С чистого листа Ирминсуля

      За прошедшие несколько дней ничего примечательного не случилось. Бедо сидел в академии, разбирал свои заметки и проводил тесты до самой ночи, а когда становилось скучновато работать над своим нынешним исследованием он возвращался к тетради, в которой упорядочивал свои знания для лекций, которые ему теперь надо было вести. Конечно все это было не бесполезно, так как академия даже пообещала ему нехилый гонорар за весь курс, когда чуть ли ни все учёные присутствовавшие на первой написали петицию главе даршана, к которому можно было отнести его тематику. Но на самом деле алхимик часто думал о пришедшем страннике, и его странном взгляде, проходившем сквозь всю аудиторию и направленном ровно на него. Придёт ли он снова? С одной стороны, зачем ему приходить, да и Бедо будет легче говорить, когда на него не пытаются уронить воображаему наковальню взглядом с задней парты. С другой стороны, блондин хотел бы, чтобы странник заинтересовался чем-то научным, не просто ради тем разговора, а для его же пользы. Сколько бы лет не прожил этот "механизм", даже искусственные создания, и если быть точнее, особенно они сталкиваются с коррозией, если слишком мало времени просвещают своему всестороннему развитию.              В этот раз новоиспеченному лектору дали аудиторию куда больше, но она казалась ещё заполненнее людьми чем в прошлый раз. Расширился и научный и студенческий состав и все взгляд не могли оторвать от Альбедо, который делал приготовления до звонка. Парень пока даже не пытался поднимать глаза на задние парты аудитории, чтобы не наткнуться на вероятность появления Ситри. Его немного успокоил улыбчивый взгляд Тигнари, с которым они переглянулись и даже помахали друг другу. Альбедо уже видел, что лесной страж обязательно подойдёт к нему хотя бы на минутку после лекции, поэтому беспокоился куда меньше.              О каково же удивление было всей аудитории, когда вместо обычного витания в облаках "критик" стал записывать лекцию, даже пытался повторять все диаграммы, которые на доске рисовал учёный. Конечно, не обошлось и без "любования" преподавателем, но это ушло на второй план.       Что ж, сказать, что кукла сюда пришёл лишь за конспектами было бы неправильно, ведь он был твёрдо уверен, что у него поломка, которая мешает ему свободно жить, создавая разные эмоциональные сбои. Звучало как бред, но Странник был уверен в этом, как в самом себе. Синеволосая девушка вновь засыпала, из-за чего ему пришлось даже подставить руку, чтобы она не упала лицом в парту, она быстро извинилась за её сонливость и продолжила вновь что-то чиркать.               До этого дня с ним происходили странные вещи, а все началось после вечера, который они провели в кафе. Когда Скарамучча пришёл обратно домой он чувствовал себя странно, вроде как даже счастливо, но с другой стороны Бедо ушёл не особо довольный, не то чтобы это как-то его волновало но вполне возможно Куникудзуши стал слишком серьёзно воспринимать их "дружбу", которой априори быть не должно было. В тот день ему впервые приснился сон, весь залитый золотым светом. Последующие дни состояние постепенно ухудшалось. Кусанали, которая ни о чём не подозревала, стала волноваться сильнее чем обычно из-за изменившегося поведения друга, на что Мучча лишь отнекивался.       Лекция прошла довольно гладко. В конце некоторые люди даже позадавали вопросы, на которые парень с радостью ответил. Как и ожидалось к нему подошёл Тигнари, весь полный энтузиазма, что на самом деле, как ему уже сказали до этого, было редкостью. Они обменялись парой слов и передав алхимику небольшую записку, Нари вышел из аудитории радостно виляя хвостом.              Спустя пару "любований" и трех дополнительных страниц писанины пара для Ситри закончилась. В пустой аудитории остались лишь юноши, один на один. Подходя к Альбедо, Ситри выдержал паузу обдумывая, как бы правильно преподнести информацию.       – Мне кажется я сломался. – кратко и чётко выпалил он, понимая что за его "починку" вряд ли возьмутся, если об этом попросила не сама Кусанали, и то вероятность что даже после её просьбы ему откажут высока, поэтому он и не хотел беспокоить молодую госпожу мудрости.       Тепло вздыхая, учёный уже собрался уходить, как его спутанные мысли нарушил голос снаружи. "Мне кажется, я сломался" - прозвенело в ушах химика. Не только появление Ситри было внезапным, что даже напугало парня, но ему ещё и что-то было нужно. Наконец подняв свой слегка непонимающий взгляд Бедо, посмотрел на очень напряжённого и пристально смотрящего на него странника.       - Что ты имеешь в виду? - с начала вырвалось из него, но поняв глупость своего вопроса конкретно в ситуации разговора с Ситри, он решил перефразировать его.       - То есть тебе нужен очередной техосмотр, так ведь? Что треснул, рассказывай. - строго и не сильно заинтересованно высказал он.       Вопрос немного озадачил куклу, он даже не знал, чем именно он был "болен", а уж тем более, что "сломалось". Выдумывая ответ на ходу тот, как-то резко и неосторожно протараторил.       – Дело в нервных окончаниях… И башка трещит последнюю неделю, учитывая, что я даже не живой человек. – это было сказано настолько быстро с жестикуляцией рук и бегающим взглядом, что кажется Странник сам не понял, что сказал из-за волнения и неуверенности в собственных же словах. Поднимая глаза, он смотрел на растерянного художника, который сам ели-ели понял, что сказал Мучча.       – О архонты, скажу проще, если не хочешь собирать себе нового Ситри придётся поторопиться, или тебе так же, как Доктору доставляет удовольствие наблюдать за страдающими механизмами? – потирая переносицу он установил зрительный контакт показывая всё своё недовольство будто вот-вот начнёт шипеть как настоящий кот.              Ему было сложно поверить в то, что он вообще решился подойти и заговорить на счёт своей проблемы. Даже Кусанали вряд ли догадывалась что с ним происходит, хотя говорить что-то либо про Нахиду бессмысленно, на то она и госпожа мудрости и дендро архонт.               Выслушав нервные попытки объясниться, Альбедо застыл, пока на его лице появлялась улыбка. Затем послышался смех, но не надменный, а впервые звонкий, искренний и милый. Он не пытался высмеять проблемы странника, нет, он, наоборот, не мог выразить свои эмоции по-другому, без лишних слов и большего количества вопросов.               От странника послышался легкий выдох, и парень направился к выходу из кабинета кидая взгляд намекающий, чтобы учёный соображал быстрее и наконец-то тоже решился уже пойти.       – Как будто бы ты мой "механизм", если уж начинать об этом... Пошли, пошли, пациент. – поплелся блондин за ним к выходу из академии.       Он не понял ничего, что было сказано про некого "доктора", но сделал себе заметку в голове, что ещё об этому услышит. Парня больше поразили две вещи, два слова. Собирать "себе" нового "Ситри". Это прозвучало так, как будто бы между ними было что-то кроме холода и неловких попыток не сожрать друг друга заживо во имя Госпожи Мудрости. Это прозвучало даже как-то чрезмерно уверенно от человека, который всем видом показывал, что терпеть не может алхимика. А то, что парень признал данное ему новое имя уж точно сделало день ученого, особенно вспоминая, как тот злился и язвил на эту, в шутку на самом деле, "необсуждаемую" вещь.       