Dark Red

Яркие лучи солнца проникали через задернутые шторы, мешая спать, заставляя Роджерса нехотя разлепить веки и с полустоном перевернуться набок. Взгляд упал на часы около кровати, большая стрелка которых зависла на цифре один. Сейчас был час дня, а он до сих пор спал как убитый, но, что самое главное — спал даже уютно. Ютиться на диване в последнее время становилось малоприятным удовольствием, да и тащиться на диван после вчерашней «прогулки» у него желания не было, как и сил. Руку он закидывает назад, прощупывая постельное белье, пытаясь наткнуться на тепло девушки рядом, однако, не нащупав никого рядом, он повернул голову, а после и вовсе понял, что рядом ее нет. Постельное белье давно остыло и на секунду внутри похолодело. Если Джейн смылась, то это дерьмовые новости — она могла бы и вовсе пойти к соседям, чтобы сообщить им о убийстве Томаса, и, упаси Бог, чтобы полиция сейчас не неслась сюда. От вороха мыслей по позвоночнику пробежала неприятная дрожь, которая отрезвляла куда лучше, чем холодный душ, что заставило его буквально вскочить на ноги. В одну секунду хорошо знакомая комната показалась чужой и отталкивающей. Его взгляд быстро пробежался по мебели, рассматривая предметы интерьера: телевизор, покрытый небольшим слоем пыли, выцветшие голубые занавески, комод в углу комнаты, солнечное пятно на полу, в лучах которого плясали точки пылинок. И нигде он не видел даже следа Доу, что нагоняло лишь большей нервозности. Будто опасаясь чего-то, он осторожно вышел из спальни, мигом окинув взглядом коридор. Лампы на полу уже не было, выглядело так, будто ничего не случилось вчера днем. Все тот же скромный коридор, каким он запомнил его неделями ранее. На кухне послышались шорохи, следуя на звук которых, он заметил ее. Небольшая фигурка Джейн стояла за раковиной, голова ее покачивалась, пока она что-то напевала. Теперь все почему-то казалось, что все стало неожиданно сюрреалистичным, что вчерашний день был лишь бредом очередного сна. Ему просто слишком тяжело было поверить в то, что у этой девушки может быть хорошее настроение после всего того, что ей довелось пережить. Казалось, что проснись она раньше него, задушила бы подушкой или даже собственными руками, но нет, сейчас ее руки были заняты намыванием тарелок, пока сама она напевала какую-то отдаленно знакомую песню. Все как-то не складывалось в голове Эрина, хотя, быть может, он просто привык к жестокости, или, что не стоит исключать, Джейн просто сошла с ума. Что в первое, что во второе ему верилось одинаково сильно. — Ты уже проснулся? — Она неожиданно обернулась к нему и мягко улыбнулась. На ее губе еще зияла гематома, но в целом она выглядела слишком живой для человека, которого еще вчера избили так, что казалось, ближайшие дни у нее даже не должно было быть сил подняться на ноги. Как в предыдущий визит Тома, в общем-то. Джейн слегка склонила голову, из-за чего пара прядей упала ей на щеку, ярко выделяясь на бледной коже. На щеках играли едва заметные ямочки, а глаза блестели детским любопытством. Она точно сошла с ума, иначе быть не могло. — Чего стоишь молчишь, словно воды в рот набрал? — Д-да-да, прос-снулся. — Роджерс, с некоторым недоверием посмотрев на нее, медленно подошел к столу. Отодвинув один из стульев, он опустился на него, не сводя взгляда с девушки, пытаясь понять, что именно во всем этом больше ощущалось неправильным. Странно, если подумать, в напряжении должна была быть она, а не сам прокси, но ситуация располагала к иному исходу. Пальцы постучали по столу, когда он, наконец, стушевался, посмотрев на окно и слегка зажмурившись. Глаза еще не привыкли должным образом к свету. — У те-тебя, ну… в-все в пор-порядке? Вопрос, казалось, настиг ее врасплох, и девушка удивленно вскинула брови. Не было ясно. Что именно вызывало ее удивление, ведь вопрос казался ему более чем логичным. Ее влажная рука неловко прощупала собственную шею, а потом она снова улыбнулась и кивнула. Вытирая ладони о кухонное полотенце, отодвинув стул напротив, та также опустилась за стол перед ним, подперла лицо руками и кивнула. — Да, а что должно быть не так? Повисла странная пауза, Роджерс медленно вдохнул и также медленно выдохнул, откидываясь на спинку стула. Вопрос, кажется, немного ошарашил, да и был озвучен с такой беспечностью, которой можно было бы позавидовать. Да, действительно, что должно быть не так? Может быть, что он вчера размозжил голову ее парню, а после утащил труп в лес и скормил какому-то монстру без лица? Или что ее вчера снова избили до состояния фарша? Что было не так, Тоби? Может быть, ты знаешь, что именно из всего перечисленного выходило из нормы? — Н-ну… Том… — Ответ на ее вопрос прозвучал приглушенно, будто чтобы сказать это ему понадобилось набраться смелости. Рука оторвалась от стола, проводя ладонью по щеке, ногтями слегка царапая борозды шрамов на щеке. Он почему-то нервничал, будто даже не был уверен в том, хочет ли вообще слышать ответ на свой вопрос или нет. Странно было говорить такие очевидные вещи в открытую, будто бы ответ действительно мог лишь подтвердить его мысли о том, что Доу поехала крышей, с другой стороны, не должно ли ему было быть все равно? — Ах, так ты об этом переживаешь… — Ее улыбка слегка надломилась, сделавшись немного нервной. Девушка отвела взгляд в сторону, помолчав несколько секунд. От чего-то ему хотелось бы, чтобы она так и заткнулась и вообще больше ничего не говорила ему. — У меня было время об этом подумать, на самом деле… Может быть оно и к лучшему? Теперь мне не придется бояться каждого шороха, стука или простого звонка… Как Тоби и ожидал, ответ его совсем не утешил. Значит, она рассматривала смерть своего парня как что-то хорошее? Хотя, учитывая, что ей пришлось пережить это не удивительно, но с такой легкостью? Еще вчера она каталась в истерике, желая сообщить обо всем этом в полицию, а сегодня как ни в чем небывало, с улыбкой, рассуждала, что может быть все произошло к лучшему. Свой статус сумасшедшей она подтверждала просто отлично. — Да, но к-как же уб-убийство и воо-вообще… — Я не злюсь, если ты об этом. — Она неожиданно его перебила, хотя он совсем не имел в виду злобу, но сейчас решил просто выслушать то, что она скажет дальше. — Том не был хорошим человеком, если так подумать… Может быть он и не заслуживал смерти, но может быть он мог бы и убить меня вчера? Спасибо, что помог мне, Тоби, я у тебя в долгу. Он удивленно вскинул брови, уставившись на нее. Неужели Томас слишком сильно ударил ее, что это дало свой сдвиг? Впрочем, может это даже было к лучшему? Если рассуждать в таком ключе, то в ближайшее время у него не будет проблем с тем, чтобы волноваться о том, что она просто сдаст его копам. С другой стороны, что, если она просто притворялась? Чтобы втереться к нему в доверие и уже потом заложить его? Да, это имеет место быть, но что мешало бы ей сделать это когда у нее был шанс, пока он спал? Если она задумала какую-то хитроумную игру против него, то игра пока что лишь располагала думать в сторону того, что у нее просто не все дома. — К-как скажешь… — Роджерс лишь сдержанно кивнул ей в ответ, после чего еще подумав, собрался встать из-за стола. Нужно было немного подумать обо всем этом. — Ты не будешь завтракать? — Я н-не гол-голоден. — Отрицательно покачав головой он задвинул стул за собой, поспешив ретироваться из кухни, чтобы побыть некоторое время в одиночестве, переварить скопившиеся мысли, в конце концов понять, что такое случилось в голове этой девчонки, что она неожиданно так простодушно стала отзываться о кончине Томаса. Оказавшись в коридоре, он даже не успевает сделать и одного шага, когда его нога сталкивается с чем-то. Опустив взгляд, он несколько молчаливых секунд смотрит на остатки лампы, которые задел, но разве она лежала тут еще пару минут назад? Опускаясь на корточки, он