Ворон по осени считают, или Когда увянет Страстоцвет

      День начался не самым лучшим образом. Пивз окатил её водой. Холодной, почти ледяной водой. Микаса была настолько невнимательной, что не смогла вовремя заметить этого поганого полтергейста! Ответом на непечатные ругательства, было лишь скрипучее хихиканье из-за угла. Чтобы привести себя в порядок пришлось повозиться с чарами и настроение испортилось вконец. К тому же теперь её бил неконтролируемый озноб. А первый урок, как назло, защита от тёмных искусств! Волосы после заклинания «экстремальной сушки» стали как солома, вдобавок торчали во все стороны. И показываться в таком виде перед профессором не хотелось. Микаса закусила губу и упрямо зашагала по широкому коридору. Ей уже пятнадцать. Скоро наступит шестнадцатый день рождения. Это угнетало. Её пугала перспектива окончания Хогвартса, равно как и перспектива семнадцатого дня рождения. Голова разболелась. Она тяжело вздохнула. Соседки до поздней ночи шушукались между собой, думая, что их никто не слышит. А сон у Микасы был чуткий до безобразия! В итоге — проворочалась всю ночь. На четвёртом курсе будто всех девочек вокруг опоили зельем амортенции. Буквально каждая соседка по комнате могла без умолку трещать о парнях и романтической дребедени. Интересы у них в большинстве своём перекликались. В основном это были однокурсники, в редких случаях парни с других факультетов или на курс старше. Она никогда не поддерживала таких разговоров. Как, в общем-то, и любых других разговоров, но в душе понимала, что тема любви ей не чужда. Ведь сама Микаса была влюблена, но никому бы не стала признаваться в этом, потому что... — Вы опоздали, мисс Азумабито, — сказал профессор ровно и невозмутимо. — Простите, больше такого не повторится. Микаса не поднимала головы, боялась столкнуться с синими, проницательными глазами. Профессор был, как всегда, спокоен и просто велел ей занять положенное место. Сегодня, видимо, практики не будет... Оно и к лучшему. Не готова она на чём-либо концентрироваться. Учебник перед глазами, профессор объясняет как распознать в человеке первые признаки ликантропии. Она старательно вслушивается в его слова, но всё четно, мысли заняты совсем другим. Микаса робко поднимает голову. Он смотрит куда-то поверх учеников, отрешённым нечитаемым взглядом. Учителю нет и сорока, однако опасная жизнь оставила на нём глубокие отметины. Даже с последнего ряда чётко виден шрам, что проходит через правый глаз багровой линией. Он держит палочку в левой руке. Когда проходит между рядами, проверяя письменные работы учеников — хромает на левую ногу. Микаса слышала, что он был мракоборцем и участвовал во второй магической. Там, наверное, и получил увечья. Вот такой он — её принц. Невысокие, обезображенный шрамами и практически всегда хмурый. Совсем не похож на красавцев из сказок. — Мисс Азумабито, вы хотите ответить? — спросил Леви. Микаса чуть со стула не упала. Она же не поднимала руки... Какой был вопрос?! Она встала, боялась отвести взгляд, но и смотреть ему в глаза было невыносимо. Стало душно и сердце гулко заколотилось, заглушая перешёптывания одноклассников. — Да, конечно... — Так что лучше всего отпугивает вампиров? Микаса немного ободрилась, тему нежити она досконально изучила ещё на втором курсе. — Цветы чеснока, если говорить о банальном. Леви слабо кивнул. — А если об оригинальном? — ей послышалась улыбка в его словах. — Включить песню Селестины Уорлок, — поморщилась Микаса. За соседними партами прыснули. — Хорошо, действительно оригинально, и не поспоришь. Тогда ещё один вопрос. Микаса послушно ждала и даже позволила себе немного расслабиться. — Чем отличается гуль от альгуля? Впереди зашептались. — Но мы же такого ещё не проходили! — сказали с первого ряда. — Да, — согласился профессор и скрестил