Стерпится слюбится

— Жми, Дима! — крикнул Израиль. — Помолчи, Квантумец! — шипит в ответ Палестина. Араб уже около трех месяцев снимает у Давида комнату и естественно вынужден снимать с ним видео в Ютуб. Так он платит аренду за комнату и веселит своими выходками пока ещё не очень большую аудиторию еврея. — Ну почему ты такой долбаеб?! — кричит Динар, выделяя каждое слово. — Ты зачем и сам сдох, и меня с собой унёс?! — Меня выкинул какой-то придурок на красной хонде! И вообще, я хочу спать, но не могу этого сделать. — Давид закидыват свой хвост на колени сожителю и дёргает лисьим ушком. — Я из-за тебя тоже, но я не лечу на тебя, как мудазвон! — Ты буквально это делаешь каждое чёртово утро. — Палестина действительно старался врезаться или как-то коснуться Израиля, но признать это перед подписчиками… — Заткнись! — Эх, глидалист, медаглист… — тихо произнес Израиль, за что тут же получил в лицо подушкой. — Мы поедем проходить эту стенку или нет? — спросил Динар, желая сменить тему. — Пое-аааа-хали — Квантум зевнул. Так, просидев еще некоторое время за игрой, они успели отснять несколько роликов, но, несмотря на зевоту и усталость, так и не смогли заснуть. По утру Медалист стал собираться на учёбу. — Вот ведь повезло тебе, черт! — прошипел он. — Почему? — Израиль прищурился. — Сдал все без долгов и живёшь себе спокойно, а мне по морозу пиздовать в этот гребаный колледж! — Не забывай о моем происхождении. — Давид указал на звезду у себя на лице. — не люблю быть в долгах. Дима расхохотался. За ним и Даня. Палестина не раз замечал, как похожи их имена. «Динар… Давид… Дима… Даня…» — подобные сравнения часто посещали его голову. Не ясно ему было одно: почему его сосед так просит всегда звать его именно Данил. И почему сам араб стал представляться как Дима? Он ненавидел своего соседа и начальника. Хотя бы за то, что тот переименовал свой контакт в телефоне омеги на «Хозяин», а Палестина не знал, как изменить все назад. По дороге в колледж Динар долго думал на эту тему. Он родился только в середине 50-х и был заметно младше своего арендодателя. — Мне уже 18, ему ещё 25… — пропел Палестина. Израиль все это время пытался заснуть. — Говорят, если не можешь уснуть, значит бодрствуешь в чужих мыслях. — шутила Австрия. — И кто эта тварь, что постоянно думает обо мне?! — Я часто думаю о тебе… И Германия… И другие девочки в универе… И омежки… Ты же в курсе, что по тебе пол универа сохнет? Давид это знал. Он даже не стеснялся устраивать небольшие фотосессии по просьбам самой Австрии и Германии — своей девушки. Но он не знал, что в недосыпе виновен его новый сожитель, так и грезящий заманить его в кровать — Динар. Вернувшись домой, араб тут же метнулся в свою комнату. Но по дороге ему попалась на глаза распахнутая в комнату Израиля дверь. Это было редко, так как еврей всегда держал ее закрытой. Естественно Палестина не удержался от такого соблазна. Он положил свои вещи и тихо проскользнул в чужую комнату. Среди валявшейся на полу одежды он заметил ту самую белую рубашку, расшитую на манжетах, воротнике и ряду с пуговицами мягким мехом. Палестина схватил эту рубашку и быстро убежал к себе в комнату. Запах корицы тщательно пропитал предмет одежды. Динар чувствовал лёгкое напряжение внизу живота. Он заперся и запустил руку себе в штаны. Сопротивляться возбуждению было нереально. Араб уткнулся носом в рубашку, вдыхая чужой запах. — Почему я… Делаю это.? — сдавленно простонал он, высвобождая член из штанов для удобства. Чувства смешанные. Ненависть к Израилю за его пакостный характер. И яростное влечение к нему же. Динар любит его и знает, что еврей также к нему неравнодушен. Давид любит позлить и поиздеваться над своим сожителем. В какую бы игру они не играли, Квантум сделает все, чтобы Медалист начал кричать, крыть его матом и избивать мебель. Зрители весело смеются, ставят «лайки» под ролики, пишут комментарии с просьбами «больше Медалиста!» и подписываются на канал. А Динару из-за прихоти «хозяина» приходится страдать и тратить свои нервы. Он ненавидит его всей душой. Но с другой стороны… Он подписан на Телеграм канал «Сохнем по Израилю», где выкладывают его фото — частично или полностью — без одежды. Он часто просит Давида оголить торс перед ним. Он видел шрамы на сильном теле, он знает их историю… Палестина осознает, что еврей не свободен, у него уже есть девушка — Германия. Но тупое и неясное желание попасть в чужие, властные руки не отступает ни на секунду… Динар видел похотливый взгляд своего «хозяина» на его маленькое и невинное тело. Видел эту страсть в чужих глазах, когда они играли на желание в любую из игр. И старался не оказаться проигравшим, чтобы поздить начальника. Заставить его