-почему я не успел…- повторял сам себе в пустоту Чун Юнь, лёжа на кровати и пялясь на свои руки,- почему я не успел спрятать руки?..
***
Проблемы с истерзанием своих рук, которые принято звать «селфхармом», начались у Юня примерно 3 месяца назад. Чун Юнь обычный студент на четвертом курсе медицинского факультета. Планирует идти на педиатра, потому что детей всегда любил, а дети любили его. Например возьмите во внимание то, что юноша раньше вообще подрабатывал няней и отлично справлялся. На такую подработку подтолкнул любимый парень Син Цю, который видел, как Юнь нянчится с его младшим 7-летним братом. Братишка потом часто просил Цю, чтобы дядя Чун Юнь заходил почаще. А малыш даже не догадывался, что дядю Чун Юня уже можно называть зятем. От работы няни пришлось отказаться, потому что в один период жизни Юнь начал быть слишком заёбанным. А приходить с недовольной миной к детям нет никакого желания. У парня появились частые проблемы с агрессией, после чего он срывался на Цю. А Цю же в свою очередь начал ругаться с Юнем. Замкнутый круг. Почему у мальчиков начались проблемы? Потому что на факультете литературы (в котором учился Цю) появился новый ученик Альбедо, который очень сдружился с Син Цю. Дошло до того, что один раз Цю забыл про их встречу с Юнем в кафе, потому что мило беседовал с Альбедо и совсем забыл про свидание. А Чун Юнь сидел, как еблан, ждал за столиком. Час, полтора. Официанты косо смотрели, а юноша решил прекратить эту пытку и ушел из заведения, оставив деньги за салатик, который успел съесть. Но Юнь терпел. Он копил в себе ком обиды и злости. А ещё ком ревности, который делал из Чун Юня бомбу медленного действия, что при неверном движении взорвется и разнесет все. Когда пиздецки накипит, то Юнь срывался на всех: однокурсников, подругу Ху Тао, Син Цю и даже на мать с отцом. После чего хорошо отгребал от тётушки Шэнь Хэ. Она ему всегда говорила, что если проблемы в отношениях, то они должны оставаться в отношениях. И так всегда. Проблемы в семье остаются в семье, проблемы с дружбой остаются в дружбе и бла бла бла. Как же хочется заткнуть всем нахуй рот после такого. Но желательно заткнуть сначала себе. Какой же выход из этой «невъебенно крутой» ситуации нашел Юнь? После очередного конфликта с Цю, юноша не выдержал. Поэтому решил больше не копить, а выливать всю злость и агрессию на запястьях, прикасаясь к ним лезвием. В такие моменты всегда гудело в ушах, а на душе было пусто, но сердце бешено билось. Это как наркота. Она растекается по всему телу, даря тебе особое ощущение, которое дарит спокойствие. Его нельзя сравнить с плюшевой игрушкой, эмоциями при виде милого котенка. Это не то. Это нечто другое. Нечто очень тёмное и мрачное. Оно вызывает ужасную боль, но дарит так званый «кайф и успокоение». Обычно Юнь после очередного «приема» у очень колкого «психотерапевта» мог просидеть в ванной комнате минут 15, пялясь на то, как медленно стекает струйка крови, а вместе и с ней агрессия. Почему же Чун Юнь не расстанется с Син Цю? Потому что любит. Любит до дрожи в коленях и учащенного сердцебиения. И Цю любит также. Просто в парах бывает такое, что наступает момент частых ссор, срывов, а иногда и скандалов. Просто поверьте на слово, что такое действительно есть. После таких агрессивных действий в сторону друг друга, Чун Юнь и Син Цю мирятся, сидя на диване и часто-часто целуя друг друга в щеки, нос, скулы и конечно же губы, шепча, как же они любят друг друга. А о способах своего парня утихомирить агрессию, Цю узнал почти сразу. Юнь честно пытался скрыть, отнекивался, придумывал глупые отмашки, лишь бы Син Цю не узнал правду и не корил себя. Но Цю корил. Очень сильно. Так вышло, что Син Цю обожал руки Чун Юня и всегда целовал их, а юноша млел, когда по его костяшкам проходились такие любимые губы. Но после начала селфхрама Юнь подставлял под поцелуи все, кроме рук. Это его и выдало. «-это из-за меня?»,- спросил тогда со слезами на глазах Син Цю «-не совсем… но, думаю, что частично да… прости, любовь моя»,- ответил тогда Чун Юнь, неловко пялясь на красные следы.***
