Смерть - это свобода

Этот день был таким же промозглым, как и другие в это время года. Лондон поздней осенью мог похвастать лишь серой и дождливой погодой, редко когда солнце решало выглянуть из-за туч и побаловать жителей города тёплыми лучами. По мнению Евы оно и к лучшему. Серость и угрюмость погоды ей прельщает куда больше, нежели яркий и солнечный день. В такие моменты казалось, будто бы людей было меньше. Все спешили спрятаться в тёплых стенах офисов, кафе, или магазинов. В антикварный магазин мало кто наведывался, мало кого интересовали старые и дорогостоящие вещи, но девушке было уютно в этой тишине. Рид чувствовала себя комфортно в стенах, которые на сквозь были пропитаны историей, стоит только руку протянуть и увлекательный рассказ сам упадёт в руки. Девушка, пользуясь пустотой молчаливого магазинчика, частенько могла любоваться товарами и представлять их прошлую жизнь. Как сказал Хранитель, кругом истории. Вот старинный граммофон, она представляет как он стоит на столике где-нибудь в богато обставленной квартире, лет так сто назад, музыка, с характерным для аппарата шипением и треском, неустанно лилась из огромного рупора наполняя комнату ритмичной мелодией. Взгляд девушки невольно падает на серебряный портсигар. « - Он принадлежал мужчине, счастливчик по жизни. Выиграл в лотерею у Смерти, так сказать.» Голос загадочного Хранителя эхом зазвучал в голове Евы. Вот уже который день она мучилась догадками и домыслами о таинственном госте, даже кажется, он ей несколько раз приснился. На протяжении недели она просыпалась посреди ночи и готова была поклясться в том, что видела силуэт Хранителя у своей постели. А хотя, просыпалась ли она вообще, ведь раньше у Евы не было привычки вскакивать посреди ночи просто так, или же это и правда было ночным пробуждением, и видение было лишь игрой не проснувшегося рассудка и разбушевавшейся фантазией? Верно! Так оно и есть! Ева была впечатлена встречей с этим Хранителем, и теперь её разум играл с ней в злую шутку. Все её мысли плавно перетекли с антиквариатов на Хранителя. Точно ведь! Пятница, и уже время закрывать магазин, а таинственного гостя так и нет как обещалось. «Возможно он решил, что будет не разумно тратить на меня своё время.» - Подумала Ева подходя к оконым роллетам, которые распологались с внутренней стороны, а не как обычно с внешней. Первый роллет, опущен, второй, третий. Как много окон, они большие, широкие, открывающие вид с улицы на помещение. По мнению Евы, эти белые и громоздкие железки, совсем не вписывались в готическую архитектуру двухэтажного здания. На втором этаже, по настоянию самой девушки, находилась её личная квартира. По мнению Виктора они должны жить вместе, но она этому всячески препятствовала. Рид не видела в этом смысла, особенно последние пол года. Зачем лишний раз себя тяготить обществом с этим человеком, если после свадьбы ей и так придётся уживаться с ним, хочет она этого, или нет. Ох, как же раньше Ева любила его, ей казалась ужасной сама мысль о том, что кто-то сможет отнять его у неё. Этих чувств уже давно нет, девушка забыла о тех эмоциях которые вызывал у неё Виктор. Нет того трепета во время встреч, нет даже малой капли любви. Закрыв входную дверь на ключ, девушка несколько раз дёрнула за ручку. Привычка проверять саму себя у девушки выработалась ещё с раннего детства, порой это могло показаться задатками паранойи, однако лучше проверить, чем потом накручивать себя. Поздний вечер, Хранитель уже точно не придёт, а если и решит, то встретится с закрытой дверью. Ева повернулась спиной к двери и двинулась к винтовой лестнице, которая находилась за прилавком. Несколько ступенек и она в квартире, наедине с собой, где её ни кто не видит через огромные уличные окна. Не успела Рид даже на половину приблизится к лестнице, как дверной колокольчик тонко брякнул. От неожиданности Ева вздрогнула, она ведь закрыла дверь на два оборота, она это точно помнила, ведь проверила подергав за ручку. Обернувшись, девушка замерла, на пороге никого не было. Паранойя вновь начала противным червём щекотать глубоко внутри, Рид не поленилась и снова подошла к двери