Константа

      Солнце жарило нещадно.       Ичиго отложил домашку и вкусно, от души потянулся, а потом со стоном растёкся по стулу: май словно мстил за холодный апрель, и думать совершенно не хотелось - перегретый мозг отказывался работать в таких условиях. Душ, что ли, холодный принять?       В дверь стукнули.       – Да? – лениво отозвался Ичиго.       В комнату просочилась Карин. У неё в руках было два стакана домашнего лимонада – восхитительно холодного, парень буквально видел, как воздух вокруг запотевшего стекла дрожал от разницы температур.       – На, охладись, – сестра всучила ему обжёгший пальцы стакан, а сама плюхнулась на кровать и отпила от своей порции.       Ичиго сел нормально и залпом выхлестал половину лимонада, не разбирая вкуса – на мгновение заболели зубы, в висках заломило, а потом по телу разлилась волна блаженства.       – Карин, ты меня спасла!       – Не я, а Юдзу. И не пей так быстро, простудишься.       – Ко мне простуда не липнет, – беззаботно отмахнулся тот.       Карин помолчала. Парень немного удивился: сестра, если что-то хотела, обычно спрашивала в лоб. Самой тактичной из всех Куросаки была Юдзу, и она же была самой проницательной – сестрёнке часто не было нужды спрашивать, она и так знала, в чём дело.       – Слушай, – неуверенно начала Карин, – ты же… В общем, ты и сам бываешь в этом странном магазине, так?       – Ну да, – удивился Ичиго. С памятного апрельского визита он захаживал туда пару раз в неделю, не то чтобы скрываясь, но и не афишируя, куда ходит. В обиталище Урахары неплохо думалось, и никто не возражал, если парень располагался там в уголке с учебниками, а он сам был не прочь в качестве ответной любезности помыть посуду или помочь разгрузить товар.       – Там… Короче, я не понимаю: что происходит? Я сколько раз заходила, но не видела ни этой твоей Рукии, ни парня-ананаса, ни седого пацана, ни лысого горластого… Мы что теперь, недостаточно хороши для них? И я мельком заметила мужика с синими волосами и дыркой в животе – нет, ты говорил, что Полосатой Шляпе можно доверять, но это как-то очень подозрительно!       Выпалив всё это, сестра нахохлилась на кровати, как мокрый воробушек: мол, делай со мной что хочешь, я всё сказала.       – С дырками – это арранкары. И я знаю, мне Урахара-сан сообщил. Они к тебе не подходили?       – Не-а, говорю же – мельком видела.       – А что до остального, – Ичиго привычно нахмурился и почесал затылок, – я и сам без понятия.       Карин буркнула что-то нечленораздельное. Парень пожал плечами и отпил из своего стакана – на сей раз неторопливо, смакуя яркий, кислый лимон и пряные нотки кардамона. Юдзу делала лучший на свете лимонад – кто не согласен, тот просто не пробовал.       Сестра шумно выдохнула, как перед решающим пенальти:       – Тебе разве не обидно?       – Обидно. Особенно когда все вокруг считают меня хрупким и ранимым.       – Да ну тебя! – Карин шлёпнула его по руке – весьма ощутимо, хрупких и ранимых так не бьют. – Хотя ты прав. Видимо, это передаётся воздушно-капельным путём – или отец нас всех покусал. Бр-р.       – Интересно, весь Сейретей тоже отец перекусал?       – Подозреваешь?       Ичиго неопределённо хмыкнул, но сестра не обманулась и понимающе покачала головой.       Конечно, он подозревал. У Куросаки Иссина вообще были странные представления о жизни, логике и собственных детях.       Нет, Ичиго любил отца. Разумеется, любил, как же иначе? Но понимал, что в решении проблем что толку от него было мало: Куросаки Иссин искренне считал, что если достаточно много шутить, смеяться и улыбаться, то любая проблема рассосётся сама собой (вернее, испугается и уйдёт искать кого-нибудь другого, более вменяемого). С таким подходом дети быстро привыкли, что помощи от отца не дождёшься. Да что там – тот не смог даже признаться сыну, что являлся синигами, взвалив все обязанности по объяснению и обучению на Урахару. То, что Иссин научил его Финальной Гетцуге, следовало расценивать как Великий Подвиг Во Имя Отцовской Любви, после которого тот будет почивать на лаврах ещё лет десять, если не больше.       Мог ли Иссин потребовать от синигами, чтобы те держались подальше от его сына?       Мог.       