И вроде уже прошел период вечных ссор, обид. Но не ревности. Ревность все ещё поедала изнутри, а агрессия выпускалась на запястьях. Шрам за шрамам, струйка крови течет, а с губ срывается несдержанный выдох. Но на Цю Юнь больше не срывался. И футболок он тоже при парне не носил. Ведь Син Цю думал, что Юнь завязал. Он искренне верил, что его любимый больше не трогает руки, а на месте тех ужасных кровавых порезов лишь белые линии. Хер там плавал. Юнь раза три в месяц точно «дополняет» свою «картину», когда злость лезет со всех щелей. Но узнал как-то раз про шрамы Юня не только Син Цю.***
Чун Юнь терпеть не может жару, а в кабинете +20 (даже не смотря на то, что за окном февраль месяц) ибо топят в универе слишком хорошо. Все переодеваются по прибытии в здание оставляя свои вещи в шкафчиках, ходят в футболках, дополняя свой образ халатом и шапочкой, как принято по дресс-коду. Все, кроме Юня. Он парится в тупой толстовке, медицинском халате, так ещё и в шапочке. -с тобой все окей? Ты же терпеть не можешь жару. Я прямо вижу, как с тебя стекает три ручья пота. Сними толстовку,- лучшая подруга Ху Тао не унималась, какого хуя творит Юнь. Буквально той зимой юноша материл всех богов за такую высокую температуру в универе. Жаловался, где они блять деньги берут, чтобы протопить на такие градусы все здание. Сейчас даже зима теплее, чем тогда. -да там… ну… нормально всё,- юноша отводит взгляд от ярких глаз девушки -с Син Цю что-то? Опять Альебдо? В яблочко нахуй. Юнь выдыхает громко. С передних парт оборачиваются. Учитель Бай Чжу все ещё продолжает лекцию, а Юнь уже не слушает. Он только кивает на реплику. -что могло такое страшное произойти, чтобы вы в день всех влюбленных опять поссорились?- девушка укладывает подбородок на руку и тоже забивает хуй на лекцию. -Альебдо девушка бросила. Попросил приехать к нему, потому что очень хуёво. Я конечно понимаю, что он друг, все дела. Но какого черта он 14 февраля отсиживает у друга, а не со своим парнем? Такое чувство, будто у Син Цю отношения с ним, а не со мной. Спасатель блять. Я тоже нахуй хочу с ним отпраздновать, я тоже чувствую себя хуево, что мой любимый пропадает с другом, а не со мной. Почему его ебет больше состояние друга, чем мо- -мистер Чун Юнь, я понимаю, что возможно моя лекция не интересная, но мог бы ты материться хотя бы потише? Находишься на последней парте, а слышно маты аж сюда. Так ещё и Ху Тао отвлекаешь,- Бай Чжу хихикнул и улыбчиво одарил Юня взглядом. Он один из самых добрых учителей в медицинском факультете. -простите, такого больше не повториться. Ху Тао отводит взгляд. Да, она в ахуе. Она конечно дружит как с Юнем, так и с Цю, но в данный момент она в полном ахере с бойфренда своего лучшего друга. Как можно кинуть своего же парня в такой праздник на произвол судьбы ради друга? Да, Альбедо кинула девушка, но не будет ли чувствовать себя кинутым Юнь, если праздник всех влюбленных его любимый проведет в компании друга?***
Пара закончилась. Чун Юнь отошел в туалет, чтобы помыть руки. Он стоит перед зеркалом, включая кран, накручивая себя ещё больше по поводу Син Цю. Утренний конфликт по поводу белобрысого Альбедо неприятно отозвался в груди. Будто Юнь резал не руки, а сердце. Он выключается из реальности, закатывает рукава медицинского халата и толстовки, подставляя ладони под прохладную воду. Слышится звук дверей. Кто-то вошел в туалет. -что ты там так бурно обсуждал на паре? А нет. Не кто-то. Это Тарталья. Они с Юнем одногруппники. Человек не совсем приятный, может приебаться к чему угодно, если скучно. Но сейчас его голос звучит без издевок. Скорее чисто интерес, да и только. Юнь оборачивает голову в сторону Тартальи, а тут смотрит в глаза Чун Юня. Так холодно. По спине мурашки. Тарталья всегда пугал. Его злобные глаза очень контрастируют с таким теплым ранее звучащим голосом. Руки Юнь перестает мыть. На них лишь попадает вода из под крана. А вгляд рыжего уёбка опускается к рукам Юня. Блять. Юноша не успевает закатать рукава. Все его шрамы на показ, хоть выставку нахуй делай. И сначала повисает тишина. Звук воды из крана только нагнетает. -опа,- Тарталья выключает воду из своего крана и хитро ухмыляется. Вода течет только с крана Юня. Не хватает сил выключить. Вот сука. -а чё уже так? Почему сразу не вдоль вен? Сил мало? Небось, чтобы внимание своего пидора привлечь, чтоб он тебе потом делал утешительный минет?- Тарталья хватает Юня за руку. Шрамы неприятно щипает, а юноша кривится. Тварь. -Закрой рот,- шипит Юнь -сам закрой. Но для начал кран выключи,- рыжий улыбается ещё шире, а Чун Юню становится плохо от этой рожи. Но кран все-таки выключает Блять, блять, блять. -депрессия в 0 лет?- Тарталья ржет, как еблан, коим нахуй и был. -пошёл в пизду, ублюдок. Не лезь в мои проблемы Юнь вырывает руку из крепкой хватки Тартальи, сразу уходя из туалета. Полный пиздец.***