подергав за железную ручку. Закрыто. Но не могло ведь ей показаться. В отражении, за её спиной выросла фигура, тёмная, с голубыми горящими точками вместо глаз. Ева сдавленно пискнула резко повернувшись к видению, но перед ней стоял самый обычный человек. Тот самый таинственный Хранитель. «Дочиталась мистики на ночь, глюки ловишь, старушка?» - Саму себя порицает девушка, с её губ срывается нервный смешок, а после она выдыхает с облегчением, на выдохе произнеся: - Простите меня, я вас не заметила. – Всё с тем же нервным смешком произнесла девушка, убирая рыжий локон за ухо. Она поправляет подол тёмного цветастого платья, и выпрямляет спину, устремляя свой взгляд на мужчину. – Добрый вечер. - Здравствуйте. Простите меня, душа моя, не хотел вас напугать. – С лёгкой улыбкой произносит Хранитель, снимая с головы зелёную шляпу котелок. Он почтительно кивает девушке, Ева кивает ему в ответ. - Мне казалось, что я закрывала дверь. – Расстягивая слова, произнесла девушка. - Я успел проскользнуть, простите за это. Обычно у меня нет такой привычки. - Я уже думала, что вы… - Рид замолкает, пытаясь правильно подобрать слова. - Не приду? - За неё отвечает мужчина. - Да. – Утвердительно кивнула Ева она широко улыбнулась сложив ладони на животе. – Что ж. Я помню условия. Что вас интересует? - На данный момент я заинтересован каждым мгновением вашей жизни. Я хочу понять, почему не могу посмотреть их лично. Девушка наблюдает за тем, как Хранитель снимает верхнюю одежду, вслед за шляпой и пальто, на вешалку отправляется тёмный зелёный пиджак. Рид про себя подмечает, что жилетка, рубашка и брюки весьма неплохо смотрятся на мужчине. Пожалуй слишком уж хорошо он выглядит для своих лет. Костюм тройка выгодно подчёркивал изящную мужскую фигуру. Хранитель двигался легко и непринуждённо, он никуда не спешил. Лёгким, чуть вальяжным, шагом он двинулся к широкому дивану, который расположился у окна под самой стенкой, на которой одиноко красовалась картина маслом, что-то похожее на улицы Лондона. Ева последовала за ним. Что он имел ввиду под словами: «не могу посмотреть лично»? Ну не может же он реально быть каким-то супер-экстрасенсом. - А вы что, Оракул? Эти слова вызывают улыбку у Хранителя, мужчина присаживается в кресло и его взгляд устремляется на девушку. От этого взгляда у Евы мурашки по коже, но она не может понять, это приятные мурашки, или же наоборот. - Оракул? Это громко сказано. – Мужина удобно располагается на диване, локтем он упирается в подлокотник, ногу закидывает на ногу. Хранитель всё так же не сводит взгляда с рыжеволосой девушки, плавным жестом руки мужчина приглашает девушку присесть рядом с ним. И почему она на это согласилась? Поздний вечер, на этой улице и днём-то не особо людно, а тут ещё и погода не самая лучшая. Как будто подтверждая её размышления, раздался отдалённый раскат грома. Ева набирает в лёгкие воздух и присаживается рядом с мужчиной, на коленях поправляет подол тёмного цветастого платья: - Не думаю, что с моей жизни можно написать что-то стоящее или почерпнуть полезную информацию. - Каждая история имеет право быть рассказанной, душа моя. «Душа моя?» - Ева с трудом успевает совладать с собой, что бы не показать своего смятения. Так к ней ещё не обращались. И почему он её так постоянно называет? - Ладно. С чего начать? - Как давно вы живëте в Англии? Рид поворачивает голову, наконец она осмелевает на столько, что бы взглянуть ему в глаза. - Откуда вам известно? Хранитель вновь мягко улыбается: - Акцент вас выдаёт. Ева улыбается следом, она облизывает тонкие губы опуская взгляд на свои руки: - Десять лет. Мы жили в Атланте, Джорджия. – Девушка тянется рукой к лицу и заправляет локон волос, медного оттенка, за ухо. – Мне было пятнадцать когда мама умерла, отцу было не легко, он с головой окунулся в работу, я не виню его за это. Вскоре ему удалось заключить выгодную сделку и мы переехали в Лондон. Ему всегда нравился этот город, эта страна. - Но не вам? - Мне нравится Лондонская атмосфера, нравятся тут люди, как они говорят. Клянусь я долго училась понимать быстроговорящих британцев. Это ваша привычка говорить некоторые