Сад Пайридаэза

После последних событий прошло немало времени. Столько воды утекло. И даже когда Скарамучча был принят в их скромную команду, состоящую в общем то только из Итера и Паймон, между ними поддерживались странные отношения. Очень сложно подобрать конкретное словно. Ведь они и не враждовали вместе, но и не обнимались при каждом удобном случае. Всё же налаживать отношения между ними нужно было. Итер благородно предоставил Сказителю отдельную комнату в его чайнике. Чтобы та закрывалась, и была просторная. Но все же свободы там не наблюдалось, ведь путешественник успел туда наставить огромное количество мебели и прочего барахла. И ведь ему же было сказано: не захламлять! Но вот уже поздно, ведь в комнате стоят и две вазы, и шкаф-купе, стеллаж с книгами и много ещё чего, что только можно. Как же это все бесило куклу. Разве так сложно постелить в комнате один футон и все? Очень. Поэтому и этому длинноволосому потребовалось притащить в комнатушку большую сумерскую кровать, что стояла у стенки недалеко у окна, и то ли инадзумскую, то ли сделанную в Ли Юэ ширму. Потом там уже начали появляться и другие вещи. К удивлению, Сказитель легко привык к огромной кучи барахла, особенно которое валялось на столике рядом с книжными полками. Там была и какая-то непонятная яркая звездочка, кажется светильник, и странный сумерский цветок в горшке. Где-то валялись и принадлежности для каллиграфии, запрятанные в тумбе, среди вещей. Итер Страннику даже достал пару, кажется, пижам. Откуда они взялись он представления не имеет, однако самому путешественнику не было жалко отдать некую часть своих вещей. Да и тем более, ему приходится ночевать очень редко. А если и получается уснуть в чайнике, то он просто стягивает с себя мешающие аксессуары, а остальное оставляет. Даже при таких условиях, Сказителю, кажется, нравилось жить в большом доме в стиле Сумеру. И комната хорошая, и еда (пусть та ему и не нужна, была) часто готовилась самим путешественником в маленькой кухоньке. Единственным минусом была бесстеснительно говорливая Паймон, которая постоянно цеплялась за него. Она часто напоминала Итеру о чужой опасности, предупреждала, если что вдруг. И кукла ненавидела её в ответ. Раз эта мелочь решила играть так, то пожалуйста. Скарамучча поддержит такое развлечение с невероятным удовольствием. К сожалению, блондин то и дело прерывал их словесные перепалки, отвлекая себя от важной работы ради них. Эти двое иногда прям выводили из себя настолько, что путешественник просто закрывал уши и уходил куда дальше от этих.... Этих... Даже слов нет толком. Однако иногда все же подобные споры и маленькие конфликты были смешными, по крайней мере для старших. А вот младшенькой Паймон было совсем не до смеха, ведь та принимала все всерьёз, поэтому часто бесилась со слов Странника. Вот и прибавилось Итеру проблем от этих двух. Но все же он сам согласился показать своему бывшему врагу мир, всю "прелесть" путешествий, если бы что-то тут было прелестного. Что же до совместной жизни с куклой? Да ничего. Светловолосый юноша просто иногда не мог спокойно спать, ведь в его комнату часто нагло заходили, что было отлично слышно из-за громких настойчивых шагов и тихого постукивания аккуратных ногтей о стенку. Сразу было ясно кто заходил. Никто из друзей и знакомых, кому приходилось переночевать в его домике, никогда не прервали его чуткий сон, и уж тем более не приходили специально в комнату, чтобы попросить - нет, даже не попросить, а приказать - взбить подушку. Или же выключить ночник, потому что он не хотел выключаться сам. Боже, ну что это. Разве куклам вообще нужен сон? Кажется, нет. Но Странник спал, очень чутко, почти как Итер, но все же позволял физической и душевной оболочке отдохнуть. Почему же он просил обо всем простом путешественника? Просто так. Можно