Гермиона сидела на мягком диване рядом с Теодором и осматривала помещение. В отличие от слизеринца, она с удивлением рассматривала детали интерьера, которые привлекали её внимание и заставляли задавать множество вопросов.
Просторное помещение было наполнено мрачным светом, который проникал сквозь маленькие грязные окна. Первым, что бросилось в глаза Гермионе, были книжные полки, покрытые слоем пыли и выглядящие как нетронутые сокровища. Хотя что-то подсказывало ей, что здесь есть обман. Переплёты книг были потрёпанными и изношенными, что говорило о долгих годах их существования. Страницы выглядели желтоватыми и хрупкими, словно могли исчезнуть в любой момент. Несмотря на это, Гермиона продолжала читать названия книг издалека, пытаясь запомнить каждое из них, чтобы потом попробовать узнать о них больше.
Среди книжных полок находились странные предметы, которые дополняли атмосферу хижины. Здесь можно было увидеть древние амулеты с непонятными символами, мистические статуэтки, покрытые неизвестными рунами. Всякий раз, когда Гермионе хотелось задать вопрос, её останавливала Моргана — ведьма, которая быстро перебивала девушку и давала ей понять, что сейчас лучше не говорить.
Теодор молчал, больше не вступая в диалог с Морганой. Лев стоял у окна, кого-то высматривая. Гермионе было очень неуютно, и за время, что они находились в хижине, она несколько раз пожалела о том, что решилась ухватиться за Теодора. Особенно неприятное впечатление производил запах, который она не могла точно описать, но который вызывал у неё затруднение дыхания и дрожь по позвоночнику.
Нервозность и тревога смешивались на лице Гермионы, но вместе с тем она не могла скрыть своего любопытства и интереса. Скоро она должна встретиться с Теобальтом Ноттом — одной из самых загадочных и жутких личностей. От Ордена она узнала, что руки этого волшебника были залиты кровью. Он был одним из тех, кто проводил эксперименты над маглами и маглорождёнными. Когда она вспомнила жуткие рассказы, перед глазами непроизвольно стали появляться картины страшного человека, который одним только взглядом мог заставить свою жертву страдать и пожалеть о своём рождении.
— Ну и где он? — тишину резко прервал вопрос Теодора, который уже не мог и, скорее всего, не хотел ждать.
— Когда освободится, тогда и явится, — спокойно ответила Моргана, стоя у зеркала и рассматривая своё отражение.
— Мы уже час ждём его, где он прохлаждается?
— Где потребуется, там и будет прохлаждаться.
Теодор молча облокотился на спинку дивана. Парень прикрыл глаза, намереваясь немного вздремнуть.
— Что-то не так, — пробурчал Лев, продолжая всматриваться в окно.
— Ты о чём? — поинтересовалась ведьма, поправляя прическу.
— Странное чувство, в лесу подозрительно тихо.
— Разве?
— Да, — кивнул парень. — Плюс многие запахи до меня не доходят. Ощущение, что многие попрятались.
Теодор косо посмотрел в сторону волшебника.
— Может, кто в спячку впал какую? — спросил слизеринец, пытаясь понять, почему Лев так нервничает.
— Так не должно быть, — мотнув головой, Лев приоткрыл окно, начав принюхиваться.
В комнате все молчали. Моргана не сводила со своего коллеги серьёзного взгляда, ожидая от него ответа. Теодор же пытался понять, что происходит. В голову стали закрадываться неприятные мысли, связанные с дедушкой. Теобальт рассказывал, что в лесу порой происходят аномалии, из-за которых жители леса начинают себя странно вести. Якобы в этот момент лес очень уязвим, и все его обитатели подвержены опасности. Однако за этим всегда тщательно следили Лев и Моргана. Насколько парень знал, есть ещё и другие хранители леса, которые оберегают это место от посторонних.
— Хозяин скоро прибудет… — послышался хриплый голос откуда-то из-за угла.
Гермиона сразу обернулась, не ожидая услышать чей-то голос. Глазами она пыталась найти, кто это сказал, но никого не увидела.
— Можешь даже не пытаться, — сразу сказал Теодор, заметив, как Грейнджер начала нервно осматривать помещение. — Он не появится. Не любит он в больших компаниях находиться.
— Это домовик твоего дедушки?
Парень кивнул.
— Он не любитель показываться на глаза незнакомцам.
— Почему? Эльфы же общительны.
— Не все. Есть исключения.
— Если только над ними не издеваются и они не являются запуганными.
— Над ним никто не издевается. Он просто не любит показываться.
— Быть такого не может. Все эльфы тактильны и общительны, если им не закрывают рты и не связывают руки.
— Грейнджер, — начал Теодор, видя, как гриффиндорка начинает поднимать свою тему о правах эльфов. — Не лезь.
— Я и не лезу, просто пытаюсь понять, почему эльф не хочет показаться. Ему ведь ничего не угрожает.
— Не любит, — коротко ответил парень, сжав руку Гермионы. — И поверь мне: этого эльфа тебе лучше не трогать. Мой тебе совет. Советую прислушаться.
Гермиона уже собиралась что-нибудь сказать, но тут окно, которое было открыто, резко захлопнулось. Рядом послышался женский вздох.