берет ту в руки, вертит, осматривая. На ней все еще остались остатки запекшейся крови Томаса, несколько небольших кусков мяса засохли на ней и проводя по ним пальцами, он слегка поворачивает голову. — Ты уб-убирала в корид-доре сегодня? — Его окрик звучит достаточно громко, чтобы знать, что Джейн точно должна была услышать его. — Да, а что? — Ни-ничего. — Он поджимает губы, снова взглянув на лампу. Дело принимало странный оборот, если Доу говорила, что убирала в коридоре, а он точно видел, что лампы тут и в помине не было минут как десять назад, то как она тут оказалась? Вопросов было больше, чем ответов. Не заметила? Исключено, лампа слишком большая, да и лежит на самом проходе, не заметить было бы тяжело. Побрезговала и решила убрать потом? Забыла об этом в последствии и думает, что прибралась? Может быть, хоть и верилось в это слабо. Поднимаясь на ноги и не выпуская лампу из рук, тот положил ее на столик, решив разобраться с этим позже. Даже если и выкидывать лампу, то позже, на месте соседей Джейн он бы напрягся, если бы увидел кого-то, кто выкидывает лампу со странными пятнами на ней, может быть в мусорку бы и не полез, но куда надо позвонил бы. Плечи слегка передернуло, легкий приступ заставил его слегка наклонить голову, издав лишь нечто издали напоминающее какие-то бранное слово, лампа чуть не выпала из рук, но его пальцы настолько сильно впились в нее, что казалось, будто она может развалиться у него в руках, здесь и сейчас. Однако, через пару секунд приступ проходит. Медленно он ставит лампу на тоже место, где она была до этого, после чего еще некоторое время пристально смотрит на нее. Он от чего-то отчаянно пытался понять, как мог не заметить ее, когда выходил из комнаты. Может это была утренняя невнимательность? Может быть ее тут действительно не было? Он даже успел пожалеть о том, что не посмотрел на столик, прежде чем идти на кухню. Тоби был уверен, что он еще не настолько сошел с ума, чтобы не видеть очевидного. Ведь не сошел, верно? Остаток дня протекал до тошноты безмятежно. Эрин, признаться честно, нервничал. Он все пытался объяснить себе спокойствие Доу, понять, почему сейчас она была такой тошнотворно спокойной, делала вид, будто ничего вчера не произошло. Сколько бы он ни пытался прийти к разумному выводу, в итоге все его мысли сводились к тому, что Доу просто сошла с ума. Впрочем, может ему не стоило этому удивляться? С волками жить — по-волчьи выть, но не значило ли это, что он был не менее сумасшедшим, чем сама Джейн? Сам Роджерс был уверен, что у него не было проблем с головой, в отличие от девушки, которая весь день что-то трещала ему без остановки, шутила и улыбалась. Будто вчера перед ее глазами не убили человека, будто вчера никто не выбивал из нее дерьмо, будто вчерашний день был таким же обычным, как и все остальные. Растянувшись на диване в гостиной, рассматривая потолок, тот все думал. Это его раздражало, прежде он в целом не беспокоился о людских чувствах, чужом состоянии и прочих подобных вещах. Когда твоя остальная цель — позаботиться о том, чтобы лезвие топора оказалось поглубже в чужой черепушке, то странным было пробираться чувствами к своей жертве, а прямо сейчас он просто пытался дать объяснение чужой странности. Немыслимо. — Может ты сегодня поспишь со мной? — Неожиданно прозвучавший вопрос Джейн заставил Эрина отвлечься от попыток оправданий и объяснений, лениво поднять голову и уставиться на выглядывающую из коридора Джейн. Она смотрела прямо на него, темные волосы были собраны в небольшой растрепанный пучок, старая растянувшаяся футболка слегка оголяла ее плечо, скатившись вниз. — Ты все время спишь на диване и, ну… наверное ты уже устал, в конце концов диван не очень удобный. Она не знала, что Тобиасу, в целом, не было важно и принципиально, что удобно, а что нет, даже если бы он спал на старой дряхлой раскладушке это было бы для него сродни хоромам, просто потому что ему не пришлось бы спать на земле. Даже самый старый и жесткий матрас будет для него удобным по сравнению с холодной лесной почвой. Однако, с другой стороны, ему казалось, что если тебе предлагают что-то выгодное тебе, то отказываться не стоит — если предложение тебя устраивает, то в чем проблема отвергать его? Тем более, кажется, спать на кровати действительно было удобно, он, по крайней мере, выспался сегодня. — Б-без про-проблем. — Он лишь слегка пожал плечами, лениво и даже нехотя подымаясь с дивана. Такой ответ ее устроил, она согласно кивнула, слегка улыбнувшись и сразу исчезла из поля его зрения. Такую просьбу он, кажется, мог аргументировать разве что тем, что сейчас Джейн было немного страшно спать одной. С другой стороны, в чем была логика, если причиной ее страхов должен был быть он сам? В конце концов это он еще вчера размозжил голову Томаса в фарш, пока тот хрюкал как свинья, захлебываясь кровью и умоляя прекратить. В таком случае чего именно должна была бояться Доу? Нет, если рассуждать в таком ключе (логичном, как сказал бы сам Роджерс), то аргументация была в корне не верной. Тогда в чем был подвох? Устало потирая лицо ладонями, шаркая ногами по полу коридора он остановился, чтобы плечом прижаться к стене. Весь день, весь этот гребанный день все было не так. Он уже устал думать о том, что у этой девчонки просто поехала крыша после пережитого, но вопросов было так много и он, почему-то, жадно хотел знать ответы на все, что было сейчас у него в голове. Впервые он ощущал себя настолько зажатым ситуацией, которую создал сам. Сейчас, прямо сейчас он мог развернуться и уйти, натянуть свои ботинки и толстовку, выйти из узкого тошнотворного дома Джейн и пойти на все четыре стороны, ничего не мешало ему сделать это здесь и сейчас, немедленно, однако он почему-то не мог. Не мог заставить себя развернуться и выйти из чужого дома. Он торчит в коридоре еще несколько секунд, прежде чем заставить себя двигаться дальше. Он тащил себя в чужую спальню насильно, словно мешок наполненный чем-то тяжелым, нехотя передвигал ногами, с каждым шагом ощущая, как груз на его плечах давил на него сильнее и сильнее. Узкий короткий коридор будто бы растягивался с каждым его шагом, когда он с усилием заставлял себя идти вперед и, казалось, что еще пара шагов и он остановится, чтобы ринуться прочь, как затравленный зверь. Все в этом месте его отторгало, но собственное упрямство его раздражало больше. Тобиас замер на пороге спальни Джейн и устало вздохнул, попытавшись сжать ладони в кулаки, когда понял, что одна из ладоней не сжимается полностью. Тот мельком кинул взгляд на свою руку, раны на пальцах напоминали обветрившееся желе, напоминая о пережитом в переулке. Следом он вспомнил и про рану под боком, которая почти затянулась за все время его нахождения здесь, наверняка там останется огромный шрам, из-за которого он будет вспоминать чертову Джейн до конца дней. Подняв голову, он видит, что девушка была на кровати. Она лежала, отвернувшись в сторону телевизора, поэтому не заметила, как он вошел в комнату. Еще несколько секунд Эрин буравил ее спину взглядом, после чего все же подошел ближе, медленно опустившись на мягкую кровать, из-за чего матрас прогнулся под его весом. Тобиас опустился на подушку, сразу залезая под одеяло, уставившись взглядом теперь уже в потолок. — Тоби, что ты планируешь делать, ну… дальше? — Джейн неожиданно повернулась к нему, обняв руками подушку. Ее темные глаза смотрели на него как две черные дыры, без какого-либо намека на ясность сознания, словно он говорил с живым трупом. Это зрелище было неприятным и лишь мельком посмотрев в лицо той, он снова взглянул на потолок, не желая больше видеть ее лицо. — Уйду. — Спокойно на выдохе отвечает тот, не испытывая никакой жалости к своему ответу. Он привык жить в одиночку, скрываясь в лесах, ему не место в городе, у него нет ни единого шанса найти