Последняя пара. Юнь сидит весь на иголках, а Тарталья только и зыркает выедающим взглядом. Становится очень неуютно в этой аудитории. Хочется выйти. Желательно в окно, которое тут под боком. -сейчас мы повторим с вами темы кровеносной системы, кровоизлияния и травмы,- говорила учитель Кокоми -о, это к Чун Юню. Он у нас тонкий ценитель порезов. Часто кровь видит Юнь замирает. Ладони потеют. Какого хера Тарталье в жизни адреналина не хватает? Почему он не промолчал? Почему он крикнул ЭТО на весь кабинет? -чего?- Кокоми уставилась на студента -а Вы на ручки его посмотрите,- выпалил и сидит довольный, как кот. Сучий сын. -так, пропустим Юнь знает, что Кокоми поняла. Она умная девушка. И Юнь искренне благодарен, что она съехала с темы. Но теперь нахуй все знают, чем увлекается их одногруппник. Спасибо, рыжий уёба. Ху Тао под боком сидит в ахере и непонимающе смотрит на Юня. Как и все в кабинете. А Юнь боится поднимать взгляд. Боится встретить осуждение.***
Только-только пробили часы нужное время и это означало, что прошел этот пиздецки долгий час моральных пыток под пристальными взглядами окружающих. Особенно Ху Тао пыталась узнать, правда ли то, что озвучил Тарталья. Говорить с ней не хотелось от слова совсем. Юнь просил её помолчать, буквально рыча. Он зол. Пиздецки зол. Но орать посреди пары затея хуёвая. Юноша быстро встает со своего места, не слушая возгласы девушки и пытается выбежать из кабинета, как вдруг за его плечо кто-то хватает. Тарталья? -я надеюсь, что это была шутка и у тебя все в порядке Кокоми. Юнь замирает и сжимает руку в кулак. Хотелось процедить что-то на подобии «да, у меня всё заебись, отвалите уже нахуй все. Сделайте вид, что я ебанный воздух». Но вышло только жалкое и тихое: -спасибо И Юнь быстро удаляется.***
15 февраля. 7 звонков от Син Цю. 5 от Ху Тао. 2 от мамы. И все пропущенные. Юнь сидит в ванной. Все опять повторяется. Шрамы почти зажили. Почти белые. Но немного отдают нежно-розовым оттенком. Юнь смотрит, сидя с лезвием в руках. Он слишком зол. Целый день он ходил по комнате. Злился на Син Цю, злился на Тарталью и на ебучего Альбедо. Юнь мог сидеть в объятьях любимого, пока его бы ласково гладили по голове, шепча, что все будет хорошо и они вместе справятся. Но вместо этого любимый сидит у друга. -с Днём Святого Валентина блять… А Юнь все смотрит. На часах 05:22. Скоро собираться в универ. Сука, Как же не хочется туда идти.***
Тем временем Син Цю себе места не находит. Он вернулся вечером домой, чтобы все-таки посидеть с Юнем. Альбедо все понял, ничего не сказал. Но вот проблема в том, что Юнь не говорит. Он вообще блять даже не соизволил трубку взять. В телеграмме он тоже не появляется. Цю уже и Тао звонил, а та лишь говорит, что без понятия что с ним. Решив прекратить названивать Юню, Син Цю решил позвонить завтра. Но все равно переживал, не находил себе места, домашнее задание так и не сделал в универ, а сон никак не шел. Ху Тао все время на трубке. Цю лежит на кровати -сегодня правда в универе неприятная ситуация с ним случилась. Син Цю, Чун Юнь занимается селфхармом?- слышится голос Тао из трубки. Цю замирает. -Син Цю? -я потом перезвоню. Разговор резко заканчивают. Юноша вылетает из кровати, наспех собираясь и напяливая на себя кофту с джинсами. -сука, сука, сука… Цю матерился себе под нос, никак не унимаясь. А вдруг Юнподь уже что-то сделал? Он же вроде закончил заниматься этим?… правда? Закончил?… Слезы сами текут. Цю уже не понимает, как быстро он бежит в сторону квартиры Юня. От съемной квартиры Син Цю до подаренной тётушкой квартиры Юня минут 15. И за эти 15 минут Юнь мог уже перерезать себе все что можно и нельзя. Цю бежит, плачет и боится. Боится, что уже не увидит Чун Юня. Боится, увидеть окровавленное тело на полу. Боится, что слышал его голос последний раз во время утренней ссоры. На часах 05:10. Как хорошо, что у Цю была копия ключей от квартиры Юня.***
