Страшно раненным прийти с войны. Порой страшно взять всё в руки свои. Страшно взглянуть Костлявой в лицо, Жить человеком и погибнуть бойцом.
Я помню, что, как и все, совершенно не понимал, каким образом и почему я мог становиться и управлять титаном. Не понимал механизм этого действия. В какой-то момент даже перестал понимать, кто я на самом деле – человек или титан? Помню полные презрения и страха взгляды людей. Помню суд с целью показать, что лишь разведка в состоянии справиться со мной. И бесконечные разговоры и опыты майора Ханджи. Помню, что, несмотря на дружелюбие, члены спецотряда капитана Леви были готовы разорвать меня в клочья, допусти я хоть малейшую ошибку.•••
Ей задавали кучу самых разных вопросов о лошадях: их видовые особенности, типы заболеваний и методы лечения (при возможности оного), правила ухода, пищевые нормы. Были даже вопросы, касающиеся человеческой медицины, хотя настолько базовые, что Ойша без труда ответила и на них. По этой проверке Рау сделала несколько выводов. Во-первых, несмотря на количество заданных вопросов, ветеринария в этом времени развита сильно меньше, чем в 21-м веке, хотя это следовало ожидать. Во-вторых, с лечением людей всё тоже не слишком радужно. Из лекций по истории ветеринарной медицины Ойшара кое-как вспомнила, что это соответствует рубежу 18-19-х веков. В то время о животных, конечно, заботились, но почти не лечили. При сильных отклонениях в поведении и здоровье от скота просто избавлялись. Исключением оставались войска, где не было возможности легко и быстро заменять больных коней. Но и там далеко не со всеми болезнями могли справиться. Что до людей, самым шокирующим являлось отсутствие дезинфекции и стерилизации хирургических инструментов, а следовательно имела место высокая смертность. «Надеюсь, при необходимости удастся раздобыть хотя бы спирт. Хотя лучше бы не влипать во всё это так сильно». Ойша всеми силами старалась не уйти в депрессию и апатию. Хотя последнее ей вряд ли бы позволили, поскольку она и так находилась в разведкорпусе на птичьих правах. Из разговоров солдат Рау узнала, что "через месяц наконец-то прибудут новобранцы", из чего сделала вывод, что сейчас примерно середина мая. Это означало, что у неё есть всего месяц на то, чтобы каким-то образом уйти от разведчиков. Конечно, если на дворе уже 850 год и это выпуск из того самого южного кадетского корпуса. Ойшара не представляла, как можно ненавязчиво об этом разузнать. Хотя... — Майор Зое, я слышала, скоро новобранцы прибудут? — обратилась она к Ханджи во время обеда, постаравшись изобразить искреннее любопытство. — Ага, неизвестно правда, будут ли они. Два года назад из южного корпуса к нам только четверо пришли. Так что посмотрим, обрадует ли нас северное через месяц. — Но... они же несколько лет учатся сражаться с титанами, верно? И после Марии... Почему их так мало? — Ну... страх – сильная эмоция. Люди боятся. С этим ничего не поделать... Но мы ездили недавно в оба кадетских корпуса. И, думаю, и в этом, и в следующем году новобранцев будет больше. Смелые ребята нынче в кадетах. — Понятно... Это хорошо. — Смелые они только до первого свидания с титанами. — Справа от Ханджи опустился Леви, бросив хмурый взгляд на Рау. — Ты чего разнюхиваешь? Ойша прикрыла глаза, тихо вздыхая. Она уже почти не надеялась наладить с Аккерманом хоть сколько-нибудь приемлимые отношения. Он ей совершенно не доверял и не скрывал это. Ойшара предполагала, что причиной тому послужил тот простой факт, что и капитану когда-то никто не доверял, считая его отбросом и опасным бандитом из Подземного города. Если верить дневникам Йегера, конечно. Зое тем временем ударила Леви в плечо, вновь заступившись за «Потеряшку», как сама же и называла Ойшу и ненамеренно активно распространяла это прозвище по всему разведкорпусу. Не то чтобы Ойшаре это нравилось, но она не рисковала выказывать недовольство по отношению к своей главной защитнице в этом месте. Вечером того же дня, в субботу, по сложившейся за годы совместной работы традиции Ханджи Зое, Эрвин Смит, Майк Захариас и Леви Аккерман, убрав в шкаф все документы и бумаги, сидели в кабинете командира разведки, попивая чай (и что покрепче) и обсуждая дела насущные. — Ну серьёзно, Леви, ты перегибаешь. — И в чём же, четырёхглазое ты недоразумение? — слегка раздражённо поинтересовался он, отставив чашку. — Да она же ничего плохого тебе не сделала! Это же просто несчастный потерявшийся ребёнок, не знающий путь домой. А ты масла в огонь подливаешь, подстрекая её на каждом шагу. — Майк, — обратился к другу и коллеге Эрвин, прервав двух других, — как продвигается расследование по Анне? Захариас пожал плечами. — Пусто. Чего и стоило ожидать, если она родилась и выросла в глухой деревушке, ни разу не покинув её. Хотя и о деревне Рау никто никогда не слышал. Или я ещё не нашёл такого человека. В любом случае... не знаю, насколько Анна честна с нами, но я не считаю её плохим человеком. — Вот как? — уголок губ Смита приподнялся. — Что ж, про людей из глуши в самом деле трудно что-либо узнать... Хм. Леви, похоже, тебе придётся смириться. Аккерман только закатил глаза на усмешку начальника. «Будто мне одному это надо». Ханджи с хитрой улыбкой напомнила ему, что сам-то Леви, в отличие от Ойшары, Майку сперва не понравился.***