Что это мать его было. О святая Кусанали, Странник готов был сквозь землю провалится. Впервые в его жизни, после предъяв на него не разозлились, так ещё и обратились без всякого негатива, от чего его рука сильнее сжала тетрадь, а взгляд был прикован к земле пока они добирались до точки телепорта. Кажется, Ситри понял, что выходить из академии вместе с Бедо было ошибкой, все студенты на них оборачивались, о чём-то начиная шептаться. Такое количество взглядов раздражало и что они в этом увидели из ряда вон выходящего? В его голове прокручивались слова будто на повторе "как будто ты мой механизм". Как минимум все эмоции Кабукимоно принадлежали ему, так ведь? Осознав, что его мысли вновь зашли не в то русло, он не сильно похлопал себя по щекам, чтобы вернуться в норму продолжая функционировать без всяких бредней.              Они довольно быстро, используя телепорты, добрались до все той же пещерки в лесу Мотийимы и зашли внутрь. Там было намного чище, опрятнее и уже совсем не пахло химикатами. Бедо действительно навёл тут порядок в прошлом порыве ярости. Войдя внутрь, сбросив сумку на стол и сняв перчатки он стал внимательно оглядывать свои полки в поисках нужных инструментов.       – Думаю тебе лучше присесть на кровать и снять все выше пояса. Мне нужно будет сперва проверить все выводы по позвоночнику и шее. Как только найду все нужное – начнем. – пояснил план действий для странника он.              Кивнув на просьбу блондина, он положил свою тетрадь на стол, где учёный кинул свою сумку, туда и был отложен головной убор, а также вся его одежда до пояса. Скарамучча совсем не чувствовал себя в своей тарелке, поскольку такой неловкости он не чувствовал последние 400 лет. Присаживаясь на кровать, он смотрел на алхимика, который что-то искал в своих инструментах, в надежде что ему ничего не повредят в процессе починки.       Достав с полки набор мелких инструментов и тестер напряжения, он подошёл к кровати и сел прямо за спиной у Ситри. Алхимик заметил, что парень перед ним был ну чрезмерно зажатым, что было очень необычно, учитывая то, как гладко прошел первый ремонт. На спине было невозможно увидеть ни одной детали, все было затянуто иллюзорной кожей, которую видимо от волнения забыл убрать "механизм". На спине по обеим сторонам спины от позвоночника виднелись круглые шрамы, с разодранными краями. Четыре штуки по краям, один посередине, один ближе к шее. Эти шрамы выглядели странно и Альбедо даже предположить не мог, от чего такие могли остаться, но мысленно отнес это наблюдение к папочке информации про некого "доктора" упомянутого ранее. Тяжело вздохнув, сначала собираясь по привычке отчитывать странника, но после решив, что тот и так чрезмерно зашуганный последнее время, алхимик мягко провел руками по его спине вниз, а затем уже осторожно надавливая большими пальцами прошелся вверх, в конце обхватив ладонями его плечи. Его голос стал тише чем обычно, так как парни сидели ну очень близко друг к другу и громкость была вообще не к месту.       – Расслабься... А то я совсем ничего не смогу увидеть. – скользнув вниз по его плечам, а затем оторвав руки, сказал Альбедо.       Пока он дал время брюнету чуть успокоиться, алхимик немного задумался, протирая пинцеты и железные лопаточки спиртом. С чего вдруг этот вечно недовольный "человек", ранее желавший только расправится с ним, вдруг такой покладистый, спокойный к нему, но какой-то встревоженный внутри. Альбедо всегда смотрел глубоко в глаза людям, и, если внутри было что-то не в порядке это можно было легко заметить. Но мысли он читать, к сожалению, не умел, поэтому часто ему оставалось лишь беспокоится и ждать пока человек расскажет сам, если они были близки. Но в данной ситуации трудно было понять интересно ли ему капаться в проблемах странника кроме проблем "здоровья". В груди нарастало какое-то неприятное предчувствие…       Спасением Ситри было то, что он сидел спиной к Бедо, из-за чего тот не мог видеть появившийся румянец на щеках взволнованного "механизма". О архонты он вёл себя как полный идиот. Совершенно забывая про то, что шарниры стоит показывать, он так же подзабыл про имитацию дыхания после того, как чужие руки скользнули по его кукольной спине. От каждого прикосновения по его телу словно распускались цветы. Такие сравнения заставили Странника растеряться ещё больше, не понимая, как реагировать в таких ситуациях. Это же просто починка, точно такая же какую Дотторе проводил после экспедиций в бездну, верно? Нет, ни черта "не точно такая же", сейчас ему не хотят причинить вред, а пытаются даже помочь.               – "Давай же, вдох-выдох Куникудзуши" – он всё пытался восстановить имитацию. Это было так похоже на то, когда он впервые пробовал "дышать" как его друзья, ведь он слишком от них отличался не только идеальной внешностью, но и странными повадками, которые были не присущи для людей. Ему на удивление удалось расслабиться, показывая свои, как он их называл "уязвимости", Кабукимоно даже успел задуматься о том, что завидует художнику, поскольку в его стыках было прекрасное свечение, но такие мысли сразу же ушли, под предлогом "мне бы не подошёл этот цвет".        Паника продолжала царствование, голова стала даже кружится, про это, наверное, стоило сообщить, но он продолжал смирно и ровно сидеть, пока одна навязчивая мысль менялась на другую более бредовую.       Сначала прикладывая оба индикатора тестера к разным позвонкам, парень пытался выявить нет ли в цепи таких деталей, которые блокируют пропускание тока. На удивление все было в идеальном состоянии и не давало никаких сбоев даже при повторном тесте.              Одной рукой обхватив парня под грудью, как будто приобнимая, на самом деле лишь чтобы он не дернулся во время кропотливого процесса проверки каждого проводочка, блондин стал, помогая себе пинцетом во второй руке, рассматривать пространства между позвонками. Иногда между ними бежали искры, но соприкасаясь с металлическим инструментом, почти не били током ученого, а лишь трескуче щекотали пальцы. Это было даже слегка забавно, учитывая, что проверенное ранее напряжение было довольно высоким. Не смотря на анемо глаз бога, по механическому телу явно бежал элемент электро, который все равно не мог пробить защиту стойкого гео, из которого состоял Альбедо. Доходя до более открытых, оголенных деталей на шее, ему пришлось придвинуться ближе, чтобы рассмотреть все мелочи и не повредить ничего важного. Медленное и задумчивое, но все равно горячее от тепла летнего вечера, дыхание парня обжигало шею и плечи брюнета, который хоть и старался быть расслабленнее, все равно заметно нервничал иногда неровной рябью вздыхая как-то даже не естественно.               Такая тишина и мелкая работа успокаивали Бедо, не давая отвлекаться почти ни на что кроме смены инструментов и приборов в руке. Иногда держа в зубах, то одну из отвёрток, то железную лопатку, алхимик пристально рассматривал хитросплетенные механизмы, в первые представшие перед ним. Хоть он сам и был создан иначе, более живо, из клеток и тканей, он все равно был знаком с этой давно позабытой технологией его родины. Некоторые плетения кабелей, стыковки деталей и текущая по почти скрытым за всем остальным капиллярам жидкость были идеальной копией стиля механизмов произведенных в Каэнри'ах. Голд как будто бы знала, что ее ученику придется столкнуться с таким. Или может Ситри тоже был делом рук первой наставницы Альбедо, или одного из ее учеников, которых та могла найти после их внезапного расставания? Мысли о Рейндоттир были не самыми приятными, но сейчас переносились спокойнее, видя, что она оставила хоть какое-то наследие после себя, кроме одинокого золотого цветка, бездвижно, на века застрявшего в заснеженной пустоши.        