— Теобальт! — прорычала ведьма. Она мгновенно превратилась в птицу и взлетела к потолку.
Только сейчас Гермиона смогла как следует рассмотреть Моргану в её истинном облике. Огромная чёрная птица с острым клювом и загнутыми когтями была величественным и впечатляющим существом. Гриффиндорка никогда раньше не видела таких больших птиц. На первый взгляд, она излучала потустороннее очарование, которое не могло оставить равнодушным никого, кто её видел.
Гермиона хотела рассмотреть каждое пёрышко, прикоснуться к каждой части её тела. Её могучий клюв, словно затаившийся в ожидании следующей жертвы, говорил о том, что это пернатое существо никому не позволит себя унизить. Когти, изогнутые как острые клинки, были готовы нанести смертельные удары.
Гермиона вспомнила, как впервые увидела Моргану. Тогда она рассекала воздух, нанося смертельные удары пожирателям у Хогвартса. Одного движения было достаточно, чтобы голова слетела с плеч жертвы. Но больше всего внимания привлекал её длинный пышный хвост, переливающийся от синего до глубокого чёрного цвета. Он придавал птице особую изящность и загадочность. В некоторых местах хвост отдавал серебром, что очень удивило и заворожило Гермиону.
Эта чёрная птица была воплощением очарования и грации, несущей в себе какую-то таинственную энергию. Она была символом силы и непокорности, но и одновременно обладала магической привлекательностью. Её присутствие наполняло сердце восторгом и ужасом одновременно.
— Наконец-то ты вернулся, — сказал Лев, отходя от окна. — Что происходит? Я чувствую странный запах.
Гермиона резко повернула голову, пытаясь найти хозяина хижины. Через секунду она встретилась с его пустым взглядом. Лицо Теобальта было покрыто шрамами и ожогами. Его глаза, погружённые в бездну времени, излучали холодное сияние, словно душа этого человека давно погрязла во тьме. На теле старика были видны следы от сражений, в которых он явно часто принимал участие. На шее, руках и лице было бесчисленное количество шрамов и ожогов. Глядя на них, кровь стыла в жилах.
Невооружённым глазом было понятно, что ранения серьёзные и, скорее всего, заживали очень долго. Его седые волосы спутались в безобразный клубок, словно извергаясь из глубин его ума, где пребывали только кошмары и мрак.
Взгляд Теобальта был остёр и холоден, отчего долго смотреть ему в глаза было тяжело.
— Что здесь происходит? — спросил Теобальт, сразу обратив своё внимание на Гермиону. — Кто это?
— Самая умная волшебница нашего времени, — усмехнулся Теодор, в голосе которого проскользнула капля гордости.
— Полукровка? — продолжил старик, рассматривая девушку, не обращая внимания на карканье Морганы, что устроилась на камине.
— Магло… — начал Теодор, но Теобальт, не отрывая взгляда от Гермионы, закончил предложение за парня:
— Грязнокровка, ясно.
Гермиона сжала кулаки и заставила себя выдержать взгляд хозяина. Его глаза были полны ненависти и жестокости, и это вызывало у неё сильное беспокойство. Она чувствовала, что он пытается проникнуть в её душу, найти самые потаённые страхи и слабости. Для неё не было новостью, что чистокровные волшебники из знатных семей смотрят на таких, как она, свысока, с огромным количеством презрения в глазах.
Однако Гермиона решительно подняла голову и встретила его взгляд своими горящими глазами. Она не собиралась позволять ему увидеть, насколько уязвима. Она не собиралась показывать ему свой страх. После всего, через что она прошла, взгляд какого-то призрака не заставит её страх взять над ней верх.
Было ясно, о чём он думает. По одному его взгляду можно было понять, что он источает злобу, направляя свои слова и насмешки на её происхождение. Он хотел спровоцировать её, чтобы сломить её волю, заставить сдаться уже сейчас, признать, что она слабее его. Он хотел увидеть её страх, чтобы получить от этого удовлетворение.
Это было испытание, которое Гермиона принимала с открытым сердцем, готовая победить не только призрака, но и свой собственный страх и сомнения. Она докажет всем, что её происхождение не определяет её силу и потенциал. Уже много лет она борется с этим и не собирается сдаваться.
— Я такая же волшебница, как и вы, — сказала Гермиона с трудом, чувствуя, как внутри неё начинает нарастать злость.
— Волшебница, да, но не такая же. Если бы ты была умной, то знала бы, в чём разница, — фыркнул старик, перемещаясь в центр комнаты.
Гриффиндорка уже собиралась возразить, но Теодор сильно сжал её ладонь, заставляя зажмуриться от боли. Она удивлённо посмотрела на слизеринца, который покачал головой, уговаривая её замолчать.
— Ты нарушил наш договор, — сказал Теобальт, взглянув на Теодора.
— Согласен, всё пошло не по плану. Но Поттеру нужна помощь. Иначе война быстро не закончится.
— Ты шутишь?
— Про что?
— Про то, что война так быстро закончится, — усмехнулся старик, паря в воздухе и глядя на парня сверху вниз. — Этот мальчишка так быстро не сдастся.
— Поттер?
— Том, — спокойно ответил старик.