В основном Ойша занималась тем, что регулярно проводила осмотр лошадей разведкорпуса, хотя раз в две недели по-прежнему приезжал проверенный специалист, чтобы подтвердить результаты работы Рау. Нашлось, конечно, несколько офицеров, отказавшихся подпускать чужачку к своим товарищам-копытным. Был поздний вечер, она как раз шла от конюшен в корпус, когда увидела то, что, казалось бы, не могло произойти здесь, в разведке. Двое пятнадцатилетних мальчишек – только прибывшие новобранцы – по-видимому, решили сыграть в мяч, вместо последнего используя птицу. Внутри вскипела ярость. Как люди, чьи работа и выживание часто связаны с животными, с лошадьми, могут так по-скотски, так жестоко относиться к живому существу? И хотя Ойшара придерживалась стратегии "не вступать в конфликты", сейчас молчать было выше её сил. — Эй, вы что творите?! — Юноши отвлеклись от птенца, повернув головы к подбегающей к ним девушке в гражданской одежде. — Как можно?.. Не смотря на них, Рау упала на колени, со всей осторожностью подобрав птицу на ладони. Её руки дрожали. Птенец не двигался, глаза закрыты, из его маленького клюва донёсся последний вымученный и едва слышный хрип. Умер. Ойша не знала, выглядела ли сейчас жалко в глазах молодых солдат, да ей и не было до этого никакого дела. Она оплакивала умершее от людского зверства невинное создание, прижав к груди. — Ты чего ревёшь? Это просто птица. В такие моменты она всё сильнее убеждалась, что в большинстве своём человечество не заслуживает блага. Единственные, кто убивает не только ради пропитания, это люди. И даже здесь, далеко в прошлом. — Вы монстры... Хуже титанов! Ойша подняла голову, позволив рекрутам увидеть её искажённое гневом лицо. Оскорбившись подобным заявлением, один из новобранцев толкнул в плечо и схватил Ойшу за запястье, рывков подняв на ноги. — Ты кем себя возомнила?! Второй замахнулся, и Рау успела только зажмуриться в ожидании удара, но ничего не почувствовала. Ранее обхватившая её запястье рука пропала, и гостья из будущего вновь оказалась на земле. Спустя пару секунд опасливо открыв глаза, Ойша удивлённо уставилась на замершую перед ней ладонь. Подоспевший вовремя разведчик успел крепко схватить новобранца за предплечье. — Вы что, решили получить наказание в первый же день? — поинтересовался спокойно, лишь слегка раздражённо, но этого хватило для появления у рекрутов испуганных физиономий. — К-капитан Леви... Она... Оба получили по удару в солнечное сплетение, тут же заткнувшись, будучи не в силах вобрать воздух в лёгкие. — Я видел. Драки вне полигона запрещены. И вы только что ударили гражданского, находящегося под защитой разведки. Вы только прибыли, а уже заработали выговор. Тц. О вашем наказании поговорим утром. Сгиньте с глаз. — Когда те, ссутулившись, скрылись за углом, Аккерман обернулся к Ойшаре и протянул руку. — Вставай. Слабым в разведке не выжить. Шмыгнув и вытерев слёзы рукавом рубашки, она сжала зубы и приняла помощь человека, который, как думалось прежде, ни за что бы не стал помогать ей – чужачке. — Почему Эрд не с тобой? По его интонации у Рау возникла мысль, что и её сейчас будут строго отчитывать. С запозданием ответила почти шёпотом: — Э-это моя ошибка. Я вспомнила, что забыла кофту в конюшне, и хотела быстро сбегать забрать. Я.. Я не думала, что последствия моего поступка будут такими... Эрд не виноват. Простите меня. Леви бросил взгляд на мёртвого птенца, до сих пор аккуратно прижатого к груди Ойши. И ей показалось, что взгляд этот был полон той горькой печали, которую испытывают при встрече с ужасными последствиями совершённой ошибки. «Я... о чём-то тебе напомнила? Или о ком-то?.. Почему ты.. так посмотрел?» Но через несколько мгновений он вновь обрёл полный контроль над эмоциями и чуть мотнул головой. — Пойдём. Если не собираешься его никому скармливать, нужно похоронить. После недолгого ступора от невозмутимо сказанных слов Аккермана Ойшара кивнула. — Да. Сейчас, я... только лопату возьму. — Забрав из конюшни инструмент, она вернулась к капитану, и тот повёл её далеко за корпус. — Эм-м... Спасибо вам, капитан. — Почему ты бросилась его защищать? — Я... не могла смотреть на их жестокость. И... птица символизирует свободу. Герб разведки – крылья... Так как они могут быть такими? — Эти дети родом из столицы. Едва ли их учили человечности. Такие обычно идут в солдаты только с целью показать семье свои силу и самостоятельность. «Почему же ты сам проявляешь такую доброту сейчас? Почему помог?» — Почему именно здесь? — Они остановились у старого тополя на краю территории разведки. В ответ Леви кивнул на маленький холмик у самых корней с воткнутым в землю плоским камнем, на котором что-то выцарапали когда-то давно. Присев на корточки, Ойша сощурилась, силясь прочитать надпись. — «Ривай»... Это?.. — Кот моего друга. Умер подобно этому птенцу вскоре после нашей первой вылазки. В другой ситуации можно было бы отшутиться репликой о том, откуда бы у Леви Аккермана взялись друзья. Но они были ещё совершенно не в тех отношениях, да и ситуация совсем не подходящая. Понемногу стемнело окончательно, и ночь вступила в свои права. — Я.. Мне жаль. Правда. Это ужасно несправедливо... Но почему вы... показали мне это место? Оно ведь много значит для вас. А я всё же... чужая. Вы не доверяете мне. Тогда?.. — Тебе не хватает хладнокровия, чтобы быть плохим человеком или вражеским шпионом. Выдавай ты себя за кого-то, вряд ли бы стала рисковать ради одной слабой птицы. Ойшара ничего не сказала и, аккуратно положив тело птенца на траву и поудобнее взяв лопату, начала копать новую могилку в полутора метрах от старой. Это не продлилось долго, может, минут семь. Потом она с небольшим удивлением заметила протянутый белый платок, достаточного размера, чтобы завернуть в него птенца. — Это.. ваш шейный платок? Вы не обязаны... — Просто возьми. Раздражаешь. Сомкнув губы, она взяла платок и с нежностью обернула его вокруг маленького тельца, затем опустив в свежую могилу. Встав на траву коленями, ладонями неторопливо засыпала землю, утрамбовала и сложила руки в молитвенном жесте, склонив голову. Ойша не верила в Бога, но подумала, что сделать так будет правильно. Тихо поднялась на ноги и посмотрела на Леви. Он стоял, оперевшись спиной на ствол дерева и сложив на груди руки, и вглядывался в тёмное, местами облачное небо. — Ты боишься меня? — спросил он ровным тоном, не повернув головы. Немного погодя, Ойшара тоже посмотрела на звёзды и призналась: — Боюсь. Но это логично. В нашу первую встречу вы чуть не убили меня. Он хмыкнул, как бы согласившись. — Как ещё я должен был поступить, встретив непонятно кого за пределами Стен? Надеюсь, ты понимаешь. Ничего личного. — Понимаю, — кивнула. — Но это не отменяет то, насколько сильно я испугалась. Я очнулась голая в неизвестном месте и при неизвестных обстоятельствах. Шла несколько дней без еды. А потом мне хотят отрубить голову. — Ойша медленно выдохнула. В другой ситуации она бы, конечно, не стала говорить ему в лицо ничего подобного, но сейчас капитан сам начал этот разговор. — Думаю, любой бы боялся. — Любой, кто не хочет умирать. «Это... верное замечание, капитан». — Капитан Леви, — полностью развернулась к нему, — я понимаю, почему вы мне не верите. И сомневаюсь, что будете верить. Но я искренне.. благодарна вам за то, что сохранили мне жизнь и привезли сюда. И за то, что защитили сегодня, и за всё остальное тоже ещё раз благодарю... И.. я бы хотела с вами поладить. Хотя бы до приемлемого уровня. Она протянула руку, чуть улыбнувшись. Леви пару секунд стоял молча, затем хмыкнул и ответил рукопожатием. — Говоришь ты куда складнее, чем раньше... Начистоту, не думаю, что начну тебе доверять. Но пока ты на нашей стороне, можешь не бояться за свою жизнь. — Предательство для меня равно самоубийству, я хорошо это понимаю. У меня нет, не было и не будет намерения предавать людей, которые спасли меня и дали крышу над головой и еду. Уверяю вас. — Я ведь сказал, что не верю тебе. К чему эти слова? «Вы только-только показались мне нормальным. Почему снова смотрите свысока?.. Но раз вы говорили, что мне не нужно волноваться за свою жизнь, то я могу быть смелее, да?» Ойша сжала кулаки и нахмурилась. — Вы также сказали, что не считаете меня плохим человеком. Вы... Вам дали право убить меня, если посчитаете это правильным. Так что, капитан Леви, пожалуйста, дайте мне шанс.. доказать ценность своей жизни. Она опустила голову, но вновь подняла её, услышав слова Леви: — Из того, что я видел сегодня, твоя жизнь уже ценнее пары других. Анна Рау, живи спокойно и будь полезна разведке. Но советую не забывать о том, что я убью тебя сразу, как почую предательство. — Не волнуйтесь. Уж это я не забуду.***
