Исцеляющее пламя

                    Лололошка всегда отличался упрямостью. Даже если был ранен. Главное - продолжить дело и выполнить задачу, а чуть ли не сквозная рана от стрелы в боку, повреждённая от прыжка с высоты нога и прокусанное пауком плече - мелочи, на которые он не плюёт только в плане скрытия от остальных. Кажется, тот же Бастиан, не смотря на близкое и регулярное общение, так и не примечал подобного, лишь редкие похрамывания или закусывание губы от тех или иных действий.       Но от Люциуса, ожидавшего его на пороге дома после очередного похода в шахту, скрыть не удалось, особенно считая, что Ло выполз из самовыкопанного углубления в недра, еле таща за собой одну из ног, отталкиваясь лишь второй.       Вскоре, благодаря полубогу, забившего на грязную одежду и кровь, тот оказался на кровати в полусидячем положении, ибо рогатый приметил стекающую из носа кровь, со слегка подогнутой одной ногой, вторая просто лежала, истекая кровью, пока светловолосый рыскал по сундукам в поисках тряпок и бинтов, через пару минут присев сбоку от раненного с ними. Кровь из носа останавливать бесполезно, так что пришлось перекрыть ваткой из взбитой овечьей шерсти. Под поврежденную ногу положили ткань. Правда, одеяло всё равно придётся позже стирать, но сейчас не об этом.       Когтистыми руками сын Агния приподнял ногу, пытаясь распознать что за беда, внимательно следя за скорчившимся от боли лицом мироходца. Казалось бы - бывший полубог, откуда бы ему знать как лечить и помогать жалким смертным? Но не зря же он засиживался месяцами за всевозможными книгами и наблюдал за лечением жильцов Ордена со скуки. Особенно за Воландом, так и наравившим лезть в драку, в опасность, ни чуть не отличаясь от того безбашенного демонёнка, с коим белокурый встретился в молодости и сдружился. В любом случае, дельного опыта лечения именно с людьми он не имеет. Подушечки пальцев нащупали, что было сложновато из-за нарастающей гематомы, с одной стороны, где некая рана, активно истекающая кровью, что-то твёрдое, излишне приближенное к поверхности. Как он читал - перелом малой берцовой кости. —У тебя обезболивающее что-то есть? - глянул прямо в слипающиеся глаза Ло. Удивительно, он даже не брыкался. Хотя, возможно, его всё же останавливал факт того, что он не может ходить, а размах крыльев и площадь помещения не позволили бы перемещаться иначе. —Нижний, самый близкий к выходу. - пробормотал тот, махнув головой в сторону, направляя друга к сундуку с различными склянками. —Розовое, у него бирка со звездой и сердцем. - уточнил наконец тот, приметив недопонимающее лицо второго, украшенное светом от разноцветных магических настоек в деревянном ящике. Наконец он вновь уселся тому в ноги, приподняв нужную и положив себе на колени. Открыв баночку он вылил часть содержимого на руку и стал аккуратно растирать вблизи перелома. Некий массаж чуть расслабил парнишку, тот даже ещё больше прикрыл глаза, из под ресниц наблюдая за огнеглазым. Из эйфории мироходца выбросило в мгновенье, когда по всему тему прошлись незримые молнии, ведь кость резко вправили на нужное место, а изо рта вырвался болезненный вскрик, голова бахнулась об стену, зубы скрипнули, пальцы впились в ткань постели, крылья хрустнули от резкого раскрытия.. —С*ка, предупреждать надо, псих! - рыкнул он, впервые лично так обращаясь к Великому Люциусу, от чего тот не хило офигел. —Так и челюсть сломать можно в добавок! - голос от таких криков захрипел. —Бл*ть, точно, в книге писалось, что ткань надо в рот, а я и не понял на кой хрен.. Извиняй, смертный. - неловко скривился рогатый, уже вернувшись к нежностям, аккуратно прикладывая палку к конечности со впитавшейся жижей, после чего аккуратно стал фиксировать бинтами, пока Ло с опущенной башкой пытался отдышаться, не желая запрокидывать её как в момент вправки кости, так как чувство, когда кровь стекает по горлу, обволакивая языковые рецепторы металлическим привкусом, не из приятных. Спасибо хоть сломал он не крылья, а то с этим бы пришлось идти пешком к самому Джейсу, а не "довольствоваться" помощью полубога в шаговой доступности. Пусть он и делал это весьма болезненно, но, мироходец клал надежды, что с любовью и заботой, которые тот стал в крайнее время изучать. Это никогда не оставалось незамеченным.       