Гермиона была поражена услышанным. Никогда раньше она не встречала человека, который называл бы самого страшного волшебника всех времён «мальчишкой». Для неё Волдеморт был воплощением зла, безжалостным и властным лидером Пожирателей смерти. Это был человек, от которого трепетало всё волшебное сообщество, а не просто «какой-то мальчишка».
Гермиона понимала, что слово «мальчишка» совершенно не подходит для описания устрашающей власти и злобности Волдеморта. Она не могла поверить, что кто-то может даже подумать о том, чтобы сказать что-то подобное. У неё возникло множество вопросов, но она решила сдержаться и послушать, что будет сказано дальше.
— Но и Поттер не промах, — сказал Тео.
— Поттер ребёнок, — вздохнул Теобальт. — Всё, что он делает, он делает по указке старших и более опытных волшебников. А потому не думай, что всё это так быстро закончится.
Почувствовав насмешку над своим другом, Гермиона не промолчала, решив вступиться за товарища.
— У этого ребёнка огромный потенциал и удивительная целеустремлённость. Он не боится трудностей и готов преодолевать любые препятствия на пути к своей цели. Трудно сказать, как долго будут продолжаться его приключения и испытания. Но ясно одно: пока Гарри не достигнет своей цели, он будет бороться и расти как волшебник. Не сомневайтесь, что в конце концов он победит, несмотря на все сложности. А то, что ему помогают более опытные волшебники, лишь доказывает тот факт, что в него верят. Сам Альбус Дамблдор покровительствовал ему!
— Правда? — Теобальт рассмеялся. — Альбус Дамблдор растил его на убой.
— Что? — возмутилась девушка. — Вы несёте бред!
Теобальт лишь рассмеялся.
— Это не смешно, — произнёс Теодор. — Дамблдор был одним из могущественных и умных волшебников. И всегда был на стороне Поттера. Я учился вместе с ним, я видел всё собственными глазами. Он всегда оберегал и выгораживал Поттера.
— Вы были детьми, к вам нужен был особый подход. И не думаю, что, сказав об этом Поттеру на первом или другом курсе, ваш избранный не сошёл бы с ума.
— О чём вы говорите? — с трудом произнеся вопрос, Гермиона надеялась, что получит ответ.
— Он не заботился о безопасности учеников и скрывал правду от Министерства. Однако, насколько я помню, Дамблдор попытался рассказать всем правду. Это привело к тому, что Поттера и самого Альбуса начали травить и перестали им доверять. Министерство тоже не пыталось разобраться в ситуации, все молчали как крысы. Про крестражи вообще молчу — это было чудовищным поступком.
— Откуда ты это знаешь? — спросил Теодор, обдумывая услышанное.
— Ты же знаешь, что я никогда не принимал чью-либо сторону. У меня были тесные отношения с Альбусом, и враждовать с ним было бы неразумно. Когда Том начал собирать своих приспешников, общение с Альбусом принесло мне некоторую пользу. Ты ведь знаешь, что Том приходил в каждый дом.
— Допустим.
— В наш дом он пришёл почти сразу. Он нуждался в поддержке нашей семьи, но не получил моего согласия.
— Ты не хотел с ним сотрудничать?
— Я Нотт! — гордо произнёс старик. — Я не собираюсь пресмыкаться перед выскочкой, который возомнил о себе непонятно что. Это вздор, чтобы полукровка стоял во главе чистокровных волшебников. Но твой отец решил иначе. Ему показалось, что это путь к свободе. В этом наши взгляды разошлись. Чуть позже Альбус связывался со мной, чтобы расспросить про крестражи. От него я и узнал всю историю. В то же время Том пытался добраться и до меня.
— Через тебя он пытался проникнуть в этот лес, — констатировал факт Теодор, прикрыв глаза и осознавая логику своего деда.
— Молодец.
— А почему раньше не говорил об этом?
— А ты и не спрашивал.
— Подожди, получается, этот змей хотел проникнуть в лес, чтобы спрятать крестражи здесь?
— Верно. И поскольку лес мне дороже, чем жизнь высокомерного мальчишки, мне пришлось перебраться сюда.
— Манускрипт, — сказала Моргана, чувствуя, что разговор уходит в другое русло. — Не забывай.
— Точно! — воскликнул Нотт-старший. — Итак, Теодор, ответь на вопрос. Зачем?
— Я хотел посоветоваться с некоторыми волшебниками, думал, кто-то из них…
Теодор не успел договорить, как послышался тяжёлый вздох.
— Вроде мой внук, а умом ты явно не блещешь. Неужели ты и правда думаешь, что жалкие фанатики истории магии, рун и остальные в силах расшифровать то, что написано на мёртвом языке? Или ты думаешь, что я не занимался подобным? Мне сколько раз нужно было тебе повторить, что манускрипт — это не та вещь, которую стоит выносить за пределы леса и уж тем более давать читать незнакомцам.
— Теобальт, — мягко начала Моргана, — может, не стоит вдаваться в подробности при ней? — ведьма рукой указала на сидящую Гермиону.
— Может, не стоило тогда её сюда приводить? — огрызнулся старик.