Зачем? А кто его знает, Ичиго в хитросплетениях отцовской логики не сумел разобраться за семнадцать лет и вряд ли разберётся в ближайшее время. Почему бы синигами к нему прислушались – другой вопрос, который был куда интереснее первого, но с кого стребовать ответы, парень не знал. Поведение Урахары, кстати, вписывалось в подозрения Ичиго просто идеально: «скромный торговец» был тот ещё жук и легко подстраивал ситуацию под себя. Сам он от Куросаки держался подальше, – как, видимо, и просили, – но раз это Ичиго к нему пришёл, то с него взятки гладки; а что сам приглашал, так это давно было, кто ж знал, что парень этим воспользуется…       Вот ведь ушлый тип.       – Чего ухмыляешься?       Ичиго моргнул. Точно, перед ним же сидела Карин – и ехидно улыбалась. Видимо, выражение лица у него было то ещё…       – Да так, вспомнил тут кое-что, – туманно пояснил брат.       Улыбка сестры расползлась ещё шире. Мордашка у Карин сделалась до того довольная, что Ичиго поспешил нагрузить девчонку опустевшим стаканом и вытолкать вон, пока не лопнула.       – А знаешь, – обернулась сестра на пороге, успешно сопротивляясь выталкиванию, - ты правда стал… лучше. Ярче. Тебя наконец отпустило, да – то, что у вас там произошло?       Ичиго замер. По привычке потянувшись вглубь и снова ощутив там пустоту, он не почувствовал прежней отчаянной, вяжущей язык горечи, только печальный осадок того, что давно перегорело в пыль. Кажется, и правда стало отпускать. Ну, Карин!..       – Вот спущу тебя с лестницы за неуместные фантазии, и увидишь, насколько мне стало лучше!       Сестра упёрлась в косяк ногами и руками, не давая выпихнуть себя из дверей; несмотря на то, что два стакана ей в этом отчаянно мешали, держалась она крепко. Ичиго применил обманный манёвр: ослабив хватку, он наклонился, легко поднял Карин в воздух и закинул на плечо.       – Нечестно! – взвизгнула та.       – Ещё как честно!       Брат непреклонно спустил свою барахтающуюся ношу с лестницы – на плече, конечно, он же не изверг, – поставил на пол и подтолкнул в сторону кухни. Оттуда уже высунулась любопытная физиономия Юдзу.       – Ах ты!       Увернувшись от кулака с зажатым в ним стаканом, Ичиго воспользовался тактическим отступлением – то есть как можно быстрее сбежал к себе. Уже закрывая дверь, он услышал голос сестры:       – Надо будет отправить Полосатой Шляпе коробку печенья!..       ….       Ичиго заглянул в почтовый ящик и вздохнул. Черт, пришёл последний квиток, который за газ, а это значит, что пора садиться и разбираться со счетами.       Куросаки терпеть не мог конец месяца.       Хмурясь, парень выгреб из тумбочки остальные листки, разложил перед собой и включил на телефоне калькулятор. Итак, что тут у нас? Почти шесть тысяч йен за электричество – многовато для конца весны, но хотя днём жарило нещадно, ночи по-прежнему были холодные. Вода… Мусор…       Все суммы были аккуратно занесены в журнал, после чего Ичиго собрал счета и отправился в комбини – круглосуточный магазин.       – Здравствуйте, Мори-сан, – поздоровался он с продавцом, протягивая ему счета.       – Добрый день, Куросаки-кун, – улыбнулся тот. – Вам как всегда?       Ичиго кивнул. Мори-сан приготовил холодный латте с шоколадным кремом – его комбини был единственный в их районе с настоящей кофемашиной, – выдал парню напиток, а сам принялся за квитанции, споро внося их в реестр, отрывая корешки и ставя печать. Ичиго же, отхлёбывая сладкий латте, от нечего делать разглядывал полки с красиво расставленными онегири и прочей мелочёвкой. Его взгляд упал на большой, серьёзно выглядящий принтер, и парень вздохнул.       – Что-то вы совсем невеселы сегодня, Куросаки-кун, – пожурил его продавец, хмуря седые брови.       – Да я флешку забыл. С докладом по экономике. Мог бы распечатать заодно, но с этими счетами…       – Так сбегайте за ней, а я пока тут всё посчитаю.       – Можно? – встрепенулся Ичиго. – Извините, Мори-сан…       – Да ничего, идите.       Парня как ветром сдуло.       До дома осталась всего пара поворотов, когда Ичиго услышал «Держи вора!» и машинально сменил направление. Рывок, подсечка – и украденная сумка оказывается у него в руках, а сам парень недоумённо на неё пялится. Даже задуматься не успел, что именно он делает – и вот вам, здрасте.       – О, спасибо! – высокий, плотно сложенный мужик потянул к себе свою собственность, которую Ичиго так же машинально выпустил. Ничего себе шкаф – такой мог бы и сам вору накостылять. Если б догнал.       – Не за что.       Ичиго повернулся, намереваясь попасть-таки домой – нехорошо заставлять Мори-сан ждать, – но мужик вцепился в его плечо:       –- Да погоди ты, приятель! Давай я хоть раменом тебя угощу – отблагодарю за помощь!       – Извините, я спешу!       – Да ладно тебе!..       Ичиго махнул рукой, чтоб отвязался, и пошёл дальше.       – А может, я отблагодарю тебя по-другому, Куросаки?       Парень резко остановился:       – Чего?       Мужик ухмыльнулся – нехорошо так, хищно, – и сказал:       – Ты, Куросаки, хочешь же вернуть себе то, что потерял?       – А у вас что, бюро находок?       – Ха! – фыркнул мужик. – Уел. Нет, но мы тут знаем кое-что о синигами, пустых и прочем… Знаем и кое-что умеем. Забыл представиться – Гинджоу Куго меня зовут, будем знакомы. А это, – он жестом фокусника достал черную карточку, – моя визитка. Ты заходи, если надумаешь.       Карточку парень взял. Гинджо зубасто ухмыльнулся, развернулся и ушёл неторопливой, вальяжной походкой, провожаемый недоверчивым взглядом. Ичиго встряхнулся – как же легко стало его выбить из колеи! Он вроде по делу шёл, нет?       – Точно, Мори-сан!       И парень помчался домой за докладом.       …       Уже дома он сгрузил распечатанную пачку на стол, проштампованные корешки квитанций разложил по пухлым стопкам, упал на кровать и позволил себе подумать.       – Xcution, – задумчиво сказал Ичиго, крутя в пальцах чёрную, лаконичную карточку. – Акроним, созвучен слову execution, от глагола execute, у которого два основных значения: исполнить и казнить. Да уж… не уверен, что мне нравятся эти ребята.       Совсем не нравились, если честно. Уж больно вовремя всплыл этот Гинджоу, а подтекст названия его организации недвусмысленно намекал, что ребята они серьёзные и не посчитаются с потерями.       Ичиго подозревал, что в «потери» планируют записать именно его. В конце концов, они не первые, кто пытался использовать интересного гибрида в своих целях – Экзекуции не мешало бы встать в очередь.       А всё-таки любопытно. В рассуждениях Ичиго была одна многообещающая деталь: он, признаться, даже не думал, что после потери своих сил представляет для кого-то интерес. Действительно ли Экзекуция могла помочь ему вернуть силы синигами?       Ха, вряд ли.       Если Урахара до сих пор не придумал способ, то эти странные люди точно не могли предложить ему ничего реального.       А вдруг? Вдруг могли? Не от широты души, естественно, здесь просто обязан быть какой-то подвох, но вдруг это его шанс? И если он вовремя поймёт, в чём подвох, то можно же обернуть это себе на пользу. Проходить мимо шансов нельзя – не в его положении.       И всё-таки…       Всё-таки ему было уже не пятнадцать лет, а семнадцать. Он прошёл войну, повзрослел и, хотелось надеяться, поумнел, поэтому не спешил бежать навстречу приключениям, теряя тапки.       Приняв решение, Ичиго встал, потянулся, подхватил сумку с учебниками и вылетел из дома, махнув на прощание Юдзу, на что та весело отсалютовала половником. Самое время поступить умно, как взрослый – то есть переложить свою проблему на более компетентные плечи.       …       – Хм, – Урахара привычно закрылся веером. – Гинджоу Куго… Знакомое имя. Вы правильно сделали, что пришли, Куросаки-кун.       – Ага, ситуация странная, – поддакнула Йоруичи. – Может, стоит разобраться с этими ребятами по-свойски?       Урахара покачал головой:       – Рано.       – А потом может быть поздно!       – Они ещё ничего не сделали.       – Вот именно! Надо действовать на опережение!       – Откуда в вас столько кровожадности, Йоруичи-сан?       – Тем более вдруг они и правда знают что-то полезное, – влез Ичиго.       Йоруичи презрительно фыркнула, выражая своё мнение по поводу полезности всяких подозрительных личностей, а бывший капитан задумчиво постучал по губам сложенным веером.       – Это-то и любопытно, – протянул он. – Я могу предположить три варианта, что им может быть нужно, и все они… не слишком полезные. Но не мешало бы знать точно. Вы же всё равно собираетесь на встречу с ними, верно, Куросаки-кун?       Ичиго кивнул.       – Пф-ф! А если Киске скажет тебе не ходить? – ехидно осведомилась женщина-кошка.       Парень пожал плечами:       – Да пожалуйста. Больно надо!       Он всё равно не слишком верил, что эта Экзекуция сможет ему помочь. И если учёный скажет, что точно нет… зачем тогда время терять? Мнению бывшего капитана исследовательского отряда Ичиго доверял безусловно больше, чем первым встречным.       – Не в характере, – после небольшой заминки констатировал Урахара; в его голосе отчётливо звучало сожаление. – Вы, Куросаки-кун, больше известны умением идти грудью на амбразуры, а не последовательным анализом происходящего.       