руки на груди. Микаса улыбнулась. — «... по отметинам, яко у пантеры тигриной, в Заррикании живущей и телом нездраво бледной», — без единой заминки процентировала она «Бестиарий», который проходили лишь на 6 курсе. — Пять очков Когтеврану. Садись, Микаса. Умница. Широкая улыбка не сходила с горячо вспыхнувшего лица. Его слова где-то внутри отозвались теплом. Микаса любила читать и предпочитала книги человеческому обществу, однако, друзья у неё, на удивление, были. И она их очень любила. — Молодец, — шепнул Армин светясь от счастья, словно только что похвалили не её, а его. Микаса ответила ему лёгким кивком и благодарностью в глазах. Именно Армин дал ей книги за шестой курс. — Повезло, что профессор спросил то, что ты лучше всего знаешь. Микаса отрицательно мотнула головой и улыбка её стала ещё шире. Армин в удивлении поднял брови. — Что ты имеешь в виду? — Не повезло. Профессор знал, что я знаю весь бестиарий наизусть. Помнишь, когда у меня не получалась отпугивающее заклинание я оставалась после уроков? Армин кивнул. — Мы разговорились и я случайно проболталась. Тогда мы ещё час провели вместе, сверх внеурочки. Он спрашивал — я отвечала. Микаса зарделась, поняв, что прозвучало это слишком подозрительно весело и тепло, однако Армин, кажется, не предал этому значения, а лишь высказал удивление тому, что декан Слизеринского факультета делает поблажки ученице Когтеврана. Когда Микаса начала превращаться в перезрелый помидор, он добавил задумчиво, что считает профессора Аккермана самым непредвзятым учителем и поэтому, в общем, здесь нет ничего удивительного.       Урок закончился. Микаса записала домашнее задание и собралась. Все потоком выходили из класса и только она стояла неподвижно, в нерешительности. Чувство взяло верх, и она обернулась. Леви сидел вполоборота к партам за учительским столом. Он достал фляжку и сделал только один глоток. Ей показалось, что профессора аж передёрнуло. Интересно, что он пил? — Пойдём, — раздался рядом голос Армина, он положил руку ей на плечо. — А?.. — спохватилась Микаса и тут же румянец заалел на щеках. Она возбужденно замотала головой, не зная куда себя деть. — Конечно-конечно, — затараторила Микаса. Столкнувшись взглядом с Армином она стушевалась и ещё больше смутилась — он был совершенно озадачен таким поведением. — Прости... мне сегодня нездоровится, — неправдой это было лишь на половину. — Может стоит обратиться к мадам Помфри? Микаса уныло пожала плечами. — Эй, Армин! — позвал знакомый голос. В дверях Микаса увидела Эрена, он махал им и звал за собой. Армин пошёл, а вот Микаса не сдвинулась с места. Когда Эрен начал размахивать руками сильнее, думая, что она не видит, то Микаса показала ему, что сама найдёт их и они могут идти. Мальчишки пожали плечами и скрылись. — Что-то случилось, мисс Азумабито? Микаса вдохнула и собравшись с духом зашагала к учительскому столу. — Да, хотела спросить, — она замялась, ведь как раз «спросить» она ничего не хотела. Леви перевёл внимание с классного журнала на ученицу. Микаса столкнувшись с его взглядом зарделась и потупилась. — Как избавится от Пивза? Он меня уже достал. Сегодня холодной водой окатил, представляете? Она услышала добрую усмешку. — Честно сказать — никак. Разве что можешь при встрече использовать слова: «Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio...». Ну и так далее. Микаса вскинула голову и брови сами поползли вверх от недоумения. — Обряд экзорцизма правда поможет? — Нет. Но он испугается. И где-то месяц будет стараться не попадаться тебе на глаза. Видимо у него какие-то старые психологические травмы на этот счёт или болезненные воспоминания? Непроизвольная улыбка растянула губы и Микаса хохотнула. — Хорошо, я попробую. Леви слабо кивнул и вновь перевёл взгляд на классный журнал. Микаса уже собиралась пойти к выходу, но Леви её окликнул. — Ты как-то нездорово сегодня выглядишь. Обратись к мадам Помфри. Ледяной душ — не всегда полезен для здоровья. Она последний раз заглянула в его серьёзное лицо, робко улыбнулась и кивнула. Закрывая за собой дверь в кабинет Микаса с трудом смогла заставить себя перестать пялиться на учителя и пойти искать друзей.       