слова теряя буквы, в этом есть шарм. - Почему вы думаете, что я урождённый британец? Ева широко улыбается, корпусом поворачиваясь к мужчине: - Ваш акцент, Хранитель, ваши манеры, стиль. Это выдаёт вас. Однако есть что-то, что не даёт мне уверенно сказать, что вы британец. Хранитель кивает, он чуть щурит глаза и наклоняет голову на бок: - Сейчас мы говорим о вас, моя дорогая. - Да. – Выдыхает девушка вновь отводя взгляд от мужчины. – Отец быстро разбогател, деньги его изменили. - И за это вы злитесь на него. Ева кивает чуть хмуря брови: - Да, почти. Я люблю отца, но обретя материальное богатство, он расстерял душевное. Последние три года школьного периода я училась в школе интернате, а потом колледж, мы сильно отдалились. Он хотел попытаться сблизиться, этот магазин он открыл зная, что я люблю такие места. - Но он не хотел, что бы вы тут работали. - Нет, я выучилась на юриста только потому, что он так хотел. Я хотела стать врачом, но отец сказал, что это не денежная профессия. Здесь я работаю не только, что бы позлить его. Мне тут нравится. Хранитель выдерживает молчаливую паузу, сцепив пальцы в замок, мужчина опускает руки на живот наблюдая за девушкой. Он любуется как рыжие локоны медным водопадом струятся по плечам девушки, как тонкие пальчики перебирают чёрные бусинки на браслете, его завораживает когда девушка нервно прикусывает нижнюю губу. Что это за ощущение? Почему ему так тяжело оторвать от неё взгляд? Это невежественно с его стороны. Всё что он сейчас делает, это не правильно, его не должно быть тут. Он даже не должен разговаривать с кем либо из мира живых, а уж вести беседы с обычной смертной, это что-то из ряда вон выходящего. - Вы хотели стать врачом? Благородная профессия. - Да. Я не хотела быть одним из тех врачей, которые знаете…ну…рубят деньги во вред человеческой жизни. Я мечтала спасать людей, помогать им. - Война со смертью. - Прозаично, скажете вы. - Интересно. – Его взгляд опускается вновь на пальцы Рид. Обручальное кольцо скромно красовалось на безымянном пальце левой руки. (Католики носят обручальные кольца на левой руке). – Вы замужем? Ева машинально опускает взгляд на кольцо, теперь её улыбка натянутая, Хранителю она кажется печальной. Сколько разочарования было в одной лишь улыбке. - Помолвлена. – Без всякой радости ответила девушка опуская ладонь на пальцы так, что бы закрыть кольцо. - Вы не счастливы. – Тихо произнёс мужчина, всё это время он ни на секунду не отводил взгляда от девушки, в то время как Ева лишь изредка могла позволить себе короткий мог, когда лишь на секунду бросала беглый взгляд на собеседника. - Не знаю. То есть, раньше я была счастлива. – С губ девушки срывается нервный смешок. Она в смущении смотрит на мужчину. – Я не думаю, что вам будет интересна жизнь какой-то девчонки. - Рассказывайте. – Твёрдо отвечает Хранитель, меланхолично покачивая ногой в воздухе. - Ладно. – Ева вновь выдыхает. - Я познакомилась с Виктором когда я впервые попала в интернат. Мы быстро подружились, начали встречаться, он тогда был совсем другим. Не таким зацикленным на работе и деньгах. – Горестный вздох вырывается из груди девушки. – Деньги. Вечно деньги. Он видел красоту во всём. Как я, но со временем это ушло. Виктор стал одержим работой, а предстоящая свадьба это для меня уже просто брак по расчёту, потому что так сказал мой отец. Надо же, впервые за долгое время Ева могла рассказать это кому то кроме своего личного дневника. И кому, мужчине которого она толком не знает. - Вы тонете. - Что? - Тонете. А помощи ждать неоткуда. - Спасения утопающих, дело рук самих утопающих. Я согласилась выйти за Виктора веря, что ещё можно что-то изменить. Веря, что я его ещё люблю. Но с каждым нашим свиданием, я понимаю, что он больше похож на моего отца. - Вы не живете вместе? - Нет, я живу здесь, наверху. После свадьбы мы переедем в центр Лондона, пока что я хочу побыть наедине с собой настоящей. Потому что потом мне придётся надеть маску счастливой замужней леди. Как и полагается. – Ева устремляет взгляд зелёных глаз на Хранителя, она смотрит в его холодные голубые глаза. – Может вы расскажете что-нибудь о