Сегодня джаз играет для тебя

Скарамучча ничего не ответил — выхватил у него ракетку и, убедившись, что близнецам не нужна помощь, покрутил её в руках, примеряясь. Люмин и Итэр присоединились к ним позже, а до этого Скарамучча не отрывал от них взгляд, взмахивая ракеткой почти не глядя — и попадал по воланчику, в то время как Тарталья скакал и прыгал во все стороны, чтобы его отбить. Они играли вчетвером. Воланчик иногда улетал в кусты в порывах ветра с озера, и чаще всего бегал за ним Итэр. В присутствии других людей Скарамучча никак не мог выразить тёплое чувство в груди от того, как Итэр улыбался при этом, размахивал ракеткой, запуская воланчик в игру, и говорил пустяки, чтобы поддержать диалог. Они много смеялись и говорили о повседневности, а когда играть уже порядком поднадоело, они сели на плед и принялись за еду, что так старательно готовили близнецы. Итэр, похоже, заметил, как Скарамучча с некоторой излишней бережностью держит сэндвич, и легонько толкнул его в плечо. — Расслабься, — шепнул он, переместив руку на колено Скарамуччи. Тот уже немного привык к прикосновениям, а сейчас он даже чувствовал смелость в своём желании того, чтобы Итэр так и сидел, слегка опершись на него, но Итэр быстро убрал руку и обратился к Люмин. Его улыбка была по-прежнему яркой и беспечной, и Скарамуччу кольнула ревность: не мог бы он улыбаться так только для него? Как бы он ни хотел расслабиться, Скарамучча ждал внимания от Итэра и сам выказывал его прикосновениями, словами, обращёнными только к нему, — как умел. Итэр будто не замечал этого чаще всего, полностью поглощённый разговором с другими, и лишь изредка удостаивал Скарамуччу ответным взглядом, всё таким же светлым и нежным. — Я слышал, Тарталья учился фехтовать, — сказал Итэр, обращаясь скорее к Скарамучче, нежели к самому Тарталье. — Было дело, — кивнул Скарамучча. — Правда, я даже не знаю, доучился он или нет… — Доучился! — Тарталья чуть не подскочил, поперхнувшись сэндвичем. — И ещё как! А ты? — с вызовом спросил он, явно ожидая отрицательный ответ. — И я. — Итэр пожал плечами и хитро улыбнулся. — Да ладно! Не верю. Тарталья явно пришёл к такому выводу из-за работы Итэра и того, настолько маленьким и невинным он выглядел обычно. — Осмелюсь сказать, я даже получше тебя буду. — Драка, драка! — вдруг заскандировала Люмин, подняв руки вверх. — Я ставлю на Итэра! — Ты совсем в своего парня не веришь, — обиделся Тарталья. — Как ты мог так подумать. — Люмин игриво поцеловала его. — Я верю, что ты продержишься хотя бы две минуты против него. Скарамучча бывал пару раз на соревнованиях, где участвовал Тарталья, и не мог сказать, что тот совсем уж был слаб. От того было только интереснее: неужели Итэр ещё и профессиональный фехтовальщик? Как так получилось? — Я за, и я тоже ставлю на Итэра, — сказал он, скорее просто так, чтобы подколоть Тарталью, но проследил за реакцией Итэра — тот просиял лицом — и оставил на его губах лёгкий поцелуй. — Я так и знал, что ты меня бросишь, предатель. — Тарталья встал. — Пойду поищу оружие. Спустя некоторое время он приволок две ветки примерно одинаковой формы и длины, уже очищенные от сучьев и листьев. Тарталья, казалось, уже позабыл о своей обиде и теперь стоял в предвкушении грядущего боя. Итэр уже хотел было встать, как вдруг прильнул губами к губам Скарамуччи — этот поцелуй был более смелым и долгим. — На удачу, — улыбнулся Итэр и теперь уже подошёл к Тарталье, чтобы взять одну из палок. Они отошли по разные стороны полянки, где недавно играли в бадминтон, и приготовились к дуэли, вытянув перел собой своё «оружие». Итэр был спокоен и немного расслаблен, в то время как Тарталья излучал напряжение во всём теле и азарт. — Три, два… Один! Люмин хлопнула в ладоши, и соперники понеслись друг к другу. Было видно, что они осторожничали, но зрелище всё равно было впечатляющим. Свист палок, рассекающих воздух, звенел в лесном шуме, Тарталья пыхтел, а Люмин подзадоривала его, но Скарамучча едва обращал на это внимание. Он внимательно следил за каждым движением Итэра, аккуратным, чётким. Условия поединка не были поставлены, но, похоже, бились до первой крови или, вернее, сказать, до первого синяка. Итэр держался достойно: легко уворачивался от атак и одновременно с этим взмахивал палкой, размашисто, но на удивление несильно. Его лицо отражало только сосредоточенную решимость, а дыхание было глубоким и ровным. Скарамуччу такое спокойствие поразило, но он выразил своё восхищение только лёгкой улыбкой. В этот момент не было никого очаровательнее Итэра. — Ой! — Тарталья громко взвизгнул от того, что палка Итэра проехалась ему по боку. Видимо, это было скорее неожиданно, чем больно, потому что Тарталья быстро сориентировался и уже замахнулся своим оружием, но Итэр жестом остановил его. — Я коснулся тебя — я победил. Скарамучча покосился на Люмин: та затихла, руки с досадой опустились, как будто не она несколько минут назад ставила на Итэра. Или её расстроило то, что всё так быстро закончилось? Над берегом воцарилась неловкая тишина. — Поздравляю. — Тарталья похлопал Итэра по плечу. — Ты и правда крут! Они засмеялись. Скарамучча всё пытался поймать взгляд янтарных глаз, однако почему-то не смог. Только когда Итэр сел рядом, он посмотрел на него и улыбнулся.