работу и жить как обычный человек. Даже если бы он захотел, он не смог бы, а сейчас он даже не желал об этом думать. Влачить обычное человеческое существование для него было слишком тяжело, он просто не мог вписаться в обычную человеческую действительность, стать частью социума и жить как все. У него никогда бы не получилось, все его шансы на обыденное существование канули в лету, стоило ему просто появиться на свет. Он это понимал. Поэтому даже не старался. В этом не было никакого смысла. — К-как и все-всегда. — Почему ты не можешь остаться? — Наивный вопрос Джейн показался ему идиотским. Она никогда не смогла бы понять, да и если бы она узнала правду, то лишь пожелала бы, чтобы он ушел как можно скорее. Она бы даже не стала его держать. — Здесь. Со мной. Мы могли бы жить вместе и все дела… — Т-ты стран-странная. — Скептично замечает он, заставляя себя взглянуть ей в глаза снова, а затем повернуться набок, к ней. — Я н-не вижу в этом смы-смысла. Ты этого не по-поймешь. — А ты объясни. — Доу пододвигается ближе к нему, из-за чего Роджерс мог ощущать ее дыхание на своей коже, замерев в неприятном ожидании чего-то. — Я хочу понять, но ты не даешь мне и шанса. — Потому что ты глупая. — Он выдает это быстро, практически не задумываясь, но и не жалея о сказанном, выдав лишь правду. Тоби мог видеть, как ее аккуратные брови нахмурились и та взглянула на него с пугающей серьезностью, от которой на несколько секунд сделалось не по себе. Она смотрела на него как родитель, который прямо сейчас собирался отчитать ребенка. — Т-ты не хо-хочешь этого зн-знать, поверь м-м-мне. — А что, если я хочу? Ты ведь и правда не даешь мне ни единой возможности. — Девушка слегка привстает на локтях, из-за чего ее смольные волосы каскадом падают на плечи, растрепанная и серьезная она выглядела не такой уж и глупой, как обычно, может быть даже немного привлекательно, но еще в недостаточной степени, чтобы расположить его к себе. — Я хочу знать тебя лучше. — За-зачем? — Он вскинул бровь. Странная, что он мог еще сказать? Он, лично, знать ее лучше не хотел. У него не было удовольствия в том, чтобы привязываться к ней и жалеть, он просто должен был пережить все это как испытание и пойти дальше своей дорогой, но она упорно держала его рядом, как собака, вцепившаяся в одежду своего хозяина, в тщетной попытке остановить его от похода на работу. — Ты мне нравишься. Я хочу узнать тебя лучше. — Она выдохнула, будто это было целой трагедией, хотя резкий выпад с ее стороны показался ему смешным. Как он мог кому-то нравиться? Ей нравилась та личность, которую он построил, чтобы она не сдала его копам при первой же возможности? Знала бы Доу, что в нем почти нет ничего человечного, то говорила бы иначе, потому что прямо сейчас та даже не могла себе представить то, какую ошибку совершала, полагая, что он ей нравился. Они не в детском саду, они не школьники, чтобы он мог так просто растаять от этого заявления и добровольно кинуться к ней в объятия рассыпаясь в слезной тираде о том, что она тоже ему нравится и, может быть, у них может что-то получиться. Он честно ничего не ощущал к ней кроме неприятной жалости. Той жалости, которую люди ощущают к умирающему животному, которое приходится добить. — И чт-что теперь? — Эрин слегка жмурится, рассматривая ее лицо лучше, пытаясь понять, что именно ей двигало, почему она так себя вела. Наверное, ему даже хотелось убедить ее в том, что она сошла с ума, раз действительно нашла в себе смелость на такое идиотское заявление. Ответа от нее не поступило. Она обиженно посмотрела на него, но поступила лишь более сумасшедшим образом. Джейн наклонилась к нему ближе, обдав дыханием лицо Эрина, прижавшись к его губам на несколько секунд, заставляя его замереть в удивлении, а потом резко отстраниться. Он прижал ладонь к своему рту, возмущенно уставившись на нее, как на полнейшую идиотку. Он был возмущен до глубины души, что не удивительно. Что она сейчас себе вообще позволила, какого черта так поступила? Вопросов становилось только больше, хотя тот также был уверен в том, что сама девушка даже и не думала пожалеть о своем поступке. — Какого че-черта? — Роджерс хмуро уставился на девушку. Он, сказать откровенно, не знал, как именно должен был реагировать на произошедшее. Он никогда не целовался с кем-то, никогда не было девушки, которая бы нравилась ему и которой нравился бы он и его это всегда устраивало. Он не видел во всем этом никакого смысла, человеческие отношения его не привлекали, сам концепт был ему не ясен, далек от него настолько, насколько это было возможно, поэтому прямо сейчас Роджерс испытывал странные чувства по отношению к тому, что произошло. — За-зачем ты э-эт-то сдел-сделала? — Я пытаюсь доказать тебе, что ты мне нравишься, но ты в упор этого не понимаешь! — Она немного раздраженно вздохнула, снова приблизившись к нему и взяв его запястье, убирает его руку от лица, взглянув в глаза. — Просто дай мне показать это, прекрати вести себя как дикобраз! «Вести себя как дикобраз?..» — Слова Доу эхом отозвались в его мыслях. Странное сравнение, но зато какое правдивое. Это чем-то напоминало дилемму дикобразов, правда работало в одну сторону. Эрин все это время не позволил ей приблизиться к нему достаточно близко, потому что не хотел, или, может, потому что боялся? Он не видел смысла привязываться к людям в своем положении, не хотел сближаться с кем-то, в этом было что-то опасное и неприятное. Даже если они будут знать, что он убийца, где гарантия, что они его не оставят? Смогут жить также, как живет он? И смогут ли они тоже убивать людей? Он не знал, мог ли он решить все эти проблемы, поэтому всегда выбирал для себя самый простой способ справиться с ситуацией — избегать ее возникновения. — Н-не не-неси б-бр-бред. — Он раздраженно дернул рукой, скинув ладонь Доу со своего запястья, пытаясь четко дать понять, что это ему не интересно ни в каком из возможных вариантов. Хотя был ли вариант того, что он просто боялся? Боялся, что в какой-то момент все это рухнет как карточный домик? Снова пытался избегать возникновения ситуации, в которой ему придется ставить все на карту и решать все посыпавшиеся на него вопросы? — Прекращай. — Неожиданная настойчивость Доу настораживала, он хмурился все сильнее, смотря на нее, ощущая неприятный дискомфорт от этой ситуации. Можно сказать, что ему хотелось бы, чтобы это все кончилось как можно скорее и она просто снова бы сделала завтра вид, что ничего вообще не было. — Просто дай мне шанс, прекрати бояться. Один мизерный шанс. Девушка снова приблизилась к его лицу и под ее уговорами он просто решил сдаться. Хорошо, ладно. Делай что ты хочешь, мать твою, только прекрати весь этот долбанный сыр-бор. Тобиас пережил достаточно дерьма в своей жизни, сможет пережить и это, он был уже достаточно взрослым, чтобы испытать на себе все то, что ей бы и в кошмарах не снилось, поэтому пусть она делает, что хочет. Может быть, для нее это будет что-то значить, но самому Эрину было все равно, потому что он был уверен, что забудет об этом. Уже через пару месяцев все произошедшее в этой комнате не будет иметь для него никакого значения. Мягкие губы Джейн снова накрыли его собственные. Теплые ладони опустились на его плечи, притянули немного ближе, а после поползли выше, остановившись на шее. В какой-то момент ему даже показалось, что его просто хотели задушить в процессе, но ничего подобного не последовало. Она осторожно целовала его, в то время как сам Роджерс ощущал себя неуютно, растерянно, не знал, что ему нужно было делать. Его руки слегка дернулись, он замер, но после очень медленно опустил ладони на ее талию, неловко притянув ее ближе. Поцелуи он видел только в фильмах, если исключить те поцелуи, которые он видел, когда наблюдал за парочками, прежде чем превратить их в порубленные куски мяса. Представления