было бы и справится со своими делами самостоятельно, но каким же было удовольствием знать, что он раздражает Итера одним только своим появлением в комнате. Сначала сошедший пугался чужого появления, подскакивая, и во все глаза пялился на тёмную фигуру, уже после различая в ней черты бывшего предвестника. В первые разы он обеспокоенно спрашивал о том, что могло произойти, но услышав глупые и простые просьбы, тогда он лишь поднялся и со всем разобрался для куклы. Однако спустя пару раз такого, он уже недовольно отвечал "чего надо" и нехотя поднимался устранить проблему, что делает и сейчас. Все же ему не так сложно прийти и поправить шторы, выровнять белье на постели и так далее. В комнате парнишки с косичкой же было все более чем прекрасно. Всегда чисто и убрано. При том, что он обычно не заправлял кровать. А она потом и оказалась заправлена. Все же иногда кто-то умеет отвечать добром на добро. Итер и сам пару раз посещал Сказителя, разглядывая безмятежное и спокойное лицо своего нового спутника. Он часто ловил себя на мысли, что хотел бы прикоснуться к чужому телу, но лишь пока в платоническом смысле. Какого ощущается самому Скарамучче? Например те же стертые шарниры, механическое наполнение под идеально-чистой кожей. Парень хотел потрогать, но боялся, что его поймают и почти что убьют. Он знал, что Скар ненавидит физический контакт. Ну как ненавидит. Скорее не привык. Ну и ладно. Итер не будет на данный момент даже пытаться сделать хоть что-либо. Правда, он много интересовался, каково же кукле так жить. Ответом было только молчание. Сам Странник на это и ответить не мог, так что о чем может идти речь. Жизнь путешественника была бы не такой насыщенной, если бы не было Скарамуччи, и они оба это знали. Поэтому первый хмурился, а второй злорадствовал и делал все, что ему только заблагорассудится. Поэтому все было слишком сложно. Было трудно не привязаться к чужому ехидству, постоянной хитрости и к, однозначно, мании величия. Слишком трудно. Но Итер все же старался прятать такие свои сверкающие глаза в пол, когда слышал прекрасные речи теперь вольного существа. Было бы жалко взять и отпустить Сказителя. Парень не мог расстаться с тем, к кому действительно привык так же сильно, как и к Паймон. У этого человека, да, точно человека, были свои недостатки, но и были действительно хорошие стороны. Не значит ли это?.. Но мысли быстро уходили на второй план, как только его медовым глазам вновь удавалось пересечься с чужими лавандовыми. Как себя повёл Странник узнав о новом, масштабном задании с некой девушкой Джехт? Да никак. Все задания для него одинаковы. Но это в начале, но когда он замечал взгляды синеволосой на солнечном парне, то невольно хмурился и принимал любимую позу. То, как она смотрела, ему точно не нравилось. А как на это реагировал Итер? К чужому недопониманию, всеобщий герой словно не видел всех этих намёков, не только от самой девушки, но и её соратников с племени. Будто ослеп. Для начала ему подумалось, что тот просто не хочет обнадеживать Джехт и показывать ей, будто она ему нравится в ответ (что-то внутри подобные слова заставляли кипеть), поэтому и старается не отвечать, однако, оказалось, что Итер просто глупенький до невозможности. Кукла недавно спросила у него об этом, а тот лишь пожал плечами и искренне удивился, ведь никогда не замечал подобного взгляда от пустынницы. А вот хмурый его спутник замечал, и не только он, Паймон в том числе. И было сразу видно, что не только одна Джехт питает волшебные нежные чувства к герою Тейвата, а вообще чуть ли не все. Но при этом, путешественник благополучно всего этого не видит. Специально игнорирует? Не особо на него похоже. Но Итер просто не хочет разбираться со всем этим. Он знает, что к нему неровно дышат многие (даже взять ввиду то предсказание Набии, что за его