Ичиго обиженно фыркнул.       – Давайте так, – учёный отложил веер и устало потёр виски, словно помогая собрать мысли в некое подобие порядка. – Вы пойдёте к ним, скажем… послезавтра. В восемь. Я договорюсь с Шинджи и Хачигеном, чтобы они вас прикрыли и заодно просканировали обиталище этой Экзекуции. А потом зайдёте к нам, Куросаки-кун, и обсудим, что делать дальше. Хорошо?       – Ага.       – Вот и ладненько, – пропел Урахара, мигом сменив серьёзный тон на легкомысленный. – Ну что, а теперь по чашечке чаю? Тессай-сан, чайник уже закипел?       …       На заднем дворе магазина был небольшой пятачок, огороженный низеньким штакетником. В этом уголке хозяйничала Уруру: она разбила там небольшой садик, где густо росли как полезные, так и вкусные растения. Главным украшением тут было гигантское персиковое дерево, по которому развесила свои кисти глициния. Хозяйка сада вообще любила смешение культур: куст голубики там причудливо переплетался с рододендроном, земляничная кочка – с лобелией, душица – с виолой… Ичиго не знал и трети названий растений, которые там были, но нередко предлагал помочь с этим хлопотным хозяйством. А Уруру, если забывала смутиться, могла говорить о своих зелёных питомцах часами.       Вообще-то Ичиго уже собирался домой – пройти через задний двор было быстрее и удобнее, но не поздороваться было бы невежливо.       – Куросаки-сан! – девочка едва не выронила пластиковый стаканчик с каким-то цветком.       – Привет! Помочь?       – Принесите воды, если вам нетрудно, – улыбнулась она и указала парню на большую жёлтую лейку с облупившимся носиком.       У Урахары был свой колодец; Ичиго понятия не имел, как посреди города такое может быть, но разумно не вникал. В конце концов, тут был и подвал размером с остров Тосима, что Урахаре какой-то колодец? Зачерпнув чистейшей воды, он отнёс полную лейку Уруру, которая как раз разравнивала землю вокруг нового кустика.       – Спасибо, – она осторожно полила растение, которое всё равно жалобно обвисло, не одобряя пересадку. – Анютины глазки кажутся капризными, но на самом деле хорошо приживаются. Очень… чуткие цветы.       Ичиго в зелёных насаждениях понимал мало, но не мог не признать, что у девчонки есть талант ландшафтного дизайнера. Густо засаженный садик был чудо как хорош – хоть сейчас на дипломный проект.       – Что-нибудь ещё, Уруру-тян?       – Нет, спасибо, я всё… Ой! – она хлопнула себя по лбу рукой в перчатке, оставив там чумазое пятно. – Забыла совсем! Вот, возьмите, Куросаки-сан, давно хотела вам отдать.       Уруру вытащила из-под пышного куста адзами – чертополоха – маленький горшок с каким-то растением.       – Э-э… Спасибо, но, – Ичиго замялся, не зная, как тактично объяснить, что с цветами он не очень. Сёстры раньше подсовывали ему в комнату то кактус, то алоэ – «Плохо совсем без зелени, Ичи-нии, глазу не на чем отдохнуть!» – но даже эти неприхотливые растения гибли, не справившись с антиталантом парня к цветоводству. И вообще, самому Ичиго на всю эту зелень было как-то всё равно.       – Берите, пригодится. На будущее.       После такой улыбки и напутствия не взять цветок было совсем неудобно.       Домой парень возвращался уже затемно, закинув портфель на плечо и аккуратно неся в руке подаренный горшок. Он весело насвистывал прилипчивый попсовый мотивчик и поглядывал на цветок, пытаясь понять, что это хоть такое. Радоваться было вроде бы нечему, но…       Ичиго ничего не мог с собой поделать. Ощущение было, будто гора с плеч упала.       Уж себе-то можно признаться, что он просто наслаждался наличием людей, к которым можно прийти за советом. Или даже с проблемой – и с большой вероятностью, что уйдёшь от них с решением.       Куросаки вообще не были избалованы присутствием взрослых, адекватных людей; идти с вопросами к отцу было бессмысленно, и если младшие могли хотя бы обратиться за помощью к старшему брату, то Ичиго с детства со своими проблемами оставался один на один. Урахара, каким бы странным он ни был, всё же был взрослым. К нему можно было обратиться с любым вопросом и получить ответ – банально, да, но Ичиго настолько внове было это чувство, что два года назад он сразу, авансом простил бывшему капитану все его странности и недостатки. Наконец-то хоть кому-то было до него дело! Парень стоически сносил все издёвки и поддавки – фантазия у Урахары была богатой и точно ненормальной, – и в какой-то момент они просто… перевоплотились во что-то иное, и общаться с обитателями магазина стало легче и проще. И в перерывах между явлениями арранкаров можно было завалиться к Урахаре и громогласно пожаловаться на никак не складывающееся окислительно-восстановительное уравнение или задачку по физике – и получить в ответ насмешливую улыбку, и плюхнуться рядом на татами, пока бывший капитан изучал протянутую ему тетрадь или учебник. Пара насмешливых комментариев – куда же без них! – и Урахара терпеливо объяснит, в чём загвоздка, и не успокоится, пока лично и неоднократно не убедиться, что Ичиго всё понял. Это последнее тоже было внове – и очень, очень приятно.       …       Татцуки с ним демонстративно не разговаривала. Она дулась так, будто он не расстроил немного Орихиме несколько недель назад, а как минимум зажарил и съел её любимого кота.       Может, правда подарить Иноуэ кота? И Татцуки оттает, и сама Орихиме, если повезёт, перенесёт свои невысказанные чувства на более сговорчивый и пушистый объект. Блин, какая хорошая идея!       Замечтавшись, Ичиго не заметил, что неподалёку от школьных ворот его ждут. Не дождавшись реакции, высокий белобрысый парень заорал:       – Куросаки-и! – и бешено замахал рукой.       – Шинджи! – обрадовался Ичиго, подходя к старому знакомому. – Привет! Честно говоря, я думал, вы все слиняли в Сейретей на капитанские должности.       Тот скривился:       – Да ну, чего я там не видел! Да и, откровенно говоря, не ждал нас там никто, хотя предложение было. Так, захаживаем туда иногда, но здесь поспокойней будет.       – А-а.       Честно говоря, Ичиго что-то такое подозревал. Он сам ни в чём послевоенном не участвовал – по понятным причинам, – но как-то сомневался, что синигами раскаются, извинятся и примут вайзардов обратно. Даже если и примут – надолго ли? С Айзеном, может, и покончено, но запашок остался, а Сейретей не любил мозолить себе глаза своими ошибками.       Шинджи хмыкнул, склонив голову набок:       – А ты, Куросаки, ухитряешься вляпаться даже в своём нынешнем состоянии! Во даёшь!       – Да ну тебя! – отмахнулся парень, на что его собеседник обидно заржал. Тогда Ичиго мстительно задал неудобный вопрос: – А что проведать-то не приходил, если вы всё равно в Каракуре торчите?       Вайзард подавился смехом и смущённо почесал макушку.       – Да были тут… обстоятельства. Короче, Куросаки, ты извини, если что. Сам видишь – стоило только Киске кинуть клич, мы сразу тут, как и в прошлый раз.       Ичиго беззлобно фыркнул и хлопнул того по плечу. Он не злился и догадывался, что там были за «обстоятельства». Просто радовался, что у него по-прежнему есть друзья, которые готовы примчаться по одному только слову.       – Забей, Шинджи.       Двое парней неспешно побрели по улице.       – Знаешь, Куросаки… Хорошо держишься. Я бы так не смог.       Ичиго хмыкнул. Комплимент был сомнительным – полгода назад парень держался куда хуже, чуть не провалившись в депрессию настолько глубокую, что оттуда не вылезают. Это он понял сейчас, задним числом, а тогда просто маялся, раздражась на встревоженные взгляды сестёр.       – Мне, Шинжди, расклеиваться некогда – у меня выпускной класс и экзамены.       Тот фыркнул:       – Ясно. Ладно, я тебя навестил и доволен. Встретимся завтра, взглянем на очередных потенциальных врагов… или придурков, как повезёт. Мы с Хачи там скроемся и высовываться не будем, но если запахнет жареным, ты зови, вытащим. Лады?       – Ага.       Ичиго пожал тонкую, костлявую и очень сильную ладонь. Ясное дело, на встречу вайзарды отправятся без гигаев, то есть увидеть их он не сможет. Неприятно. Но то, что Шинджи взял на себя труд навестить его заранее, здорово подслащивало пилюлю. Вайзардам было не всё равно, как там поживает и себя чувствует некто Куросаки, и от этого на душе становилось гораздо теплее.       …       Добираться до Экзекуции пришлось на поезде. Наруки, конечно, город соседний и ехать туда недолго, но Ичиго непроизвольно закипал, пытаясь разместить на коленях два конспекта по химии и один учебник. Делать ему больше нечего, как прогуливать работу и мотаться по всяким странным сборищам! А экзамены кто за него будет сдавать – Айзен?       