Через несколько дней после этого Ойша попросила разрешения съездить в город. Наказав Эрду Джину ни на шаг от неё не отходить, командир дал добро. Ойшара была рада, что с ней отправили лишь одного человека. Как минимум, это означало, что её не считали угрозой или кем-то опасным. — Могу я спросить, зачем вам понадобилось ехать в город? — поинтересовался Эрд уже по прибытии в Трост. — Вы знаете, где здесь можно купить шейный платок, Эрд? Разведчик в удивлении поднял брови. Разумеется, в его окружении только один человек пользовался такими вещами в повседневной жизни. — Ну.. знаю. Идёмте... Хм. Шейный платок?.. Неужто хотите сделать подарок капитану? Ойша немного покраснела и потёрла шею, испытывая неудобство от возникшего недопонимая. Отрицательно покачала головой. — Это не подарок. Я только хочу вернуть долг. — Вы.. должны капитану Леви шейный платок? — Эрд почесал висок и издал неловкую усмешку. — При каких же обстоятельствах такое случилось? «Недопонимание усилилось...» — Это.. Это плохо звучит из ваших уст, Эрд. Обстоятельства были ужасны. Капитан Леви отдал платок, когда мне это требовалось, и я просто хочу отплатить ему за доброту. Не более. — Кхм... Я прошу прощения. Это было бестактно и грубо с моей стороны. И да, мы пришли. Магазинчик представлял собой сбор тканей и тканевых изделий различных видов. Так как стоял разгар буднего дня, посетителей было мало. Хозяин лавки сразу поприветствовал новых гостей и спросил, чем бы мог им помочь. Но на вопрос о шейных платках, к сожалению, сообщил, что они давно вышли у него из продажи. Ненадолго задумавшись, Рау спросила уже следующее: — Тогда... у вас есть ткань, которая подошла бы в качестве материала? Предложенная белая ткань была на удивление мягкая и гладкая, а по краю тем же цветом «ёлочкой» были вышиты листья. Ойшара слабо улыбнулась, обрадовавшись находке. Расплатившись и забрав товар, Ойша и Эрд направились обратно в корпус. Платок ещё предстояло вырезать и обшить, что Рау планировала сделать самостоятельно в ближайшие дни. По возвращении Эрд проводил её до комнаты и сразу пошёл докладывать капитану, а Ойша достала приобретённую ткань и принялась за дело, желая поскорее закончить. И вот, вечером следующего дня она постучалась в дверь его кабинета. — Капитан Леви, разрешите войти? Это Анна Рау. — Заходи. Что ты хотела? Приблизившись к рабочему столу, Ойша протянула руку с аккуратно сложенным белым платком. — Примите, пожалуйста. Это взамен того, что вы тогда отдали. — Ты за этим ездила в Трост? — Да. Но там были лишь ткани, так что я сама обшила его и вышила узоры по краям. Это меньшее с моей стороны. Леви взял платок в руки, внимательно осмотрев. — Достаточно тонкая работа. Выглядит хорошо. Я приму его, и пока будем в расчёте. — Да. Я пойду. Уже у самой двери он окликнул её, побудив остановиться и повернуться обратно. — Тебе доводилось штопать людей? — Что, простите? — Зашивать раны на людях приходилось? — А, нет. А что? — Рука хорошо набита. Ты могла бы пригодиться в госпитале после вылазки. Если не грохнешься в обморок от шока. — Капитан, но... это ведь совершенно разные вещи. Я не... — Значит, крови не боишься, раз в первую очередь заговорила о другом... Подумай об этом. Раненых будет много, каждая пара рук поможет. — Разве вы доверите мне подобное? — Не думай, что будешь без наблюдения. Иди. «Вы сможете следить, только если сами не окажетесь в числе пострадавших», — подумала Ойшара, но вслух ничего не сказала. Только кивнула и вышла из кабинета. Он прав. Хотя она не хотела становиться человеческим врачом, здесь это скорее необходимость. Как бы то ни было, жизнь в разведкорпусе текла своим чередом. Неумолимо приближалась большая вылазка с участием новобранцев. И, как это обычно бывало, постепенно настроение падало у всех, кроме новичков, что впервые отправятся за Стены. С отбытием отрядов в корпусе стало тихо – осталось всего несколько человек из военных. За те полторы недели, что разведчики отсутствовали, в госпитале Ойшу научили базовым вещам и операциям, которые, возможно, придётся делать по завершении вылазки. Ничего сложного для человека, знакомого с медициной, но местные врачи предупредили, что лучше ей держаться в стороне и не мешаться. Что ж, у них были причины опасаться за компетентность Рау в экстренной ситуации. Потому что по возвращении солдат по всему медкорпусу крови было так много, что казалось, будто мир предстал под алым фильтром. Врачи носились от одного бедняги в другому и третьему. Ойшара ассистировала, быстро подавая необходимые инструменты, стараясь на смотреть на происходящий вокруг ад. Теперь Ойша ясно поняла, что переоценила свою стойкость. Она всегда спокойно смотрела ужасающие кадры с операций или реалистично кровавые фильмы, никогда не боялась крови и отлично чувствовала себя на вскрытиях и на лекциях по анатомии на "свежих" препаратах в виде мёртвых освежёванных животных. Но одно дело – учебные аудитории и повседневность. Переломанные, оторванные и перекрученные конечности, залитые кровью глаза и перекошенные от