сердце будут бороться множество людей), и все равно старается не подавать ложных надежд на взаимную симпатию. Джехт ему словно... Подруга? И никак больше. Может просто у него нет любовного опыта, но если он хочет защищать её от опасностей - не равно влюблённости. Путешественник видел, как контактируют влюбленные, что они говорят и думают. К сожалению, подобные чувства он ощущал очень редко и, казалось бы, только при контакте с вообще не совместимым с понятием любовь компаньоном. Он надеялся, что это простая симпатия. Что было очень сомнительно. Почему он чувствует что-то к этому... Что же до Сказителя? Он просто никогда не любил и не ощущал подобного от кого-то, разве иначе могли быть вопросы? Да и он однозначно недолюбливал Итера. Все в нем его бесило, все качества, убеждения, внешность, глупая одежда, так и выставляющее тело напоказ, даже этот голосок, которым он иногда что-то напевал, пока готовил еду для Паймон. Пусть и нельзя было отрицать чужое умение петь, в любом случае, Странник не хотел, первые разы, слушать подобное. Он сам по себе не любил песни, особенно с назойливыми, словно мухи, словами, в которых смысла столько же, сколько в жизни этих же насекомых. И все же песни Итер выбирал неинтересные. Что-то про грусть, надежду и всякое такое. Однажды тот даже исполнил какую-то колыбельную на своём родном языке, пока сидел рядом с Паймон и Странником в пещерах рядом с огромным унутом Сетеха, где по какой-то мутной цели собирал личинки жировика. Слова не были понятны, но все же чужой голос пробирался в голову, что-то нажимая из кнопочек и пытаясь так усыпить куклу. Но тот быстро просыпался и тряс головой, пока Паймон уже сладко дремала на небольшом одеялке, которое оказалось упрятано где-то в рюкзаке. Это был первый раз в жизни бывшего предвестника, когда он собственными ушами смог услышать язык другого мира, язык, что не принадлежал Тейвату никогда. От этого что-то рокотало в груди, заставляло хмуриться и злиться. Конечно бедный путешественник совсем не мог разобрать, что же значит такая реакция на простую колыбель. Поэтому и пытался об этом узнать. И наконец понял, что смутило непоколебимого спутника рядом с ним. Сказитель теперь наконец додумался до того, почему из чужих уст можно было услышать лишь простые предложения и слова, а сам парень предпочитал отмалчиваться во время диалогов. И все это из-за его его слабого уровня понимания языка Тейвата. И все равно было видно, что парень старается понимать, улучшаясь во владении своего языка. Но вернёмся к главному. Парень лишь следовал за путешественником во время их пути по пустыне Хадрамавет, злобно сверкая глазами. Джехт ему была противна. И это Итер понял с первого взгляда на Странника. Почему? Он ведь смотрел на всех презрительно. Но на неё ещё более. Кажется, девушка слишком уж липла к Итеру, игнорируя и его, и Паймон. Позже появилась ещё и Лилупар. А что этот глупый джинн творил. Как летал под чужим ухом, шепча странные вещи. Все это так раздражало завистливую куклу. Конечно "принц" и вида не подавал, что что-то щелкало в голове от таких слов, зато он хорошо видел привычное раздражение на лице Сказителя. Слушать тому чужие речи было противопоказано, ведь там обязательно были двусмысленные вещи, которые он понимал, однако испытывал к этому неприязнь. Даже взять те слова о ярко-красном вине, стекающим тоненькими струйками с чужих губ и подбородка, а после пачкая шарф. От таких слов он и сам стал немного сглатывать. Но почему-то, как он думал, противно не было. Зато что-то странное было в груди, что-то словно стучало. Наверное механизм барахлит. И все же было будто бы завидно, что подобные слова говорит не он сам. Действительно, Итер бы выглядел в сто раз лучше, если бы такое действительно произошло, особенно на глазах куклы. Но, к сожалению, Итер никогда не