Гермиона почувствовала укол беспокойства. В этом старике было что-то, что её тревожило. Она не могла понять, какие чувства он у неё вызывает. С одной стороны, он пока не сделал ничего, что могло бы заставить её опасаться за свою жизнь. Но с другой стороны, знание о его прошлом заставляло её нервничать и чувствовать себя в ловушке.
— К тому же, насколько мне известно, эта девушка не из глупых и, я надеюсь, не из болтливых, — сказал старик.
Гермиона перебирала в голове варианты ответа. Ей не нравилось быть в центре этого диалога. Она была уверена, что после того, как покинет эту хижину, не станет рассказывать лишнего, но для себя хотела узнать что-то новое.
— Сейчас мне очень хочется отругать тебя, но, — продолжил Теобальт, сурово глядя на внука, — появились дела поважнее.
— И какие же? — спросил внук.
— Защита барьера. Пока тебя не было, было совершено несколько нападений.
— Серьёзно? Кто-то пытался проникнуть в лес?
— Именно. И кто-то явно глупый и слабый.
— А что за попытки, и где они были?
— У восточных ворот кто-то попытался снять печать. Но пока он его просто поцарапал.
— Очередные торговцы?
— Не уверен. Так безграмотно ломиться в главные ворота — явный показатель недалёкого ума. А как правило, безмозглые долго не задерживаются в торговцах.
— В чём тогда проблема?
— В том, что лес его не пускает и на то есть явные причины. А если лес не пускает, значит, нам нужно присмотреться к тому, кто хочет проникнуть сюда.
Гермиона внимательно слушала, пытаясь понять, о чём идёт речь. Однако её внимание привлекли шаги. В хижину кто-то зашёл, и, повернув голову, она увидела молодого парня в рваных штанах и белой футболке, поверх которой была надета потрёпанная клетчатая рубашка. В руках он держал шипастую биту, с которой стекали капли крови.
— Тоддеус, — поздоровался Теодор, — ты откуда такой красивый идёшь?
Гермиона резко перевела взгляд на слизеринца, пытаясь найти в его глазах ответ.
— Ходил проверять ловушки, как видишь, — ответил парень, указывая на свой внешний вид. — Всё прошло чудесно.
— Знакомься, мой брат — Тоддеус, — сказал Тео, махнув рукой в сторону родственника.
Гермиона вновь обратила внимание на парня. Он стоял в нескольких метрах от неё, глядя на неё сверху вниз.
— А это кто? — поинтересовался Тоддеус.
— Гермиона Грейнджер, — ответила гриффиндорка, продолжая рассматривать незнакомца.
— Подружка Поттера? Много слышал о тебе.
— А я вот о тебе ничего не слышала, — спокойно сказала девушка, чувствуя укол от неприятного тона собеседника.
— Да и не должна была, — ответил Нотт, подходя к дивану и удобно устраиваясь на своём любимом месте. — Хотя сейчас уже всем плевать.
— Не начинай, — сказал Теобальт. — Лучше скажи, кого нашёл.
— Ловушки сработали, но, как я понимаю, воришкам удалось выбраться, — вздохнул парень и поудобнее устроился на диване. — Зато я нашёл это, — Тоддеус полез во внутренний карман рубашки и достал оттуда маску. — Обронили, — он бросил её на стол.
Гермиона сразу поняла, кому принадлежит эта маска. Она видела её на одном из Пожирателей, тогда, в Отделе тайн.
— Серьёзно? — удивился Теодор, взяв её в руки. — Амикус?
— Ты его знаешь? — поинтересовался Тоддеус.
— Да, это один из Пожирателей. Вместе с сестричкой они пресмыкаются перед змеем.
— Что они здесь забыли? — в разговор вмешалась Моргана. Она чувствовала ярость и злость от этой новости. — Если они пытаются проникнуть в лес с недобрыми намерениями, лес их не пустит, но, как мне кажется, они будут искать способы проникнуть сюда без позволения.
— Это точно, — кивнул Теодор. — У них нет ни малейшего сострадания или чести, они готовы пойти на любые жестокости, лишь бы спасти свои шкуры. Я думаю, им просто отдали приказ. Сами они сюда бы не сунулись.
Теодор сразу вспомнил о мерзких встречах с Амикусом и Алекто на собраниях Пожирателей. Его рука неохотно пробежала по ожогу на запястье, который появился благодаря этому семейству. В его памяти возникли мрачные образы беспощадных и безжалостных лиц этих двух Пожирателей. Они были как крысы, шепчущие и ждущие, когда ты оступишься, чтобы сожрать тебя.
— Лес их не пустит, — спокойно сказал Теобальт. — Они не те волшебники, которые смогут сюда проникнуть.
— Но что они здесь делают? — возмутился Теодор.
— Я думаю, они ищут новые способы уничтожения мальчишки, — усмехнулся Тоддеус. — Или они уже настолько отчаялись, что ищут спасение здесь.
Гермиона смотрела на маску Пожирателя в руках Теодора. До неё сразу начал доходить ужас ситуации. Она своими глазами видела, насколько это страшное место. Все легенды и слухи, которые ходили вокруг этого леса, оказываются правдивы. Опасность здесь на каждом шагу, и ни один здравомыслящий волшебник, если не считать продавцов с чёрного рынка, не рискнёт сюда соваться.