смертельных мук лица вернувшихся с поля боя солдат – это нечто намного хуже и пугающе. От вида оторванных рук и ног едва не выворачивало наизнанку. Запах крови, пота и гноя с общей атмосферой забирающей души Смерти добили выдержку Ойшары, и, как только появилась возможность уйти, она вылетела из палаты, и её вырвало сразу, стоило добежать до раковины в ближайшем туалете. Немного успокоившись, Рау забрела в другую палату, неожиданно увидев там всего одного медика. И тут же поняла, почему. Судя по относительной тишине и чистоте, здесь лежали разведчики в более или менее стабильном состоянии. Врач был её ровесник. Он скальпелем разрезал по шву штаны на лежащем без сознания разведчике. Задавшись вопросом, почему парень делает это скальпелем, а не ножницами, Ойша стала тихо подходить ближе, вздрогнув и остановившись, узнав в солдате Эрда Джина. Его лицо всё было в ссадинах, губа прокушена, а рука закреплена бинтами, как при переломе. Ужас охватил Ойшу, когда из ноги Эрда выше колена вдруг ярко-алой струёй стала выплёскиваться кровь. Она вскрикнула и закрыла лицо ладонями. «Бедренная артерия!» Ещё сильнее её напугал медик, который отступил на шаг и задрожал, вытаращившись на бьющую фонтаном кровь. «Соберись!» Подбежав к Эрду, ненароком оттолкнув юношу, и вытащив ремень из петель своих брюк, Рау как можно сильнее затянула его поверх штанов на бедре разведчика выше кровоточащей раны. Быстро посмотрела на настенные часы, чтобы запомнить точное время. Туго перебинтовала бедро, не обращая внимания на то, что брызжущая чужая кровь оказалась и на её руках, и на халате с рубашкой под ним, и в конце концов на лице. Вытащила большую пуховую подушку из-под головы Джина и положила её под повреждённую ногу. Как можно сильнее надавила на артерию выше жгута и держала, пока алое пятно на повязке не перестало расти. Выдохнула с облегчением. Многократное прохождение курсов первой помощи наконец-то пригодилось ей в жизни. — Что здесь происходит? — раздался строгий голос у входа в палату. Обернувшись, Ойша увидела капитана Леви. Переглянулась со стоявшим в нескольких метрах от неё медиком, взгляд которого выражал ужас. — Спрошу ещё раз. Что происходит? — Я... Я.. Простите! — у юноши, до сих пор державшем окровавленный скальпель в правой руке, пошли слёзы. — Я только хотел осмотреть его, потому что мне сказали, что у этого солдата повреждена нога! Но задумался, и рука дрогнула! И я случайно повредил артерию! А когда... А когда хлынула кровь, я оцепенел от ужаса! Только при мысли, что здесь всё будет, как в соседней палате... От меня впервые зависела жизнь человека, я просто растерялся! — Почему вы разрезали штаны скальпелем, а не ножницами? — чуть погодя и уняв шок, спросила Ойшара. — Кто в здравом уме будет так работать?! — Н-но я... Договорить ему не позволил Аккерман: — Ты, вон отсюда. И позови сюда другого врача, менее опасного для людей. А ты, — перевёл взгляд на Рау, — умойся и приведи себя в порядок. На сегодня твоя работа закончена. Заторможенно кивнув, она оставила на перевязанной ноге Джина записку со временем, когда был затянут импровизированный жгут, чтобы его не забыли снять. Несколько раз ополоснув лицо холодной водой, Ойша с усилием так же не один раз вымыла руки, буквально втирая в кожу твёрдое мыло. Возможно, сток был изначально засорён, потому как вода быстро скопилась и приобрела ржаво-красный оттенок. Оперевшись на края раковины руками, Ойшара подняла взгляд на своё мутное отражение на стенной плитке. Едва ли там можно было что-то хорошо разглядеть, но наверняка её глаза впитали в себя всё пережитое за сегодня. В прострации Ойша вышла из госпиталя и, обойдя здание, села у стены, опустив голову к коленям и накрыв её руками. Самое страшное позади, но на чувство облегчения не было даже намёка. Она не знала, сколько так просидела, но резко подняла голову, услышав голос постороннего: — Спасибо. От неожиданной благодарности со стороны Аккермана Ойшара невольно вскинула брови. Кто бы мог подумать, что однажды капитан Леви скажет ей слово, которое, казалось бы, вообще отсутствовало в его лексиконе? — За что.. вы благодарите? Я не сделала ничего такого... — Ты спасла человека из моего отряда. Ойша выдавила слабую улыбку, отрицательно покачав головой. Наблюдая за безмятежно качающимися на ветру травинками, заговорила более уверенно: — Это случилось уже здесь, и мы не потеряли время. Даже если не я, кто-нибудь помог бы. — Тем не менее, ты оказалась компетентнее нанятого разведкой врача. Тц. Руки бы ему оторвал. — Я.. понимаю, что тут нельзя совершать ошибки. Однако он ведь впервые встретился с таким? Думаю, ему стало очень страшно. — Тц. Выучился же он как-то на медика, так чего испугался крови? — Думаю... он испугался не крови, а смерти. Может, вы не замечаете из-за своей работы, но госпиталь сейчас пропитан смертью. Леви присел напротив и приподнял её лицо за подбородок, пытаясь найти ответ в разноцветных глазах. — Почему тогда ты не испугалась? Перестала бояться смерти? — ..