о поцелуи у него, можно сказать, были ограничены кинематографом. Джейн прижалась к нему, он буквально мог ощущать ее спокойное сердцебиение, от чего было даже неприятно, его собственное сердце стучало словно было напуганной птицей, сидевшей в маленькой клетке. Губы девушки слегка подминали его собственные, ее влажный язык мазнул по нижней, заставив самого Роджерса слегка вздрогнуть, не особо понимая, как ему следовало реагировать на этот жест, хотя сама Доу не заметила этого. Она продолжала целовать его, пальцами слегка поглаживая его шею, ощущая, как под подушечками пальцев стучали вены. На секунду она отстранилась, но лишь для того, чтобы снова прижаться к нему, коснуться губ, осторожно проникая языком в его рот, заставляя Эрина опешить. Нулевой опыт в вопросе поцелуев был очевиден, однако саму девушку это не смущало, несмотря на то что сам Тобиас очевидно ощущал неприятную неловкость от того, какой же нелепой ощущалась эта ситуация. Роджерс в принципе никогда не мог представить себя целующимся с кем-то, ему было даже не интересно думать об этом, но это происходило с ним прямо здесь и сейчас, что немного сводило с ума. Он не имел понятия, что ему нужно было делать, не имел понятия как двигаться, как реагировать. Тоби лишь слышал, что когда целуешь кого-то, то все получается интуитивно и из всего этого он мог сделать вывод о том, что интуиция у него работала дерьмово. Он немного осмелел, слегка подался вперед, прижавшись к ее губам в ответ, когда ее язык мягко касался его собственного. Это было приятно, но ощущалось все равно странно. Может быть, поцелуи в кино все же были переоценены? Ее ладони вновь сползли на его плечи, слегка нажав на них, заставляя его опуститься на подушку, правда он все равно умудрился с глухим стуком удариться о изголовье кровати. Он лишь почувствовал легкий толчок, но никакой боли, было бы странно, если бы почувствовал, но это все равно заставило Джейн спешно отстраниться. — Извини-извини, тебе больно? — Она встревоженно посмотрела на него, мигом положив ладони на его щеки. Ему хотелось возмутиться, но он осекся. Он ведь даже не говорил ей о том, что боли как таковой не ощущает. — Я да-аже не по-почув-вствовал. — Прокси отмахивается, как ни в чем ни бывало, ведь это действительно было так. Ничего не почувствовал. — Ох, хорошо… — Та слегка выдохнула. Ее темные волосы приятно щекотали лицо, когда она слегка наклонилась к нему, немного склонив голову набок. — Ты… впервые целуешься? — Ну, д-до эт-этого мо-момента у м-меня не было по-под-подружки. — Он отвечает ей немного саркастично, вскинув бровь и рассматривая ее лицо, даже не осознавая, что сейчас его щеки горели от неловкости и смущения от всей ситуации в целом. До чего все это было нелепо. — Т-ты пе-первая кто ре-решил подкати-тить к фр-фрику. — В таком случае я самая удачливая. — Ее слова звучали немного горделиво, что заставило его взглянуть на нее с очевидным скептицизмом. Это было довольно странной реакцией и, честно признаться, он думал, что гордиться тут было нечем. Обычно люди предпочитали обходить его стороной, уж тем более если наблюдали его приступы или когда он мог выкрикнуть очередное ругательство, а ее не смущало даже это. — Дашь мне поцеловать тебя еще раз? — Де-делай чт-что хо-хоче-чешь. — Он вскинул руки, лишь показав этим, что сдался. Он уже решил для себя, что все, что от него требовалось — пережить все происходящее, чтобы забыть обо всем уже на следующий день, это все равно не разожгло бы в нем никаких чувств к ней, скорее отторгало бы еще больше, потому что все происходящее он находил идиотским, даже если в какой-то степени оно было приятным. Она лишь слегка кивнула, волосы снова защекотали его щеки, а после она вновь поцеловала его. Все это напоминало сансару, действия повторялись из раза в раз, но с каждым из них она лишь целовала его увереннее, а он лишь больше не понимал к чему это и почему оно вообще должно было ему нравиться. Это было просто физиологией и не больше, было скучным, неинтересным. Ее пальцы мягко очертили его щеки, нежно погладив, а после та сразу углубила поцелуй. Его руки немного робко легли на ее талию, снова прижали ближе к себе, неловко погладив, медленно поднимаясь чуть выше и опускаясь до поясницы. Он мог ощутить приятный запах мятного шампуня вперемешку с ягодным гелем для душа, стоило ей слегка наклонить голову, кончиком носа потеревшись о его щеку. С усилием у него удалось оторвать руку от ее талии, осторожно коснуться затылка, а затем пальцами зарыться в темные волосы, прижимая ее к себе сильнее, все же начиная входить во вкус, ощущая себя увереннее с каждой секундой, хотя вряд ли этого было достаточно в полной мере. Она переплетала их языки, прижимаясь к его губам сильнее, словно не желала отпускать его, будто бы у него вообще была возможность какого-либо побега от всего происходившего. Сердце бешено стучало, он волновался, хотя убеждал себя в том, что причин для волнения нет, ей надоест и она просто отстанет от него. Ладони Джейн медленно поползли ниже, они огладили ткань футболки, пропуская под подушечками каждую складку хлопковой ткани, опускаясь ниже и ниже, пока не опустились достаточно, чтобы медленно забраться под нее, прижавшись к твердому торсу, ощущая рельеф каждого шрама. Ее действия заставили его растеряться, он смог слегка отстранить девушку от себя, чтобы серьезно взглянуть на нее, а затем задать вполне справедливый вопрос: — Чт-что ты де-делаешь? — Расслабься. — Голос Джейн был мягким, тихим, словно та пыталась дать ему понять, что ему нужно было просто довериться ей, хотя на деле это было не так уж и просто. Ее действия заставляли волноваться куда больше, чем расслабляться, да и к тому же он не был идиотом, чтобы не понять, к чему это могло прийти. Неужели ей настолько было плевать на смерть своего парня, что сегодня она уже пристает к нему? Открыть Доу с такой стороны было даже как-то неприятно, несмотря на то, с каким же усердием он убеждал себя в том, что ему было плевать на нее. — Я не сделаю ничего, что тебе не понравиться. — От тв-твоего от-ответ-та яснее нич-чего не стал-ло. — И не должно было. Просто расслабься, все, о чем я прошу. Когда он говорил «делай, что хочешь», то, конечно, не подразумевал буквально, с другой стороны, ему все еще ничего не мешало просто развернуться и уйти спать на диване, не так ли? Однако тот все еще был здесь, откровенно спускал ей все с рук, позволяя делать все это, оказывая минимальное сопротивление ее действиям. Значило ли это, что он также в какой-то степени хотел этого? Быть может, а быть может он был просто настолько в ступоре от происходившего, что не понимал до конца, что она действительно могла бы сделать то, что задумала. Губы Джейн прильнули к его шее, заставив слегка дернуться от неожиданности. Влажные, после поцелуя губы, мазнули по коже, когда руки под футболкой поползли выше, задирая ее, проверяя на ощупь каждый шрам и царапинку, появившиеся за все время его бесконечных скитаний по лесу. Он замер под ее прикосновениями, не понимая почему ему это нравилось, в каком-то роде тот даже ощущал себя беспомощным во власти ее рук. Порой за свои слова приходилось отвечать самыми неожиданными способами. Её поцелуй тронул слегка подрагивающий кадык, медленно опускаясь ниже, слегка мазнув по яремной впадине, на секунду замерев там, пока подушечки ее пальцев пересчитывали его ребра один за другим. Эрин ощущал себя как кот, который вцепился в постельное белье, и, несмотря на то что Джейн просила его расслабиться, в том числе, как и то, что ее действия в действительности были приятными, расслабление его не настигало, даже напротив, он ужасно нервничал. Он не был маленьким ребенком, чтобы не понимать к чему все шло, однако, не имевший никакого опыта в подобном, ему казалось, будто еще немного и его банально разорвет от