пил. Не только при нем, но и вообще никогда. По крайней мере ему так казалось. Было видно, как парень расстраивался, когда ему отказывали в продаже спиртных напитков. Видно тот очень уж сильно хотел выпить. Но даже так, Сказитель смог представить красное личико Итера, пока его новая "фея" болтала, ведь все же смотрел совсем в противоположную сторону. Но все же от острого слуха не утаился тяжкий вздох путешественника, который старался справиться со своим смущением. Всё же Джехт и Паймон были тут. А первая все нервно сжимала кулаки и хмурилась. Радовало только то, что Лилупар оказывала к нему должное отношение, называя вельможей. Все же было неприятно, что сначала был конечно светловолосый принц, а потом уже он - его поданный. Ну хоть джинн не изголялась с ним, как с Бабель. В любом случае, бывший предвестник лучше всех знал, кем он является и на какой ступени стоит. В конце концов выдерживать эти все ухаживания и ревностные взгляды от Джехт, направленные почему-то к нему, он не желал. Тем более они становились чаще, как компания путешественников приближалась ближе к оазису вечности. Это все раздражало пуще прежнего. Хмурое выражение словно отпечаталось на его лице на долго время их путешествия. Казалось, что Странник - уже и не Странник вовсе, а простая каменная статуя, расписанная яркими красками. Однако стоило Итеру взглянуть на чужое недовольное лицо, как морщинки разглаживались, а брови слегка приподнимались. И все же этот самодовольный юноша никак не размягчал подобную ситуацию, все ещё изредка зыркая злобно в ответ на Джехт. Но в итоге он не выдержал. Решил наконец покинуть это место, полное презрительных взглядов, то от синеволосой, то от Паймон. Изначально Сказитель не горел подобным желанием. Конечно же он возложил на себя некий долг, что непременно должен сопровождать "Его Величество". К превеликому сожалению, у него нашлись другие спутники, и их уже оказалось трое. Да и заметно было, как то Паймон, то Джехт старались намекнуть Итеру, что стоит, наверное, избавиться от лишнего груза, да ещё и вечно недовольного и язвительного. У них ведь так провианта на всех не хватит и тд., и тп.. Ха! Ничтожества эти даже как-то посмели нелестно выразиться в его сторону! Что за хамство. Он тут постарше них будет на добротную пару столетий. Некоторые из-за невнимательности, кажется, мозги свои растеряли. Было же кристально ясно: кукле не требовалось ничего, в чем нуждались люди. Ни еда, ни сон, ни духовные потребности не завлекали "честного вельможу" в свои сети. Но. Может даже и селестия сотряслась от подобного, все равно путешественник, даже после слов спутников (а это конечно же были те, кому он точно верил, и кого поддерживал), не позволил себе грубости по отношению к кукле. Ему казалось, слишком уж предвзято некоторые относятся к их четвёртому. Итер обязательно, при остановках на ночлег и для отдыха, садился поодаль парня с бесстрастным лицом, стараясь заговорить с ним о чем угодно, хоть об отвратительной погоде. Честно, долго проговорить не получалось - настроение не то, постоянно отвлекают - и все равно наивный путешественник еле-еле отлипал от своего бывшего врага. Как же хотелось вытянуть из него хоть кусочек интересного рассказа! Обязательно, когда медовые глаза сходились с средне-пурпурными блеклыми, но все также блестящими, "принц" терялся, не смея и оторваться, пока ему в наглую показывали язык. Конечно, после он хмурился, а следом точь-в-точь повторял чужие движения, высовывая розоватый язык и оттягивая нижнее веко. И все равно сошедший приносил небольшую тарелочку для своего нового спутника, как бы остальные не возникали, он чувствовал, что должен приподнести еду всем. Что управляло в этот момент его действиями, одним архонтам известно. Иногда приходилось жалеть немного из-за своего чрезмерного ухаживания: как