Через пару минут он наконец вздрогнул и задвигался, пытаясь встать, на что рогатый возмутился, придавив здоровую ногу. —Ну, Люц, пусти! Остальное я сам. - прыснул крылатый, пытаясь высвободиться. Лололошка может быть и упрямец, но не упрямей Люциуса - самого правителя Преисподней, пусть и бывшего. Пару минут мироходец всё же пытался выбраться, но когда лёг отдышаться, почувствовал и лицезрел, что некто сел прямо на него, чуть ниже живота, перекрывая путь отступления, в том числе к спокойному мышлению, изменившемуся на удивление и смущение. Но его покрасневшие щёки успешно повторяли те, что были у полубога, но его взгляд передаёт уж явно не похоть, а решительность. —Я конечно читал, что у вас, людей, принято неугомонных детей "пеленать", но такой огромной ткани у меня нет, так что не рыпайся. Даю лишь один выбор - или я быстро прижигаю твои раны магией, но это больнее, или каким-то долгим и сложным образом я варю еще пару исцеляющих настоек, ведь подобного бутылька у тебя больше нет. —Хорошие у тебя варианты, конечно... херач первое, не хочу со смеху откинуться, наблюдая за тем, как ты химичить будешь. - возможно, некое возбуждение и смущение пробило в парне необычную реакцию, в роде "лучшая защита - это нападение". Сердце рогатого чуть ёкнуло от столь непривычного и своеобразного раскрывшегося нрава друга, но внешне он этого не подавал, лишь аккуратно задрал кофту, открывая вид на глубокую, но небольшую рану в боку, кажется, от стрелы, и вездесущие различные шрамы, на которые он не обратил внимание на ноге, ведь те были скрыты волосяным покровом, а внимание заострялось на крови, ране и гематоме, а не на столь откровенные и гладкие места в виде живота, пресса и боков. Увы, груди было не видно, кофта не столь высоко, лишь до рёбер. Когтистые пальцы чуть проскользнули по холодной коже, смазывая кровь в сторону и заставляя парня снизу втянуть живот и зашипеть, рукой подтянуть завернувшийся край кофты, ещё больше поднимая, да бы хоть какой-то тканью на этот раз защитить челюсть. Приняв это за призыв к действию, и не желая смущаться от открывшегося вида, полубог приложил ладонь к ранению, зажмурился, применяя более нежное заклинание, да бы просто заживить рану, а не испепелить друга в порошок. Не смотря на аккуратность сероволосого, мироходца пробило не хилой болью, заставляя чуть сжаться, стиснуть челюсти, зажмуриться, согнуть здоровую ногу в колене и даже чуть побрыкаться ею, закряхтеть, не сумев сдержать крик. Люциус же всё же открыл глаза для контроля процесса, примечая даже кристаллики в уголках глаз и рваные еле-заметные вздымания открывшейся грудной клетки. Наконец заклинание дошло до поверхности, образовывая на месте раны багряную корочку. Полубог осторожно взял тряпку неподалёку и стал вытирать остатки крови, даже не осознав, или не желая этого делать, что он уже вполне может сменить положение на менее смущающее. Хотя, Ло пока всё же было не до этого, ведь он только-только заметил, что действо прекратилось и использовал возможность нормально отдышаться. Внезапно взгляд полубога пошёл выше, продолжая разглядывания причудливых, и в то же время воинственных, узоров. Ожоги, порезы, укусы и многое другое.. Не осознавая этого, белокурый приложил руку к плоти, очерчивая большим пальцем сея следы. Огненная магия заставила ту область чуть онеметь, из-за чего нижний, пока