осознания всей ситуации. Это забавляло и пугало одновременно: ему не было страшно слоняться глубокой ночью в пугающем лесу и разбираться с зеваками, словно мясник на скотном дворе, но ему было до ужаса страшно сблизиться с девушкой. Может быть, что-то человеческое в нем все же осталось, даже если и в такой малой степени. Руки девушки наконец полностью задрали белую футболку, немного напористо дернув ее, намекая, что от нее пора избавиться, правда ее намек дошел не сразу. Лишь спустя пару секунд он опомнился, осознал, что ему сейчас придется оторвать одубевшие пальцы от ткани постельного белья, и лишь для того, чтобы вцепиться в футболку, стягивая ее с себя. На мгновение он даже захотел, чтобы все это оказалось сном, но как показывала практика, каждый раз, когда он мечтал об этом, его ожидания не оправдывались. И все же ему хотелось снова проснуться дома, на кровати и понять, что все происходившее с ним было не более чем затянувшимся длинною в жизнь кошмаром. Как жаль, что все не делалось вот так просто, по щелчку пальца. Футболка оказывается сброшенной куда-то на пол, около кровати и Доу несколько секунд смотрит на него. Изучающий взгляд девушки скользит по его лицу, не на долго задерживается на шее, опускаясь ниже, рассматривая торс, покрытый шрамами, немного торчащие ребра, его бледная кожа в слабом свете напоминала скорее испещренный лист бумаги, будто тот был не человеком, а живым трупом. Она смотрела всего несколько секунд, но ощущалось, будто вечность, это заставляло ощутить себя неприятно под чужим взглядом, захотеть избежать этого нелепого зрительного контакта. Его плечи слегка дернулись, будто от слабой дрожи, а после он слегка осмелел, привстав на одной руке, второй он тянется к ее плечу. Ладони медленно опускается на хрупкое плечо, слегка сжимает его и наклоняет ближе. Кончик носа неловко мазнул по мягкой коже, через пару секунд прижавшись к ней губами, оставляя смазанный робкий поцелуй. Почему-то ему казалось, что продрог с головы до ног, не был уверен в том, было ли это действительно так или ему просто казалось, адекватно расценивать ситуацию у него не получалось, следовало просто выкинуть мысли из головы и поддаться моменту, но у него не получалось. Он нервничал слишком сильно, он думал обо всем слишком много, слишком растянуто и слишком долго. Его губы робко касались ее шеи, оставляли слегка влажные поцелуи, мазнув то выше, то опускаясь, касаясь обсыпанного веснушками плеча. Тоби точно не знал, что делал, но хотел надеяться, что делал это хотя бы немного правильно. Освободив ладони, что держала плечо Доу, медленным жестом он убирает ее волосы в сторону, и, как оказалось, волосы Джейн были мягкими, их было приятно трогать и пропускать тонкими струями сквозь пальцы, внизу живота что-то слегка защекотало, но он практически не обратил на этого внимания. Его губы просто продолжали слегка неловко касаться мягкой бархатистой коже, пока он сам очень старался утонуть в забытье, что у него получалось не очень хорошо. В нужные моменты он почти не думал, однако, когда мысли необходимо было откинуться в сторону, все получалось так, что он думал больше обычного, накручивая себя только сильнее. Ладони Джейн опустились на его плечи, слегка прижимая его обратно, будто заставляя опуститься на подушку, в прочем, он бы соврал, если бы решил, что действительно хочет оказаться вновь прижатым к кровати, с такого ракурса ему казалось, будто бы он был полевой мышью, которую высматривает откуда-то сверху хищник, неприятно. Рука мигом опустилась на талию, после чего тот дернул девушку в сторону, заставляя оказаться на кровати, в то время как он сам навис сверху, устроившись между ее ног. Ладони уперлись в мягкую подушку, по обе стороны от ее головы, и он немного завис, рассматривая ее лицо. Снова был этот неловкий зрительный контакт, которого ему хотелось избежать, он будто смущался чего-то, хотя точно знал, чего именно. Темные глаза Доу были как две непроглядные бездны, и без яркого источника света они выглядели потухшими, будто стеклянными, от чего ему делалось не по себе. В тоже время она казалась дотошно внимательной, она вглядывалась в каждый его шрам, рассматривала его как муравья под лупой, желая изучить как можно больше и детальнее, а он, в свою очередь, этого не хотел. От чего-то ему дотошно не хотелось такого пристального внимания к уродливым полосам шрамов, которые покрывали его тело и истории которых он не вспомнил бы даже под дулом пистолета, как минимум, потому что о большей части из них даже не всегда имел какое-либо понятие. В эти изнуряющие гляделки можно было играть вечно, но ему надоело. Почему она просто не могла отвести взгляд? Не пялиться на него настолько пристально? Хотя бы попытаться скрыть свой удручающий интерес? Он мог бы ее понять, но не понимал, чужого внимания ему всегда хватало по горло и ему хотелось как можно быстрее прервать этот акт зрительного натиска. Он наклоняется ближе к ней, не думая ни секунды, касается ее губ, только бы она перестала на него пялиться, только бы не изучала, и чтобы эта мысль вовсе покинула его голову. Эрин устал от внимания, устал от этих взглядов, устал от всего, почему нельзя было просто не смотреть? Представ перед ней вот так, он снова ощущал себя незащищенным, готовым получить удар в любую минуту, словно был беспомощным и немощным. Это его раздражало, почти уничтожало и ему хотелось, чтобы все это кончилось как можно быстрее, чтобы он мог выдохнуть и больше никогда не вспоминать о произошедшем. Он бы затолкал это воспоминание куда подальше и повесил на него всевозможные замки, что угодно, только бы не вспоминать пустой изучающий взгляд в полутьме комнаты. Прерывистые быстрые поцелуи срывались один за другим, чем больше — тем лучше, он мог не думать, не наблюдать, просто делать, даже если очень неумело и грубо, или, напротив, слишком робко, в этот момент его сознание, наконец, отключилось, развязав ему руки. Одна рука опустилась, задела кончиками пальцев ткань растянутой футболки, медленно забираясь под нее. Грубая ладонь едва коснулась впалого живота, мягкого и податливого, медленно подымаясь выше. Только сейчас он понял, что Джейн была ужасно худой, вряд ли при желании он мог бы ущипнуть ее хотя бы за что-то, это ощущалось как нечто болезненное, хотя не удивительно. Попробуй нормально выжить, в то время как тебя терроризирует парень наркоман. Ладонь скользнула выше, достигая мягкой водянистой груди и он помедлил, стушевался, не зная, как ему дальше поступить. Очередной быстрый поцелуй, которым он заполнил эту секундную заминку, пытаясь решить внутренний конфликт. Руки Джейн незамедлительно касаются его щек, а после поднимаются выше, зарываясь в темные кучерявые волосы, оставив за собой легкий шлейф тепла, который мгновенно похолодел. Он снова вздрогнул. Рука все же робко касается груди, слегка сжимает ее. Мягкая, водянистая, на ощупь чем-то напоминает шар наполненный водой, но все же ощутимо тверже. В ладонь упирается затвердевшая горошина соска, в целом ощущение странное, если Роджерс когда-то и задумывался о том, как это чувствуется, то представлял явно более приятнее, чем было в действительности. Доу тихо сдавленно промычала, когда он сорвал быстрый поцелуй с ее губ, она отстранилась, горячо выдохнув ему прямо в лицо, а потом снова прильнула ближе, будто кошка, искавшая ласки. Может быть, это был ее способ справиться с горем или стрессом, он не знал, но почему-то теперь это казалось даже немного логичным. Его ладонь слегка сжала округлую грудь вновь, слегка перемяв пальцами, а потом мазнула в бок, немного придерживая ее, позволяя той приятно завалиться на ладонь. Большой палец медленно мазнул по ореолу, немного неловко, неумело, немного задевая торчавший сосок. Подушечка пальца слегка надавила на него, будто пробуя на ощущение, было что-то осторожное и