— Может, Он ищет новое место для хранения крестражей, — тихо сказала Гермиона, начиная рассуждать.
— Что? — сразу переспросил сидящий рядом Тео. — Ты думаешь, Он осмелится на такое?
Девушка не ожидала, что её кто-то услышит, и сразу встрепенулась.
— Я про то, что, если сюда так тяжело попасть и добраться до какого-либо места очень опасно, не может ли быть такого, что один из крестражей Он захочет спрятать здесь? К тому же диадему, как сказал Гарри, украли.
Теобальт приблизился к дивану, на котором сидела Гермиона. Он начал изучать её. Девушка чувствовала, как его глаза бегают по её телу, изучая каждый сантиметр.
— Не смотрите на меня так, — сказала она, поёжившись на месте.
— Позволь мне удовлетворить моё любопытство, — прищурив глаза, сказал призрак. — Гектор Дагворт-Грейнджер — тебе ни о чём не говорит?
Девушка тяжело вздохнула: этот вопрос она уже слышала и не горела желанием отвечать.
— Я понимаю, к чему вы спрашиваете, и нет, я не думаю, что мы с ним родственники.
— Ты так уверена? А ты знаешь своё генеалогическое древо?
— Нет, сэр, — теперь девушка немного расслабилась, потому что голос призрака смягчился. — Мои родители маглы, и с их слов, в нашей семье не было волшебников или кого-то, связанного с магическим миром.
— Ты бы могла копнуть гораздо глубже, возможно, на несколько веков назад, кто-то точно был связан с магическим миром.
— Одинаковая фамилия — ещё не повод копаться в генеалогическом древе, к тому же даже если кто-то и был связан, мне это ничего не даст.
Старик усмехнулся.
— Интересно. Очень интересно.
— Почему?
— Если окажется, что ты состоишь в родстве с Гектором, для тебя многое станет ясным.
— О чём это вы?
Старик лишь усмехнулся и перевёл взгляд на Теодора. Не оставляя шанса на продолжение разговора.
— Этих вредителей нужно прогнать.
***
Джинни проснулась от раската грома за окном. Она сразу же схватила свою волшебную палочку, которая лежала под подушкой.
Девушка огляделась по сторонам и прошептала: «Мерлин». Она была одна в комнате, а Гермиона так и не появилась, что заставляло подругу нервничать.
После нападения на Хогсмид большая часть Ордена решила остаться в Хогвартсе. Даже хвалёное поместье, где они долгое время были в безопасности, не привлекало их так сильно. Страх, что школа снова будет захвачена пожирателями, заставлял каждого идти на необдуманные поступки. В каждом гриффиндорце просыпался тот самый лев, готовый до конца бороться за своё.
Посмотрев в окно, Джинни увидела сильный дождь с отблесками грозы в небе. Раньше она не боялась пасмурной погоды, а теперь её пугали громкие звуки.
*Щииии’хх*
Джинни обернулась, сжимая палочку в руке.
*Щаха-а-а-а-а’нн*
— Кто здесь?
Спрыгнув с кровати, она сразу произнесла заклинание, зажигая люстру в комнате.
Осматривая каждую деталь интерьера, Джинни не увидела ничего и никого, что могло бы издавать этот звук. В комнате всё было по-прежнему, без изменений. Только постепенно она начала чувствовать странный запах, щекочущий ноздри.
«Что за вонь?» — подумала девушка, продолжая осматривать комнату.
Прислушиваясь к стенам, гриффиндорка пыталась вновь услышать неразборчивое шипение. Теперь она его почти не слышала, оно отдалялось всё дальше и дальше, и спустя пару минут в комнате повисла тишина, а голова Джинни начала болеть.
За окном бушевала гроза: сильный дождь с ливнем стучал по стеклу, а гром грохотал так, будто разбивался о небо. Головная боль была нестерпимой: болезненные пульсации проникали глубоко в череп, а каждый раскат грома казался громче предыдущего. Виски пульсировали, глаза слезились.
С каждой минутой боль становилась всё сильнее. Наконец, Джинни была вынуждена прикрыть веки в надежде, что это поможет унять головную боль. Она опустилась на кровать, попыталась сосредоточиться на дыхании и силой воли побороть неприятные ощущения. Однако боль была слишком сильной, чтобы справиться с ней самостоятельно.
Девушка сжала пальцами виски, надеясь, что это поможет снять напряжение. Боль утихла лишь на мгновение, а затем вернулась с новой силой.
— Чёрт, — прошипела гриффиндорка.
Поднявшись с кровати, Джинни с трудом смогла открыть глаза. Сейчас она думала над тем, стоит ли ей тратить время и силы на поход в лазарет. До него было не так далеко, но на удивление сильная головная боль и лёгкое головокружение намекали ей отказаться от этой затеи.
За дверью послышались шаги, отчего в голове гриффиндорки незамедлительно созрел план действий.
— Эй! — крикнула девушка, надеясь на то, что голосовых связок хватило на то, чтобы её услышали. — Зайдите в комнату!
На секунду шаги затихли.
— Мне нужна помощь! — из последних сил выкрикивая слова, Джинни села на пол, не в состоянии больше стоять на ногах. — Дверь открыта!
Она вновь зажмурилась, ибо головная боль стала невыносимой.