Посмотрите. — Рау приподняла согнутую в локте правую руку, которая мелко дрожала. — Я тоже боюсь. Но я не могла позволить себе поддаться страху. Сделай я так – Эрд бы погиб. Возможно, для того юноши он безымянный солдат, но мне Эрд стал другом. Я была обязана взять себя в руки. Но сейчас, когда всё закончилось... эмоции возвращаются. Наверное скоро начнётся истерика. Вам лучше уйти, не хочу вас раздражать, когда слёзы нахлынут. — С чего ты взяла, что меня раздражают плач и слёзы? Пошли. Не то чтобы ей давали выбор, так что пришлось послушно проследовать за капитаном вплоть до кабинета Ханджи. По пути Ойша не слишком успешно старалась сдерживать подступающий приступ, шмыгая носом и протирая глаза каждые несколько секунд. Леви же продолжал идти, почти не оборачиваясь. На мгновение в голову Рау закралась мысль улизнуть и спрятаться где-нибудь, чтобы никто не видел, как она теряет контроль над эмоциями. Но идея была быстро отброшена – от Леви Аккермана сбежать бы не вышло. Спрашивать, почему они заявились в кабинет майора без приглашения и разрешения, Ойшара поостереглась. Кроме того, было очевидно, что Ханджи и Леви друзья, пусть дружба у них и весьма своеобразная. — А, очкастая, ты здесь. Где у тебя успокоительное? — Чевось? — Зое приподнялась на локтях на узком диване у левой стены, на котором недавно спала. — Чего это вы двое здесь делаете? Хотя Ойша не видела, поскольку стояла позади капитана, но была уверена, что он закатил глаза. Это осознание на краткий миг вывело её из пучины рвущих горло чувств. — Я хотел поискать у тебя успокоительное для Анны, но раз ты здесь, давай быстрее. В ту же секунду Зое вскочила и приблизилась вплотную к Леви, схватив того за куртку. — Ты что ей сделал, что понадобилось успокоительное?! Отвечай, недоросль! — Отцепись, помешанная. Я ей ничего не делал. Она же впервые работала в госпитале после вылазки. Секундой позже учёная отстранилась и прижала кулак к губам, закрыв им широкую улыбку. Потом озорно посмотрела на гостей и, растягивая конец предложений, спросила: — Как это вы двое встретились? И почему вдруг ты, Леви, решил помочь Аньке?.. Вы двое что, теперь вместе?! От раздавшегося писка Ойша закрыла ладонями уши. И если бы не стоявший в горле ком, она бы даже открыто возмутилась. Выказываемые Ханджи донельзя позитивные эмоции были крайне неуместны в рамках скорби по погибшим товарищам. — И как твой мозг ещё не сдох от своих же идей? Чушь не неси. Ушло много времени, гони успокоительное. Фыркнув, майор достала банку с измельчённым и высушенным растением и протянула капитану. Наблюдая за двумя солдатами, Ойша, хотя всё ещё всхлипывала, почувствовала себя немного лучше и, позволив здравой мысли появиться в сознании, тихо спросила: — Что это.. за растение? — А? Сонная одурь, конечно. Леви тебе чаёк на нём заварит, и ты мигом придёшь в норму. — Нет! — Она знала об этом растении. Сонная одурь. Оно же красавка. Оно же – белладонна, используемое в медицине ядовитое растение, с дозировкой которого нужно быть крайне внимательным. В прошлом его использовали в том числе в качестве обезболивающего или снотворного. Ойшара не знала, насколько отличается белладонна этого времени, но сомневалась, что растение здесь менее опасно. — Я.. Я лучше просто пойду спать. — Ты чего, Ань? В малых дозах цветок не опасен. Леви вон в порядке. — Я... Мой знакомый этим отравился и умер. Не хочу рисковать. Так или иначе... кажется, истерика отменяется... Мне уже лучше, поэтому я правда лучше лягу спать. Спасибо за беспокойство. — Боже! Хоть обычного чая выпей! Леви тебе заварит, самый вкусный чай здесь у него. Капитан махнул на неё рукой и направился к двери. — Ладно, мы пошли. Не шуми тут, четырёхглазая. Они не проронили ни слова, пока не оказались возле выделенной Ойшаре комнаты. От простой чашечки чая она всё же отказалась, заверив, что будет в порядке после отдыха. Аккерман не стал уговаривать, лишь пожелав спокойной ночи, и уже собрался уйти к себе, когда его тихо спросили: — Капитан, почему.. майор так веселится в дни скорби? — Павшим товарищам бы не понравилось, если бы мы лили по ним слёзы, — ответил после недолгого молчания и, кивнув напоследок, пошёл прочь, но вновь остановился, услышав за спиной всё тот же слабый подавленный тон: — А вы... Зачем вы употребляете сонную одурь? — ..Только так я не вижу сны.***