Солнечные лучи проникали сквозь большие окна в широком коридоре школы, разбивались об искусные витражи и падали разноцветными осколками на каменный пол. Когда Микасы коснулось ласковое солнце, то она ощутила себя лучше. Ей стало теплее. Дрожь и озноб наконец-то отступили. Она нашла друзей сидящими на широком подоконнике в арочной нише огромного окна. Ребята о чём-то оживлённо разговаривали, но стоило ей подойти на расстояние пары метров, как они тут же её заметили. — Микаса, долго ты, — поворчал Эрен. Она улыбнулась и втиснулась между мальчиками. Они всегда встречались здесь на переменах, поэтому найти их не составило особого труда. — Будешь? Нос щекотал приятный запах выпечки, а живот призывно заурчал. Она только вспомнила, что так и не позавтракала! — Буду, — отозвалась Микаса и взяла из рук Эрена бумажный пакет, в котором, как оказалось, лежали румяные и сдобные сладкие пирожки, похожие на круглые пончики. Армин достал небольшой термос и кружку. — Ты чего сегодня на завтраке не была? — спросил он, протягивая Микасе горячий чай. — Я... долгая история, — выдохнула Микаса, отправляя в рот очередную плюшку. — Ага, никогда бы не подумал, что такая прилежная ученица, как наша Микаса, может опоздать на урок, — весело усмехнулся Эрен. Микаса многозначительно посмотрела на Армина, который виновато отвёл взгляд. Уже проболтался. — Никакая я не прилежная, — фыркнула она. — Просто мне нравится учиться... — А мне нравится гонять на мётлах. Микаса, ну почему ты не хочешь быть ловцом? У тебя талант! Я видел, как ты летаешь, это же высший пилотаж! — Но если я буду ловцом, то нам с тобой придётся стать врагами, — сказала она, отпив чай. Эрен осёкся и с лица его сошла улыбка. — А, точно. Уже четвёртый курс, а я всё никак не могу привыкнуть, что мы с тобой на разных факультетах, — усмехнулся он и взъерошил затылок. Микаса улыбнулась. Сколько она себя помнила Эрен всегда был такой — неугомонный, вездесущий, любопытный и очень проблемный мальчик. Но она его любила. Он был ей почти братом. Она и не помнила жизни без его вечных шалостей. — Да, к тому же, — задумчиво начала Микаса, — матушка уж точно согласие не даст, чтобы я играла в квиддич. — Почему? — удивился Армин, хотя Эрен всё прекрасно понял. — Видел бы ты её матушку, не задавал бы таких глупых вопросов. Армин с любопытством взглянул на друзей. — Неужели всё настолько плохо? Микаса грустно улыбнулась и безнадёжно покачала головой. — Всё настолько плохо, насколько это может быть возможным. Я всё-таки не «простая девчонка», а «чистокровная волшебница из числа священных двадцати восьми», — важно сказала она, словно пытаясь подражать чужой манере речи. — И что это значит? — недоумевающее спросил Армин, допивая чай, который ему вернула Микаса. — То, что она буквально — породистая кобыла, — зло фыркнул Эрен и сжал кулаки. Армин взглянул на Микасу и поймал лишь печальный согласный кивок. — Проще говоря, я должна ни в коем случае не подвергаться никакому риску. А в том же квиддиче часто руки ломают, например. Хотя, какая связь между рождением детей и сломанной рукой я не очень понимаю. Их же вроде не руками рожают... но матушка хочет видеть меня только изящной леди, — и добавила с явным сарказмом: — вся жизненная задача которой сведётся к рожанию наследников для какого-нибудь такого же чистокровного волшебника с громкой фамилией. — Неужели всё так категорично? Мы же уже не в викторианской эпохе... почти двадцать первый век