Дверь приоткрылась, и девушка услышала женский вздох.
— Джинни, — послышался знакомый голос Дафны. — Что с тобой?
Гриффиндорка и сама не знала, что с ней, такие головные боли были редким явлением. И точно знать, из-за чего они, она не могла.
***
— Через пару часов должно стать легче, сейчас ещё и непогода такая, — сказала мадам Помфри.
— Спасибо, — ответила Дафна, устроившись на кровати около гриффиндорки.
Когда женщина ушла за свой стол, слизеринка дотронулась рукой до лба Джинни, проверяя температуру.
— Что произошло? — гриффиндорка, открыв глаза, начала разглядывать больничный потолок.
— Мы принесли тебя сюда, ты потеряла сознание, когда я вошла в комнату.
— Мы?
— Забини помог дотащить тебя.
— Спасибо, — спокойно ответила девушка. — А сам он где?
— Пошёл на допрос к Гобшайту.
— Какой допрос?
— Грюм решил допросить его, пока Нотта нет.
— По-прежнему не доверяет Теодору?
— Мне кажется, он никогда не сможет доверять любому волшебнику с фамилией Нотт.
Джинни улыбнулась.
— Что с тобой случилось? — спросила Дафна. — У тебя была высокая температура, которую мы с трудом смогли сбить. Всё тело тряслось. Что это?
Девушка мотнула головой.
— Я не знаю, правда, — вздохнув, ответила гриффиндорка. — Такое случается со мной, но крайне редко. Но в обморок я падаю впервые.
— Стресс и переутомление, скорее всего. Буквально пару дней назад несколько пуффендуек упали в обморок, во время разговора про Поттера и… — начала девушка, но сразу осеклась. — Сама знаешь кого.
— Они боятся?
— А кто не боится? Сейчас на кого ни глянь — все внутри боятся оступиться и проиграть. При условии, что и так всё рушится на глазах.
— А ты? Что думаешь ты? — спросила Джинни.
— Что будет, то будет. Сейчас моя задача — защищать Асторию, остальное неважно, — ответила Дафна.
— Твои родители так и не вышли на связь?
— Нет, — коротко сказала Гринграсс.
Джинни замолчала, не зная, что сказать. Она не могла представить, каково сейчас Дафне. Её семья была под присмотром Ордена и находилась в надёжном укрытии. Для неё не было проблемой связаться с братьями и родителями, в то время как Дафна и Астория остались совсем одни. Сколько бы Дафна ни писала писем в родовое поместье и в места, где могли бы быть её родители, ответа не приходило. Она надеялась, что они в безопасности, но тогда её мучил вопрос, почему они до сих пор не пришли за своими дочерями.
Конечно, первое, что приходило в голову, — это мысли о том, что их больше нет. Джинни была единственной, с кем Дафна поделилась своими страхами. Слизеринка до дрожи в теле боялась узнать, что её родителей больше нет. Но и факт того, что их с Асторией бросили, тоже не радовал.
— Возможно, письма просто не доходят, — предположила гриффиндорка, стараясь разгадать эту загадку.
— Было бы здорово, но от этого не легче, — ответила девушка.
Джинни заметила, как погрустнела слизеринка, и ей стало тяжело видеть её в таком состоянии. Всегда уверенная в себе, аристократка сидела и искренне беседовала по душам с той, кто не так давно была ей совсем чужой. Пару лет назад никто бы не поверил, что такое возможно.
Джинни коснулась плеча Дафны, но та никак не отреагировала. Она всё так же сидела, не сводя пустого взгляда с одной точки.
— Надеюсь, скоро вы сможете связаться друг с другом и выбраться из этого кошмара, — сказала Джинни.
Но ответа не последовало. Дафна продолжала молчать, не двигаясь и не моргая, словно застыла во времени.
***
Забини сидел на подоконнике, задумчиво глядя в окно. В зубах у него была незажжённая сигарета. После того как Грюм выгнал его из кабинета, который теперь служил допросной, слизеринец решил дать выход своему гневу проверенным способом — с помощью курения.
По ночам Забини спал плохо, особенно в последнее время. Ему хватало пары часов, чтобы набраться немного сил, а потом целый день он думал обо всём происходящем. Он чувствовал себя бесполезным, но понимал, в каком положении все находятся, и решил не демонстрировать свой характер, а ждать указаний.
Сидя с сигаретой в зубах, Забини наблюдал, как дождь постепенно стихает, а за облаками появляются первые лучи солнца. Раннее утро — время, когда мало кто спит. Каждый готов в любую секунду схватиться за волшебную палочку и пойти защищать свою жизнь.
Всё происходящее не укладывалось у Забини в голове. Ему было тяжело воспринимать всё это. Хотелось убежать, спрятаться и забыть как страшный сон. Глядя на своих товарищей, он чувствовал, как внутри всё сжимается. Они были ещё детьми и не должны были столкнуться с таким кровавым кошмаром. Их задача — сидеть за учебниками, шутить над младшими курсами и флиртовать с красивыми ведьмами. Но каждый со дня на день может получить новость о смерти родных и близких.