— Как вы себя чувствуете, Эрд? — Жить буду. Благодаря вам, как мне сказали. Спасибо. — Ситуация не бала такая тяжёлая. Так что не за что благодарить... Что ж, желаю вам скорее встать на ноги. Отдыхайте. В скором времени разведка вновь зажила в привычном ритме. До осенних холодов было совершено еще несколько вылазок с малым количеством солдат для решения локальных проблем и конкретных задач за Стенами.••••
— Рассказывайте. Михаил и Александр разместились в гостиной последнего. От угощений Доглатов отказался, согласившись лишь на стакан воды. Он был намерен узнать правду и не собирался ходить вокруг до около. — Вы мне вряд ли поверите. Ойша в прошлом. В прямом смысле. — Что вы... — Я изучал эту область последние годы. Путешествие во времени возможно. Я хотел спасти Гришу, своего внука, и тем самым вернуть всё на свои места. Но... не уверен, как это произошло, но устройством воспользовалась Ойша. Не думаю, что намеренно. — Тц. — Михаил упёрся локтями в колени и протёр ладонями лицо. — На что я трачу время... Извините, но я пойду искать Ойшу. — Вы можете уйти, но вы нигде её не найдёте. Возле устройства временнóго перемещения лежала одежда Ойшары.••••
С наступлением зимы дышать стало легче – экспедиции закончились и не продолжатся до конца весны, потому многие начали брать себе отпуска и покидать корпус, дабы провести месяц спокойной тихой жизни вместе с родными. И хотя Ойшару всё меньше воспринимали как чужачку, и хотя ей даже нравилось беседовать с Ханджи или Эрдом за чашкой чая, и пусть даже она хорошо влилась в ритм военной жизни, тоска по дому, нескольким близким людям и родному времени скребла изнутри и душила сильнее с каждым днём. Вместе с тем росло и чувство смирения. Она не вернётся. Прошло слишком много времени, чтобы Александр рассчитал все параметры и вернул внучку домой. Ей придётся остаться здесь на всю жизнь и постараться избежать встречи с Эреном Йегером. — Как думаете, Эрд, человечество вообще стоит спасения? Стоял морозный январский вечер. Спрятав ладони в рукавах тёплого зимнего пальто, любезно выданного ей со склада, Ойша сидела перед могилкой птенца, ставшего лично для неё символом того, что люди во все времена проявляли непозволительную жестокость. Рау подумала, что, вероятно, Эрду как разведчику очень неприятно слышать подобные изречения, обесценивающие их труды и жертвы. Но как только она захотела извиниться и сменить тему, Джин без капли злости ответил: — Возможно, не все из людей заслуживают спасения. Но смерти точно не заслуживает никто. Я понимаю, почему вы разочарованы в людях и в этом мире, Анна. Вы многого лишились, и мне бы искренне хотелось помочь вам. — Эрд... — Рау повернулась к нему лицом, немного задрав голову. — Почему вы защищаете человечество? Солдат улыбнулся уголком рта и посмотрел вправо, где вдалеке при ясной погоде была бы заметна Стена. — Многие из нас защищают не человечество, Анна. Есть ярые идеалисты, но большинство желает сберечь своих родных и близких. В первую очередь. И я тоже... хочу спокойной жизни для моей семьи. Поэтому я выхожу за Стены. «Спокойной жизни для семьи, да?.. Благородно. Я вот.. от своей просто сбежала». — Но если... если вы погибнете, вашей семье будет тяжело. — Это жертва, к которой готов каждый бывалый в боях разведчик... Вставайте, — протянул руку, — а то простудитесь. Пойдёмте в корпус. Кивнув, Ойша приняла помощь и, отряхнувшись от снега, вместе с Джином направилась обратно. — Эрд, возможно ли, что меня отпустят? — спросила тихо уже недалеко от входа в строение. Разведчик остановился. — Что вы имеете в виду? Отпустит ли вас куда-то командир? Думаю, с сопровождением проблем не возникнет. — ..Прошёл год, как погиб мой брат. Я бы хотела... постараться найти свою деревню и его могилу. Так что, мне было интересно, позволят ли мне уйти... Похоже, что нет. — Анна, вы не пленница, просто... — Я понимаю. Я всё понимаю, но я должна уйти. Если не я, то кто будет ухаживать за его могилой? «Прости, Гриша, что использую твоё имя для этого. Но я должна уйти отсюда». — Я поговорю с капитаном. Может, получится что-то придумать. — Спасибо вам, Эрд. По крайней мере, вам я могу верить. Эрд Джин сдержал своё слово, будущим днём обсудив проблему с капитаном Леви. Тот отреагировал куда более мирно, чем того ожидал его подчинённый. С виду Аккерман даже не был против желания Анны Рау покинуть разведкорпус. Следующим звеном цепочки стал уже непосредственно Эрвин Смит, спустя ещё несколько суток вызвавший Ойшу к себе в кабинет. Уточнив у неё причину, по которой хочет уйти, Эрвин некоторое время молча размышлял, затем спросив, куда же она отправится сначала. Ойшара честно ответила, что сперва отправится в Утопию, западный округ Стены Роза, где найдёт жильё и работу, а потом начнёт в свободное время выбираться из города и искать родную деревню. Командир пояснил, что раньше апреля он не может её отпустить – хотя бы потому, что нужно подготовить различного рода документы и ему бы не хотелось, чтобы она бродила непонятно где до оттепели. Заблудиться во время заморозков – настоящая погибель для нетренированного организма.••••