на дворе, — произнёс Армин. — Категоричнее не бывает, у меня даже клеймо качества есть, — мрачно усмехнулась Микаса и задрала рукав мантии. Татуировка в виде скрещенных буквой А мечей в круге. По Армину было видно, что он не находился со словами и Микаса тут же переменила тему. — Эрен, а ты откуда вообще взял еду? С кухни выкрал что ли? — она весело толкнула его локтем в бок, отчего возникшее напряжение сразу спало. — Нет, — зарделся Эрен, словно его поймали с поличным на поедании блинчиков в неположенном месте, — не в этот раз... Просто заметил, что на завтраке тебя нет, вот и решил взять немного булочек со стола. Я уверен, что этой маленькой недостачи даже не заметил никто. Микаса улыбнулась. Она была так рада, что в её жизни есть такие замечательные друзья! Пусть дальнейшая судьба не готовила для неё приятных сюрпризов, но сейчас она была счастлива, как никогда прежде.       Под конец учебного дня Микаса и думать забыла о неприятностях. Лицо светилось широкой улыбкой, на щеках красовался морозный румянец, а волосы прилипли ко лбу. Сегодня, мадам Трюк знатно погоняла их по двору. А под конец разрешила немного повеселиться. Игра в снежки удалась на славу! Микаса несколько раз сбивала Эрена с метлы. Конечно, у неё чуть сердце не выскакивало, когда он падал, но пустые страхи — у Эрена была удивительная способность всегда выходить сухим из воды, даже если, казалось бы, невозможно избежать увечий! Помниться, ещё когда они вместе проводили дни в мэноре, то Эрен захотел проверить, сможет ли пройтись по карнизу башни. Естественно, не удержался и упал. Прямо в кусты маминых любимых роз. Буквально с пятого этажа. И ничего! Только лицо исцарапал, да розы загубил. Ох, как матушка кричала... Лучше не вспоминать — кошмары сниться будут. Поэтому всерьёз за него Микаса волноваться давно перестала, хоть иногда непроизвольно сердце замирало от страха. Теперь же Армин и Микаса направлялись к себе в башню. Эрен всё равно будет на тренировке по квиддичу буквально до ночи, поэтому идти в общую гостиную нет никакого смысла. Они поднялись по винтовой лестнице. Микаса то и дело останавливалась и замедляла шаг, чтобы Армин мог перевести дыхание, всё-таки физическая подготовка — не сильная его сторона, а ступенек было — будь здоров! У двери в башню, не было ни ручки, ни замка, только бронзовый молоток в форме орла. Микаса взялась за молоток и стукнула. Тут же таинственный голос произнёс: — Что было раньше: феникс или огонь? — Круг не имеет начала, — с ходу сказала Микаса. — Правильно, — удовлетворенно протянул голос и дверь со скрипом отворилась.       Огонь весело потрескивал в камине. Микаса сидела, выставив руки вперёд, на безопасное расстояние к танцующему пламени. Ей нравился огонь. Она могла смотреть на него часами. Но почему-то с некоторых пор, когда она заворожённо наблюдала за извивающимися языками, перед внутренним взором стоял один и тот же человек. Микаса ничего не имела против такого «наглого» вторжения в её мысли, однако радость от романтических мечтаний, тут же сменялась грустью, стоило ей вернуться на землю. Нужно смотреть правде в глаза. Нужно готовиться к тому, что её выдадут замуж, если не через год, так через два. И очень может быть, что этого самого жениха она первый раз увидит как раз на свадьбе. А уж полюбит его или нет — это не имеет никакого значения. «Кровь и долг» — так звучит девиз Азумабито. И она смирилась. Ей казалось, что смирилась... до этого дня. Всё прочнее и прочнее становилась витиеватая лоза, опутывающая её сердце. Из маленького семечка, посаженного пару лет назад, одним лишь добрым словом, выросла крепкая, густая лоза страстоцвета. Именно это растение Микаса запомнила на всю жизнь, хоть в ботанике не была сильна от слова совсем. Когда у неё не выходили отпугивающие чары, то на одно из