Вопрос с дзюку он до сих пор не решил. Вернее, понял, что частная школа – это дорого и поздно, надо было начинать ещё года три назад. Куда эффективнее теперь будут репетиторы по конкретным предметам, в которых он не дотягивал до требуемого совершенства. Кадзе-сенсей, видя его затруднения, предложил два занятия в неделю по истории за очень символическую плату, за что Ичиго был ему ужасно благодарен и немножко зол. Но отказаться от благотворительности не мог – не в его положении. С английским поможет Мизуиро, который уже два года усиленно занимался дополнительно и согласился одолжить свои конспекты; по химии Ичиго взаимовыгодно договорился с Исидой, которому нужно было подтянуть литературу. Оставалась физика, проклятая экономика и каллиграфия.       Вот что стоило Экзекуции появиться на год раньше? Тогда у него хоть время было!       К моменту встречи все эти «наберите номер такой-то, положите трубку и ждите», «отыщите строение такое-то в районе таком-то» и прочие элементы дешёвого квеста выбесили парня настолько, что Ичиго с трудом удержался от желания немедля набить все увиденные морды. И ведь сколько пафоса: «Наша цель – вернуть тебе силы синигами!» Тьфу! Да за кого принимали его эти люди – за восторженного одиннацатилетку, впервые услышавшего про Хогвардс? Хорошо хоть, что встреча не затянулась и предлагать ему сразу какие-то действия Экзекуция не стала, удовлетворившись обычным согласием.       Назад на станцию Ичиго брёл в глубокой задумчивости.       Экзекуция ему не понравилась. Не то чтобы они были плохими людьми – кто их знает, с первой встречи сказать трудно, но самого парня явно держали за идиота, а этого Ичиго не любил. Он немало пережил и был знаком с огромным количеством людей и нелюдей, а потому оправданно не верил в существование организма, равнодушного к силе. Сила пустых им мешает? Ха! Хотят быть обыкновенными? Три раза ха! Да вся мировая литература доказывает, что никто не хочет быть обычным – а если и хочет, то вкладывает в понятие «обычный» нечто прямо противоположное. В общем, историю они могли бы сочинить и получше, сам Ичиго больше двадцати баллов за такую халтуру не поставил бы.       Но что там делал Чад??       Вот это было больно. Если Чад и правда искал людей, способных ему помочь – то, во-первых, с чего он вдруг так уверен в компетенции этих придурков, а во-вторых, почему он сам ему об этом не сказал? Сразу? Зачем устраивать эту мистификацию с кражей сумки и якобы случайным знакомством, всё равно же шито белыми нитками.       Ичиго знал Чада много лет, и то, что он творил сейчас, как-то не соответствовало его познаниям. Либо тот сильно изменился за зиму, либо творилась очередная непонятная хрень, в которой парень в очередной раз ничего не понимал.       Сев на поезд, Ичиго встряхнулся, вновь достал химию и попытался сосредоточиться на уравнениях окислительно-восстановительных реакций, но названия элементов плыли перед глазами, складываясь в нецензурные слова. Нет, ну какова наглость! Мёдом, что ли, его кто обмазал, что прилетает всякая дрянь? Какое право имели эти люди тыкать Ичиго мордой в его бессилие, обвешивать его уши лапшой и снисходительно предлагать некую помощь, при этом толком не объясняя, в чём она заключается?       С занятиями сегодня определённо не заладилось.       К Урахаре парень ввалился, всё ещё кипя от злости. Мудрый Тессай немедленно всучил ему чашку с чаем, сладко пахнущим ромашкой, и проводил в комнату, где уже сидели Урахара и двое вайзардов в гигаях.       – Куросаки-кун! – махнул ему бывший капитан двенадцатого. – Проходите-проходите, без вас не начинаем. Садитесь. Ну что, рассказывайте, Шинджи-сан.       – Докладываю, – шутливо козырнул Хирако. – Их там пятеро плюс Ясутора Садо, что он там делает – вопрос неясный. Уровень сил весьма посредственный, но привкус интересный – ближе к пустым, чем к синигами. В целом ребята мутные, их объяснения не выдерживают никакой критики. Я бы не доверил им и сотню йен, даже под проценты. Но на Куросаки они нацелились, как каннибал – на окорок из сочной человечины, чуть только не облизываются.       – Хачиген-сан? – повернулся Урахара к мастеру кидо.       – Очень необычный сорт рейяцу, – подтвердил тот. – Характерный для пустых и квинси, с использованием привязки к материальному объекту.       – А при чём тут квинси? – заинтересовался Ичиго.       Шинджи фыркнул:       – Так они тоже используют привязку к объекту. Те ещё фетишисты: все эти их амулетики, перчаточки и прочая дребедень. Только квинси их могут менять, а эти ребята, кажись, крепко привязаны к конкретному объекту. О, принцип тот же, что и у–       – Иноуэ, – заключил парень, сообразив наконец, почему эти люди со странными вещами показались ему неуловимо знакомыми. Вернее, основная идея этого их «подчинения». Заколки Орихиме!       – Надеюсь, ничего похожего на способности Орихиме-сан у них не наблюдается?       Хачиген отрицательно покачал головой:       – Уровень не тот.       – А я могу… чисто теоретически – тоже быть Подчинителем? В смысле, может у меня быть такая способность?       Все трое посмотрели на Ичиго.       – Можете, – медленно произнёс Урахара. – Общим критериям вы соответствуете. Вероятно, именно это и имеет в виду Экзекуция под возвратом сил – обучить вас возможностям Подчинителя.       – И это мне не повредит?       – При соблюдении должных предосторожностей – нет.       – Отлично, – подытожил парень; злость немного подвыветрилась – видать, ромашка помогла, и вернулась способность соображать. – Тогда я ещё к ним схожу, всё равно вроде как согласился. Может, выйдет хоть какой-то толк из этой затеи.       Учёный тяжко вздохнул, переглянулся с Хачи и Шинджи – мол, видите, и как с ним работать? – и скрепя сердце сказал:       – Хорошо. Но обязательно предупреждайте, что идёте к ним, Куросаки-кун, и не ходите чаще раза в неделю – мы до сих пор не знаем, что им нужно, и форсировать события не стоит.       – А–       – Дайте свой мобильный телефон.       Ичиго без вопросов выудил из кармана мобильник и вложил в требовательно протянутую руку. Урахара чем-то там пощёлкал, снял заднюю крышку, вставил внутрь что-то, напоминающее светлячка, пощёлкал ещё немного и вернул собственность владельцу. Ичиго с подозрением включил мобильник, но особых изменений не нашёл, кроме значка нового приложения – чёрного кружка, напомнившего дыру пустого. Запущенная программка открылась списком контактов – Шинджи, Хачи, Хиори и остальные вайзарды, Тессай… и Урахара тоже.       – Пишите, если отправляетесь к ним. В случае необходимости – звоните. Обещаете, Куросаки-кун?       – Ну да. Как скажете. Э-э… спасибо?       Урахара только отмахнулся.       …       Обстоятельно подумать над своим предложением Экзекуция ему не дала – Гинджоу подкараулил Ичиго после работы уже на следующий вечер.       – Привет, Куросаки. Когда собираешься к нам на тренировку?       Ичиго, и без того уставший за день, вяло отмахнулся:       – Как время будет, так сразу.       Подчинитель нахмурился:       – Ты что же, не хочешь вернуть себе силу?       – Хочу. Но на хотелки у меня мало времени. Не знаешь, кстати, где можно найти хорошего и дешёвого репетитора по экономике?        Вопрос явно выбил Гинджоу из колеи, но тот быстро собрался и надавил снова:       – Уроки? Какие-то уроки тебе важнее силы, которая поможет защитить твою семью и друзей?       Ичиго мрачно посмотрел на него, с каждой минутой обозляясь всё больше, но пытаясь этого не показать.       Вдох. Выдох.       – А жрать я что буду? Пустых? Синигами – профессия хорошая, но неоплачиваемая.       – Ладно, – мгновенно отступился Гинджоу и дружески хлопнул его по спине, – согласен, практичность никому не мешала. Приходи, как сможешь.       Столь быстрому разрешению спора парень вовсе не обрадовался – Подчинитель сдался слишком легко для человека, дважды взявшего на себя труд найти Ичиго. Лопатки неприятно захолодило, словно к ним на мгновение приложили кусок льда. И почему кажется, что дальше будет хуже?       Пожалуй, сегодня он опять пойдёт к Урахаре. Можно и позвонить, конечно, но от склада Унагии до магазина ближе, чем до дома, и заодно можно будет попросить учёного проверить одно заковыристое уравнение с интегралами: Ичиго его вроде решил, но ответ получился какой-то кривой. За домашки по алгебре парень уже заработал подряд две ханамару – высшие оценки, и гордость требовала продолжать в том же духе.       В магазинчике сегодня было пустовато: Йоруичи куда-то делась, а мелких не было видно. Урахара внимательно выслушал краткий рассказ, покивал своим мыслям и поинтересовался, почему у парня такой подавленный вид.       Ичиго вздохнул. Не хотелось грузить Урахару очередными проблемами, тем более что они были школьными и его собственными, к синигами отношения не имеющими, но он малодушно не удержался. И рассказал о своих трудностях с репетиторами.       – Тоже мне проблема, Куросаки-кун, – пожурил его учёный. – У Тессая-сан, чтоб вы знали, диплом профессионального экономического колледжа, он с удовольствием с вами позанимается, а со всем, что касается алгебры, геометрии и физики, можете смело обращаться ко мне – разве я вам когда-нибудь отказывал?       