зафиксировался на собственном дыхании, прикрыл глаза. Лишь приоткрыв их тот увидел пятерни, скользящие по его телу. Тёмные глаза вмиг поднялись выше, лицезрея и завороженное выражение мордашки полубога - чуть приоткрытый рот, румянец, широко раскрытый взор и непривычно расширенные зрачки. —Люц..? - как только шрамы повели конечности званного выше мироходец наконец попытался привлечь внимание, что сработало даже слишком хорошо - зрачки в мгновенье ока вернулись в крайне узкое состояние; зубы сомкнулись, скрипнув; уши чуть опустились, словно у напуганного зверя; да и сам он вздрогнул и соскочил с нагретого места, живо вставая перед кроватью, позволяя русоволосому чуть приподняться. Алый взгляд убежал далеко, в углы помещения, примечая в них подсохшие листья, пока тёмные необычайно внимательно всматриваются в них, пытаясь вычленить причины столь странных действий. Но ответа не последовало. Парнишка хотел встать, или хотя бы нормально сесть, но, попытавшись двинуть больной ногой, он ощутил неприятную тяжесть, невесомость, от чего ойкнул и привлёк внимание второго присутствующего, заставляя наконец вернуть взгляд. —Помочь? Тебе лучше поспать или отвара какого выпить.. - неловко сглотнув, начал тот. Ло лишь так же кряхтя от неприятных ощущений, вернулся на кровать, но не отрывал взгляда из под ресниц на былого полубога, но в нём виднелась пелена раздумий, что заставило виновника неловкости ещё больше сжаться и начать терять собственное терпение. Хотелось в особняк. Вновь спрятаться в библиотеке, в горах книг. Книг о людях, их чувствах, взаимоотношениях, наполненных кучей непонятных для него слов. Даже прочитав множество таких, от слащавых романтических проз до научных терминов, Люц, даже узнавая где-то себя, осознавая наконец, что чувствует что-то новое, неизведанное, но такое желанное, к кому-то, не хотел начинать так быстро действовать. Но собственные руки и потеря бдительности решили иначе. Планы разрушились, но на них начинают, словно ростки деревьев после мощного пожара, прорастать новые идеи. Такие же решительные и настойчивые, как привычный, более положительный, нежели агрессивный, нрав белокурого. Но и они чуть шатнулись от не менее настойчивого человека, чьи действия рогатый попросту не может предугадать. Он явно не похож на тех лестных приторных дам из прочитанных романов, даже на суккубок из родных краёв.. Одновременно спокойный, мягкий и чуткий, задорный. Однако, наблюдая за его похождениями "по работе", типичные дела "мальчика на побегушках", Люциус никогда раньше и не задумывался особо то, каким он может быть на самом деле. Хотя нет, об этом он задумался далеко не сейчас, как минимум с появления Айко точно приметил. Размышления, такие плавные, тягучие, сладкие, словно свежий мёд, прекратились лишь тогда, когда снизу, в стороне кровати, послышалось шебуршание - мироходец подвинулся ближе к стенке и, приметив вернувшийся взгляд друга, похлопал по освободившейся площади рукой, молча приглашая. Ещё некоторое время рогатый потупился, пытаясь понять жест, но всё же сел. Идеи и мысли в голове смешались в грязную кашицу, из-за чего тот, пытаясь что-то сказать, лишь открывал рот на мгновенье, но тут же закрывал, не сумев подобрать слова. —А.. А ч-что это? - среди тишины наконец выдал он. Голос предательски дёрнулся, как и заострённые ушки. —О чём ты? - мироходец чуть потерял нить повествования, зарывшись в свои мысли и прислушиваясь к тихой пульсации крови, магии в ней, пытающейся исцелить оставшиеся мелкие ссадины. —Ну, эти следы на твоей коже.. - сглотнул комок в горле алоглазый, повернув голову в сторону, лицезрея недопонимание, сменившееся на лёгкую улыбку, от которой и без того высокая температура тела полубога чуть повысилась. —Это называется "шрамы", Лютик. - усмешливо фыркнул мироходец. —Шм-.. Шрамы? - потупился