Среди всего окружения он мог поговорить только с Дафной. Девушка была единственной, кто действительно понимала его. На их глазах вернулся Теодор, Драко и Пэнси ушли к пожирателям. Всё это было слишком тяжело для них, они не справлялись. Блейз до сих пор не понимал, как при таком раскладе они ещё не сошли с ума.
Из-за угла появился человек, который шёл в сторону Забини. Слизеринец даже не подумал спрятать сигарету. Он знал, что, даже если это будет профессор, никакого наказания не последует. В школе давно уже никто не соблюдал правила.
— Забини! — послышался мужской голос. — А ты что не спишь?
Слизеринец тяжело вздохнул и поднёс палочку к сигарете, зажигая её.
— Фу! — сказал гриффиндорец и начал махать ладонью перед лицом. — Какая гадость! Прекрати!
— А тебя никто не заставляет это нюхать, Кормак. Не нравится — проваливай.
— Как грубо с твоей стороны, — фыркнул парень, опираясь о стену рядом с подоконником, где сидел Забини. — Вы, слизеринцы, все такие грубияны?
— Только с навязчивыми пиявками.
Кормак сразу изменился в лице.
— Я просто хотел поговорить с тобой, а ты сразу начинаешь грубить?
— Ну так пройди мимо, если видишь, что тебе не рады.
— Я сам решу, когда мне подходить и когда мне проходить мимо.
Забини ничего не ответил, делая затяжку и сразу морщась от сладкого аромата сигареты. С каждой затяжкой его расслабленная поза говорила о безмятежности. Сигарета помогала пережить маленькую паузу во времени и наполняла мыслями о решимости и силе.
И в тот момент, когда ему удалось забыть о Кормаке, который стоял и глазел на него, морща лицо от сигаретного дыма, гриффиндорец вновь напомнил о себе.
— И зачем ты губишь своё здоровье магловской дрянью?
— Тебе какое дело?
— Просто интересно.
— Просто заткнись и уходи отсюда.
— Если ты не заметил, сейчас идёт война, и каждому нужна поддержка. Я просто хотел поддержать тебя.
— Вот уж поверь, если мне понадобится чья-то поддержка, тебя даже не будет в списке кандидатов.
— Вас, слизеринцев, только могила исправит. Только и можете, что словами разбрасываться.
Забини снова сделал затяжку, надеясь, что молчание заставит гриффиндорца уйти.
— Прям как твой дружок Малфой, тоже напыщенный и грубый. Никаких манер и этикета.
Забини продолжал молчать, понимая, что парень явно не остановится на этом и будет продолжать свою речь. Мысленно слизеринец постарался абстрагироваться, перенеся себя в жаркие страны. В своих мыслях он лежал на берегу океана, держа в руках бокал вкусного коктейля, а где-то в стороне щебетала его мать. Она любила разговаривать, её способность вывести на диалог даже самого неразговорчивого порой поражала. Эта ведьма обладала настоящим даром. И сейчас, во время войны, страха и неопределённости, ему хотелось вновь услышать её голос и поговорить с ней. Ему нужен был непринуждённый и лёгкий разговор с ведьмой, голос которой успокаивал его, как ничто другое в этом мире. Мягкий, ласковый и полный любви согрел бы его душу в эти холодные и пасмурные дни. Но осознание того, что ей приходится работать на главного злодея в этой истории, вызывало ярость в груди, готовую разорвать его изнутри.
— Я просто пытаюсь поговорить с тобой, ведь мы все в одной лодке. Чтобы ты понимал, мне тоже нелегко. Малфой тогда попал прямо… — продолжил Кормак. Однако Блейз его перебил, явно раздражённый тем, что его вырвали из приятных фантазий.
— Тебе что, не с кем поговорить? Найди другую жертву для своих жалоб! Мне не интересно, что с тобой происходит, где ты находишься и что у тебя болит. Ясно? Просто уйди и не надоедай мне своими бессмысленными разговорами! — воскликнул слизеринец, повышая голос и спрыгивая с подоконника.
Он чувствовал, что если продолжит этот бессмысленный разговор, то может не сдержать гнев и ударить своего собеседника. Забини сделал последнюю затяжку, затушил сигарету о каменную стену и выбросил её в окно.
Слизеринец ускорил шаг, стараясь уйти как можно дальше от того места, где остался гриффиндорец. Он не собирался выслушивать его нравоучения и отвечать на глупые вопросы. Забини понимал, что сейчас всем тяжело, каждому нужно, чтобы кто-то выслушал и поддержал. Но Кормак выбрал не того собеседника для этого. Его глупость порой поражала парня.
Перед глазами Забини всплыло воспоминание с собрания у профессора Слизнорта. Кормак, не смущаясь, хвастался перед преподавателем зельеварения. Он громко говорил о своём отце, дедушке и о том, как любит квиддич. И хотя многие не замечали этого, но среди присутствующих этот самоуверенный гриффиндорец пытался флиртовать со всеми девушками, которых пригласил Слизнорт.
Блейз был очень удивлён, когда увидел на рождественской вечеринке Грейнджер под руку с Кормаком. Он не был близко знаком с Грейнджер, но её выбор спутника был для него неожиданным. Блейз тогда не знал всей ситуации, но со временем понял, что это был хитрый манёвр в отношении Малфоя. Невозможно было предположить, что между ними есть особая связь. Это было одной из самых шокирующих новостей, которые Блейз когда-либо узнавал. Как и шокировал тот факт, что их отношения длятся уже очень давно.