Разбираясь поближе во всем что он видел перед собой ему было понятно одно – все функции механических частей в полном порядке, поэтому что же все-таки вызвало "болезненные" ощущения в черепе куклы оставалось загадкой. Вскрытие черепа таких как он было почти бесполезным, если только его насквозь не прошла стрела или нож, поэтому такой вариант отметался полностью, не говоря уже о той мерзости, что обычно заливалась туда. Алхимик проморгался, чтобы выбросить из головы не самый приятный на вид процесс производства и остановился в своем исследовании деталей, совсем забыл отпустить из своей хватки Ситри, казалось даже прижимая его чуть ближе к себе.       Если закрыть глаза на то, что его приобняли, он мог лишь нервно вздыхать, то, когда к нему придвинулись ближе настолько, что он мог почувствовать чужое дыхание на себе, ему будто голову окончательно снесло. Воздуха стало критически не хватать, ощущение будто он задыхается преследовало, пока в голове не щёлкнуло, что он может полностью обойтись без него, из-за чего было экстренно принято решение на время прекратить попытки имитации подачи воздуха в "лёгкие". Отрицать что ему это не нравилось бесполезно, он буквально таял от каждого прикосновения, даже когда перешли не к самой приятной части – к просмотру всех его кабелей, Странник даже не думал об этом, а все неприятные ощущения сразу же заглушались внутренними криками в голове. Постоянно в мыслях отдавалось лишь "о архонты… о архонты, я так больше не смогу". Когда химик все же перестал витать в сугубо научных раздумьях и наконец отстранился, убирая руку с его груди он рвано выдохнул понимая, что сейчас отключиться к чертям. Когда Альбедо хотел заменить инструмент и пойти по второму кругу осмотра, Скара обернулся чувствуя, как собственный взгляд становится всё более мыльным, думать уже было невозможно. Решив, что терять ему нечего, он всё же приблизился, прикасаясь пальцами к звезде на шее от чего даже сам вздрогнул, понимая, что это было ошибкой и когда он проснётся вопросов к нему будет больше чем обычно. Сознание было полностью потеряно, прикрыв глаза он упал прямо на плечо к учёному.       Когда Ситри повернулся к нему лицом, Альбедо сначала лишь хотел уточнить все ли в порядке и не сделал ли он ему больно, но время как будто бы замедлилось и превратилось в тянущуюся мутную массу. Момент настолько растянулся в его голове, что мозг успел проанализировать все самые мелкие детали происходящего.        Сначала алхимик заметил на лице своего гостя яркое, чуть ли ни кричащее смущение. Закрывающиеся от усталости глаза, которые все пытались как в последний раз посмотреть на самого химика, мягко блеснули в закатном полумраке. Рука, которая потянулась к его шее, и не успев напугать, лишь прильнула к рисунку звёзды и тут же обмякнув упала, оставив за собой обжигающие разум отпечатки механических пальцев. И наконец тело, которое всей тяжестью рухнуло в руки Альбедо.        Чтобы не потерять равновесие он обхватил странника руками и откинулся спиной к стене пещеры, к которой была приставлена кровать. Что только что произошло?              Просидев так пару минут и держа в объятиях почти недвижимый силуэт брюнета, Альбедо немного пришел в себя, и его широко распахнутые до этого глаза с дорожками румянца под ними, наконец смогли с силой захлопнуться и зажмуриться, чтобы помочь парню думать.        – Ситри... Ты там чего? Может встанешь уже? – наивно полагая, что он услышит, попросил Бедо.       Но ответа не последовало. Никакой реакции не последовало, если уж говорить точнее. Подозрительно никакой...              Начав нагонять на себя испуг, парень как будто забыл, что работает с "машиной" и положил раскрытую ладонь на его спину, стараясь понять дышит ли он. Но тот не двигался от слова совсем. Метаясь глазами по фигуре странника Бедо понял, что оголились вообще все его сечения и стыки деталей, теперь отдающие лёгким, почти незаметным глубоким сине-фиолетовым свечением. Начинавшему паниковать алхимику уже показалось, что из "механизма" выходит живой дух и ему действительно придется "собирать себе нового Ситри". Но к этой мысли он вернётся чуть позже…