Сегодня джаз играет для тебя

Скарамучча и представить не мог, что будет сомневаться, ехать ли ему в субботу в бар или нет. С одной стороны, не этого ли он хотел, когда безропотно смотрел на потуги Тартальи познакомиться с Итэром. А с другой, как неестественно и глупо получается… Но он уже не школьник, чтобы так смущаться, верно? По телевизору, как всегда, показывали одни пустяки — Скарамучча в раздражении щёлкнул пультом и поднялся в свою комнату. День шёл совершенно наперекосяк. Раньше Скарамучча занимал чем-то все выходные, но сейчас он и представить не мог, что он делал всё это время. Что-то читал, может, разгадывал сканворды из газет, которые носил из метро — Скарамучча заметил одну на журнальном столике в гостиной, но не взял её с собой. Из-за непривычного волнения время тянулось мучительно медленно и делать ничего не хотелось, только сорваться с места и… Не поехать в бар ни сегодня, ни завтра. Скарамучча посмотрел на сумку, которую всегда носил с собой. Это была самая простая кожаная сумка тёмного цвета на длинном ремне, у основания которого была перевязана широкая голубая лента и прикреплено золотистое перо — Скарамучча ходил так уже много лет и такие украшения не казались ему странными. Но Тарталья за несколько лет дружбы так и не перестал всячески цеплять словом голубую ленту, что, впрочем, совсем не задевало. Никому не было до неё дела. Однако именно сейчас захотелось снять её, лишь бы скрыться, потеряться, чтобы не выглядеть как-то… — Да с каких пор меня это волнует, — пробормотал он себе под нос. — Может, Итэр в обычной жизни куда страннее — вон волосы какие длинные носит. Скарамучча разозлился на себя и, чтобы не думать об этом, прыгнул на кровать, чтобы открыть лежащую на ней книгу. ✦ ✦ ✦ — Так ты пришёл! Тарталья с этим воодушевлённым лицом был будто маяком в море, а густо-синие глаза на манер фонарей светились непонятной для Скарамуччи радостью. Едва заметив Тарталью возле дверей бара, Скарамучча развернулся на пятках и без колебаний пошёл обратно к метро. Ему не нужно это светопредставление в лице друга. Только не сейчас, когда Скарамучча морально приготовился к новому знакомству, только не сейчас — он даже ленту не снял, чтобы показать Итэру и Тарталье, что он готов. Хотя они и не узнают символичность этого действия, но это неважно. — Да постой же ты! — Скарамучча на уровне рефлексов ощутил руку, которая пыталась схватить его за левое плечо, и вовремя увернулся — Тарталья полетел вперёд, потеряв равновесие, но не упал. — Я вообще-то поддержать тебя пришёл, мог бы и спасибо сказать! — Мне не нужна твоя помощь. — Скарамучча не обернулся, но остановился, сжав в кулаке ткань кофты. — Ты только позорить меня будешь. — Тогда я отдельно сяду, — поник Тарталья. — Ты только не уходи. Я же познакомить вас хотел! В голосе друга слышалась искренняя просьба, которой Скарамучча мог с лёгкостью отказать, но в этот раз почему-то не смог: наверное, оттого, что сейчас в этом предприятии был замешан невинный музыкант, которого обманывать уж точно не хотелось. Даже если он Скарамуччу и не ждёт. — Чай за твой счёт. — Если и гулять, то напропалую, и брать от ситуации всё, что есть. — Да хоть всё меню, — обрадовался Тарталья. Скарамучча только фыркнул в ответ. По дороге в бар они условились на том, что Тарталья всё-таки займёт один со Скарамуччей столик: пусть это и не выглядело как предложение пообщаться один на один, зато Тарталья был в пределах досягаемости и вероятность претворения в жизнь его очередной дурацкой идеи заметно сокращалась. — Китайский чай, пожалуйста, за счёт этого типа. — Скарамучча, облокотившись о барную стойку, указал на друга. Бармен многозначительно хмыкнул. — Вам чайник, как всегда, — скорее утвердил, нежели спросил он и ушёл, однако быстро вернулся с подносом. — А что будет этот тип? — Он перевёл взгляд красных глаз на Тарталью. — Он будет «Леди в зелёном», — с наигранным равнодушием протянул тот. — Тогда я займу столик. — Скарамучча, взяв поднос, пошёл к своему излюбленному месту. Завсегдатаи бара с пониманием относились к тому, чтобы оставлять его свободным. Этот столик был прямо напротив сцены, но не в первых рядах — лучшее место для того, чтобы слушать выступление и оставаться ненавязчивым. Скарамучча поставил поднос на столик и повесил сумку на спинку стула. Он всегда приходил за несколько минут до начала выступления Итэра, чтобы без суеты занять своё место. По счастью, так же было и в этот раз. — Хам. — Тарталья громче положенного поставил на стол свой бокал. — Это хозяин бара, вообще-то. — Откуда ты знаешь? — Скарамучча вопросительно покосился. — Архонты, да ты же каждый день тут бываешь… Ну и где он? Тарталья обернулся на сцену, где как раз происходило какое-то действо: музыкант с гитарой уходил, за пианино садился, вероятно, тот парень, который не пустил Тарталью к Итэру, мягче стал мигать свет. На сцену вышел сам саксофонист, и, хотя едва ли десять человек обратили на него внимание, Скарамучче казалось, что сейчас все взгляды устремлены на сцену. Словно у него самого вот-вот должно было начаться выступление, Скарамучча разволновался. — Всем хорошего вечера. — Мягкий голос было едва слышно, однако в нём звучала уверенность профессионала. — Особенно тому парню с голубой лентой на сумке. Итэр лучезарно улыбнулся и посмотрел куда-то поверх Скарамуччи — должно быть, не нашёл его в полумраке помещения. Зато некоторые гости обернулись и, зацепившись взглядом за «сигнальный маячок», многозначительно вскинули брови. Тарталья уже открыл было рот, чтобы отпустить наверняка насмешливый комментарий, как Скарамучча его перебил: — Даже. Не думай. Об этом. — И Тарталья быстренько обернулся к сцене, не сдерживая смешков. Выступление началось.