Парень смущённо почесал макушку:       – Да не в этом дело, Урахара-сан. Вы и так мне много помогаете, не хотелось быть навязчивым. И вообще, я уже достаточно взрослый, мне положено решать такие проблемы самостоятельно.       Веера в руках Урахары на сей раз не было, и Ичиго мог рассмотреть выражение его лица – странное оно какое-то стало, это выражение. Впечатление было мимолётным – тот мгновенно нацепил обратно маску стандартной доброжелательности, – но очень отчётливым, будто бы Урахара… злился?       – Успеете ещё нарешаться, Куросаки-кун. Ваши проблемы вас всегда догонят, не стоит искать дополнительные.       Ичиго стоило большого труда не огрызнуться, что проблемы находят его исключительно по собственному почину и в количествах, превышающих всякое разумение. Умом он понимал, что вызвериться на Урахару – не самая умная идея, но злые слова упорно рвались наружу, минуя здравый смысл.       Он закусил губу и сжал кулаки – до боли, до впившихся в ладонь ногтей.       Кажется, Ичиго себя переоценил. Гинджо всё-таки подгадил: нервное напряжение, обида и старая депрессия грозили вновь сдетонировать в полноценную истерику – естественно, в неподходящий момент и на неподходящего человека. В горле образовался тяжелый, скользкий комок, и выдох прорвался сквозь этот комок позорным всхлипом.       Да блин, как же не вовремя!..       И вдруг Ичиго очнулся.       Его плечо уверенно сжали цепкими пальцами; парень моргнул, выпав из круговерти тёмных мыслей. Потом его бесцеремонно потянули вниз, на татами, и внезапно Ичиго оказался в кольце крепких рук и зелёного хаори. Он уткнулся носом в чужое плечо… и решил, что ему плевать, насколько немужественно это выглядит. Обнять Урахару в ответ было самым естественным жестом.       Спустя какое-то время Ичиго начало отпускать. Учёный никак его не торопил и почти не шевелился; парень пригрелся, успокоился и понял, что ещё немного – и он уснёт. Пришлось с сожалением выпутаться из уютных объятий, которые мгновенно разомкнулись.       - Извините, - сказал Ичиго, шмыгнув носом.       Урахара оправил хаори и мягко улыбнулся:       - Бывает. Не взваливайте на себя столько проблем, Куросаки-кун. Помните, что здесь вы всегда можете сбросить с себя парочку.       Парень фыркнул; если получилось больше похоже на всхип, учёный великодушно это не заметил.       - Да-да. А с дополнительными занятиями мы вам поможем. Эх, вот с каллиграфией хорошо бы попросить Кучики-тайчо – у меня и гигай для него есть, – задумчиво добавил Урахара, но, увидев мгновенно скисшее лицо Ичиго, рассмеялся: – Да не пугайтесь вы, я шучу. Надо поговорить с Йоруичи, она как-никак принцесса – её достаточно мучили каллиграфией в детстве, хватит и на вас.       Парень вздохнул. Урахара, похоже, совершенно не представлял процесс обучения без мук. Но всё же…       – Спасибо.       Учёный рассеянно кивнул; в подтверждение своих слов он охотно согласился попозже проверить злополучное уравнение и начал быстро набрасывать какую-то собственную схему, параллельно обсуждая что-то с пришедшим Тессаем – может, поставки, хотя кто их знает.       Ичиго им не мешал. Он уже более-менее собрал себя обратно, достал английские конспекты Мизуиро и попытался погрузиться в них, отстранённо наблюдая за разговором и чувствуя себя почти спокойным. За срыв было стыдно: до этого ему везло на отсутствие свидетелей, но нельзя не признать, что с чужой помощью было легче. Как-то...       Возможно, дело было в том, что Урахара был намного старше. И умнее – да, безусловно. А ещё он был маньяком, любящим всё держать под контролем. В любом случае, в его присутствии Ичиго расслаблялся, точно зная, что всё будет хорошо – а если не будет, то учёный укажет ему цель, Ичиго её отпинает, и всё вновь станет хорошо. На Урахару можно было положиться. В общении он мог бесить неимоверно (парень подозревал, что тот делает это специально), скрытничать, замыкаться в себе, как устрица, прятаться за шляпу и веер – хотя всё это было совершенно необязательно, Ичиго и так не понимал и половины того, о чём учёный говорил. А внешне… парень даже не был уверен, как тот выглядит. Он был… всего-навсего Geta-bōshi, странным типом неопределённого возраста в шляпе и гэта. Снять с него средневековые тряпки, одеть в приличный костюм, расчесать, побрить – и Ичиго не узнает его на улице.       Но…       Урахара для Ичиго был константой, единственным, кто видел логику в этом странном мире, где подросток мог вдруг оказаться синигами, где мёртвые были живы и могли умереть снова, а чудовища оказывались людьми.