опасливое в его движении, ощущалась заметная робость, неопытность в действиях и в том, как нерешительно он возвращался обратно, вновь мазнув по окружности около соска, прежде чем все же решиться слегка на него надавить, а после подхватить большим и указательным пальцем, едва сжимая, перекатывая его между подушечками, пробуя, пытаясь понять, что испытывал и было ли это приятным в достаточной степени для него самого. Джейн под его действиями немного размякла, слегка подалась навстречу прикосновениям, тихонько промычав в губы, заставив его этим отстраниться. Он несколько секунд внимательно вглядывался в ее лицо. Аккуратные брови слегка были сведены к переносице, веки и ресницы немного подрагивали, а раскрасневшиеся губы припухли от поцелуев, несколько спутавшихся прядей упали на ее лицо и, сказать честно, в таком виде она даже была немного привлекательной. В этом было свое очарование, которое он смог понять через доли секунд, когда понял, что с некоторым трепетом ожидал, когда ее брови немного приподымутся, а пушистые ресницы снова задрожат в приступе очередного щекотливого удовольствия, пускай и не настолько сильным, чтобы в полной мере назвать это «удовольствием». Он прижался к ее шее губами, а затем на секунду помедлил, нерасторопно втягивая запах ягодного геля, вместе с тем продолжая осторожно перекатывать твердую горошину между пальцев, едва ощутимо подминая грудь пальцами. Осторожно Эрин поцеловал теплую кожу, смазав поцелуй опустился, его губы робко коснулись оголившейся ключицы, растянутое горло футболки позволило продолжить путь поцелуев еще на пару сантиметров, но после он столкнулся с мягкой тканью, обдав ее горячим выдохом. Ему пришлось отпустить мягкую округлую грудь, чтобы подцепить одежду, потянув ее выше. — Подними руки. — Тихо шепнув это, он продолжил стягивать одежду, чтобы через несколько секунд ночная футболка оказалась напротив них. Тобиас немного отстранился, с жадным любопытством осматривая тело девушки. Она действительно оказалась худоватой, но все же лучше, чем в той картинке, что рисовало его воображение. Ее впалый живот немного подрагивал, на теле красовались темные пятна синяков, чем-то напоминавшие пятна фиолетовой акварели, местами он мог рассмотреть редкую россыпь родинок: небольшая родинка кофейно-молочного цвета расположилась около пупка, несколько рассыпались на обтянутых кожей ребрах, небольшая родинка на правой груди. Она лежала перед ним совсем беззащитная, мягкая и теплая, разнеженная прикосновениями и поцелуями. Ее красивые округлые груди медленно поднимались и опускались, она немного тяжело дышала после всех этих поцелуев; тонкие запястья лежали на подушке, и она снова смотрела прямо на него из-под полуопущенных ресниц. Кажется, девушка зарделась, когда они столкнулись взглядами, через секунду ее взгляд немощно метнулся куда-то в сторону, и, кажется, теперь они поменялись местами. Его руки сомкнулись на ее талии, подтянув ее ближе к себе, прижимаясь к распаленному ласками телу, после чего он приблизился к ее лицу, осторожный мягкий поцелуй в скулу, после которого он приблизился к ее уху. Слабое дыхание опалило ушную раковину, после чего он провел языком по пересохшим губам, через секунду он заговорил, тихим шелестящим шепотом, голос немного охрип, но сделался на удивление мягким, непривычным: — Т-ты очень красивая. В ответ Джейн что-то тихо промямлила, но он так и не услышал, что именно, да и имело ли это важность? Пожалуй, что нет. Большие пальцы несколько раз прошлись круговыми движениями по талии, после чего он позволил себе прижать ее ближе к себе, носом зарыться в темные локоны, вдыхая запах мяты, это расслабило, слегка успокоило, хотя, признаться, он все еще нервничал. Сердце все также быстро стучало, хотя сама умиротворяющая сцена, кажется, длилась целую вечность, прежде чем он приподнялся, снова оглядывая нагое тело, лежавшее перед ним. Почему-то он просто хотел смотреть, находил что-то привлекательное в аккуратной фигуре, бледной коже, раскрашенной пятнами синяков и мелкой россыпью родинок. На все это приятно было смотреть, приятно касаться, прижимать к себе, ощущать тяжелое дыхание. Ее теплые ладони вновь касаются его лица, и она тянется к нему, чтобы запечатлеть долгий нежный поцелуй, она мягко подминает его губы своими, но сейчас он ощущал себя все же уверенней. Понимая, что большинство рубежей осталось позади и пути назад нет, оставалось упрямо идти вперед, поэтому он просто позволяет себе осмелеть, прижаться к ее губам, целовать ее в ответ, все еще неумело, но смело. Руки скользят ниже, смещаются с талии, но немного угловатые бедра, пальцы касаются подвздошной косточки справа, очерчивая ее мягкими гладящими движениями, пускай и немного резковатыми. Сердце все еще бешено стучало в груди, когда пальцы ниже нащупали ткань белья и он все же отстранился, опустив взгляд. Мягкое темное кружево казалось приятным, немного цеплялось за кожу, но хорошо ей подходило, выглядело красиво, обтягивая худые бедра, и сейчас он понимал, что снова начинал нервничать. В собственных штанах ощущалось достаточно тесно, но смелости избавиться от них у него не было, он предпочел просто рассматривать ее плоский живот, рассматривать родинку цвета кофе с молоком около пупка, худые ляжки, да что угодно, только бы не задумываться о том, через что еще предстояло пройти. — Эй, — Джейн немного приподняла его голову, заставив посмотреть ей в лицо, а после легким жестом смахнула кудрявую челку с глаз, на ее красивом лице расцвела легкая улыбка, после чего она едва покачала головой. Несколько спутавшихся прядей волос покачались в воздухе, пара волосков снова упала на лицо. — Не переживай, все хорошо. — Аг-га. Легко ск-сказать. — Его голос снова пробрал скептицизм, под которым он пытался спрятать свою нервозность, момент казался слишком важным, чтобы вот так утверждать, что ему не следовало нервничать. Нервничать стоило, еще как стоило и он это понимал. Может быть, у нее самой уже был опыт, в чем он даже не сомневался, однако для него подобные вещи буквально были в новинку, снова вернулась эта неуверенность, заметная робость, осознание того, насколько же все это было сумбурным и то, что отступать было слишком поздно. Еще не финишная прямая, но старт был позади, да и настолько далеко, что смысла возвращаться к начальной точке не было, он будто оказался в ловушке собственной неуверенности. Руки Доу осторожно опустились, сначала коснулись крепких плеч, затем еще ниже, едва ощутимым шлейфом тепла задели грудь, тронули талию, успев слегка огладить несколько крупных шрамов на боках, на мгновение задержавшись около раны, с которой началась вся эта безумная история, после чего прикоснулись к крепкому, напряженному животу. Она помедлила, прижавшись ладонями чуть сильнее, из-за чего Тобиасу показалось, что внутри затянулся какой-то ком, а затем ее пальцы поддели мягкие домашние штаны, спуская их. — Хэй, лучше смотри на меня, — этими словами она вновь привлекла его внимание к своему лицу, попытавшись отвлечь от своих махинаций, после чего слегка прижалась губами к шраму на щеке. Пальцы подцепили резинку штанов, спуская их вниз, заставив те мертвым грузом упасть до колен, пальцы немного прижались к его бедрам, приподнялись, поддевая резинку белья, также осторожно стягивая его. Эрин ощутил, как сердце пропустило несколько тревожных стуков и ему почему-то даже сделалось немного стыдно, может быть, он просто не был готов к подобному в целом, в прочем, взрослеть порой приходилось слишком резко, даже если взрослым ты мог считать себя с момента инцидента. Ее прикосновения были мягкими, осторожными, будто резкостью она могла его спугнуть. — Ч-черт. — Он тихо выругался, в полной мере поняв, что сейчас происходило. Думать не хотелось, как и лишний раз испытывать гребаный стыд, от которого у него пробежала дрожь вдоль