себе? Хранитель впервые за долгое время их беседы отвёл взгляд от девушки, он не торопясь осматривает помещение, не цепляясь взглядом за что либо. Что он ей расскажет? Что ему так много лет, что он не знает точной цифры? Что он не помнит начала своей деятельности? - Может быть. – Задумчиво ответил ей мужчина. – Вы пьёте кофе? - Кофе? Я думала британцы пьют только чай. Хранитель издаёт короткий слабый смешок. - Это стереотип. И кто вам сказал, душа моя, что я британец? – Хранитель поднимается с дивана, и вальяжным шагом движется к стеллажу, где лежат старинные украшения. – Я предлагаю вам в следующий раз отправится на свежий воздух. Что скажете? Ева поднимается следом, она заходит за прилавок. Скромная улыбка образуется на её лице, когда Хранитель берёт в руки серебрянный цепочку с красным сердоликом на кулоне. - Скажу, что это хорошая идея. – Девушка вновь по привычке тянется к руке, перебирая камушки на браслете. - Чёрный турмалин. – Хранитель внимательно осматривает кулон в своей руке, он движется к прилавку. – У вас браслет с турмалином. Он вам не подходит. Турмалин блокирует вашу энергию, а она у вас мощная. – Хранитель опустил несколько купюр на прилавок, больше чем нужно. – Я выбрал. Условие - есть условие. - Хороший выбор, но вы дали слишком много. Но мужчина ничего не отвечает, он молча заходит за прилавок становясь позади девушки. Ева молчит, молчит и Хранитель. Она чувствует его всем своим существом, его присутствие приятно отдаётся теплом в груди. Рид почти чувствует, как его взгляд упирается ей в затылок. - Сердолик. – Наконец говорит мужчина, он поднимает руки прикладывая кулон к шее девушки. – Он помогает молодым девушкам найти свою любовь, а замужним сохранить очаг. А ещё он сохранит владельца от несчастного случая. Её прошлая владелица была похожа на тебя, Ева. – Её имя голосом Хранителя эхом звучит в её голове. Ева приподнимает копну рыжих волос позволяя мужчине щёлкнуть замочком серебряной цепочки. – Она нашла свою любовь, и была счастлива в браке. Будешь и ты. Его ладони мягко опускаются на плечи девушки, ей полностью спирает дыхание от этого. В отражении стеклянной двери она видит себя, но позади стоял не Хранитель. Вместо него была тёмная фигура, словно мужчина успел чудесным образом надеть плащ с капюшоном. В грозовой вспышке под капюшоном мелькнул образ черепа. Ева затаила дыхание, он медленно поворачивает голову и вместо руки гостя, видит костлявые длинные пальцы. Раскат грома заставляет Рид открыть глаза. Она пытается отдышаться от ночного кошмара, на лбу проступил холодный пот. Приснится же такое. Неужели она уснула когда Хранитель был тут? Привычным движение Ева тянется к браслету, но она не чувствует его пальцами. Опуская взгляд, она лишь убеждается в отсутствии украшения. - Скажите на милость. – Вздыхает Ева. На диване нет. Она встаёт с дивана и приседает на пол заглядывая под мебель. Нигде нет. – Да что ж ты… - Как в воду канул. Ударив ладошкой по дивану от негодования, Рид поднимается с пола и шагает к винтовой лестнице, проходя мимо зеркала. Зацепив на нём свой взгляд, Ева видит на шее тот самый кулон, который Хранитель купил в её сне: - Сон, или нет? Хранитель сидел за столом, он держал в руке браслет из чёрного Турмалина, порой пальцами он перебирал округлые камушки подобно тому, как это делала девушка из антикварного магазина. - Люди придают магические свойства камням, но толку от них не будет, если в них не верить. Вера юной Евы как угасающий огонь. – Мужчина тянется вперёд к шкатулке, на которой выгравирована завитая литера «S». – Но каждый огонёк можно разжечь, если есть чем. В её случае, подпитка к её огню это чувства. Скажете: «А что же ещё.» ? Что-ж… - он кладёт браслет в шкатулку и вновь откидывается на спинку кресла, привычным движением закидывая ногу на ногу. – У кого-то вера теплится в Осязаемости. Вижу – значит верю. Не вижу – не верю. У кого-то вера результатах. У кого-то, подобно Еве, вера в чувствах, в таких как любовь. И она едва не потеряла свою веру. – Хранитель устремляет свой взгляд в сторону окна. Его лица касается печальная улыбка. – Я не знал этого чувства. Теперь всё иначе.