и всегда ведь кукла надувалась, через силу брала тарелку, очень привередливо оглядывала содержимое и говорила каждый раз почти одну и ту же фразу. "Мне не требуется еда, мог бы потратить силы на что-либо более полезное". Или же: "Не уж то у великого путешественника память обновляется каждый день? Ежели как объяснить то, что ты постоянно готовишь мне ненужную еду?" Да это слегка задевало. Но все же потом Странник брался за палочки и начинал есть любимое блюдо, но не свое, однако изменённое под его предпочтения. Всё идеально до мелочей. Даже то, сколько Итер обычно лил заварки в чай нового спутника. И так идеально лил, что вкус был неимоверно горьким, но и при этом оставался не просто стаканом заварки, а именно чая. Иначе бы главному привереде было легче просто пить прямо с чайника. А вечером. Когда же оставались все вместе на ночлег, в небольших двух палатках, герой Тейвата предпочитал делить циновку, прикупленную где-то в Ли Юэ, именно со Сказителем. Ну в самом деле, не спать же им с Джехт вместе?? И сам несостоявшийся бог предпочёл бы быть вместе с этим парнем, чем если бы последний находился с какой-то там пустынницей. Мягкое тонкое покрывало оказалось на них обоих, пока кукла начинала вновь свою тираду о его неуязвимости и великолепии пред простыми смертными. И все равно путешественник щелкал по носу своего, на тот момент, сожителя, укутываясь потеплее в покрывале и, кажется, так засыпая под недовольные восклицания и брань. И все же было спокойнее спать противной персоне в тот день, чувствуя рядом тепло тела его бывшего врага, такого хрупкого. И ведь тот даже не боялся, что его могут убить во сне. А стоило бы насторожиться. Но так и быть. Странник возьмёт на себя эту задачу по охране. Лилупар неодобрения к вельможе светловолосого принца не высказывала, скорее наоборот: иногда лишь вилась вокруг него, подобно юле, издавая непонятные восклицания. Бровь почитаемого от подобного трепетания взлетала вверх, но реакции он никакой не высказывал, лишь не мог сдержать безудержного порыва закатить глаза. Несносный джинн. Всем тут было известно, что кое-кто не выносит шум, но та все продолжала шуметь, как и Паймон. Однако к существу в бутылке бывший предвестник испытывал что-то сродни снисхождения, отчего так старательно игнорировал ее выходки, коих было не так то уж и много. Ему бы хватило и нескольких взмахов рукой чтобы избавиться от этой банки, как от назойливой мухи, но все же не стоило недооценивать матерь всех джиннов. И то же самое думала в ответ Лилупар. Для неё этот загадочный парень силен (возможно и не так сильно, как светловолосый принц, однако в неких моментах они могли точно сравниться) и однозначно мудр: никогда не лезет, куда не просят, не любопытничает, вопросов не задаёт, кроме как самых простых и то лишь по делу. В общем - идеал. И он точно подходил к своему спутнику. Тёплый, улыбчивый, словно переливающийся солнцем принц и хладнокровный, с какой-то стороны заносчивый и закрытый в себе вельможа. Если бы не было Итера, из всех предложенных выбор лукавой Лилупар пал бы точно на Странника. Смутить того для неё однако было бы непосильной задачей, но на какие только жертвы не пойдёшь ради истинной красоты. И все же тот точно был чудесен в душе, просто никто не мог заметить, даже сам хмурый парень, как он глядит на Итера, с какой заботой, спрятанной за лёгкой дымкой презрения и ненависти. Он правда не ненавидел его. Только лишь раздражался чужими резкими порывами помогать всем и вся. Этот же путешественник просто доведёт себя до смерти, если не позаботиться о своей жизни, поэтому кое-кто и считал, что первому абсолютно точно нужен человек (а может и необязательно именно человек), который может проследить за ним. И все же. Терпеть неуважение к себе несостоявшийся архонт не собирался, отчего вытребовал красивый