рогатый. То ли он привык и такое обращение перестало его смущать, то ли дело ситуации. —Мгм. Это рубцы после особо глубоких ран. - парнишка увёл взгляд, держа при себе желание показать пару примеров на себе после ранее случившегося. —То есть после тех, что я сейчас залечил они тоже останутся? - словно у любопытного дитя, у полубога в глазах мелькнул огонёк интереса. —Не уверен.. огненной магией я ещё не лечился. - хихикнул крылатый. —А как тогда лечился? Отварами этими? - недоверчиво глаза того покосились в сторону сундука с различными склянками. —Сейчас лечусь ими, зельями. А раньше.. ну.. М. Не хочу об этом говорить. - резко помрачнел юный маг, слегка сжимая ткань одеяла руками. На пару минут вновь воцарилась тишина. Кто-то утонул в тоске, замешательстве и боязни за собственное будущее, а кто-то в попытках выбрать из всех возникших вопросов те, что не заденут друга, и при этом интересующие. —А эти шрар-.. шрамр-.. чёрт подери! Шрамы! Вот! Кхм.. - вырывая наконец приятеля из забвения и вызывая у того вновь улыбку, чертыхнулся как обычно рогатый. —Так вот.. Они везде могут быть? То есть.. если голову заденет? Или палец? А крылья? Я так и не могу понять откуда ты их взял и как сделал такими подвижными, словно собственными.. —Заклинание. Просто заклинание и эти магические крылья стали частью самого меня. - твёрдая, словно заученная фраза зацепила мысли алоглазого. Врёт или просто нынешний собеседник не первый, кто задал такой вопрос? —И да, я чувствую боль и другие ощущения через них даже более чувствительно, хе.. Так. А, да, шрамы могут быть где угодно, по факту. Пододвинься. - дружелюбно хмыкнул владелец крыльев, чуть приподнимаясь, принимая полу-сидячее положение. Его ожидающий взгляд и интонация подтолкнули белобрысого послушаться, так что тот сел ближе. Холодная, даже слишком для порождения бога огня, рука прикоснулась к его запястью, обхватывая его. Взгляд передавал что-то типо разрешения, на который ответили расслаблением напряжённых мышц самой руки и её приподнятие вместе такой контрастной. Пока его пальцы и ладошки можно было охарактеризовать как бархатные, то те, что сейчас прилегают к его плоти, мозолистыми, потёртыми. Но даже они, при своей то мерзлости, принесли теплолюбивому полубогу табун мурашек. Ещё больше мурашек проскочило, когда его руку аккуратно потянули к собственным кудряшкам и приложили к виску. — Где-то тут у меня есть один из самых запоминающихся шрамов.. - Люц принял эти слова как за призыв к действию так что подушечки когтистых лап заскользили по небольшой площади, у линии роста таких приятных, пусть сейчас и пыльных, завитков. Через мгновение он нащупал в районе виска странный рельеф, а зацепившись за это место глазами, увидел светлое бугристое пятно. —Он тут такой мощный из-за того, что для людей попадание в это место в большинстве случаев смертельно. К мозгу близко, кровь почти не останавливается.. —И как ты жив ещё? - нахмурился он, чуть напрягаясь от того, что рука с его запястья сползла, давая свободу движения. —Да так, магия кое-какая.. - с спокойного взгляда тот сменился на какой-то запуганный, а позже и на удивлённый. Щёки покраснели, чувствуя прибавившийся жар не только от съехавшей к ним ладони порождения огня, но и от смущения вследствие него же. Повисло очередное неловкое молчание. И вновь этот зачарованный опаляющий взгляд алых глаз, только на этот раз утопший в этой пустоте, не имеющий ни островков, ни чего-либо ещё. Чистейшая тьма с цветными разводами. Можно было бы сравнить со следом бензина на тёмном асфальте, но такового в их мире не имеется, так что скорее то мистическое место, не поддающееся изучению даже самым сильным богам - Междумирье. Даже если Лололошка срастётся с очередным миром, снимет столь привычные одежды, очи дадут знать о родине. По крайней мере, Люциус вывел для себя