— Долго ты. — Дмитрий, весь перебинтованный, лежал на больничной койке. Глядя на него, становилось ясно, что спасся он не иначе как чудом. — Ойша нашлась? Михаил поджал губы, напряжённо опустившись на стул возле кровати. — Нет. Объявления о поиске разосланы всюду. Ни её отец, ни я не перестанем искать. — Чёрт... Что вообще случилось? Почему она сбежала? Я просил тебя помочь ей! Рассказывай всё, Доглатов. Михаил встал и прошёлся до окна. — После смерти Гриши отец Ойши решил выдать её замуж за одного чеха. Ты её знаешь, она всегда была послушной дочерью. Свадьбу назначили уже на январь. К тому же, твоё имя было в списке погибших в авиакатастрофе. Будь это ошибка или на рейсе было два Дмитрия Беловых... Мы считали тебя погибшим. В конце концов.. я почти уговорил её отказаться и вернуться в Питер вместе со мной. Почти уговорил... И Ойша вдруг исчезла. — Михаил обернулся и со всей серьёзностью посмотрел Дмитрию в глаза. — Я найду её. И, прости, но когда это случится, я её тебе уже не отдам.••••
— Держи. Смит с лёгкой улыбкой протянул папку. Открыв её, Ойша на мгновения потеряла дар речи. Там были документы на её имя. Анна Рау. 20 лет. Место рождения: округ Утопия, Стена Роза. Было даже указано, что она работала ассистентом в мед.части разведкорпуса. И стояла печать, подтверждающая подлинность документов. — Командир Эрвин... Почему вы делаете это для меня? — Скажи ещё, что не рада, — раздался привычно недовольный голос Аккермана, занявшего диван у правой стены. — Нет, я очень рада! Спасибо, правда, большое спасибо. Но.. я не понимаю. — Анна, вы считаете себя хорошим человеком? От вопроса Смита Ойша слегка растерялась, но, чуть подумав, дала осторожный ответ: — Я.. не считаю себя плохим человеком, командир. По выражению пронзительных голубых глаз стало понятно, что он одобряет её слова. Эрвин бросил Леви взгляд с безмолвным приказом, и тот, подойдя к столу и оперевшись на него, заговорил: — Майк провёл расследование. Мы пытались больше узнать о тебе и найти твою деревню, и, если кратко, это ни к чему не привело. Выводы? — он многозначительно посмотрел на Ойшару, но ответа так и не дождался. — Либо это глухомань на пару домов, либо деревни не существует. Мы склоняемся ко второму варианту. Ойша постаралась не измениться в лице и сохранить спокойствие, хотя внутренне сжалась. Попалась. Ну конечно. Глупо было считать, что они поверят ей на слово и не будут ничего проверять. Дурацкая ошибка. Вопрос теперь в том, что будет дальше? Документы у неё на руках, но отпустят ли они чужачку, лгавшую им всё это время? — Тем не менее, — продолжил Леви, вновь обратив на себя внимание успевшей перепугаться Рау, — мы пришли ко мнению, что у тебя могут быть веские причины не возвращаться на родину. По нашим наблюдениям, для человечества ты не опасна, а это главный критерий. — Значит... — Вы свободны. Мы ещё какое-то время будем навещать вас в Утопии. И если вы куда-то пропадёте, проблемы будут серьёзные. Понимаете? — Конечно. Я никуда не денусь из Утопии без предупреждения, обещаю... Большое вам спасибо за всё, командир Эрвин. С позволения Смита Ойша покинула кабинет и, собрав немногочисленные пожитки, спустилась вниз, к выходу из корпуса. Здесь успели собраться те, благодаря кому ей удалось выжить в этом времени – капитан Леви, сохранивший жизнь странной чужачки, Эрд Джин, что первый встал на её защиту, майор Ханджи Зое, помогавшая ей уже в разведке и рассказывавшая даже о мелочах, и командир Эрвин Смит, вообще одобривший всю эту кампанию. — Ты хоть навещай нас, что ли, — приобняв Ойшу за плечи, попросила Ханджи, издав затем вздох безнадёжности. — Я была рада с тобой познакомиться. — Я тоже, майор. Вы тоже можете навещать меня в любое время. — Рау искренне улыбнулась ей и повернулась к Смиту. — Я отправлю вам письмо, когда где-нибудь пристроюсь, чтобы вы знали адрес. Эрвин кивнул, пожелав доброго пути и попросив быть осторожной. Наконец Леви уведомил: — Эрд проводит тебя до Утопии. Надеюсь, ты помнишь, о чём я тебе говорил. — Помню.***
Ойшара ещё не знала, что то тёплое июньское утро было обманчиво добрым. Выйдя на улицу, она привычно встретила мальчишку, продававшего свежие газеты. Купив одну, Рау зашла внутрь чайной, где работала уже полтора месяца. На первом же развороте в глаза бросилось несколько кричащих заголовков:СТЕНА РОЗА БЫЛА ПРОРВАНА!
ТИТАНЫ СРЕДИ НАС!
ТИТАН В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ОБЛИЧИИ!
ЭРЕН ЙЕГЕР – ВРАГ ИЛИ СОЮЗНИК?!
Опустив веки и глубоко вздохнув, Ойша смахнула слезу и с горечью подумала о том, что дороги назад не осталось. — Началось.•••••