внеурочных занятий учитель принёс этот цветок. Лианы были сплетены в подобие венка, на котором густо цвели белые звёздочки с ободком усиков и пятью мощными тычинками. Учитель рассказал ей целую лекцию про это красивое растение. Как оно было среди первых цветков Нового Света. Как Джакомо Босио описал страстоцвет, как наглядное воплощение Страстей Христовых. «Три рыльца пестика символизировали гвозди, которыми были прибиты к кресту ступни и руки Христа. Внешняя корона олицетворяла терновый венец, тычинки — пять ран. Семьдесят две венечные нити внутренней короны были приняты за количество шипов тернового венца. Копьевидные листья обозначили копьё, пронзившее Христа. Желёзки, найденные на обратной стороне листа, должны были означать тридцать сребреников, полученных Иудой за предательство. Эти сравнения дали повод к названию растения Passiflora, от латинского «passio» — страдание и «flos» — цветок» Так же что этот цветок широко используется в ряде целительных эликсиров и противоядий. Да, она до сих пор помнит его голос, лицо и слова. Это было так интересно и так... абсурдно? Зачем он принялся читать лекцию по ботанике, когда нужно было практиковать отпугивающие чары? А всё оказалось куда проще чем она думала... Когда Микаса задала ему этот вопрос, то Леви улыбнулся. Она впервые увидела его улыбку. Он ответил: «Когда у воина что-то не получается, то он должен заняться чем-то другим». Это, наверное, была цитата, но Микаса не знала откуда, а учитель не пояснил. На удивление, это действительно помогло и Микаса смогла освоить проблемное заклинание. Лицо её просветлело счастьем, когда она отдалась воспоминаниям. Но стоило ей отпустить мысли в полёт, как сам собой явился образ матушки и тёти. Нет, Микаса любила их, хоть душа и противилась поставленным на неё силкам. Просто было так невыносимо больно осознавать, что долг обязывает переступать через собственные чувства. Азумабито — некогда славный и влиятельный Британский дом, теперь по сути — изгнанники. Они косвенно, но занимали сторону Волан-де-Морта, хоть выбора у них особого не было. Либо спонсируй — либо умри. Так ей говорила тётя. А теперь, когда вся казна Тёмного Лорда пропала без вести, то их вложения канули в лету, да и к тому же, авторитет среди высшего общества был потерян. Матушка всегда говорила Микасе, что она должна спасти их род. Только спасение это будет стоить ей — Микасе — жизни. Отдать себя в добровольное рабство чужой семье. Этого от неё хотели родные. Да, тогда их положение в обществе укрепиться и дела пойдут на лад, а матушка сама сможет наконец выйти замуж и родить наследника рода. Наверное, это неправильно, но как бы Микаса хотела, чтобы никто из знати не захотел брать её в жёны. Пусть лучше всю жизнь будут называть её чёртовым отродьем гнусных Пожирателей Смерти, чем провести остаток дней с нелюбимым человеком! Да, она знала, что любовь в таких прагматичных браках — редкость. Более того, скорее выдающееся исключение. Хотя и может прийти со временем, в особых случаях... но даже если бывали моменты, когда она хотела заставить себя поверить в это, то сердце упорно противилось разуму и доводам. «Не будь эгоисткой!» — любила говорить ей матушка. А иногда так хотелось побыть эгоисткой! Мать так и не смогла простить, что отец Микасы бросил её, что была убеждена — влюблённость — проказа. И лучше вариант свадьбы — по расчёту. Возможно, она была права, Микаса не могла судить об этом в силу неопытности, однако с такими выводами был не согласен даже рассудок, что-то на подсознании противилось и отторгало это утверждение. Что-то тяжёлое и мягкое прыгнуло ей на колени. Микаса потеряла нить мыслей и погладила пушистую чёрную кошку. — Маркиска, вот как мне быть? — спросила Микаса, заглядывая в большие жёлтые глаза кошки. Та, понятное дело, не ответила, только продолжала немигающим взглядом гипнотизировать хозяйку, изредка дёргая ушами. Микаса тяжело вздохнула, прижала кошку к груди и вновь уставилась на огонь. Только теперь, почему-то он казался ей таким холодным...       