итог в виде того, что Ло, как и остальные мироходцы, родом из самой пустоты. А возможно просто перепутал с понятием междумирцев. Не суть.. Тьма смотрела в ответ испуганно. Словно на её обязанность защищать живущий в ней подопечных в очередной раз посягнули, узнали о самом сокровенном и безопасном для таких необычных сущностей уголке вселенных. Сущностей, некоторое количество коих, и не вспомнит о том, кого они любили, были ли любимы, и знали ли вообще понятие любви. Пугающая пустота пожирала мысли рогатого, перекрывая путь к признанию собственных чувств. Нет смысла. Если не отвергнет, так уйдёт так же внезапно, как и появился. Забудет на веки. На вечность.       Мысли прерывает чувство, будто к его ладони прижались. И лишь теперь он заметил, что воин действительно примкнул к нему в ответ. Грудь того спокойно вздымается, а глаза и вовсе закрыты. Словно пушистый кот, доверивший хозяину собственную жизнь, доверился тому полностью, улёгся бок об бок с ним животом к верху и уснул. Доверие. Он не отвернулся, не выгнал за шиворот, не атаковал, даже не дёрнулся, как делает обычно, когда в том же Ордене его касаются и уж явно не попытался сжечь, как брат или отец, при одном только виде "позора семьи". Но он уже не в аду и никогда туда не вернется. Ныне он в Даливарике, роднится с магами Ордена, и, самое главное, кажется, начинает чувствовать что-то новое, что-то помимо агрессии, гордыни и других негативных эмоций. Пусть и не может признать это вслух, но уже достижение.       Рогатый максимально аккуратно отстранил руку от лица мироходца, наблюдая, как то заваливается в сторону, но тут же хмуриться от света из окна, и парнишка поднимает одну конечность, сгибая в локте и возлагая на лико, закрывая глаза той. Неспящий томно вздохнул, чуть расстроившись и вновь задумавшись. Кажется, он хотел опробовать поддерживающий жест, который вычитал из книжек "поцелуй в лоб", в коих родители так выражали свою любовь и заботу к детям, а где-то и возлюбленные в почти тех же целях. Полубог чертовски хочет понять и прочувствовать различия. Нет, родной родительской любви он никогда не добьётся, но, смотря за взаимоотношениями Бастиана и воина, тот не редко высматривал нотки подобного, пусть те и явно не родственники. Остаётся надеяться, что и его смогут когда-нибудь принять в Орден. Сможет ли крылатый принять его? Как друга, тот кажется уже, но что дальше? Алоглазый пытается закрывать глаза, но не может скрыть того, что его чувства уже перескакивают планку дружеских отношений. Взгляд останавливается на приоткрытых губах. От течения мыслей белокурый стыдливо сжимается, руки чуть потряхивает.       Но вмиг тот выдыхает клубок дымка и решительно открывает глаза. Так же резко и мимолётно приближается своими устами к чужим, чуть коснувшись. Еле-еле, успевая лишь прочувствовать мягкость, скрытую под обкусанной корочкой. Так же резко тот встаёт и пропадает в дымке, надеясь, что об этом никто не узнает. Пока никто. Мироходец лишь почувствовал странное тепло, чему удивился, ведь сон, как и всегда, обделён им, сшит из страхов, мрака и холода. Это дало ему возможность провалиться в более глубокий сон, увидеть настоящий фантазийный его вид, о коем долго мечтал, уже устав прожигать взглядом строение, дарящее лишь ужас и слепую надежду, что тот никогда не попадёт в это незнакомое, или не совсем, место. Надежду на то, что его защитят. Увы, уже не отбывший родной человек, или не совсем, но возможно кто-то столь же сильный хотя бы духом. Кто-то, чьи чувства к мироходцу будут сильны не меньше, чем былые родительские. Кто-то, кто сожжёт кого угодно и что угодно в прах, лишь бы оставить его в живых. Некоторые боги действительно некогда были склонны к нему, воспитали как собственного сына и племянника.. возможно и бывший полубог благословит его существование сея даром?..