всего позвоночника. Роджерс потянулся к ее лицу, стараясь найти ее губы, забыться и не думать о том, что сейчас могло произойти, что угодно, только бы не испытывать всего этого спектра эмоций, хотя казалось, что все было в полном порядке. С другой стороны, в порядке было все, кроме самого Тоби и его неопытности, что он понимал просто отлично. Поняв его желание, Джейн осторожно коснулась губ в ответ, когда ее пальцы отпустили резинку белья, спустив его. Ладони прижались к бедрам, медленно погладили, то опускаясь, то поднимаясь снова. Руки дошли до талии, мазнули к напряженному прессу, спустились вниз по животу, минуя кучу шрамов, не заострив на них внимания, задели мягкие волосы чуть ниже пупка, постепенно опускаясь ниже, едва касаясь подушечками лобка. Тобиас, как ему показалось, застыл. Осторожное прикосновение почему-то показалось ему неожиданным, он слегка дернулся, на секунду оторвавшись от припухших губ девушки. Ему нужно было вдохнуть, срочно, ему нужно было немного свежего воздуха, чтобы точно пережить накатившее на него чувство стыда и неловкости. Со свистящим звуком он вдохнул через рот, слегка нахмурившись, когда ее пальцы мягко обвили напряженный член, после чего ее ладонь медленно опустилась, стягивая крайнюю плоть, обнажая головку. Она снова подняла руку, собирая сочащуюся смазку, пальцы слегка прижались к головке, медленно растирая смазку по ней, заставив его издать тихий скулеж, лишь издали напомнивший стон, до чего же все это было неловко. — Расслабься и не думай. — Тихо сообщила та, продолжая медленно двигать пальцами, собирая большее количество смазки, при этом внимательно наблюдая за процессом, что делало всю ситуацию лишь более убийственной. Забавно, что слово «убийственный», как оказалось, можно было использовать не только в отношении нанесенного повреждения, хотя не сказать, что Эрин был сильно рад этому открытию. Ему захотелось закопаться под землю, чтобы чувство, из-за которого он мог сгореть хотя бы немного отступило. Он медленно опустил голову на ее плечо, прижавшись к нему лбом и прикрыв глаза, стараясь действительно расслабиться и, даже если у него это получилось, он не мог выкинуть мысли из головы. Снова начал думать, чего делать не следовало. Наконец, ее рука снова опустилась на член, обхватила его, начиная плавно двигаться, скользя по нему, слегка сжимая. Ощущения приятные, пускай он все еще хотел провалиться под землю. Он придвинулся ближе к ее шее, потеревшись об нее кончиком носа, будто мог найти в этом некоторое утешение, после чего прижался к ней губами, этим стараясь отвлечь себя. Ее пальцы плотно обхватили напряженный член, медленно наращивали темп, скользя по нему, слегка надавливая на взбухшие вены. — Умница. — Джейн слегка улыбнулась, заметив, что тот ощутимо расслабился, при этом немного приподняв голову, позволяя Тобиасу продолжать целовать свою шею, никак ему не препятствуя. Его губы приятно прижимались к коже, оставляя за собой прохладную влагу. Ее рука двигалась медленно, стараясь лишь немного его расслабить, а не заставить закончить преждевременно. Его бедра слегка покачнулись на встречу, заставив ее тихо хмыкнуть, что прошло мимо нее. Пальцы Эрина чуть сильнее впились в бедра Доу, вновь подтянув ее ближе, указательный палец проскользнул под тканью темного кружева, жадно прижавшись к участку под ним. Он мог ощутить слабый след от белья на ее коже, что показалось даже немного забавным с учетом того, насколько мягкой была ткань на ощупь. Рука немного робко скользнула ниже, замерев на внутренней стороне бедра, после чего он немного оттянул ткань, убирая ее в сторону. Почему-то ему очень хотелось, чтобы очаровательное белье Джейн осталось на ней, несмотря ни на что. Может быть, он просто находил его красивым, или же ему казалось, что оно ужасно ей шло, он точно не знал, хотя понимал, что, наверное, дело в том, что ему просто нравилось, как та в нем выглядела. В этом будто было что-то особенное. Он сдавленно простонал, когда ее рука стала двигаться быстрее, на секунду даже показалось, будто голова закружилась. Жадно прижавшись к ее шее, он качнул бедрами навстречу ее руке, ощущая, что ком на дне живота то ли расслаблялся, то ли его тянуло с новой силой, непонятное ощущение ему нравилось, пускай ему и начинало казаться, что этого было недостаточно. Скользнув от бедер, его руки прижались к талии, надавив и заставив ее опуститься на подушку. От прикосновений остались красные следы, хотя этого не было достаточно, чтобы там остались синяки, свою силу он, очевидно, контролировать умел. Он снова нависал над ней, более не ощущая стыда, понимая, что в целом они находились в равном положении в данный момент, пускай легкая нервозность все еще неприятно давила ему на затылок, правда уже не так сильно, как прежде. Несколько секунд они смотрели друг на друга, прежде чем он все же выдохнул, снова сжав ее талию и пододвигая ее вплотную к себе. Округлая грудь покачнулась, словно желе, а после замерла, медленно опускаясь и поднимаясь вновь, почему-то это напомнило ему какую-то сцену из «Города грехов», но думал он об этом не долго, его мысли были явно не здесь. Ее ноги обвились вокруг его поясницы, руки опустились на подушку, она смотрела на него большими темными глазами, ресницы слегка подрагивали. Взгляд Эрина снова зацепился за родинку на груди, рассматривая ее несколько коротких секунд, после чего тот опустил взгляд ниже, пробежался по ее животу, опускаясь дальше, остановившись на ткани белья, что была отодвинута в сторону. Да, это белье ей точно шло, он бы даже сказал, что оно ему очень нравилось, незатейливый узор надолго останется у него в памяти, ровно также, как и мягкость ткани, на ощупь она была великолепна. Джейн замерла в некотором ожидании, бегло осматривая тело Роджерса. Взгляд ее тут и там останавливался то на шрамах, то на мускулах, метался от живота к груди, от груди к плечам, от них уже к лицу, пока он все рассматривал ее кружевное белье, которое теперь не имело никакого смысла. Она бы сняла его, но понимала, что скорее всего дело было не в нем, наверное, в Тобиасе все еще играла легкая нерешительность, что, пожалуй, можно было понять. В свой первый раз она волновалась не меньше, чем он, поэтому в этот момент, сколько бы она ни говорила ему не переживать, это бы не помогло, хотя этого и не потребовалось, спустя пару секунд он, кажется, все же решился. Она с некоторым усилием оторвала руку от подушки, прижалась ладонью к своему упругому животу, скользнув ею ниже, задевая ткань белья, после чего коснувшись промежности, пальцами раздвинула половые губы, неожиданно поняв, что совсем раскраснелась, отведя взгляд в сторону. Ее дыхание стало немного чаще, грудь немного покачивалась от каждого вдоха и выдоха, а сердце, как казалось, начало стучать быстрее, чем было, почему-то смущение настигло ее только сейчас. Эрин мельком взглянул на ее лицо, после чего сделал глубокий вдох, как если бы он собирался выпить шот крепкого алкоголя. Обхватив свой член, он придвинулся ближе к ней, ощущая, что еще немного и стук сердца разорвет ушные перепонки, отступать было слишком поздно, да и больше не хотелось, начатое нужно было довести до конца, не без удовольствия. Головка уперлась в лоно, после чего он медленно вошел в нее, тихо шипяще выдохнув. Джейн издала тихий стон, прикрыв глаза, ее поясница немного выгнулась, пальцы слегка сжали белую наволочку подушки, язык провел по пересохшим губам, на несколько секунд сперло дыхание. Ладони Роджерса умостились на ее бедрах, слегка сжимая их, когда, сделав легкий толчок, он вошел глубже. Внутри было горячо, рельефные стенки сжали его, заставив тихо промычать, он сглотнул, в некоторой степени осознав, что самое страшное было позади. Он выждал несколько секунд, не решаясь продолжить, но снова посмотрев на девушку, снова сделал медленный плавный