Юнь сидеть на холодном кафеле. Лезвие у руки, но он не решается провести им около почти зажитого шрама. -блять… а точно надо?… Двери в туалет закрыты. А тем временем в замок входных дверей вставляют ключ, быстро проворачивая. В квартиру чуть ли не влетает синевласое чудо -Чун Юнь!!!- пронзительный крик разносится по всей квартире. И Юнь его слышал. От испуга он резко дёрнул рукой и особенно глубоко проходит лезвием прямо по шраму. Резкая и отрезвляющая боль пронзила все тело, а Юнь откинул голову назад, ударяясь об стену. Дверь в ванную комнату резко распахивается. Юнь смотрит с испугом на Син Цю, тем временем глаза цветом солнца сейчас не выглядят такими яркими, как обычно. Его курточка полностью распахнута, взгляд на мокром месте. Он весь запыхался. А Юнь и слова выговорить не может. Цю подходит тихо, как кот, весь дрожа. Он садится на колени рядом с Юнем, смотря со всей любовью -любовь моя, отдай лезвие, прошу… Его голос тоже дрожит. Цю очень боится смотреть на такие любимые запястья. Боится увидеть то, что ранит его сердце. Но он все-таки смотрит. А глаза ещё больше наливаются слезами. Юнь протягивает острый предмет Цю, а юноша сразу выхватывает его и выбрасывает в мусорку. Кровь с пореза сразу была стерта салфетками, а Юнь сидел и пялился в одну точку. Цю сначала смотрел в лицо Юня, пытаясь понять хоть что-то. Но осознав, что лицо такого любимого и до боли родного человека нечитаемое, становится особенно больно. Поэтому Цю расплакался ещё сильнее и кинулся в объятия Юня, тыкаясь ему в шею, обвивая его грудь руками. -ты дурак, Чун Юнь. Ты такой дурак…- Кое-как прошептал куда-то в ямочку между ключицами Цю -я знаю,- Юнь обнимает парня в ответ, целуя его в макушку. Сейчас стало даже спокойней. Любимый тут, рядом. Переживает за тебя всем сердцем, показывая значимость. Даже все обиды ушли… -почему ты опять начал заниматься селфхармом?… -я и не прекращал. Когда накапливалось, то я опять возвращался к тому, от чего ты пытался меня уберечь… -плохо пытался я значит,- Цю обнимает еще крепче, тихо всхлипывая. Юнь гладит его затылок, перебирая мягкие волосы. Они всегда пахнут сладкой шелковицей. Это любимые цветы Син Цю. А Юнь часто ему их дарит. -я так боялся, что не увижу тебя, котёнок… Юнь затаил дыхание… блять… что же он наделал… -я боялся, что ты уже убил себя. Я так боялся не успеть,- шептал сквозь всхлипы Син Цю. Сердце Чун Юня пропускает глубокий удар -что у тебя случилось в универе? -Прошу, давай не об этом… Давай поговорим об этом позже. Просто будь рядом Несколько часов назад это хотелось обсудить. Но не сейчас. Сейчас хочется забыть тупого Тарталью, переживания Ху Тао и всех остальных. Хочется забыться рядом с Син Цю. -Юни.. обещай мне, что ты закончишь заниматься селфхармом Цю поднимает голову, прерывисто дышит в губы Чун Юня, не делая никаких движений. Смотрит прямо в глаза. Даже не плачет. Слезы просто собрались в уголку глаз, но не катятся. -я не хочу обещать, потому что могу сорва- -обещай! Цю смотрит зло и кажется… с мольбой? Разве Юнь настолько слабый, что не сможет прекратить делать это ради любимого человека?… Парень соберет всю волю в кулак и будет делать все возможное, чтобы контролировать свои желания. -…обещаю,-шепчет в самые губы Юнь -громче -обещаю,- чуть громче говорит парень -говори так, чтобы было хорошо слышно! -я обещаю тебе, что закончу с селфхармом!- собственный голос даже дрогнул. Но Цю кивнул и взял истерзанную руку и прижал шрамами к губам. Он нежно целует раны, трется щекой об ладонь. А Юнь теперь понимает, что его лекарство от агрессии сидит прямо тут, перед ним. Юнь злился на Цю, но только Цю и был способен утихомирить буйные чувства студента. -я люблю тебя,- говорит нежно Чун Юнь, смотря на самого любимого человека во всем чертовом мире -и я тебя. Ты не представляешь, как сильно… Цю улыбается и наконец-то целует такие любимые и обкусанные губы. И они вновь обнимаются так крепко, будто от этого зависит их жизнь.