и здесь крылась важная загвоздка, стоившая ей нескольких бессонных ночей, прежде чем она остановилась именно на Рабастане.       Во-вторых, Лестрейндж тоже наверняка был помолвлен, правда, Поликсена не помнила с кем. Наличие суженой не слишком мешало плану, — вот только как самая настоящая ревнивая невеста вела себя жена его старшего брата, Рудольфуса, и Поликсена закономерно опасалась мести неистовой Беллы.       Еще имелось «в-третьих», очень неудобное и даже постыдное «в-третьих», в котором Поликсена никак не могла разобраться и от которого бегала, как от чумы. Совершенно неважное «в-третьих» — потому что мир несправедлив и нужно брать, что дают, а не мечтать не пойми о чем…       Все это вместе взятое не давало Поликсене ни малейшего шанса на счастливый конец, как в сказках, но подумав, она решила, что счастливое сейчас ее тоже вполне устроит. Недавнее ранение перевернуло что-то у нее внутри, будто она прошла по очень тонкой грани между жизнью и смертью и каким-то чудом сумела удержаться по нужную сторону — на этот раз. Умирать девицей было бы очень обидно, и Поликсена собрала свою решимость в кулак и наконец сделала выбор.       — Ты там на грудь мою хотел посмотреть, — нарочито небрежно сказала она как-то раз, подкараулив Рабастана за сигаретой на крыльце Ставки. — Так вот, могу показать.       Рабастан насмешливо поднял брови, затянулся сигаретой и пару минут молчал, глядя вдаль, на старый яблоневый сад под снежным одеялом. Он казался непривычно взрослым и отрешенным, непохожим на обычного себя, и Поликсена почувствовала себя ужасно глупо. Заправская соблазнительница, ничего не скажешь! Она обхватила себя руками, злясь на все вокруг: на безвкусные колонны в псевдо-греческом стиле, на декабрьский мороз и на то, что, видимо, судьба велит ей куковать в одиночестве до самой свадьбы — которая неизвестно еще когда будет. Ну или до очередного заклинания, которое Поликсена не сумеет отразить, и в этот раз никто не успеет выдернуть ее с поля боя…       — Ты очень нравишься мне, девица Паркинсон, — сказал наконец Басти, когда Поликсена уже готова была махнуть рукой и уйти обратно в тепло. — И мне совсем не нравится Сириус Блэк, так что я с превеликим удовольствием наставлю ему рога. Но я не уверен, что это именно то, что тебе нужно. Ксена… на самом деле я не рыцарь в сияющих доспехах, я не смогу спасти тебя от навязанного брака.       — О себе и своем браке я сама позабочусь, — разозлилась Поликсена и облокотилась об ажурные перила, окружавшие крыльцо. — Хватит изображать из себя святошу, Лестрейндж. Если да — то да, если нет — то нет, не томи.       Рабастан затянулся еще раз.       — Сколько тебе лет, Ксена? — спросил он мягко. — Семнадцать? Восемнадцать?       — В апреле будет девятнадцать, — поправила Поликсена и добавила провокационно: — Уже все можно.       Басти покачал русоволосой головой. Редкие снежинки не долетали до него, тая при столкновении с барьером горячего воздуха, которым он их окутал. Заботливый.       — Я старше тебя, но не мудрее, каюсь, — усмехнулся Рабастан. — И мне очень хочется сказать «да» и трусливо не думать о последствиях. Но я все-таки удержусь, потому что из нас двоих хоть кто-то должен думать головой. Послушай… я хочу быть с тобой честен. Кроме своей компании, я совсем ничего не могу тебе предложить. Рано или поздно леди Вальбурга смирится с тем, что ее старшенький ушел с концами. Тогда она сделает наследником Регулуса, и, насколько я понял этого змееныша, Реджи точно своего не упустит. Мы с тобой из одного теста, Ксена. Младший Блэк напомнит тебе о твоем долге и позовет под венец — и ты пойдешь, не задумываясь, а я отпущу тебя беспрекословно… потому что таковы правила, по которым мы все живем.       — Таковы правила, — эхом откликнулась Поликсена, упорно глядя вдаль, чтобы не смотреть на Басти: по покрытой изморозью ветке прыгала нахохлившаяся синица, каплями крови краснели ягоды рябины, по снегу пролегли чьи-то глубокие следы. Поликсена продолжила, разрывая напряженное молчание между ними: — Я действительно не смогу отказать Регулусу, но пока что вольна делать со своей жизнью и со своим телом то, что посчитаю нужным. Спорим, Реджи наплевать на то, с кем и как я провожу время? Плюс моего положения в том, — насмешливо добавила она, — что никто не ожидает от меня непорочной чистоты в первую брачную ночь — все знают, что Сириус тот еще кобель.       Басти щелчком пальцев уничтожил сигарету и с интересом уточнил:       — Судя по твоему тону, несмотря на свою репутацию, старший Блэк получил от ворот поворот.       Поликсена фыркнула и подняла воротник серого теплого пальто повыше.       — Я — боец рода Паркинсон, у него была кишка тонка меня к чему-то принудить, — сказала она, гордо вздергивая подбородок и выпрямляясь. — А к его животной харизме я была неуязвима — мне нравятся совсем другие парни.       — И какие же?       — Умные, — тоскливо вздохнула Поликсена и покосилась на него. — Ты подойдешь.       Басти по-доброму засмеялся, и Поликсена устало прикрыла глаза и покрепче вцепилась в перила — до боли в пальцах. Глупый вышел разговор, но она должна была попытаться. Поликсена ведь послушно на все согласилась: на рабские условия своей помолвки и на то, что в любой момент ее могут, как собаку, подозвать к ноге, и она будет вынуждена повиноваться.       Но пока что… пока братья-Блэки разбираются со своей властной матушкой, кто именно поведет ее к алтарю, Поликсена может получить хотя бы пару месяцев личного счастья, побыть с тем человеком, который ей по-настоящему нравится, — просто так, не думая о выгоде для семьи и о будущем, потому что именно сейчас никто не догадается взять ее за ошейник. Один из Блэков все равно рано или поздно заполучит ее, но хотя бы не станет для нее первым — а это уже маленькая, но победа, маленькая месть им всем, и ее так приятно будет вспоминать потом, когда будут принесены все положенные клятвы.       — Никаких обязательств, Басти, — сказала Поликсена вслух, искренне надеясь, что ее голос звучит ровно. — Я не надеюсь на то, что ты умыкнешь меня на белом коне и умчишь в закат.       — Я бы умыкнул, — сказал Рабастан тихо, но Поликсена покачала головой.       — Ты не умыкнул бы, да и я бы не поехала, — возразила она жестко и удивилась сама себе. — Но пока что у нас обоих есть немного свободы, и я предлагаю провести это славное время с пользой. Может, завтра кого-то из нас все-таки достанут, — рационально добавила Поликсена, и ей вдруг стало холодно и тоскливо от того, что это было правдой.       Басти, помедлив, кивнул и, повернувшись, провел рукой по ее волосам — нежно и осторожно, будто гладил котенка.       — Ты не должна была лезть во всю эту грязь, — с досадой сказал он. — О чем только думал твой отец?       — О том, что у него целых трое детей, — цинично пожала плечами Поликсена, радуясь редкой ласке. — Сын-наследник и любимая дочь. Ну и я посерединке.       Рабастан неодобрительно покачал головой, и его губы сжались в нитку. Он помолчал, убрал руку и сказал:       — По крайней мере, пока я в строю, то смогу присмотреть за тобой. Пойдем-ка, выучим одно полезное заклинание — о таком в школе не рассказывают.       Поликсена хотела было возмутиться — вот еще, все она умеет, и что это за гнусные намеки на школу! — но любопытство, как это у нее часто бывало, взяло верх.       — Какое?       — Адский огонь, — сказал Басти и криво усмехнулся.