толчок, опустив взгляд на ее грудь, наблюдая, как та слегка покачивалась от его движений, а затем взглянул на ее бедра, слегка потянувшиеся ему навстречу. Сердце продолжало бешено стучать, вместе с тем легкое приятное головокружение обозначило, что сейчас он мог наконец-то оставить весь свой стыд и переживания позади. Собравшись с мыслями, он наконец начал плавно двигать бедрами, наблюдая за тем, как девушка слегка закинула голову назад, округлая грудь слегка покачивалась от легких толчков, как тонкие пальцы то сжимали, то разжимали ткань наволочки. В этом было нечто очаровательное, наверное, в том, что при всем этом она умудрялась оставаться все такой же нежной, хотя казалось, что еще некоторое время назад она очень настырно заставляла его расслабиться, когда сидела сверху, упорно продолжая его целовать. Для себя он открыл то, что она все же могла быть достаточно прямой, если сама того хотела. Мило. Склонившись к ней, Тобиас мельком оставляет несколько поцелуев на четких контурах ключицы, продолжая плавно двигать бедрами, ощущая приятный жар чужого тела, то, как она сжимала его внутри. Поцелуи спустились ниже, покрывая мягкую водянистую грудь, с ее губ сорвался стон и пальцы отцепились от подушки, зарылись в кучерявую копну, слегка сжимая пряди, словно умоляя не останавливаться, хотя он и не планировал. Обволакивающий жар был приятным, настолько, что ему показалось, будто дышать было сложнее или, может, так и было на самом деле? Пальцы все также сжимали угловатые бедра, прижимали ее тело к своему, словно желая срастись в одно целое, не отпускать ее, хотя бы сейчас. Может быть, он даже перестанет думать, что она ему противна и посмотрит правде в глаза? Долгое отрицание играло злую шутку, чем больше он запрещал себе тогда, тем сильнее хотелось поглотить прямо сейчас, до последней крошки, чтобы ничего не осталось. Ловить каждый вдох и выдох, оставляя больше беглых поцелуев на груди, сжимать ее бедра до россыпи синяков, прижиматься к ней все сильнее с каждым новым толчком. Ее хотелось целиком и полностью присвоить себе, чтобы быть уверенным, что никому больше она точно не достанется, посадить на короткий поводок и всегда держать в поле своего зрения. Ему просто хотелось ее больше, с каждым толчком, с каждым стоном, с каждым вдохом. Толчки постепенно становились быстрее, после тихого звука шлепка он простонал, прижавшись к ее груди, начиная дышать тяжелее, обдавая влажную от поцелуев кожу теплым дыханием. Ее руки прижимали его к себе сильнее, она снова застонала, сильнее сжимая его поясницу ногами, умоляя продолжать. Оторвав руку от ее бедра, мазнув выше, оглаживая талию, тот двигался быстрее, губами прижавшись к ее соску, обхватывая твердую горошину, слегка прикусив ее, как бы пробуя, насколько ощутимо это будет для нее, ответа долго ждать не пришлось, последовавший за этим стон сказал все за нее. Губы плотно обхватили твердую бусину, слегка ее посасывая, пальцы сжали ее грудь у основания, в ответ на что послышалось удовлетворенное хныканье, пальцы сильнее сжали пряди волос. Толчки набирали темп, кровать противно поскрипывала, воздух в комнате постепенно начинал искрить от напряжения, сделался душным, дышать становилось все сложнее. Ему пришлось оторваться от груди, тонкая ниточка слюны почти мгновенно порвалась, едва заблестев. Звук шлепков становился все чаще, узел на дне живота постепенно напрягался, но чувство было до ужаса приятным, головокружительным, он застонал, все также прикрывая глаза, в этот момент вообще ничего не существовало. Руки Джейн выпутались из его волос, одна из них робко наощупь нашла руку Эрина, накрыв ее своей, на что тот, не долго думая, убрал руку от ее тела, перехватив тонкую ладонь, мгновенно сплетая пальцы и прижав замок рук к подушке, то же самое впоследствии повторив и с другой рукой. Взгляд слегка замылился, когда он приподнял веки, наблюдая за тем, как Джейн хныкала, стонала, прижимаясь к его бедрам, как быстро покачивалась и подпрыгивала округлая грудь Ритмичные быстрые толчки постепенно стали рваными, потеряв всякий темп, то резко ударяясь о бедра девушки, то с разницей в несколько секунд, дышать стало просто невозможно, воздуха хватало только на несколько коротких вдохов и выдохов, прерываемых стонами. Челка Джейн прилипла ко лбу, ее спина изгибалась, словно та была кошкой, тянущейся к поглаживаниям своего хозяина, ее ноги все также крепко обвивали его, прижимая к себе, стоны продолжали наполнять комнату, перебивая друг друга, все шло к развязке. Тяжело дыша, едва хватая последние остатки свежего воздуха, он громко простонал, после очередного толчка, прижался к ее бедрам, сжимая тонкие ладони, ощущая, как напряженный узел постепенно развязывался, пропадая, когда он излился в нее. Несколько секунд требовалось, чтобы отдышаться, он не мог даже открыть веки, чтобы посмотреть на нее. Ее хватка ослабла, тонкие ноги медленно выпустили его, нетвердо встав на постельное белье, в суставах ощущалась приятная дрожь и вялость. Он не считал, сколько времени прошло, но смог открыть веки, когда у него наконец удалось делать более-менее нормальные вдохи и выдохи. Они встретились взглядом, из последних сил Джейн потянулась к нему, оставив усталый поцелуй на его щеке, после чего Тобиас вышел из нее, устало опускаясь на соседнюю подушку, уставившись взглядом в потолок. Они ничего не говорили, ни через пару секунд, ни через минуту, ни через десять, и когда тот наконец начал мыслить более-менее складно, то понял, что за это время Доу успела уснуть. Ее обнаженное тело лежало рядом, прижавшись к его боку, некоторое умиротворение читалось на спящем лице девушки и Эрин почему-то горько усмехнулся. Подтянув ближе скомканное одеяло, накинув его, тот снова буравил взглядом потолок. Он отчаянно думал. Рассуждал о том, мог ли он ее полюбить и любил ли вообще? В некоторой степени ему хотелось владеть ею, чего он не стал отрицать, сразу принял эту мысль как данность, противостоять которой не было смысла от слова совсем. Однако, обладать и любить — не одно и тоже, разве нет? Обладать можно было много чем, но любить можно было не все, с одной стороны она все еще казалась ему в некотором роде очаровательной, когда была уставшей, молчала, прижавшись щекой к подушке, забывшись в снах, с другой стороны… с другой стороны он даже не особо понимал какого черта сейчас произошло. Что на нее так резко напало, раз она решила перейти к таким мерам? Теперь, взглядом с трезвой (более-менее) точки зрения ему больше не казалось логичным размышление о том, что таким образом Джейн хотела избавиться от накопившегося у нее стресса, нет. Это точно было не то. Несколько секунд откровенно пялясь на ее спящее лицо он поджал губы и, несмотря на то что она спала, тесно прижавшись к его боку, тот решил все же отодвинуться, а после и вовсе отвернуться к стене. Хотелось думать, будто после сна ему станет легче, придется привести мысли в порядок, однако сон никак не шел. Тобиас ощущал свалившуюся усталость, как его немного потряхивало, но сон никак не шел. Сон не пришел ни через десять минут, ни через полчаса, ни через час, последняя надежда ускользала сквозь пальцы как песок. Роджерс даже немного завидовал Джейн, та наверняка видела десятый сон, в то время как его неожиданно настигла бессонница, в момент, когда ему хотелось сбежать в мир снов после всего случившегося. Не важно, был бы это кошмар или нормальный сон, а может быть ничего бы и не было, он устал от реальности и немедленно нуждался в сне, который никак не приходил. В мучительном ожидании медленно текли часы, поэтому он решил, что ему следовало бы разобраться в своих мыслях и чувствах по отношению к Доу, чтобы окончательно прийти к какому-нибудь выводу. Однако, как бы ему не хотелось, даже когда небо заалело, а первые лучи солнца упали на спящий город, сон к нему так и не пришел.