***
— Ты шутишь? — спросил Блейз, скривив лицо. — Сегодня вроде не день розыгрышей.
— Я не шучу, — прошипел Малфой.
Забини сидел на кровати своего друга, рассматривая его шею, на которой было небольшое пятно.
— Интересно, — продолжил Блейз. — И почему ты не сказал раньше?
— Я не мог, — выдохнул Малфой. — Мы не думали, что это затянется так надолго. Она где-то прочитала, что такое бывает, когда из-за переизбытка ненависти просыпаются иные чувства. Это какая-то магловская чушь, но мы думали, что со временем это пройдёт.
— И позволь узнать, когда и как?
— После святочного бала. Уизли довёл её до слёз, и она сидела на лестнице одна. И мне стало её жалко.
— Жалко? — воскликнул Блейз. — Ты серьёзно? Тебе стало её жалко?
— Не перебивай.
— Молчу-молчу. Продолжай.
— В тот вечер всё было как-то странно. Она накричала на меня, но не так, как обычно. Она была сильно подавлена и рассержена. Меня словно ударило чем-то прямо в грудь. И я посмотрел на неё совсем по-другому. Мы напились в коридоре и потом встретили Теодора.
— Нотт всё знал? Ты рассказал ему?
— Нет. Он сам быстро догадался. Но мы никогда с ним это не обсуждали.
— Ясно. И что дальше?
— А дальше… — Малфой тяжело вздохнул, вспоминая то время. — Я решил, что это был единственный раз. И мы больше никогда не пересечёмся. Думал, что в тот вечер алкоголь и атмосфера так повлияли на меня, но нет. Увидев её через пару дней, я почувствовал что-то странное, и… — Малфой пытался подобрать слова, но ничего не приходило на ум.
— И не смог уняться?
— Да, так будет точнее.
— Так, дальше.
— Я стал замечать её взгляд. За завтраком, на уроках и в Хогсмиде. И понял, что я не один живу с этим чувством. Я подкинул ей записку с просьбой о встрече, и она пришла.
— И где же вы, любовнички, тайно встречались?
— Сначала в библиотеке по выходным, туда, как правило, почти никто не ходит в это время, особенно ранним утром.
— Продолжай.
— Ну и тогда она рассказала про магловскую теорию. И мы решили проверить её.
— Как? Начав видеться чаще?
— Да. Как бы глупо это ни звучало.
— Мерлин, — слизеринец рассмеялся. — Значит, ваши попытки спасти ситуацию благополучно рухнули?
Малфой ничего не ответил.
— Кто бы мог подумать, а я и не знал, что такие страсти разгораются у меня за спиной. Теперь понятно, на какие тренировки и дела ты бегал.
— Именно так, — парень вздохнул.
Блейз смотрел на друга. Грустное лицо и уставший вид говорили о многом. Но слизеринец даже не подозревал, что в жизни товарища всё настолько сложно и запутанно.
— Она знает о твоей метке?
— Да. Я сообщил ей, как только получил её.
— И какова была реакция? Хотя, подожди, судя по тому, что на твоей шее след от её губ, смею предположить, что вы активно закрываете глаза на всё происходящее.
— Я пытался прекратить с ней отношения в тот же день, как получил метку. Но она отказалась от этого.
— А Поттер и Уизли знают?
— Нет. Она не хочет им говорить об этом, никто из них не поймёт её.
— Уточню ещё один момент. Они не знают о метке, или о ваших с ней отношениях?
— Ничего из этого они не знают.
— У меня нет сомнений, что Грейнджер найдёт выход из любой ситуации, и, честно говоря, хочу посмотреть, как ей удастся справиться с этой.
***
Из размышлений Блейза вывел удар о чьё-то плечо. Он сразу обернулся, чтобы посмотреть, кто стал причиной столкновения.
— Извини, — почти шёпотом произнёс Невилл, опустив голову и начав собирать с пола книги.
Блейзу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, где он находится. Погрузившись в воспоминания, он совсем потерял связь с реальностью и даже не заметил, как пришёл к библиотеке.
— Я задумался, — спокойно ответил слизеринец, чувствуя лёгкое чувство вины. Он был так сильно погружён в свои мысли, что не замечал ничего вокруг.
Невилл ничего не ответил, продолжая собирать книги.
— Зачем тебе столько книг? — спросил Блейз.
— Профессор Паркинсон попросил принести ему некоторые учебники, хочет кое-что проверить, — ответил Невилл.
Блейз посмотрел на десяток книг, которые парень пытался поднять.
— Почему не воспользуешься палочкой? — спросил он.
— Оставил её в кабинете у профессора, — ответил Невилл.
Поразмыслив ещё секунду, слизеринец достал свою волшебную палочку из кармана и произнёс левитационные чары.
— Пошли, помогу, — предложил Блейз.
— Не стоит, — начал было Невилл, но слизеринец его перебил.
— Пошли, говорю, — повторил он.
Не сказав больше ни слова, Блейз двинулся в сторону лестниц. Невилл молча побрёл за ним.