После ужина Микаса и Армин сели за домашние задания. Хоть впереди ждали выходные, но у ребят было негласное правило никогда ничего на потом не оставлять. И этот принцип не раз их выручал. Кроме всего прочего не хотелось тратить часть выходных на учёбу, особенно когда на кону поход в Хогсмид. — Ой! Забыл совсем, — сказал Армин, открывая взгляд от тетрадки. — Что такое? — взволновалась Микаса. — Эрен сказал, что ему завтра утром нужно сдать доклад на десять листов по «Разновидности и классификация вампиров, как защититься и последствия проигрыша» или в Хогсмид ему дорога заказана. Микаса закусила губу и машинально повернулась к окну, словно могла увидеть там, как тренируется Эрен. — Вот всегда он любит тянуть до последнего, — раздражённо выдохнула Микаса, — не успеет ведь. Придёт уставший и сразу заснёт, а про доклад даже не вспомнит. Армин согласно и обречённо вздохнул. — А с чего, собственно, ему такой доклад готовить? Не помню, чтобы профессор задавал нам подобное... — Ну ты же его знаешь, Микаса, — улыбнулся Армин с иронией, — он два прошлых доклада с опозданием сдал, вот учитель и наградил его за особые заслуги сверхурочным. Микаса закатила глаза и резко сдула упавшую на переносицу прядку. — Ну попадётся он мне! — проворчала она, вновь открывая учебник. — Даже если ты за него напишешь, вряд ли он успеет столько переписать за полчаса, — уныло прошептал Армин, который не хотел, чтобы их «помощь» гриффиндорцу была общественным достоянием факультета. Микаса как-то странно лукаво усмехнулась. — Армин-Армин, — сказала она снисходительно, — уж почерк Эрена я подделывать умею. Иначе он точно до четвёртого курса бы не дотянул. Армин неодобрительно нахмурился. — Что поделать, — пожала плечами Микаса, — зато спортсмен выдающийся. — Как же он СОВ сдавать будет? — обеспокоился Армин. Микаса его тревог не разделяла. Как она и говорила — Эрен обладает удивительной способностью выходить сухим из воды. — Что-нибудь придумает. Ну и мы поможем. Просто, понимаешь... У него цель другая. Он хочет стать чемпионом по квиддичу. Лучшим загонщиком в истории. И попасть в национальную сборную. Эрен не лентяй, просто он тратит все силы на достижение своей цели, а попутные дела просто не успевает делать. Ты же видел, когда он приходит с тренировок то буквально с ног валиться. Он отдаёт себя делу полностью. Вот такой он, мой Эрен, — улыбнулась Микаса лучисто. Армин ответил ей улыбкой. Он познакомился сначала с Микасой, а потом уже с Эреном. Поэтому знал её лучше, чем экстровертного, неугомонного паренька, к которому так и просилась расхожая метафора — шило в заднице. — А что у тебя за цель, Армин? — спросила она, хоть и сама прекрасно знала. Просто ей очень хотелось вновь увидеть то воодушевление друга, с которым он рассказывал ей о море. Море, которое хотел увидеть больше всего на свете. — Ты знаешь, — сказал он тихо и мягко. — Расскажи ещё раз. — Хочу увидеть море, потом океан... Стать исследователем. Открывать новые виды водных магических существ, ведь гидросфера земли несправедливо обделена вниманием волшебного сообщества! Вот вновь искорки заплясали в его глазах и Микаса почувствовала небывалое воодушевление, у Армина была способность заражать других своими мечтами и мыслями. Он рассказывал долго и пламенно, как всегда. Она внимательно слушала, но опустила взгляд, ища нужную страницу, всё-таки пора было приступать к работе. — А у тебя какая цель? — спросил он. Микаса перестала водить пальцем по строкам учебника и задумалась. Лицо её потемнело, а брови сошлись на переносице. — У меня нет цели, у меня есть только долг.