ненавидеть себя, как он сам ненавидит его. — Самовлюбленный ублюдок… — шипит омега, продолжая удовлетворять себя. Чужие феромоны, коими пропитана рубашка, кружат ему голову. Их отношения весьма формальны. Секс, причем очень жесткий и грубый, был наказанием за проспупки и нарушения устава команды. Жестокое наказание — тело омеги всегда оставалось после него в следах укусов. Но эти воспоминания заставляли Динара использовать на себе вибратор, выстанывая имя «хозяина». Дверь открылась — омега все же плохо ее закрыл — и на пороге комнаты появился Израиль. Он, естественно, недоволен тем, что в его комнату ходили без разрешения. Палестина в замешательстве — его застали в не самый подходящий момент. Он поднял голову наверх. Тело Израиля оголено и снова эти шрамы — воспоминания сорокалетней давности… — Злишься, что заходил без разрешения? — араб стыдливо опускает енотьи ушки. — Это мой маленький секрет… — бархатный голос, и без шёпота не очень громкий, ласкает слух, а дверь с мощного точка чужой ноги захлопывается. Палестина вздрогнул. Он знал, что за этим последует. Любой проступок с его стороны закончится наказанием. — Знал бы ты какими словами я крыл бы тебя, будь это разрешено! — вновь шипит Динар, пока его медленно раздевают. — За такое… — Израиль отвешивает соседу смачный шлепок по бедру. — И наказать могу! — Докажи! Только не сильно… Давид тут же высвобождает свой член и готовится войти в ещё никем, кроме него, не тронутое, девственное тело. Омега сглотнул, сжимая ноги всесте — к размерам еврея он не привык до сих пор. Предосторожность не помогла: Израиль лёгким движением руки раздвинул ноги Динара и облизал губы. «Использует меня, как секс-игрушку. Использует и выбросит на помойку.» — почему-то подумал араб. — Будешь хорошим мальчиком — буду нежен с тобой… — Я буду… Только не долби, как последнюю сучку! Израиль нежно целует его, прокусывая губу омеги до крови и отстраняется. Он спускается на шею и снова кусает. Палестина вскричал, стоило только его рту освободиться. По его ключице течёт алая жидкость. Израиль прокусывает ему шею и лижет свежую рану. Но Динар не чувствует кровь. — Нет! — вскрикнул он, — Не смей ставить мне свою метку! — Поздно. — Давид поудобнее перехватывает омегу и осторожно входит в него. — не бойся, я очень осторожно… Израиль не обманул и действительно стал двигаться медленно. Пусть он и считается среди команды суровым начальником, но здоровье подчинённых для него превыше всего. Палестина сжал в руках одеяло. Ему все равно очень больно. — Ты придурок! Ты зачем меня так долбишь?! — Извини, ты такой сладкий… ‐ Давид наклонился и поцеловал омегу. Динар едва не заплакал. Еврей отстралился, чувствуя сладковатый привкус в чужом рту. — Постой! Израиль! Пожалуйста! — взмолился Палестина. — Давай сменим позу! — Не плачь, Дим, на что ты хочешь её сменить? — Можно мне быть сверху? — Попробуй. Давид вышел и залез на кровать, принимая полусидящую позу. — Ох… Спасибо… Лисеночек мой… — Палестина тут же перебрался на колени к Израилю и, чуть приподнявшись, осторожно ввёл в себя его член. — Так тебе получше? ~ — проурчал Давид, придерживая омегу рукой. — Немного… — Динар начал двигаться, медленно поднимаясь и снова опускаясь, пропуская чужой орган внутрь все больше и больше. Израиль откинулся на спинку кровати, предоставляя всю работу омеге, но поглядывая на него все время. Лицо Динара отображало очень смешанные чувства: боль и наслаждение, любовь и ненависть. Тут Палестина сам нарастил темп и, уже не сдерживая стонов, принял член начальника до конца. Ему нравится ощущать свою небольшую, но власть. В кои-то веки он сам решает с какой скоростью эти тридцать сантиметров будут входить внутрь него. Наконец омега кончил, сопровождая это громким стоном. Израиль стиснул зубы и Палестина почувствовал, как чужая тёплая, густая сперма заполняет его тело. Динар приподнялся, выпустив член, и прижался к Израилю, тяжело дыша и иногда вздрагивая. Давид наклонился и поцеловал омегу в макушку. — Ненавижу… — прошипел Палестина. — Взаимно. — Давид ухмыльнулся, пытаясь натянуть на себя штаны. Динар тоже подскочил, желая побыстрей оказаться хотя бы в трусах. Одевшись оба поспешили направиться в ванную. Тёплая вода, лившаяся на них из душа, то что надо в морозном феврале. Вернувшись в комнату, Динар обнаружил, что рубашку Израиль забрал и стал заниматься чем-то отстраненным. Но тут… — Поднимай свою задницу и мы пойдём снимать! Палестина быстро оделся до конца и вышел из комнаты. Израиль тут же подхватил его на руки и их губы соприкоснулись. Они до сих пор не определились со своим отношением друг к другу. Оба любят и ненавидят одинаково. Но они ценят друг друга. И им ничего с этим не сделать…