чайник и, с глазами полными удовольствия, прыгнул внутрь, не забыв использовать свой "купон" на вход. Избавиться от главного раздражителя было чудесно, однако не всем. Итер был слегка недоволен от понимания, что самостоятельно Странник бы его не покинул, конечно если того не начнут выживать. Тот мог перетерпеть и жару, и холод, и пески, и воды. И только единственное могло его выгнать - прямое желание кого-либо в его уходе. И именно этого путешественник не хотел. Как бы его не раздражало чужое поведение, все же кое-кто скрашивал длительные дороги, ну а теперь идти, болтая о девчачьих вещах с Паймон, или же о делах кланов и тд. совсем не то. А вот Скара... С ним можно было обсудить и серьёзные темы, спросить его мнения, услышать философские вопросы, а потом сразу посмеяться с краба в песке, который слишком быстро и глупо бегал. Пусть на данный момент рядом с Итером и находились аж три персоны, он не мог не чувствовать себя одиноко. Казалось, между ним и бывшим предвестником образовалась некая невидимая связь. Пока однако Итер мучался в пустыне, разбираясь с разными монстрами и механическими существами, несостоявшийся бог пока спокойно расхаживал по дому, наливая себе чай и выглядя куда более довольным. Все же это было хорошим решением - покинуть этих дураков. Пусть они сами разберутся со своими проблемами, а кукла пока послушает разные мелодии, перекусит, переставит мебель, что ему не нравится. Не день, а наслаждение. Так прекрасно, когда никто не жужжит под ухом и не раздражает. Это все конечно несравненно великолепно, но чужое сознание уже настолько привыкло к таким мелочам, что без этого становилось скучно, а от осознания злость только сильнее поглощала. Да как он! Мог взять и привыкнуть к таким прилипалам!? Тьфу. Не более чем шутка разума. Вскоре небольшая простая кухонька, украшеная картинами из Ли Юэ, в которой стоял набор качественной мебели, почти как в любом трактире из Инадзумы, и которая так и навевала некие воспоминания, заполнилась сильным запахом свежего жареного мяса и перца. Сегодня блюдо будет поострее. Наконец на столике появляется тарелка с сочным стейком с разными овощами и приправами. Все это конечно же усыпано острым перцем. Конечно, Странник ещё ни разу так не экспериментировал с едой, а тем более со своими рецепторами, так что становилось напряжнее. Не хотелось особо вспоминать то, как его Итер вместе с Паймон кормили на пару его острейшим супом со свиными ребрышками и бамбуком. Как им вообще пришло в голову добавить туда столько перца и так испоганить это элегантное и по своей натуре нежное из-за свиного бульона блюдо. На самом деле все куда проще. Кое-кто задел одеждой небольшой пакетик с острым заоблачным перчиком, измельчённым в крошку. Ну и все вывалилось на стол. Все вернуть в упаковку не удалось и это отправили в тарелку с только что налитым и свежим супчиком. Так ради интереса. Но даже такого небольшого количества хватило, чтобы начать дышать огнём. Это Паймон. А вот их новый участник группы, поморщился и чуть ли не разозлился из-за яда в супе. Он не стал скрывать, что острое теперь он ненавидит. Хотя только если в меру, но не настолько. Стейк идеально прожарен. Запах чудесен. Бывший предвестник прекрасно помнит, что еда ему не требуется, но все же побаловать себя вкусной едой он не против. Но как же одиноко. Нет ни вечно жужжащей Паймон, нет ни вечно беспокойного путешественника. Хорошо. Он проверит его, но позже. Когда тот позовёт его. К сожалению, даже спустя несколько часов его никто никуда не позвал. За это время кукла не только переместила вещи в своей комнате, но ещё и по сто раз убрала кровать. Настолько скучающе он себя последний раз ощущал... Ну в принципе всегда. Ладно. Он подождёт ещё немного. Может и сходит на улицу, пройдётся по небольшому саду, оборудованному прям для него.